Неподалеку отъ дома предмѣстникъ мой устроилъ родъ бесѣдки, осѣненной кустами боярышника и жимолости. Если погода благопріятствовала и мы кончали работу пораньше, мы обыкновенно собирались въ этой бесѣдкѣ и въ тиши наступающаго вечера любовались обширнымъ видомъ на окрестнооти. Тутъ же мы пили чай, что теперь сдѣлалось для насъ не ежедневною трапезой, а исключительнымъ пиршествомъ, и такъ какъ мы не часто позволяли себѣ это удовольствіе, то приготовленіе чая было у насъ сопряжено съ немалыми хлопотный и особою церемоніей. При этихъ случаяхъ меньшія дѣти читали намъ вслухъ, и, когда мы кончали чаепитіе, они допивали остальное. Иногда, ради разнообразія удовольствій, дочери пѣли подъ акомпаниментъ гитары, и, пока происходилъ этотъ маленькій концертъ, мы съ женою нерѣдко гуляли вдвоемъ по склонамъ холма, испещреннаго голубыми колокольчиками и васильками, съ восторгомъ говорили о своихъ дѣтяхъ и наслаждались освѣжительнымъ вѣтеркомъ, который приносилъ намъ на своихъ крылахъ и музыку, и здоровье.
Такимъ образомъ мы начинали убѣждаться, что во всякомъ положеніи бываютъ свои особыя радости; каждое утро пробуждало насъ къ новымъ трудамъ, но зато каждый вечеръ вознаграждалъ насъ новыми удовольствіями.
Въ самомъ началѣ осени, въ одинъ изъ праздничныхъ дней (я тоже сталъ соблюдать праздники, въ видѣ отдыха отъ работъ), я, по обыкновенію, собралъ всю семью въ помянутую бесѣдку, и мои юныя музыкантши начали свой обычный концертъ. Пока мы ихъ слушали, внезапно, шагахъ въ двадцати отъ насъ, мы увидѣли скачущаго оленя, судя по тяжелому его дыханію, очевидно преслѣдуемаго охотниками. Не успѣли мы обмѣняться замѣчаніями насчетъ бѣднаго звѣря, какъ изъ лѣсу показались собаки и всадники, скакавшіе за ними во всю прыть по слѣдамъ оленя. Я хотѣлъ поскорѣе уйти домой со всѣмъ семействомъ, но любопытство, или изумленіе, или какое иное тайное побужденіе приковало къ мѣсту мою жену и дочерей. Передній всадникъ быстро промчался мимо насъ, за нимъ послѣдовало еще четверо или пятеро, наконецъ появился еще одинъ молодой человѣкъ, болѣе изящной наружности: этотъ посмотрѣлъ на насъ и вмѣсто того, чтобы устремиться вслѣдъ за охотой, соскочилъ съ коня, передалъ его своему слугѣ и, съ видомъ небрежнаго превосходства, подошелъ къ намъ; не дожидаясь приглашенія и, повидимому, заранѣе увѣренный въ ласковомъ пріемѣ, онъ обратился съ привѣтствіемъ къ моимъ дочерямъ, намѣреваясь поцѣловать ихъ; по счастію, онѣ рано научились держать себя съ такимъ достоинствомъ, которое могло смутить хоть кого. Тогда незнакомый джентльменъ отрекомендовался намъ, сказавъ, что фамилія его Торнчиль и что онъ хозяинъ окружавшаго насъ помѣстья. Вслѣдъ затѣмъ онъ снова обратился къ дамамъ съ просьбой дозволить поцѣловать ихъ и — таково магическое вліяніе богатства и изящнаго платья! — во второй разъ онъ не получилъ отказа. Такъ какъ, при всей развязности, онъ велъ себя довольно просто, мы вскорѣ освоились съ нимъ. Замѣтивъ лежавшіе на скамьѣ музыкальные инструменты, онъ сталъ просить, чтобы ему что нибудь спѣли. Не одобряя въ душѣ столь не подходящаго къ нашему положенію знакомства, я дѣлалъ знаки дочерямъ, чтобы онѣ не вздумали исполнять его желанія; но мать съ другой стороны также знаками поощряла ихъ къ этому, потому онѣ съ веселымъ видомъ пропѣли намъ одинъ изъ любимыхъ романсовъ Драйдена. Мистеръ Торнчиль пришелъ въ восторгъ и отъ выбора пьесы, и отъ исполненія, и самъ взялся за гитару. По правдѣ сказать, игралъ онъ довольно плохо, но моя старшая дочь съ лихвою отплатила ему за полученныя отъ его похвалы, увѣряя, что у него тонъ будто бы полнѣе и лучше, чѣмъ даже у ея учителя. На это онъ отвѣсилъ ей низкій поклонъ, она отвѣчала ему глубокимъ реверансомъ; онъ превозносилъ ея вкусъ, она не могла надивиться его разумѣнію, словомъ, они сразу были какъ будто цѣлый вѣкъ знакомы. Счастливая мамаша совсѣмъ расцвѣла отъ удовольствія и настойчиво стала упрашивать помѣщика войти подъ нашу кровлю и выпить стаканчикъ ея смородиновки. Все семейство принялось за нимъ ухаживать: обѣ дѣвочки занимали его бесѣдой о самыхъ послѣднихъ новостяхъ, а Моисей, напротивъ того, оздачилъ его вопросами изъ древняго міра, за что всѣ подняли его на смѣхъ. Даже малютки мои ластились къ гостю, и что я ни дѣлалъ, онѣ не хотѣли отъ него отойти: своими грязными пальчиками онѣ то-и-дѣло теребили и пачкали кружева на его платьѣ и, приподымая клапаны его кармановъ, непремѣнно хотѣли посмотрѣть, что у него тамъ положено. Съ наступленіемъ вечера онъ наконецъ распрощался съ нами, но напередъ испросилъ позволенія возобновить свой визитъ, на что мы съ охотою согласились, тѣмъ болѣе, что онъ былъ нашимъ же xозяиномъ.
Когда онъ ушелъ, жена моя потребовала, что мы высказали свои воззрѣнія насчетъ событій этого дня. По ея мнѣнію, обстоятельства слагались необыкновенно счастливо; ей извѣстны были случаи, когда и болѣе трудныя предпріятія увѣнчивались блестящимъ успѣхомъ; она надѣялась теперь дожить до такого дня, когда и мы не хуже другихъ будемъ водиться со знатью, и отказывалась понять, съ какой стати обѣ дѣвицы Ринклеръ могли выйти замужъ за богачей, а наши дочери не могутъ. Такъ какъ съ послѣднимъ доводомъ она обратилась прямо ко мнѣ, то я сказалъ, что и я не могу понять, съ какой стати миссисъ Симкинсъ выиграла въ лотерею десять тысячъ фунтовъ, а намъ ничего не досталось?
— Ахъ, Чарльзъ! воскликнула жена, — вотъ такъ ты всегда обдаешь насъ холодной водой, какъ только мы съ дѣвочками размечтаемся! Ну… скажи мнѣ, Софія, душа моя, что ты думаешь о нашемъ новомъ гостѣ? Не правда ли, что онъ ужасно добродушенъ?
— О да, мамаша, въ высшей степени! отвѣчала она:- онъ обо всемъ рѣшительно можетъ разговаривать и никогда не затрудняется; напротивъ, чѣмъ пустяшнѣе предметъ, тѣмъ лучше онъ его обсуждаетъ. И притомъ онъ такой красивый.
— Да, вмѣшалась Оливія, — для мужчины онъ довольно красивъ; но не могу сказать, чтобы онъ мнѣ понравился, слишкомъ навязчивъ и безцеремоненъ. И на гитарѣ играетъ отвратительно.
Изъ этого я заключилъ какъ разъ противоположное, то есть, что Софія втайнѣ чувствуетъ къ нему презрѣніе, а Оливія, напротивъ, отъ него въ восторгѣ.
— Каково бы ни было ваше мнѣніе, милыя мои, сказалъ я, — признаюсь, что меня онъ къ себѣ не расположилъ. Неравенство между знакомыми всегда мѣшаетъ искренней пріязни, и я замѣтилъ, что, не взирая на всю свою развязность, онъ ни мало не теряетъ изъ вида своего надъ нами превосходства. Будемъ лучше держаться своей собственной среды. Что можетъ быть презрѣннѣе человѣка, гоняющагося за чужимъ богатствомъ? И если въ этомъ повинна женщина, я нахожу, что и она столь же достойна презрѣнія. И такъ, мы явимся презрѣнными людьми даже въ томъ случаѣ, если его намѣренія окажутся честными. Но если они нечестны, тогда что?.. Подумать страшно. Правда, я знаю, что могу положиться на поведеніе моихъ собственныхъ дѣтей; но на него отнюдь не могу полагаться…
Я бы еще продлилъ свою проповѣдь, но въ эту минуту вошелъ слуга сквайра Торнчиля и принесъ отъ имени своего хозяина окорокъ великолѣпной длины: сквайръ приказалъ кланяться и сказать, что дняхъ онъ пріѣдетъ къ намъ обѣдать. Такой подарокъ говорилъ въ его пользу несравненно краснорѣчивѣе, чѣмъ все, что я могъ бы сказать противъ него. Поэтому я замолчалъ, довольный тѣмъ, что все-таки указалъ имъ на грозящую опасность, и находилъ, что лучше предоставить имъ самимъ избѣгать ее. Добродѣтель, которая требуетъ непрестанной охраны, не стоитъ того, чтобы прилагать о ней особенныя заботы.