Любительские спектакли в 1878/79 году. Выступление Сумбатова-Южина. Первая пьеса "Дверей не заперли". Артистка О. Д. Лола (Гвозденко) — прототип Lise в "Братьях Карамазовых". К. Варламов и его отсебятина.
В 1878–1879 годах процветали в Петербурге любительские спектакли. Запрещение частных театров много способствовало тому, чтоб любительский театр процветал. Тут играли и молодые силы, и провинциальные актеры, и для "сдабриванья" даже императорские актеры — отставные и состоящие на службе. Тут был и В.В. Самойлов, и Киселевский, и Горин-Горяинов (отец), и Стрельская, и Александрова, и Варламов. Тут же мелькали и будущие деятели сцены: Южин, Лола.
Будущие знаменитости — адвокаты тоже появлялись иногда: Миронов, Карабчевский. Последние видели в любительской сцене школу, которая приучала их к постановке голоса и управлению дыханьем.
Пьесы шли далеко не шуточные: "Ревизор", "Горькая судьбина", Островский, Соловьев (Н. Я.). На загородных театрах — в Павловске, Ораниенбауме, Кронштадте — шли костюмные пьесы — и шекспировские, и шиллеровские. В клубе художников, в "Благородном собрании" — тоже давались иногда костюмные пьесы. Бытовые — шли в Немецком клубе и на крохотной сцене "Общества дешевых квартир".
Будущая московская знаменитость, тогда еще студент университета — юрист А.И. Сумбатов-Южин, не только "выступал сплошь и рядом, но играл роли совершенно не подходящие для склада его таланта. Но как только попадалась роль, соответствующая его дарованию, так он делался неузнаваем и имел успех в публике. Таким особенно резко запечатленным успехом была роль Карла Моора, — а Франца играл приезжий из Москвы А.П. Ленский. Спектакль этот положил начало их дружбы, длившейся всю жизнь. Вдобавок, впоследствии они женились на родных сестрах, баронессах Корф.
Я сказал, что 1878 год имел для меня значение как год получения от Академии медали и первого появления моей большой беллетристической вещи в печати. Было еще третье обстоятельство. Я написал первую свою пьесу "Дверей не заперли", и она поставлена была в спектакле 14 сентября в "Обществе дешевых квартир" с большим успехом. Главную роль играла О.Д. Лола — впоследствии артистка императорской сцены, но потом ушедшая по своей воле из Александрийского театра и кончившая жизнь самоубийством в припадке душевной болезни.
Фамилия ее по отцу была Гвоздикова (правильней — Гвозденко). Ее мать была издательница и редактор детского журнала "Росинки". Отец — служил в ведомстве Министерства Двора и был не то надворный советник, не то коллежский асессор. Он с женой не жил. Она с дочерью жила в Варшаве, и игра польской артистки Поппель вскружила голову пятнадцатилетней Леле. Она, несмотря на все уговоры матери, решила, что пойдет на сцену. У нее были слабы ноги, и ее целый год катали в креслах. Летом она брала ванны в Старой Руссе — и там мать с дочерью познакомились с Достоевским, купившим в Руссе дом.
Впоследствии, при создании "Братьев Карамазовых", Достоевский вывел Lise, взяв Лелю Гвоздикову как прообраз этого типа. По крайней мере, меня уверяла в этом ее мать [32].
Та истеричность и надрыв, которые имеются налицо у Lise, конечно углублены Достоевским. Но основные черты типа — общие. Lise может тоже кончить самоубийством, как и Лола. Когда она умерла, у нее было уже двое детей, — она была в браке с известным артистом в провинции — Чарским.
"Дверей не заперли", как я сказал, имела шумный успех в спектакле 14 сентября. В апреле 1879 года, в бенефис Петипа, она была сыграна на сцене Александрийского театра. За Лола играла Читау 2-я; ту роль, которую осенью играл автор, взял на себя бенефициант, а роль офицера, вернувшегося из действующей армии, играл Варламов. По обыкновению он не выучил роли и говорил все своими словами. Из числа его "отсебятин" была прибавка к словам "я ранен" — "в затылок", что вызвало хохот в публике. Ротмистр, рассказывая, как с него иностранные корреспонденты рисовали командующих частями, в лице Варламова провозгласил: "с меня всегда главнокомандующего рисовали" (т. е. в. к. Николая Николаевича). Эта прибавка повела к тому, что Лорис-Меликов, бывший в театре, нашел пьесу неприличной для императорской сцены, и она была после первого раза снята с репертуара. Это было первое отражение на мне драматической цензуры, которая впоследствии много раз накладывала на меня свою железную лапу.
Мое выступление на сцене как актера надо объяснить не желаньем быть актером, а тем обстоятельством, что я хотел изучить технику сценического искусства как будущий автор. У меня сохраняется ряд рецензий, где говорится о моей игре. Выступал я под именем Смоленского, и было одно время, когда меня усиленно приглашали "антрепренеры" этих спектаклей. Приходилось мне играть и с профессиональными актерами — Варламовым, Киселевским, Стрельской, Васильевой и др.