Просыпался приветлиьый, словоохотливый пассажир анекдотами — прямо кладезь неисчерпаемый. Попутчики похохатывали, иной раз деланно возмущались, переспрашивали остренькие (с перцем которые!) подробности; раскраснелись. В отделении стало уютней, домашней.
— Вы, прямо, Декамерон настоящий! — похвалил самый желчный, и лицо у него подобрело.
Но пришел анекдотам конец. Напрягался, напрягался рассказчик, жал свою память, выжимал, и не стало у него свеженького материала. Да и слушатели насытились скоромненьким, охладели, устали.
И вот подкралось молчание. Томительное, под татаканье и звонки поезда, скучное молчанье.
Словоохотливый пассажир сжался, подошел к окну, стал глядеть на скачущие навстречу поезду телеграфные столбы. Другие пассажиры тоже ушли в себя. Кто растянулся на месте своем, кто крутил папироску.
Скучно.
Двое (видно, раньше познакомились) вполголоса о чем-то своем заговорили.
Снова в мерных стуках и звонах поезда потонули глухие говоры, всплески смеха, вскрики.
Побарабанил пассажир по стеклу. Помурлыкал. Вздохнул. Стал слушать скрипы, попискиванье, позвякиванье. Стал цепляться за обрывки слов, вслушиваться в тихие, ползущие кругом разговоры. Насторожился. Словно стойку делает — притаился, замер, ухо одно подставил под звуки. Уловил. Ухватил. Оторвался от окна, шагнул к тем, двоим, разговаривающим. Вырос внезапно перед ними. Собрал морщинки на лице, рассмеялся:
— Вот вы про карточки... А, знаете ли, вот вы не поверите, а я через эти самые карточки, ордера и тому подобное счастье свое, можно сказать, в жизни приобрел!..
Взглянули на него оба неласково. Кисло улыбнулись:
— Как это у вас вышло?
— Странно! Мы вот считаем, что эти самые карточки да ордера не мало в свое время горя людям причинили... Странно!
— И представьте себе, кому горе, а мне форменное счастье! Да!
— Счастливый вы, значит, человек, если с вами такое случиться могло.
— Да вот, вы послушайте! Это даже очень интересно. Прямо, можно сказать, роман настоящий. И притом из действительной жизни! Хе-хе!..
— Что-ж. Расскажите.
Пролез пассажир на нижнюю скамью, устроился поудобней, одну ногу под себя поджал, руки в карманы брюк засунул. Приладился, огляделся.
С верхней полки согнулся, свесив голову вниз, самый хмурый пассажир. Другие подобрались ближе. Нужно же скуку разогнать. Пускай трещит.