Когда монастырцы на сходе постановили закрыть церковь и выселить попа из крытого железом нарядного дома, отец Власий не сразу понял в чем дело.
— Это как же? — нелепо спросил он в сельсовете, получив бумажку о немедленном выезде из дома. — Куда же я с матушкой своей да с детьми?
— Очень просто! Ищите себе новую фатеру! А лавочку вашу мы законно и напрочь закрыли!
— Лавочку! — обиделся Власий. — Храм божий. Место богослужения христиан православных...
— По вашему храм, а по-нашему лавочка!
Власий в огорчении и тревоге обошел старых своих монастырских прихожан. Он принес в избы крестьян жалобы и охи. Он встретил у старух и кой у кого из пожилых крепких и запасливых мужиков унылое сочувствие. И на охи его и сетования в иных избах посыпались причитания:
— До чего дошло! Господи, до чего дошло!..
Но ни жалобы Власия, ни причитания старух не помогли: пришлось попу покинуть обжитый, удобный и просторный дом и переселиться в хибарку на краю села. А над церковью в погожий день завозились ребята: они вскарабкались на колокольню, с колокольни на луковку крыши и сняли кресты.
Так Власий и остался не при чем.