Несчастіе, постигшее Россію 19-го Ноября истекшаго года, сдѣлалось, можно сказать, несчастіемъ Европейскимъ. Разномысліе народовъ встрѣтилось, въ одномъ общемъ, глубокомъ чувствѣ -- въ чувствѣ соболѣзнованія о кончинѣ нашего Александра.
Сіе торжественное сѣтованіе Европы выразилось гласно въ разныхъ повременныхъ изданіяхъ. Всѣ отзывы иностранцевъ, сколько мнѣ извѣстно, написаны съ какимъ-то примѣтнымъ участіемъ къ нашему горю, и съ чувствомъ личнаго уваженія къ нашему Императору. По всему видно, что народы чтили въ Александрѣ Государя и любили человѣка.
Слово Русскаго крестьянина, о которомъ теперь сообщаю, не имѣетъ конечно ни блеска, ни искуственности выраженіи ораторскихъ, но можетъ быть уважено потому, что сказано отъ полноты душевной и по здравому смыслу, сему коренному отличію народа Русскаго.
На дняхъ прибыть, изъ Симбирской вотчины, къ Г. N** крестьянинъ съ отчетами по имѣнію. N**, по простому влеченію души, преданной покойному Императору, при первомъ разговорѣ съ пріѣзжимъ спросили: "Любилиль вы Государя?" Крестьянинъ, съ чувствомъ сердечнаго умиленія отвѣчалъ: "Когда солдатъ прослужитъ двадцать пять лѣтъ безпорочно, то и его уважаютъ и любятъ, а нашъ Государь двадцать пять лѣтъ царствовалъ со многою славою и честію -- какъ же Его не любишь?" -- Сказавъ сіе, крестьянинъ прослезился, а господа похвалили его за доброе слово.
Ѳ. Г.
"Сѣверная Пчела", No 29, 1826