Три года — наилучшiй возрастъ для собаки. До шестого года собака обыкновенно сильна и здорова, но затѣмъ она начинаетъ стареть, и восьмилетняя собака уже можетъ считаться старой. Хотя и бываетъ, что собаки живутъ долѣе десяти лѣтъ, но въ среднемъ предѣлъ собачьей жизни можно считать въ 10-12 летъ. Интересно наблюденiе, что старыя собаки, обнаруживавшiя высокiя умственныя способности, сохраняют ихъ до самаго конца.
Лейбницъ приписывалъ душѣ собаки некотораго рода безсмертiе; по мифологическимъ же взглядамъ германскихъ народовъ собака была предвестницей смерти.
Въ наше матерiалистическое время мертвая собака все же представляетъ не болѣе какъ трупъ, объ удаленiи котораго сл'Ьдуетъ позаботиться возможно скорѣе. Чаще всего его выбрасываютъ вмѣстѣ съ нечистотами, что, конечно, по существу, многимъ можетъ показаться отталкивающимъ, да и не изѣестно, насколько это хорошо въ санитарномъ отношенiи. Еще хуже, если трупъ собаки выбрасывается въ воду, такъ какъ затѣмъ онъ долгое время плаваетъ раздутый, пока совершенно не разложится, и осаждается мухами, разносящими вредные и опасные гнилостные зачатки. Наиболѣе цѣлесообразно было бы, конечно, если бы трупы сжигались, но за отсутствiемъ подходящихъ печей не остается ничего лучшаго, какъ зарывать ихъ. Въ Лондонѣ, Парижѣ и Амстердамѣ имѣются даже спецiальныя собачьи кладбища. За небольшое вознагражденiе тамъ можно хоронить собакъ самому или сдавать трупы для похоронъ. На этихъ кладбищахъ проливается не мало слезъ надъ старыми и вѣрными друзьями человѣка, дѣлящими съ нимъ горе и радость и доставляющими ему много удовольствiя при своей жизни.
Погребенiе собакъ, впрочемъ, вещь вовсе но новая. У древнихъ мексиканцевъ собаки хоронились въ одномъ гробу съ хозяиномъ; ихъ клали также въ могилу ребенка, чтобы у него на томъ свѣтѣ былъ вѣрный проводникъ, который помогъ бы ему найти дорогу. Въ Японiи собакъ и до сихъ поръ нерѣдко хоронятъ подъ порогомъ дома, причемъ при погребенiи бросаютъ имъ нѣкоторое количество пищи. На островѣ Целебесѣ ихъ погребаютъ, чтобы получить болѣе плодородную почву. Фридрихъ Великiй воздвигъ въ Санъ-Суси мавзолей для своихъ гончихъ. Вообще надгробные памятники собакамъ отнюдь не составляют большой рѣдкости. Александръ Великiй построилъ даже цѣлый городъ въ память одной изъ своихъ собакъ, а константинопольский патрiархъ Сергiй (608—639) приказалъ справлять ежегодно день смерти своей собаки, носившей кличку «Арзибуръ». Недавно еще умерла въ Лондонѣ собака, носившая кличку «Сирасъ» и извѣстная всему городу, — она была подарена принцемъ Карломъ Датскимъ англiйскому актеру. Ее погребли въ Скердель, голова ея покоилась на подушкѣ изъ цвѣтовъ, гробъ былъ сдѣланъ изъ розоваго дерева; погребальную колесницу провожало не менѣе сорока лицъ на автомобиляхъ, а затѣмъ на ея могилѣ былъ воздвигнутъ красивый памятникъ. Въ такихъ похоронахъ, разумѣется, есть нѣкоторое преувеличенiе, но обыкновенное погребенiе собаки, во всякомъ случаѣ, менѣе возмущаетъ чувство, чѣмъ простое выбрасыванiе ея трупа въ нечистоты.