История была, без сомнения, чрезвычайно фантастическая. Тем не менее, ничего не оставалась другого, как ей верить. Мы — не игрушки тяжелого сновидения.
Мы видели сарай. Посетили светличку профессора в доме эскимосского миссионера, где до сих пор валялись груды специальной литературы, смятые наброски и планы, а также инструменты и орудия, как в мастерской механика.
Фелисьен предпринял со мною и Надеждой прогулку на западный берег острова Упернивика.
Мы хотели посмотреть знаменитую птичью гору, величайшую в северной Гренландии. Тысячи, нет, — миллионы морских птиц селятся в отверстиях крутых скал. Целые облака их летают с моря к скале и обратно, и волны покрываются тысячами живых точек. Нырки, альки, пингвины образуют отдельные колонии, заселяющие определенный этаж скалы и с жаром отстаивающие свое становище. Стаи красивых гаг, чаек-буревестников издают отвратительный своеобразный крик, усиливающий суматоху этого птичьего Вавилона.
Туземцы в пору гнездования гаг собирают в огромном количестве гагачьи яйца и вывозят, чего не съедят сами.
Шум этой громадной птичьей колонии похож издали на глухое продолжительное ворчанье.
Дул сильный северо-восточный ветер, и по временам шел мелкий снег. Вчера ночью было 18° Ц. мороза.
Надежда была еще бледнее, чем обычно, и молчалива. Когда мы возвращались, она не смогла уже подавить своего волнения. Она обратилась ко мне с просьбой.
— Я должна сегодня говорить со Снеедорфом. Не могли ли бы вы оказать мне небольшую любезность?
— Все, что будет в моих силах.
— Я хочу кой о чем попросить Снеедорфа. Он очень любезен. Вероятно, он не откажет. Но все же обещайте мне, что будете поддерживать мою просьбу.
— Обещаю вам.
Она поблагодарила тихим кивком головы. Я уже догадывался, чего хочет эта храбрая, удивительная девушка. Но вечером, прежде чем она заговорила, Снеедорф сам обратился к ней.
— Надежда, программа нашего пути вам известна. Небольшое отклонение для меня ничего не стоит. Я решил достигнуть того места, где встречаются географические линии, указанные в письмах вашего дяди. Это очень простая вещь. Обыкновенное любопытство.
Я с удовольствием обнял бы Снеедорфа. Фелисьен Боанэ заликовал во-всю. Девушка молча поклонилась и, прежде чем старик мог помешать этому, схватила его руку и поцеловала ее. Тронутый до слез естествоиспытатель поцеловал ее в лоб, как дочь. Он хотел отклонить от себя, как незаслуженную, всякую благодарность. Надежда подняла свою красивую голову с определенным решением. Ее глаза блестели отвагой и энергией, когда она сказала:
— И я... я поеду с вами!