Этими дня и и я смотрѣлъ въ таганрогскомъ театрѣ новую пьесу С. Юшкевича: "Человѣкъ воздуха", шедшую тамъ съ бенефисъ артиста Я. А. Вурманскаго.
Прочтешь заглавіе, невольно подумаешь, что вопросъ въ пьесѣ идетъ объ авіаторѣ. Оказывается, совсѣмъ не то. "Человѣкъ воздуха" -- это герой жестокой еврейской повседневности, который за неимѣніемъ средствъ существованія питается..... воздухомъ, тѣмъ, что въ воздухѣ, вотъ какъ птица небесная, тамъ поймалъ, тутъ хотѣлъ поймать, да мимо прошло. Такъ и живетъ.
Этотъ главный герой пьесы, Эли Гольдъ написанъ авторомъ очень жизненно и правдиво. Г. Юшкевичу вообще удаются характеры еврейскаго пролетаріата. Онъ знаетъ ихъ прекрасно. Изучилъ ихъ. Прикоснулся къ нимъ своимъ чуткимъ сердцемъ. Авторъ -- рѣдкій и проникновенный бытописатель этой среды. Онъ ее подглядѣть, онъ вошелъ въ нее въ своемъ родномъ городѣ: Одессѣ, гдѣ многочисленныя длинныя предмѣстья таять въ своихь стѣнахъ и квартирахъ цѣлые кадры голоднаго еврейскаго народа. Онъ подглядѣть, прочелъ ихъ семейныя драмы, крикъ нужды, ихъ порывъ къ свѣту, къ образованію, къ свободѣ, томленіе ихъ духа, скорбныя мысли. У г. Юшкевича есть среди многихъ его пьесъ одна поистинѣ потрясающая и посвященная бѣднымъ еврейскимъ людямъ. Это "Голодъ". Написанная въ реально-символическихъ тонахъ, эта пьеса производить жуткое впечатлѣніе. Но она относится къ числу дальнихъ по времени появленія.
Дальше у г. Юшкевича слѣдуетъ рядъ пьесъ, посвященныхъ въ своей основѣ быту еврейской буржуазіи и ея злой и ѣдкой критикѣ. Въ этой области онъ иногда болѣе чѣмъ безпощаденъ. Обладая талантомъ писателя -- импрессіониста, онъ часто не жалѣетъ красокъ для выявленія отрицательныхъ красокъ буржуазіи и часто впадаетъ въ стиль гроттеска, что, наприм., такъ выпукло даетъ себя знать въ "Комедіи брака". Пролетарская еврейская масса въ этихъ пьесахъ, посвященныхъ буржуазіи, занимаетъ извѣстное мѣсто. Съ рѣдкой теплотою и искренностью описываются и здѣсь ея невзгоды. но критика буржуазнаго начала такъ сильна, что заслоняетъ "бѣдныя" сцены. Какъ извѣстно, этотъ бурный и пламенный, съ несомнѣнными преувеличеніями натискъ на нравы буржуазіи сыгралъ роковую роль для г. Юшкевича и онъ былъ зачисленъ въ нѣкоторыхъ кругахъ еврейскаго общества, опять-таки той же буржуазіи въ ряды... юдофобовъ. Зная хорошо г. Юшкевича, и я смѣло и всегда отвергалъ такое мнѣніе о немъ. Поводомъ къ взгляду на г. Юшкевича, какъ на... юдофоба помимо его сознательнаго похода на буржуазію, вѣроятно, являлись и свойства его таланта, которыя можно было бы подвести подъ категорію ультра реалистическихъ. Въ авторѣ всегда безъ затрудненія можно было бы прочесть черты золаизма. Родство ли это душъ, глубокія ли впечатлѣнія юности, когда Зола громилъ въ послѣднихъ романахъ своей знаменитой эпопеи Ругонъ-Макаровъ мѣщанство. буржуазность эпохи, не стѣсняясь преувеличеніемъ и излишними мазками красокъ, -- не знаю. Но это было и есть, какъ одно изъ основныхъ въ г. Юшкевичѣ.
Въ "Человѣкѣ воздуха" мнѣ показался весьма любопытнымъ главный планъ сюжета. Эли Гольдъ, чтобы достать изъ воздуха кусокъ пищи для своей семьи мастерить свадьбу богатаго буржуазнаго сынка изъ семейства Рубинштейнъ и буржуазной дочки изъ семейства Шрайеръ. И это ему удается. Вѣрнѣе, это никакъ ему не удается, а удастся самимъ матерямъ поженить своихъ дѣтей. Но тѣмъ не менѣе "человѣкъ воздуха" участвовалъ тоже въ этомъ дѣлѣ, убѣждалъ много разъ несговорчиваго сынка Рубинштейна. Онъ держалъ "мазу" въ этомъ дѣлѣ и получаетъ какъ "мазальщикъ" денежную награду, конечно, небольшую. Тѣмъ не менѣе, онъ уже счастливъ. Тѣмъ не мен ѣ е онъ уже принесетъ пищу семьѣ. Вы спросите: какъ мало нужно "человѣку воздуха". Я скажу то же самое. Но слѣдуетъ прибавить: какъ мало нужно и автору.
Однимъ словомъ, я хочу сказать, что въ планѣ новой пьесы г. Юшкевича лежитъ примиряющій элементъ и элементъ какъ бы новый. Мостъ, который бросаетъ авторъ герою. Вотъ ты уже и счастливъ. Но если для Эли Гольда это иго было достаточно, и онъ, неисправимый еврейскій идеалистъ, но думалъ о завтрашнемѣ днѣ, то достаточно ли этого "моста" примиренія для всей бѣдной еврейской массы? Хотя бы для дѣтей Гольда? Новыя еврейскія поколѣнія ростуть. Они видятъ вѣковую несправедливость. И быть въ шкурѣ своего идеалиста-отца не захотятъ. И вотъ для молодыхъ еврейскихъ поколѣній г. Юшкевичь вопроса не разрѣшаетъ. Мало того: авторъ, заинтересованный бракомъ сына Рубинштейна, съ дочерью Штрайеръ (пышные ковры для ихъ буржуазнаго счастья), даже забываетъ о дѣтяхъ идеалиста-Гольда. Интересно данныя въ началѣ пьесы ихъ характеристики куда то исчезаютъ. Они сами исчезаютъ и ихъ настоящее и будущее, заслоненное заинтересовавшимъ г. Юшкевича буржуазнымъ бракомъ, неизвѣстно.
Въ этомъ обстоятельствѣ слабая сторона пьесы.
Ну, а, вообще, какъ еврейскій жанръ, какъ рядъ талантливыхъ эскизовъ,-- пьеса очень интересна и смотрится съ большимъ вниманіемъ. Ей принадлежитъ несомнѣнный успѣхъ у публики.
Эли Гольда игралъ въ Таганрогѣ очень тепло, искренно, съ массой бытовыхъ художественныхъ деталей г. Вурманскій. Онъ далъ трогательное въ роли. Дать тоску стараго человѣка съ шатающимися дряблыми ногами, съ больнымъ сердцемъ, съ вѣчной заботой о дѣтяхъ, съ непротивленіемъ и покорностью небу. Небо не щадить, небо не видитъ. Но все же, да будетъ благословенно небо. Эли Гольдъ не ропщетъ.
Г. Муромцевъ прекрасно провелъ роль избалованнаго сынка Мони Рубинштейна. Характерно обрисовалъ въ немъ спокойную сытость молодого буржуя, растущаго на утѣху мамашѣ.
Въ спектаклѣ давало себя знать если не вполнѣ ансамбльное начало. то во всякомъ случаѣ тщательное и любовное отношеніе актеровъ къ ролямъ. При быстрой смѣнѣ пьесъ въ сезонѣ когда нѣтъ достаточнаго количества репетицій, большимъ плюсомъ является уже и то обстоятельство, если въ пьесѣ, благодаря режиссерскимъ стараніямъ интересно выдѣляются отдѣльныя сцены и, вообще, видна любовь актера къ театру и къ своей роли.
Двухъ богатыхъ мамашей изображали колоритно г-жа Хвалынская и г-жа Ольгина. Типичную фигуру жены Гольда Этели дала г-жа Озерова.
Дочерей Гольда Иду и Зину интересно играли г-жа Голодкова и г-жа Маріуцъ. Съ большимъ увлеченіемъ велъ роль сына Гольда: Семы г. Звѣревъ. Молодого актера можно было бы даже упрекнуть въ перепроизводствѣ темперамента въ этой роли, но за темпераментомъ чувствуется талантъ, а это самое главное и цѣнное.
Еще два слова о г. Юшкевичѣ. Какъ бы хотѣлось, какъ надо было, чтобы въ такой пьесѣ, какъ "Человѣкъ воздуха" авторъ больше выдѣлилъ молодое еврейское поколѣніе, его надежды и его протесты. Въ роли сына Гольда г. Юшкевичу предстояла эта возможность. Но онъ ее не исполнилъ, увлекшись, можетъ бытъ, случайно жанромъ брака въ богатомъ еврейскомъ семействѣ. Онъ обрисовалъ этотъ жанръ прекрасно, но молодое демократическое еврейство, столь интересное въ своихъ стремленіяхъ и идеалахъ, осталось за авторскимъ бортомъ.
ЛОЭНГРИНЪ.
"Приазовскій край". 1915. No 323. 8 декабря. С. 2