Рассказ о хитром индейце.
Когда краснокожие удалились, старик вернулся в палатку, снова взял в руки бутыль, посмотрел на нее против света и с сомнением покачал головой.
- Удивительно! -- пробормотал он. -- Ты пил из этой бутыли? -- продолжал он, обращаясь к Джорджу.
- Я? Нет, что вы, -- ответил мальчик, -- в этом вы можете быть уверены.
- Дело не в виски, -- продолжал старик, -- потому что, как ты сам знаешь, я очень мало пью, но... Из этой бутыли явно кто-то пил с тех пор, как она последний раз была у меня в руках.
- Не забрался ли в нашу палатку кто-нибудь из этих индейцев? -- предположил Джордж. -- В таком случае наше оружие и одеяла здесь оставлять небезопасно, и нам придется брать их с собой на работу.
- Не беспокойся, краснокожие на это не решатся. Я не знаю случая, чтобы индеец залез в палатку, хотя они бесцеремонно подбирают все, что находят вне жилищ белых. Я скорее склонен предположить, что это удовольствие нам доставил один из наших соседей.
- Но эти-то знают, что совершают преступление, воруя из чужой палатки.
- Так-то оно так, -- ответил старик, -- но многие глоток виски не считают воровством.
- А кто же мог знать, что в палатке есть спиртное? -- Никто, кроме того ирландца, который жаловался на Москито. Он видел, где стояла бутыль, и легко мог достать ее снаружи, не залезая в палатку.
- Тогда давайте поставим ее посередине и накроем одеялом, -- предложил Джордж.
- Так и сделаем. Вор, скорее всего, не станет тратить время на то, чтобы ее отыскать. Но сперва я хочу удостовериться, действительно ли кто-то позарился на мою бутыль, и постараюсь проучить воришку. Ты, друг мой, до времени помолчи. Я сделал на бутыли отметку, по которой точно узнаю, если из нее кто-то отопьет.
- Но как же вы его проучите?
- Потом узнаешь.
- Кстати, объясните, пожалуйста, почему здешние индейцы так недостойно ведут себя, -- попросил Джордж.
- Увы! -- ответил старик. -- Это несчастные люди, которых сначала прогнали с их собственной земли и лишили средств пропитания, а теперь еще и отравляют спиртным. Вскоре они, возможно, просто исчезнут с лица земли. Их тела и обычаи приспособлены к климату и природным условиям, в которых они живут. Но золото, которое мы нашли в этой земле, погубит их окончательно.
- Однако меня удивляет, -- продолжал свои расспросы Джордж, -- что у них мужчины заставляют работать женщин. Мы встречали в степях несколько племен, в которых женщины, как служанки, тащили тяжести, тогда как мужчины спокойно шли впереди с легкими луками или копьями.
- Да, -- согласился старик, -- такой обычай встречается у всех диких племен, которые занимаются охотой. Дело в том, что жизнь не только самого индейца, но его жены и детей зависит от того, что мужчина убьет на охоте. В любую минуту по дороге им может встретиться дичь, и если они упустят один удачный случай, то другой может представиться нескоро. Стало быть, охотник всегда должен быть наготове и иметь свободные руки. Так что, как видишь, то, что нам кажется предосудительным, имеет свое обоснование. Женщины, будучи не в состоянии принимать участие в охоте и добывать пропитание, берут на себя другой труд. А вот то, что эти праздношатающиеся плуты, вместо того чтобы охотиться, просят милостыню вместе с женщинами, это, конечно, нехорошо. Впрочем, подобные примеры ты найдешь не только здесь, даже в нашей свободной Америке их, к несчастью, слишком много.
- Но ведь индейцы могли бы перенимать у белых что-то лучшее, вместо того, чтобы подражать их порокам, -- возразил Джордж.
- Могли бы, но они этого не делают главным образом потому, что бывают в коротких отношениях с худшей частью белого населения. Кто ближе всех к индейцам? Торговцы и прочие жулики. Кроме того, они встречаются с охотниками, а это большей частью народ грубый и неотесанный. В итоге дикари приучаются к воровству и пьянству, а это до добра не доводит.
- Может быть, индеец и очень хитер на охоте, -- вдруг со смехом заметил мальчик, -- но в искусстве обмана он, конечно, не сравнится с любым из наших торговцев-янки.
- Не скажи, -- ответил старик. -- Я знаю несколько примеров, которые доказывают обратное. Однако давай сначала приготовим ужин, а потом, если ты не слишком устал, я расскажу тебе кое-что о наших дикарях.
- Устал? -- воскликнул Джордж. -- Если вы будете рассказывать, то я готов слушать хоть до утра.
- Ну-ну, не очень-то хорохорься, -- усмехнулся Фолс. -- Мы сегодня изрядно поработали. А впрочем, там видно будет.
Джордж живо принялся за дело, и когда перед палаткой запылал костер, старик начал свой рассказ:
- В Америке множество индейских племен. Некоторые из них и по сей день остаются дикими, а другие постепенно поддаются влиянию цивилизации. Например, индейцы племени чокто и ирокезы уже обзавелись прекрасными фермами. Они оставляют свою кочевую жизнь, а как только человек начинает обрабатывать землю, он неминуемо привязывается к постоянному месту жительства. И это главное условие цивилизации племени, его развития.
Старейшины чокто и ирокезов сами дошли до мысли, что им необходимо учить своих детей, чтобы по возможности сравняться с белыми. С этой целью, как ты и сам, наверное, слышал, они уже несколько лет посылают юношей в училища Луисвилла и других больших городов и делают все возможное, чтобы их там прилично содержать.
Среди этих вождей есть очень богатые люди, в особенности те, которые за уступку земель получили от правительства Соединенных Штатов значительные суммы и продолжают получать ежегодные пособия.
Сын одного из таких старейшин воспитывался в Луисвилле, и хотя учился вполне прилежно, но попал в дурную компанию и стал тратить намного больше денег, чем отец ему назначил. Слишком часто просить денег у сурового отца молодой индеец боялся. И вот что он придумал. Отец ежегодно присылал ему вексель на 2000 долларов. Парень стал подрисовывать девятки вместо нулей и заставлял выплачивать себе по 2999 долларов вместо двух тысяч. Разумеется, это не могло долго оставаться тайной. Старик получил обратно оплаченные векселя и с ужасом увидел, как сын распорядился его деньгами. Однако он без возражений выплатил всю сумму и только добродушно заметил: "Я никогда не думал, что из моего сына выйдет настоящий янки".
Но еще более занятную шутку сыграл один чероки в Миссури, причем вовсе не будучи обманщиком. Индеец рассердил на охоте одного белого. Он подстрелил оленя, который, однако, пробежал еще небольшое расстояние и был добит случившимся поблизости белым охотником. Как ты знаешь, по нашим охотничьим законам, шкура принадлежит тому, кто первый подстрелил дичь. Убивший же ее окончательно получает только половину мяса животного. На этом основании индеец взял то, что ему принадлежало. Белый разозлился.
Индеец отправился к ближайшему торговцу, у которого и выменял свою добычу на порох, дробь и виски. Случилось так, что белый охотник жил в том же доме, что и торговец. Вернувшись вскоре домой, он увидел, что дикарь, входя в лавку, оставил свое ружье снаружи.
Злопамятный белый подкрался к ружью и вынул заряд -- для того, чтобы краснокожий дал промах при первом же выстреле.
Индеец между тем не упустил случая влить в себя немалое количество "огненной воды", как они называют виски. Когда он вышел, то увидел, что перед хижиной собралось целое стадо индеек, клевавших рассыпанное на земле пшено. Подвыпившему индейцу пришла охота пошутить. Он поднял ружье и со смехом сказал:
- Какая удача! Столько дичи, да еще и не в лесу! Услышав его слова, белый решил воспользоваться случаем, чтобы наказать индейца и, может быть, получить оленью шкуру. Он начал дразнить индейца:
- Бьюсь об заклад на доллар, что ты не попадешь!
- У меня нет доллара, -- спокойно ответил индеец, -- но у старика в лавке есть моя шкура, которая стоит гораздо больше. Хотите поставить один доллар против оленьей шкуры?
- Идет! -- живо согласился белый, вынимая из кармана доллар. -- Если ты попадешь хотя бы в одну птицу, деньги твои. В противном случае я забираю шкуру.
- Хорошо, -- ответил индеец, осматривая порох, лежавший на полке его ружья.
Торговец хотел было воспротивиться этому пари, потому что индеец мог перебить много птицы. Но белый незаметно мигнул ему, показывая на ружье, и тот догадался, в чем дело. Оба считали вполне нормальным сыграть подобную шутку с краснокожим.
Индеец между тем совершенно спокойно навел ружье. Хотя он не очень твердо держался на ногах, но был далеко не так пьян, чтобы не попасть в птицу на таком близком расстоянии. Когда раздался выстрел, птицы в испуге разбежались во все стороны, но ни одна не упала, и даже не было заметно, чтобы какая-либо из них была ранена.
Краснокожий стоял как вкопанный, глядя то на свое ружье, то на индеек, то на обоих свидетелей. Он никак не мог понять, почему он так позорно промахнулся.
Зато белый был вне себя от радости. Он приплясывал вокруг индейца и передразнивал беднягу. Сконфуженный стрелок проворчал:
- Индеец слишком много пил виски, это нехорошо. Голова тяжелая, и руки трясутся. Он больше не будет пить столько виски.
С этими словами он удалился.
Прошло две недели, в течение которых наши белые часто посмеивались над индейцем. И вдруг однажды утром он вышел из леса по той же тропинке, таща целый ворох звериных шкур. Не говоря ни слова, он опять поставил свое длинное ружье на прежнее место, возле двери, и вошел в лавочку.
Торговец последовал за ним, а белый охотник, оставшись на дворе, решил повторить прежнюю шутку. Он снова, как и в прошлый раз, подкрался к ружью, вынул заряд и как ни в чем не бывало уселся на прежнее место.
Индейки точно так же клевали пшено перед домом.
Краснокожий на этот раз обменял весь свой товар на наличные деньги, а не на виски и, казалось, не собирался вступать в разговоры. Взяв ружье, он молча кивнул головой и двинулся в обратный путь.
Белый, однако, не хотел так легко отпустить его и крикнул ему вслед, мол, не желает ли он и сегодня попытать счастья в стрельбе.
Индеец покачал головой и ответил угрюмо:
- У индейца немного долларов. Белые дают индейцам виски, и они стреляют во что ни попадя. Дичи мало, она уходит оттуда, где белые. Индеец беден.
Но охотник, надеясь снова надуть бедняка, начал подсмеиваться над ним, утверждая, что и на этот раз он не попадет ни в одну птицу. Индеец сначала возражал, но когда его вывели из терпения, он воскликнул:
- Хорошо! Вот, возьми мой доллар. Один доллар -- не беда.
- Отлично! -- ответил белый. -- А я ставлю пять долларов. Готов ответить?
- На то, что я не попаду ни в одну индейку? -- из предосторожности спросил индеец.
- Разумеется! Если попадешь хотя бы в одну, я проиграл.
Краснокожий кивнул головой в знак согласия, вынул из кармана еще четыре доллара, именно те, которые он выручил за свои шкуры, и положил их на пенек рядом с деньгами охотника. Отступив на несколько шагов назад, чтобы не быть слишком близко к цели, он взвел курок, прицелился и выстрелил. Штук пять индеек упали замертво, а остальные в испуге разбежались, причем было видно, что некоторые из них ранены.
Оба белые, не ожидавшие подобного результата, остолбенели. Торговец, молчавший во время переговоров, теперь возвысил голос, утверждая, что птицы принадлежат ему и что индеец не имел права по ним стрелять. Краснокожий, хладнокровно выслушав его, зарядил ружье, и когда купец протянул руку к деньгам, намереваясь завладеть ими, дикарь молча бросил на него такой свирепый взгляд, что у того невольно опустились руки.
Индеец взял деньги, пересчитал, положил в карман и, улыбаясь, сказал белому охотнику:
- Если вы захотите еще раз испытать меня в стрельбе, то через неделю я снова буду здесь. Но знайте, что теперь, когда я прихожу к белому, у меня всегда два заряда в ружье. И если белый вытащит один патрон, для выстрела останется второй. Прощайте!
Закончив рассказ, старик завернулся в свое одеяло и вскоре уснул. А Джордж еще долго смеялся про себя, восхищаясь находчивостью индейца.