Несомненный признакъ присутствiя домашней собаки — именно, хорошо сохранившиеся черепа и кости ея — были найдены среди такъ называемыхъ «кухонныхъ остатковъ» доисторическаго человѣка въ Данiи. Остатки эти относятся къ неолитическому перiоду каменнаго вѣка и нѣсколько древнѣе свайныхъ построекъ Швейцарiи, гдѣ также открыто много хорошо сохранившихся костей собаки. У доисторическихъ обитателей Данiи и Швейцарiи собака была единственнымъ домашнимъ животнымъ и служила, повидимому, не для пищи, какъ у нѣкоторыхъ прежнихъ и современныхъ народностей, а въ качествѣ сторожа и помощника на охотѣ. На это, по крайней мѣрѣ, указываетъ большое количество совершенно цѣлыхъ череповъ ея, — они были бы разбиты, если бы животное употреблялось въ пищу.
Несмотря на многочисленныя находки остатковъ собаки доисторическаго перiода и на многiя подробныя изслѣдованiя, посвященныя этому вопросу, до сихъ поръ остается еще не вполне выясненнымъ, произошла ли собака отъ одного вида дикихъ собакъ, прирученнаго человѣкомъ, или же отъ нѣсколькихъ различныхъ видовъ. Первоначально ученые изслѣдователи склонялись болѣе къ первому мнѣнiю. Линней и Бюффонъ считали, что родоначалъникомъ всѣхъ безчисленныхъ современныхъ породъ былъ одинъ видъ дикой собаки. Такимъ родоначальникомъ, по мнѣнiю Гюльденштедта, является шакалъ, по Годжсону (1832) — индiйская собака, описанная имъ подъ назватемъ Canis primaevus. Въ этомъ отразилось господствовавшее въ тѣ времена мнѣнiе, что вся культура человѣчества беретъ свое начало изъ Индiи; на самомъ же дѣлѣ индiйская дикая собака уже по анатомическому строенiю своему не можетъ быть родоначальницей домашней.
Позднѣйшiе изслѣдователи вопроса о происхожденiи собаки склоняются къ образованiю ея изъ нѣсколькихъ или даже изъ многихъ источниковъ. Исидоръ Жоффруа Сентъ-Илеръ (1860) считаетъ три дикихъ вида шакала (Canis aureus, С. mesomelas и С. simensis) родоначальниками домашней собаки; Л. Фицингеръ насчитываетъ семь основныхъ формъ, изъ которыхъ, подъ влiянiемъ климата, географическаго изолирования, культуры и скрещиванiя выработались всѣ разнообразныя породы собакъ. Дарвинъ въ своемъ замѣчательномъ сочиненiи «Измѣнчивость животныхъ и растеiй въ состоянiи одомашненiя» высказывается также, хотя и съ большою осторожностью, за происхожденiе собаки изъ нѣсколькихъ источниковъ. «Главнѣйшiй аргументь — говорить онъ, — въ пользу происхожденiя различныхъ породъ домашней собаки отъ нѣсколькихъ различныхъ дикихъ формъ это сходство, обнаруживаемое въ различныхъ мѣстностяхъ между этими породами и водящимися тамъ и до настоящего времени дикими видами».
Наиболѣе серьезному изслѣдованiю подвергается вопросъ о происхождѣнiи собаки въ сочиненiи Л. Г. Iейттелеса «Предки нашихъ породъ собаки» (1877). Этотъ изслѣдователь является также сторонникомъ теорiи многообразнаго происхожденiя собакъ. Ископаемую собаку торфяниковъ (Canis palustris) онъ производить отъ шакала, тогда какъ позднѣе появляющуюся собаку бронзоваго вѣка (Canis matris optimae), отъ которой произошли наши овчарки, онъ считаетъ потомкомъ индiйскаго волка (Canis pallipes).
Отъ собаки торфяниковъ произошли въ свою очередь всѣ шпицы. Предкомъ древне-египетскихъ собакъ и африканской собаки-парiи былъ одинъ изъ африканскихъ шакаловъ (Canis lupaster), уже въ очень давнiя времена обращенный въ домашнее состоянiе, тогда какъ гончiя возникли изъ другого болѣе тонконогаго и крупнаго вида шакаловъ (Canis anthus). Нашего обыкновеннаго волка Iейттелесъ считаетъ совершенно непричастнымъ къ образованiю породъ домашнихъ собакъ.
За послѣднее время были попытки воскресить теорiю происхожденiя всѣхъ собакъ изъ одного корня. Такъ, Т. Штудеръ (1901) пытается доказать, что родоначальной формой всѣхъ собакъ былъ широко распространенный дикiй видъ (Canis farus), распадавшiйся на двѣ разновидности и въ настоящее время встрѣчаемый лишь въ ископаемыхъ остаткахъ. Существованiе такой вымершей дикой формы подвергается, однако, большому сомнѣнiю. По предположенiямъ другихъ изслѣдователей (Нэрингъ, Келлеръ), ископаемые остатки Canis ferus, на самомъ дѣлъ, частью — кости шакаловъ и волковъ, приручать которыхъ пытался первобытный человѣкъ, частью — остатки уже одомашненныхъ собакъ.
По господствующимъ воззрѣнiямъ можно съ полной достовѣрностью признать существованiе домашней собаки въ Европѣ еще съ начала неолитическаго перiода каменнаго вѣка. Притомъ, въ доисторическiя времена было не менѣе трехъ основныхъ породъ ея, именно — собака торфяниковъ (Canis palustris), собака бронзоваго вѣка (Canis matris optimae) и пепельная собака (Canis intermedius). Mnoгie изслѣдователи признаютъ даже большее число породъ.
Древнѣйшей формой является собака торфяниковъ, распространенная въ западной Европѣ въ теченiе самой древней эпохи свайныхъ построекъ. Это была некрупная порода, сходная со шпицемъ и имѣвшаяся уже въ нѣсколькихъ разновидностяхъ. Позднѣе, съ наступленiемъ бронзоваго вѣка, появляется новая, болѣе крупная порода — собака бронзоваго вѣка, остатки которой были открыты первоначально Iейттелесомъ въ Ольмюцѣ. Родиной ея была, по всей вероятности, восточная Европа. По своей внешности она ближе всего стояла къ современнымъ германскимъ и венгерскимъ овчаркамъ. Такъ называемая пепельная собака, описанная Вольдрихомъ въ 1877 году, была найдена въ Нижней Австрiи и въ Богемiи, затѣмъ въ недавнiя времена также въ Голландiи, — это, вѣроятнѣе всего, помѣсь между собакой торфяниковъ и собакой бронзоваго вѣка.
Въ доисторическiя времена въ Европѣ не было вовсе крупныхъ договъ и гончихъ — они появляются здѣсь въ самомъ началѣ историческаго перiода, но уже извѣстны съ самыхъ раннихъ перiодовъ культурной жизни внѣевропейскихъ странъ. Когда въ Европѣ были еще свайныя постройки и была распространена торфяная собака, въ Ассирiи мы встрѣчаемъ уже огромныхъ договъ, изображенiя которыхъ сохранились на барельефахъ, а на стѣнахъ гробницъ Египта, начиная съ самыхъ первыхъ династiй фараоновъ, находимъ изображенiя цѣлаго ряда различныхъ породъ собакъ и среди нихъ — гончихъ.
Довольно много различныхъ породъ собакъ было извъстно также древнимъ грекамъ и римлянамъ, судя по изображенiямъ на монетахъ, медаляхъ и вазахъ.
Въ Новомъ Свѣтѣ также имълись до прихода европейцевъ свои особыя породы собакъ, происшедшiя независимо отъ европейскихъ: у обитателей древняго Перу была порода, описанная I. Чуди подъ названiемъ собаки инковъ (Canis incae) и не имѣющая ничего общаго съ собаками Стараго Свѣта.
Источниковъ происхожденiя различныхъ породъ собакъ могло быть безконечное множество, такъ какъ, за исключенiемъ Австралiи, дикiе представители семейства собакъ широко распространены во всѣхъ частяхъ свѣта. Первобытный человѣкъ имѣлъ большое количество матерiала, изъ котораго могъ черпать то, что ему нравилось. Онъ приручалъ тѣ виды дикихъ собакъ, которые находились въ непосредственномъ сосѣдствѣ и наиболѣе подходили по своимъ привычкамъ и склонностямъ къ его потребностямъ.
Впрочемъ, данныя анатомiи свидѣтельствуютъ о томъ, что далеко не всѣ представители семейства собакъ, похожiе на домашнюю собаку по своей внѣшности, могутъ считаться ея родоначальниками. У всѣхъ домашнихъ породъ, какъ бы ни была различна ихъ величина и внѣшность, мы находимъ всегда не более и не менее, какъ 42 зуба и совершенно круглый зрачокъ; такимъ образомъ, изъ родоначалъниковъ собаки можно заранѣе исключить лисицу, отличающуюся продолговатымъ зрачкомъ, представителей рода Суоп съ 40 зубами и южно-африканскую широконосую лису (Otocyon) съ 48 зубами. Точно также африканская гiеновая собака, строенiе которой чрезвычайно сильно отличается отъ домашней, едва ли можетъ быть признана родоначальницей какой-либо изъ породъ, выведенныхъ человѣкомъ.
Остаются, слѣдовательно, въ качествѣ возможныхъ предковъ собаки, волки и шакалы, которыхъ изѣестно въ различныхъ частяхъ свѣта довольно много видовъ.
Изъ шакаловъ наиболѣе вѣроятнымъ родоначалъникомъ нѣкоторыхъ домашнихъ породъ является обыкновенный шакалъ (Canis aureus), распространенный въ настоящее время по всему западу и сѣверо-западу Азiи, начиная отъ Индiи, и въ Европѣ — въ Турцiи, Грецiи и Далмацiи. Въ строенiи черепа и зубовъ шакала замечается удивительное сходство съ ископаемой собакой торфяниковъ; и есть полное основанiе думать, что именно шакалъ и превратился путемъ одомашненiя въ эту породу. Отъ нея, въ свою очередь, произошли всѣ наши шпицы, и, слѣдовательно, шакалъ является ихъ родоначальникомъ. Замѣчательно, что даже въ привычкахъ шпицовъ видно некоторое сходство съ шакалами: когда ихъ собираются наказать, шпицы убѣгаютъ, крадучись и оглядываясь назадъ совершенно такъ, какъ это дѣлаютъ шакалы. Къ тому же извѣестно, что шакалы чрезвычайно навязчивы и назойливы, держатся всюду вблизи человѣческаго жилья, следуютъ за человѣкомъ при его переселенiяхъ и легко приручаются. Различныя породы шпицовъ распространены не только по всей Европѣ, но и по северной Азiи до Китая и Японiи.
Батакскiй шпицъ Суматры чрезвычайно походитъ своимъ строенiемъ на ископаемую собаку торфяниковъ; похожая на него порода найдена Келлеромъ у жителей Мадагаскара. По строенiю черепа ближе всего къ собаке торфяниковъ шакалы западной Азiи, почему и можно предполагать, что именно въ этой области произошло первое одомашненiе шакала.
Шпицы въ качествѣ домашнихъ собакъ имеются также у туземцевъ южной Африки и, хотя они пока еще мало изслѣдованы, можно предполагать, что произошли въ этой области отъ другого вида шакала, именно, отъ водящагося тамъ чепрачнаго шакала (Canis mesomelas).
Въ древней Грецiи, кромѣ охотничьихъ собакъ, о которыхъ скажемъ ниже, была извѣстна порода шпицовъ, очень сходная, повидимому, съ самыми примитивными шпицами доисторическихъ временъ. Эти шпицы назывались мальтiйскими (теlitation kynidion) и играли роль домашнихъ и даже комнатныхъ собачекъ. Первые авторы, которые упоминаютъ объ нихъ, — это составители IX книги «Исторiи Животныхъ» Аристотеля, а также Перiегетъ Полемонъ и Феофрастъ. Еще древнѣе этихъ литературныхъ указанiй изображенiя малътiйскихъ шпицовъ на вазахъ — такъ, на Вольцентской вазѣ афинской работы, относящейся примѣрно къ 500 г. до Р. Хр., изображенъ шпицъ съ ясной надписью «Melitiane»; на вазѣ нѣсколъко болѣе поздняго перiода изображено натравливанiе двухъ шпицовъ другъ на друга. Это были маленькiя, бѣлыя собачки со стоячими ушами и длинной мягкой шерстью. Онѣ были большими любимцами дамъ и, въ особенности, гетеръ, — нерѣдко онѣ носили даже имена гетеръ.
Похожи на шпицовъ по строенiю, но значительно крупнѣе ихъ овчарки, прямостоячiя уши которыхъ. служатъ указанiемъ на ихъ относительную первобытность. Въ Европу овчарки проникли одновременно съ культурой бронзоваго вѣка и потому надо думать, что онѣ образовались первоначально гдѣ-нибудъ во внѣевропейскихъ странахъ. Порода эта служила пастушескимъ племенамъ въ качествѣ сторожа ихъ обширныхъ стадъ, и появленiе ея въ указанную эпоху въ Европѣ совпадаетъ съ развитiемъ тамъ скотоводства.
Предками овчарокъ, уже въ виду крупныхъ размѣровъ ихъ, не могутъ быть малорослые шакалы, и родоначальныя формы ихъ должно искать среди волковъ. Iейттелесъ считаетъ такою исходной формой индiйскаго волка (Canis pallipes), встрѣчающагося кромѣ Индiи также въ восточной Персiи. Эту послѣднюю страну, населенную съ отдаленнъйшихъ эпохъ кочевыми пастушескими племенами, и должно считать, по всѣмъ вѣроятiямъ, мѣстомъ одомашненiя индiйскаго волка и превращенiя его въ овчарку. Обыкновенно индiйский волкъ обитаетъ въ открытыхъ ровныхъ мѣстностяхъ и избѣгаетъ лѣсовъ. По разсказамъ жителей, эти волки имѣютъ обыкновенiе, собравшись стаей, сгонять антилопъ и дикихъ козъ въ какое-нибудь удобное для ловли мѣсто, и, быть-можетъ, именно этимъ-то инстинктомъ и воспользовались первобытные обитатели: развивая его въ желательномъ направленiи, они добились того, что собаки-овчарки, выведенныя изъ волковъ, стали сгонять скотъ и превратились въ хорошихъ сторожей стадъ.
Къ овчаркамъ примыкаютъ собаки-парiи, распространенныя по всему востоку — онѣ встрѣчаются въ Турцiи, въ Египтѣ и Суданѣ, въ городахъ Индiи и въ колонiяхъ Голландской Индiи вплоть до Новой Гвинеи. Это бездомныя, полудикiя собаки, мало развитыя и не признающiя надъ собою власти человѣка. Онѣ держатся вблизи городовъ и въ городахъ, особенно съ магометанскимъ населенiемъ, и живутъ за счетъ выбрасываемыхъ нечистотъ, при случаѣ промышляя и воровствомъ. По составу своему собаки-парiи не представляютъ единства: между ними встрѣчаются какъ крупныя, такъ и мелкiя формы, различной масти и тѣлосложенiя.
Мелкiя индiйскiя собаки-парiи очень близки къ водящимся тамъ индiйскимъ шакаламъ, что подтверждается и строенiемъ череповъ ихъ. Западныя собаки-парiи Египта и Судана произошли, по мнѣнiю Iейттелеса, отъ диба, или волчьяго шакала (Canis anthus) тѣхъ мѣстъ и сохранили много общихъ съ нимъ чертъ.
Интересно, что собаки-парiи существовали уже въ древнемъ Египтѣ, и теперь въ нѣкоторыхъ мѣстностяхъ, напр., въ Рода и Абидосѣ, находятся во множествѣ ихъ мумiи, приготовленныя совершенно фабричнымъ способомъ, безъ того старанiя и тщательности, съ которыми отдѣланы, напр., мумiи гончихъ.
Совершенно особая и рѣзко отграниченная отъ всѣхъ прочихъ порода собакъ это — гончiя, характерныя своими высокими тонкими ногами, тонкимъ, поджарымъ туловищемъ, широкою грудью и вытянутою головою съ полуотвислыми или висячими ушами. Гончiя возникли, безъ сомнѣнiя, въ Африкѣ; здѣсь мы ихъ встрѣчаемъ въ наиболъшемъ разнообразiи у хамическихъ и семитическихъ африканскихъ племенъ, и здѣсь же онѣ впервые появляются и на историческихъ памятникахъ древнѣйшаго перiода египетской культуры. Изображенiя египтянъ указываютъ на существовнiе у нихъ крупныхъ гончихъ съ прямостоячими, ложкообразными ушами, — породы, повидимому, очень примитивнаго строенiя, происшедшей, несомнѣнно, откуда-нибудь по близости, изъ области верхняго Нила или изъ Эфiопiи.
Дѣйствительно, Рюппель открылъ въ Абессинiи особый видъ дикаго волка съ высокими ногами, узкой мордой и прямостоячими ушами. Видъ этотъ былъ описанъ имъ подъ назватемъ Canis simensis и по строенiю черепа и зубовъ чрезвычайно напоминаетъ нашихъ гончихъ, а по окраскѣ, по ушамъ и по пушистому хвосту похожъ на гончихъ, изображенныхъ на египетскихъ памятникахъ.
Въ самомъ Египтѣ древняя порода гончихъ совершенно исчезла, но несомненно отъ нея произошли гончiя-слюгги арабовъ, распространенныя ныне вплоть до Марокко, но сильно измѣненныя подборомъ. Потомками египетскихъ гончихъ, притомъ очень мало изменившимися, являются собаки-ибица — порода, открытая Келлеромъ на Балеарскихъ островахъ у Испанiи. Эта порода, называемая местными жителями perro ibizenco, по разсказамъ, происходить съ острова Ибица, куда собаки были завезены въ древности карфагенянами. На Балеарскихъ островахъ собаки-ибица нашли для себя въ высокой степени благопрiятныя условiя существованiя, такъ какъ острова эти изобиловали съ древнѣйшихъ временъ кроликами, и еще поселившiеся тамъ римскiе колонисты просили въ свое время Римъ, по разсказу Плинiя, прислать солдатъ для истребленiя этихъ грызуновъ, дѣлавшихъ невозможнымъ землѣдѣлiе. Собаки-ибица оказались деятельными истребителями кроликовъ и въ то же время сами, благодаря изобилiю пищи, могли сохраниться тамъ до нашего времени, тогда какъ въ Африкѣ ихъ родичи вымерли.
При тѣсныхъ торговыхъ сношенiяхъ, какiя существовали между Египтомъ и Грецiей, вполне естественно, что гончiя, возникшiя въ странѣ фараоновъ, были завезены въ Грецiю, — и, дѣйствительно, оне встречаются у грековъ уже въ древности. Отсюда онѣ распространились, съ одной стороны, чрезъ посредство Рима, где гончiя были превосходно извѣстны, по западной Европѣ, съ другой — попали въ сарматскiя степи, гдѣ нашли себе благопрiятный районъ распространенiя и дали начало русскимъ гончимъ-борзымъ.
Кроме гончихъ на египетскихъ памятникахъ находятся часто изображенiя коротконогихъ собакъ съ длиннымъ туловищемъ, вполнѣ похожихъ на нашихъ таксъ, но съ прямостоячими ушами. Несомненно, что и эта порода взяла свое начало изъ Египта, и на острове Майорке сохранилась до сихъ поръ порода таксъ съ ушами, торчащими вверхъ.
Совершенно въ иной области должно искать мѣсто происхожденiя договъ. Къ этой группе относятся собаки съ плотнымъ, массивнымъ тѣломъ, покоящимся на невысокихъ, сильныхъ ногахъ, съ большой, часто короткой головой, кожа которой виситъ складками, и съ висячими ушами. Ни въ Европѣ, ни въ Африкѣ договъ не было до начала историческаго перiода; ихъ изображенiй не сохранилось на памятникахъ египтянъ. Зато очень многочисленны ихъ изображенiя на памятникахъ ассирiйско-вавилонской культуры, и изъ этихъ барельефовъ ясно, что доги употреблялись тогда и на охотѣ и на войнѣ. Какъ цѣнились они тогда, явствуетъ изъ того, что по завоеванiи Вавилонскаго царства персами доходы съ четырехъ городовъ шли исключительно на содержанiе охотничьихъ собакъ персидскаго царя.
Ассирiйскiе доги изображаются постоянно съ отвислыми ушами, и изъ этого можно заключить, что одомашненiе этой породы произошло значительно ранѣе. Они, безъ сомнѣнiя, произошли не въ самой Месопотамiи, и, по литературньтмъ источникамъ судя, надо думать, что они ввезены были съ востока, изъ страны Эламъ, изъ Тибета или съ Гималайскаго хребта. Въ этой области, дѣйствительно, и въ настоящее время имѣется крупная порода домашнихъ собакъ — тибетскiе доги, которые сдѣлались извѣстны въ Европѣ еще со времени путешествiя Марко Поло.
Предковъ этой породы, уже въ силу ея огромнаго роста, слѣдуетъ искать, конечно, между волками Тибетскаго плоскогорiя и наиболѣе вѣроятно, что родоначальникомъ ея является черный тибетскiй волкъ (Canis niger). У него имѣется бѣлое пятно на груди, бѣлыя лапы, пушистый хвостъ и длинная шерсть, свешивающаяся съ груди и съ шеи, какъ у тибетскаго дога. Выведенные въ древнѣйшiя времена доги распространились изъ Тибета, съ одной стороны, на востокъ въ Китай, съ другой — въ долину Тигра и Евфрата.
Поскольку можно судить на основанiи литературныхъ источниковъ, въ Европу первые доги были привезены Ксерксомъ во время его похода на Грецiю. Затѣмъ позднѣе Александръ Македонскiй получилъ «индiйскихъ» собакъ отъ царя Пора и отправилъ ихъ въ Македонiю.
Впрочемъ, возможно, что и раньше еще крупные доги были завезены въ Грецiю, гдѣ они получили назваше «молосскихъ» собакъ, сохранявшееся за ними въ теченiе всего древняго перiода. Молосскихъ собакъ описываетъ еще Аристотель, указывающiй, что ихъ имѣется двѣ породы; изображенiя ихъ находятся на монетахъ IV и III вѣка до Р. Хр.; превосходное изображенiе молосскаго дога сохранилось подъ кресломъ Олимпiи, дочери молосскаго короля и временной правительницы Эпира (тоже IV — III вѣка до Р. Хр.); храбрость, вѣрность и красоту «молоссовъ» прославляетъ цѣлый рядъ греческихъ и римскихъ писателей, и уже, напр., въ комедiяхъ Аристофана они фигурируютъ, какъ широко распространенная и излюбленная порода.
Римляне получили молосскихъ договъ отъ грековъ, но, кромѣ настоящихъ «молоссовъ», у нихъ имѣлись такъ называемые «псевдо-молоссы» — также превосходные доги съ широкой мордой, короткими ушами и гривой волосъ на загривки. Эта порода, невидимому, не им'Ьетъ прямого отношетя къ настоящимъ «молоссамъ». Поздние римляне, въ свою очередь, распространили договъ къ сѣверу отъ Альпъ. При раскопкахъ въ римской колонiи Виндонисси въ Щвейцарiи найденъ хорошо сохранившiйся черепъ дога и сдѣланное изъ глины изображенiе его, напоминающее нынѣшнихъ ньюфаундлендовъ.
Вполнѣ естественно, что при переселенiи договъ черезъ Альпы нѣкоторыя особи остались въ альпiйскихъ горныхъ проходахъ и дали здѣсь начало санъ-бернарамъ, этой благороднѣйшей разновидности договъ, полученной путемъ продолжительнаго подбора и прекрасно акклиматизировавшейся въ горахъ, что, впрочемъ, и не можетъ казаться удивительнымъ: сами родоначальники договъ имѣли свое основное мѣстообитанiе на высокихъ плоскогорiяхъ Тибета, подходящихъ по условiямъ къ альпiйскимъ высотамъ. Какъ произошли ньюфаундленды, не выяснено съ точностью, но не подлежитъ сомнѣнiю, что въ нихъ характеръ первоначальныхъ тибетскихъ договъ сохранился съ чрезвычайной полнотою.
Такимъ образомъ, имѣющiяся историческiя данныя говорятъ скорѣе за происхожденiе различныхъ породъ собакъ изъ разнородныхъ источниковъ. Эти породы возникали независимо одна отъ другой въ различныхъ мѣстностяхъ, становившихся затѣмъ центрами ихъ распространенiя. Родоначальниками ихъ являлись различныя формы дикихъ собакъ, стоящiя въ очень далекихъ одна къ другой отношенiяхъ и не имѣющiя между собою ничего общаго. При выработкѣ дальнъйшихъ породъ собакъ въ среднiе и новые вѣка большую роль играло скрещиванiе основанныхъ, раньше возникшихъ породъ, какъ намъ объ этомъ придется еще говорить неоднократно ниже, при описанiи отдѣльныхъ породъ. Скрещиванiе это, равно какъ и тщательный подборъ производителей, предпринималось уже большею частью вполнѣ сознательно, съ цѣлью добиться тѣхъ или другихъ особенностей, развитiя той или другой стороны во внѣшыней или въ психической природѣ собакъ.
Охотники-промышленники, пастухи, богатые спортсмены, любители охоты, спецiалисты-собаководы, торгующiе собаками — всѣ принимали участiе въ выработкѣ новыхъ породъ, отличающихся либо особымъ чутьемъ, быстротою бѣга, ловкостью и рѣзвостью, либо выносливостью и силою, либо, наконецъ, просто красивыми внѣшними формами, уживчивостью и умственными способностями.
Скрещиванiе домашней собаки съ дикими формами, напр., съ волкомъ, практиковалось неоднократно, но не давало никогда существенныхъ результатовъ въ смыслѣ полученiя новыхъ породъ. Помѣси либо бывали мало плодовиты, либо потомство ихъ было слабо, вымирало и исчезало черезъ малое число поколѣнiй. Очевидно, продолжительная культура значительно удалила собакъ по организации отъ ихъ дикихъ родичей, и скрещиванiе съ последними не можетъ уже давать благопрiятныхъ результатовъ, какъ вообще скрещиванiе двухъ далеко стоящихъ и мало между собою родственныхъ формъ.