Митрий, сероглазый, лохматый, покорно ушел на свое место. Веселый товарищ его прислонился к перегородке и стал скручивать папироску. Словоохотливый пассажир с независимым видом уселся глубоко на скамью, прислонился к стенке и глядел куда-то в сторону.
Кондуктор пришел недовольный, важный. Протиснулся он в отделение:
— Ну, в чем дело?
Веселый вытащил папироску изо рта, засиял улыбкой:
— Видите ли, товарищ, маленькое перемещение тут требуется сделать... Вот гражданину этому по состоянию... его здоровья требуется в другой вагон переместиться.
— Постойте!.. — сорвался словоохотливый с места. — Я совсем не желаю уходить отсюда... Это вот ихняя придирка...
Кондуктор брезгливо поглядел на всех, на словоохотливого, на веселого, на его товарища, который ходил за ним:
— Черт знает!.. Пустяки какие, а вы людей беспокоите... Вот приглашу агента Лооктогпу и составлю протокол... Показывайте, гражданин, свои документы. Да!..
Веселый сунул руку в карман, усмехнулся:
— Документы у нас в порядке, товарищ!
И, вытащив пачку бумажек, книжек, протянул ее кондуктору.
Тот развернул первую бумажку, прочел, удивленно поглядел на веселого, потом прочел еще одну и еще больше удивился. Лицо у него сразу обмякло, перестало быть важным и хмурым. Он бережно сложил документы, выровнял пачечку и подал ее веселому:
— Пожалуйте, товарищ...
И глядел он на него и его товарища (того, кого назвал тот Петровым) таким взглядом, что, перехватив этот взгляд, насторожившийся, притаившийся словоохотливый пассажир слегка побурел, заерзал на месте, встал, оправил на себе пиджак и, не глядя на людей, хрипло, скороговоркой сказал:
— Ежели, гражданин кондуктор, имеются у вас места в другом вагоне, то желаю я перейти отсюда...