Душевные заболевания на войне
Вопрос о душевных заболеваниях во время войны интересовал меня и ранее в Петербурге.
Я беседовал на эту тему со многими психиатрами, но разрешить его здесь на месте, так сказать, на театре войны, было ещё более интересно.
Поэтому, узнав, что при 1 сводном госпитале существует отделение для душевнобольных, которым заведует петербургский психиатр, известный деятель в попечительстве о глухонемых, доктор медицины Е. С. Боришпольский, я поспешил посетить этот госпиталь и его отделение.
1 сводный госпиталь находится в самой людной части гор. Харбина, за большим мостом через Сунгари, соединяющим так называемый "Новый Харбин" с "Пристанью", исключительно торговою частью города.
Он состоит, как и другие сводные госпитали, из четырёх бараков и ряда домиков, где помещаются офицерские отделения, канцелярия, квартиры врачей и служащих, приёмной и проч.
Госпиталь этот находится в заведовании чисто русского человека д-ра мед. Глаголева и поставлен действительно образцово.
Здесь я снова видел поразительные выздоровления раненых навылет пулями в грудь и живот.
Таков, например, рядовой 3 восточносибирского полка Филипп Желтиков, раненый при Вафангоу, рядовой 139 моршанского полка Август Фишер и т. д.
-- Настоящая война, -- сказал мне д-р Глаголев, -- замечательна тем, что даёт очень незначительный процент раненым, которым необходимо производить ампутации.
-- А где у вас отделение для душевнобольных? -- спросил я.
-- Это дальше, в самом крайнем флигеле... Сначала душевнобольные помещались здесь ближе, но оказалось для них очень шумно, а потому они были переведены в более тихий уголок...
В сопровождении смотрителя госпиталя я отправился в отделение для душевнобольных.
Мы ехали мимо целого ряда маленьких домиков, среди которых, на правой руке я увидал уже почти готовое, довольно обширное каменное здание.
-- Что это такое?
-- Это "Царская баня", т. е. баня для солдат, строящаяся на личные средства Государыни Императрицы Марии Фёдоровны.
Постройка её стоит 35.000 рублей.
Наконец, сделав довольно большой конец, мы остановились у крайнего флигеля.
В нём-то и помещается отделение для душевнобольных нижних чинов и офицеров.
Это очень чисто содержимый флигелёк, состоящий из коридора и пяти комнат-палат.
В день моего посещения больных было 19 человек -- 14 нижних чинов и 5 офицеров.
В самой задней отдельной комнатке домика помещается полковник С., в настоящее время произведённый в генерал-майоры.
Он ранен в левый глаз с повреждением передней части мозга.
Я повидался с ним.
Несчастный производит тяжёлое впечатление.
Он видимо находится в страшно угнетённом состоянии, и со слезами в левом глазу, правый скрыт повязкой, лепечет чисто по-детски:
-- Вы, дяденька, пришли навестить меня... Это хорошо, очень хорошо... Ведь я генерал... У меня было три человека и тридцать пушек, и японцы от меня бежали, а теперь меня посадили, дяденька, в каюту и везут... Я не знаю, куда везут...
Слёзы катятся градом из здорового глаза больного.
-- Как вы себя чувствуете?
-- У меня в голове было три пьявицы, одну из них вытащили, а две остались...
И снова слёзы и слёзы.
Я не выдержал и тихо вышел из комнаты страдальца.
Встреча с заведующим отделением доктором Е. С. Баришпольским несколько отвлекла меня от тяжёлого впечатления только что виденной картины душевных страданий доблестного генерала.
Я знал доктора Боришпольского ещё до Петербурга, а потому встреча на далёкой чужбине была более чем сердечная.
Прежде, всего, конечно, я спросил о больном С.
-- Шрапнелью он ранен в голову, причём произошло поранение левого глаза и передней части левой лобной доли мозга, где залегает, как прежде думали, характер человека, а теперь дознано, что в этой части мозга сосредоточена вся психика человека и двигательные центры речи... Поэтому С. превратился в совершенного ребёнка. Он всех называет "дяденька" "тётенька", все предметы называет уменьшительными именами, он очень упрям и капризен, и ранее он доставлял мне много хлопот и забот... Кроме того у него наблюдается "эмпастическая афазия" и "парафазия".
-- Что это значит?
-- При "эмиастической афазии" человек забывает название предмета, он напишет вам его название, укажет на него, но произнести это название не в состоянии, а при "парафазии" больной один предмет называет другим.
-- Это всё неизлечимо?
-- Почему неизлечимо? Напротив, очень и очень излечимо, и С. теперь поправляется. У него происходит всасывание в поражённой части мозга... Левого глаза он, действительно, лишится...
-- Много наблюдается в армии душевных заболеваний?
-- Ежедневно бывает 2--3 заболевания.
-- Куда вы направляете больных?
-- К нам на помощь приходит образцово, благодаря энергичной деятельности полковников Дементьева и Климовского, организованная эвакуация душевнобольных. Эвакуационный поезд отходит через каждые десять дней и доставляет больных до Москвы. Нижние чины помещаются в вагонах третьего класса, снабжённых тюфяками, бельём, посудой, сахаром, чаем, а офицеры размещаются в купе второго класса... Поезд сопровождает врач-специалист, фельдшер-санитар и большое количество прислуги, по расчёту: на спокойного больного -- два человека, а на буйного -- четыре.
-- А какого режима вы держитесь здесь... У вас нет, как я вижу, ни решёток, ни замков...
Действительно, все больные ходят свободно, все двери палат не заперты.
-- Да, я придерживаюсь двух английских принципов при лечении душевнобольных... Один из этих принципов гласит: no restrains [Нестеснение (англ.).], а другой -- open doors [Открытые двери (англ.).]. С 20 марта, т. е. того времени как я заведую отделением для душевнобольных в Харбине, я ни разу не употреблял так называемую "смирительную" рубашку, хотя были больные и с припадками буйства; я предпочитаю, чтобы их держали служителя. Военное начальство, в этом случае, оказалось очень отзывчиво на мои просьбы и дало мне много прислуги. У меня прислуги до 20 человек.
Здесь очень много наблюдается так называемых "эпилептических психозов".
Объясняется это той же концентрацией неблагоприятных условий, при которых эпилептические припадки усиливаются и учащаются... Таков ряд душевных заболеваний, вызываемых войной "посредственно".
-- Значит есть заболевания, вызываемые непосредственно?
-- Да, пример полковник С., которого вы видели. К непосредственно вызываемым войной психическим заболеваниям относятся те, которые происходят от травматического повреждения головы и спинного мозга... Повреждения последнего происходят не только от неприятельских снарядов, но и от ушибов спинного хребта камнями... В то время когда отряд взбирается на сопки, следующим за первыми рядами приказывают прикрывать голову скатывающихся вниз камней... Но камни часто с большой силой ударяют в спины взбирающихся, осыпаясь с сопок при движении отряда, отчего происходят серьёзные ушибы спинного хребта и как результат психическое заболевание: истерии, невралгии и т. д.
-- Вы наблюдали за содержанием бреда душевнобольных?
-- Да, и очень внимательно...
-- Вероятно он касается военных событий, сражений с японцами и т. п.
-- Далеко нет! Из случаев бреда, которые я наблюдал, только два было типичных бреда -- один у штабс-капитана Z -- который в бреду бил японцев, одного больного, а другого маленького, которые постоянно являлись перед ним, а второй -- у одного 19-ти летнего добровольца, которому казалось, что японцы ползут к нему под ноги и он давит их целыми массами. В общем же чаще всего, как я уже говорил вам, наблюдается бред самообвинения. Бреда страха перед врагом я не наблюдал ни разу.