Семь дней веселый пиръ шумѣлъ,
Въ дому у Товія младаго,
И сладко Божій день свѣтлѣлъ
Очамъ отаца его сѣдаго.
Воспѣли Вышнему хвалы,
А тамъ -- за пышные столы;
И, по обычаю Востока,
Садятся на скамьяхъ широко,
И каждому своя дана:
Тутъ Сарра юная, -- она
Какъ перла Царскія короны,
Какъ цвѣтъ душистыя Сароны....
И звопокъ былъ ихъ мѣрный стихъ:
"О, веселисъ младой женихъ!
"И ты, прекрасная невѣста!
"Проходитъ наша жизнь какъ мигъ:
"У смертныхъ вѣчному нѣтъ мѣста!
"Создатель любитъ молодыхъ
"Онъ изъ сокровищницъ Своих
"Далъ мужу силу, власть и крѣпость,
"Краса -- въ приданое женамъ.
"Онъ усмирилъ врага свирѣпость,
"И отдалъ васъ на радость намъ,
"И гости изъ чужаго мѣста,
"Вы гости -- сердца у родныхъ.
"О, веселись младой женихъ
"И ты, прекрасная невѣста!"...
И пиръ свѣтлѣлъ, и веселѣлъ:
Всѣ утѣшались, пили, ѣли
И пѣсни Палестины пѣли.
Одинъ лишь, молча, гость сидѣлъ
Какъ неживой съ живыми. Младость
Цвѣла въ немъ съ дивной красотой
Но онъ, казалось, нашу радость
Считалъ какою-то мечтой.
Сидѣли старцы, дѣвы, жены,,
Съ поѣязкой пестрой на главахъ,
Въ златыхъ запястьяхъ и въ цвѣтахъ.
Великъ былъ пиръ и снѣдей горы:
И финики и мандрагоры,
И сладкій синій виноградъ,
И смугловидный плодъ гранатъ.
Простыя снѣди предковъ нашихъ,
Въ серебряныхъ кудрявыхъ чашахъ
Млеко и медъ. И все полно:
Въ узорахъ мисы и покалы,
И длинновыйные фіалы.
Таятъ завѣтное вино;
И на столпахь, въ навѣсахъ алыхъ,
Курились сладостно алой,
Стиракса, ладаны и мѵрра.
Въ кадилахь злата и порфира;.
И всякій гость на радость званъ.
Хоръ юныхъ Товію былъ сверстникъ:
И вотъ гармонія и пѣсни!
Звучатъ и гусли и тѵмпанъ,
И, подъ Сіонскія свирѣли,
Пѣвцы Салима сладко пѣли,
И онъ трапезы не вкушаетъ,
Ни винъ, ни сотовъ, ни питья....
"Ужель мой сынъ не примѣчаетъ
"Того, что въ гостѣ вижу я?"
Такъ старый Товій шепчетъ сыну:
"То нашъ Азарія!... Причину
"Желалъ бы знать: о чемь грустинтъ?
"Не ѣстъ, не пьетъ и все молчитъ!
"Какой тоски, какой утраты
"Онъ полонъ думой? Мало-ль платы?
"Утроить, сынъ! усемерить:
"Неблагодарнымъ страшно быть!"
Простясь съ гостьми, ужъ послѣ пира,
Онъ друга-гостя пригласилъ
На слово -- дружбы. Полный мира,
Почтенный юнаго спросилъ:
"Ты хлѣба-ласки не вкусилъ,
"И винъ огнистыхъ не отвѣдалъ?...
-- "Я ждалъ сего, вопросъ твой вѣдалъ:
Я знаю все, что, за столомъ,
Ты обо мнѣ довѣрилъ сыну!
Пора узнать всего причину:
Мое питанье -- не въ земномъ;
Къ красамъ не здѣшняго жилища
Меня манитъ иная пиша,
Тамъ ждетъ иное питіе
Тамъ нѣтъ земнаго пресыщенья
И замогильнаго истлѣнья --
Тамъ безпредѣльно бытіе! --
"Но гдѣ жь на наше не похожій
"Твой край?... Кто ты?... --"Я, Агелъ Божій!..."
И свѣтѣлъ сталъ вѣнцомъ златымъ!
И старецъ Товій палъ предъ нимъ,
"Возстань! земное поклоненье
Единаго есть Бога дань;
Молись Творцу и знай --- творенье
Ведетъ Его Святая длань
Съ тѣхъ поръ, какъ Творчсская сила
Безсчетность воззвала міровъ
И въ небѣ звѣздность засвѣтила,
Его всезрящая любовь
Крилами одѣвала землю:
Онъ Самъ .... но я призванью внемлю:
Прости! я къ высшему свѣту:
Прости, земной! Ужь я дышу
Небеснымъ въ радостномъ эфирѣ!
Другъ нищаго и сироты,
Прости! будь здравъ! .... твои и ты
Живите долго въ сладкомъ мирѣ!" ...
*) Въ книгѣ Товита, въ главѣ II-й сказано: "И бысть радость всѣмъ сущимъ въ Ниневіи братіямъ его. И прииде Ахіархъ и Насвасъ, сынъ брата его, и быстъ бракъ Товіи съ ееселіемъ дней седмь." -- На семъ основано описаніе свадебнаго пиршества въ дому Товита, хотя бракъ Товія былъ совершенъ еще въ домѣ Рагуила.