Покойник сидел под арестом и тосковал.
На первом допросе, когда его спросили, за что он поранил своего племянника, он уныло и растерянно ответил:
— Ничего не помню... тово, пьян был... Вино, оно... тово...
— Ничего не помнишь, а фунтовым болтом метко целился в голову: чуть на месте не уложил Баева. Как же это так?
— Не помню...
Но на руднике помнили недавние похождения Огурцова и других хулиганов, помнили, что хулиганство было направлено только против ударников и комсомольцев и что и Огурцов вместе с другими дебоширами тоже ссылались на то, что были пьяны и, значит, невиноваты, — и поэтому за спиною Покойника искали настоящих виновников. Следователь знал, что Баев выступал на собрании и разносил лодырей и прогульщиков, разносил тех, кто срывает планы и мешает работать. Знал он также и о том, что Баев не пощадил и своего дядю. И, значит, была видимая причина гнева Покойника, толкнувшая его на нападение на племянника.
Следователь приставал к Покойнику:
— Что же тебя побудило нанести удар Баеву? Какая причина? Обидел он тебя, или ссора у вас была какая-нибудь?
— Ничего не было, тово... Выпивши я...
— Это не ответ. Ты и раньше, мне известно, пил. Но никогда же не бросался на людей.
— В голову, тово... ударило.
От Покойника так ничего и нельзя было добиться.
Но Степанида, встревоженная арестом Покойника, бегала по соседям и жаловалась и скулила. Она недоумевала, за что же мужика в тюрьме держат и почему кругом поговаривают, что его еще станут строго судить.
— Не сдюжил мужик, без памяти был. Неужто за это судить! Да Сергуша его за обиду-то простит! Непременно простит!
— Не станет суд Сергея-то слушать. Тут дело не личное...
Степанида вздыхала, охала и всплескивала горестно толстыми руками.
А с некоторых пор она задумалась. И как-то сначала робко, а потом уверенней затвердила:
— Научили это его... Подговорили!
— Кто же такие?
— Мало ли лихих людей... Может, супротивник какой Сергуши... Завистник. Может, вот Никон этот, Старухин, гармонист...
Имя Никона было Степанидой произнесено. И скоро оно докатилось до Зонова и до Баева. Зонов возмутился. Несмотря на все невероятие этого подозрения, Зонову показалось, что Никон мог выкинуть такую гадость. Он помнил ревнивые разговоры Никона о Баеве, помнил, что парень был уязвлен и пришиблен появлением лучшего, чем он сам, гармониста. И он почти поверил словам Степаниды.
Чтобы лучше удостовериться, он разыскал женщину и без всяких обиняков потребовал у нее:
— Рассказывай, как Старухин подбивал мужика на драку.
— Да мне что рассказывать-то! — обеспокоилась Степанида, увиливая от прямого ответа. — Наговаривал, видать, парнишка... вот так оно и было.
— Нет, ты толком говори! Как он, Старухин, наговаривал, когда?
Степанида смутилась. Про Никона она сболтнула зря, наобум. А теперь вот выходит такое дело! Она напрягла всю свою изворотливость и вдруг обрадовалась. Она вспомнила тот вечер, когда шли они с Покойником с собрания злые и посрамленные, и когда встретил их Никон и стал разговаривать. Она по своему вспомнила слова парня и уцепилась за них.
— Да вот, товарищ, — захлебнулась она. — Вот, миленький, как это дело было! После собрания того проклятущего шли мы с Сергей Нилычем, а парень, Никон-то, подошел и зачал уговаривать. Вот, мол, родной племянник, а не посовестился кровного дядю всенародно всяко страмить! Разве это, говорит, мыслимо так? Да за это проучить надо! За это, говорит, прямо голову оторвать следует!.. Сергей Нилыч говорит: не твое, мол, дело. А у самого, видать, думка запала. Ну, трезвый-то он сдерживался, а как выпил лишнее, в голову ему и ударили слова парня...
Зонов пристально посмотрел на Степаниду. Толстая, дряблая она была неприятной и жалкой. Ее глаза прятались от его взгляда, бурый румянец покрывал ее трясущиеся щеки.
— «Врет?» — подумал Зонов. — «А, может быть, и кой-какую правду говорит...»
— Врешь! — сказал он сердито. — Не-зачем было Старухину подстрекать твоего Сергея Нилыча!
— Да как же не-зачем!? — уверенней ухмыльнулась Степанида и посмотрела на шахтера хитро и даже вызывающе. — Дак ведь Сергуша ему, Никону, поперек горла встал! Такой ладный, гармонист распрекрасный, парню до него не дотянуться! Рядом поставить, так Сергуша орел, а тот куренок общипанный...
— «Похоже на правду!» — промелькнуло в голове Зонова.