С уходом Порошина значительно понизился уровень учебных занятий Павла Петровича. Около него уже мы не видим человека, глубоко ему преданного, нежно его любящего, который всеми силами старался бы благотворно влиять на его умственное развитие и душевную мягкость. Препровождение времени делается более рассеянным, наполняется излишними удовольствиями и развлечениями. Зато в наследнике просыпается страсть к военному делу, которая в детских годах усиленно подавлялась Паниным и которая впоследствии, когда наследник возмужал, поглотила его всецело и отдалила его от других интересов.
До Панина великий князь ежедневно учил ружейным приемам своих служителей; по назначении этого сановника на пост воспитателя ружейное обучение окончилось, и Павел Петрович старательно удалялся от всего, связанного с военным бытом. Только морская часть, где он числился генерал-адмиралом, не была изъята из его ведения, и он принимал живое участие в жизни кадет морского корпуса, посещал это учебное заведение, бывал в классах и слушал здесь на лекциях преподавание морской тактики и корабельной архитектуры. Каждую субботу, кроме летних навигационных месяцев, в нему являлся за ординарца и с рапортами из Кронштадта кадетский офицер. Кадетский корпус был единственным почти местом, где юный Павел соприкасался с молодежью й сверстниками. Остальное время он проводил постоянно среди взрослых, и только иногда к обеду или на короткое время между уроками его посещали, для товарищеских игр, сыновья придворных чиновников -- кн. А.Б. Куракин и гр. А.К. Разумовский.
Но вот в 1770 году приезжает в Россию принц прусский Генрих, успевает сблизиться с шестнадцатилетним наследником русского престола и получает необыкновенную власть над его симпатиями и наклонностями. Юноша нервный, легко увлекающийся, Павел был очарован рассказами о военных доблестях короля прусского, Фридриха II, о быте прусского двора и состоянии тамошних войск. Как некогда Петр III, так ныне и его сын избирает себе состояние прусского королевства идеалом, стремится ввести при своем дворе прусские порядки и старается подражать во всем Фридриху II. Но, конечно, находясь еще в зависимости от матери и под опекой Панина, он не мог дать полной воли пробудившимся наклонностям. Они нашли себе осуществление и применимость к делу лишь после его женитьбы и с образованием ему отдельного двора в Гатчине и окрестностях Петербурга.
В 1773 году, с наступлением совершеннолетия Павла Петровича, его обучению настал конец, и бывшие при нем воспитатели и учителя получили иные государственные должности. Тогда же объявлена была свадьба сына Екатерина II с принцессою Гессен-Дармштадтскою, Вильгельминою, нареченною при миропомазании, по принятии православия, великой княгиней Наталией Алексеевной.
Брачная жизнь молодых была недолга, и уже в апреле 1776 г. Павел Петрович овдовел, лишившись одновременно и супруги, и новорожденного младенца; но уже через несколько месяцев наследник нашел себе утешение в иной привязанности, обвенчавшись в сентябре того же 1776 года с принцессою Виртембергскою, Софией-Доротеей, нареченной, при принятии православия, Марией Феодоровной, оставившей такой неизгладимый след в русской жизни своими заботами о развитии у нас дела благотворительности и просвещения. Действующие и о сию пору так называемые учреждения императрицы Марии неразрывно связаны с именем второй супруги Павла Петровича и являются лучшим памятником жизни этой просвещенной и умной государыни.