Заведующий был вызван в город помогать устраивать первомайскую детскую манифестацию. Тайдан отдыхал от пережитых волнений. Шандор получил из города от земляков письмо, что скоро они будут отправлены в Венгрию, так как большевики согласились обменяться пленными, — ходил веселый и даже к великому удивлению ребят, напевал какую-то песню.
Ребята чувствовали себя свободно и настолько осмелели, что перестали слушаться Мишки. Это Мишке очень не нравилось. Он привык, чтобы все его боялись, а тут с приездом нового заведующего власть его над ребятами стала падать с каждым днем. Да и заведующий его не выделял среди других.
"Ну, погодите, я еще покажу вам, — будете знать — думал про себя Мишка.
Второй день ребята готовили корзинки.
— Ну что, не правда? — говорил Мишка. — Один чорт! Раньше сидели и теперь будем целыми днями за корзинами сидеть!
— Да ведь это на праздник, — не мы одни, — приютским же, — возражал Гришка.
— Кому надо, тот пусть и делает, а я не буду для других работать. Что мне теперь за это могут сделать? Мы свободны, — что захотим, то и делаем. Ха! я лучше на реку пойду.
Солнце как будто в союзе с Мишкой, смеялось в растворенное окно, играло на стенах, на потолке, так и манило на улицу.
— И я не буду, — упрямо заявил Васька, — я все равно за белых.
— Отчего же ты с белыми не убежал? — подковырнул его Сенька.
— И убегу! Думаешь, не убегу? А за девчонок пол мыть не буду!
— Ты не за девчонок моешь, а за себя, в своей же спальне, — резонно доказывал Жихарка. — Что же, за тебя заведующий что ли будет мыть?
— Пусть моет, мне какое дело.
За Васькой отказался работать Яцура, потом и Гришка.
— Что мне, всех больше что ли надо? — сказал он и присоединился к забастовщикам.
— Бросай, Жихарка! А не то — во! — и Мишка показал кулак.
Гошка с Колькой торопились докончить урок, они вообще были против забастовки.
Пришел мастер, удивился, почему ребята не работают.
— Будет, наработались. Работай сам, если хочешь, — грубо ответил Мишка. — У нас теперь свобода, — что хотим, то и делаем.
Мастер покачал головой, ничего не сказал.
— Мы — забастовщики, — хвастался Мишка девочкам. — Захотим, будем работать, не захотим — не будем.
В этот день у Мишки чесались руки, он задирал девчонок, а Мишкин подголосок — Васька — забежал в девичью спальню, перевернул все постели, поломал налаженные на окнах кукольные домики и куклам поотрывал головы.
За два дня до праздника вернулся заведующий из города. Вечером, когда собрались в большой комнате, заведующий сказал, что послезавтра все едут на пароходе в город, чтобы 1-го мая с утра быть на празднике.
— А ребята корзинок не плели, — выдала Манька.
— Как не плели, почему?
— Они забастовщики... Куклы наши поломали...
— Забастовщики? — улыбнулся заведующий. — Ну что ж, будем вести переговоры. Эй, забастовщики! выбирайте делегатов да присылайте ко мне для переговоров, — шутил он.
— Да что ж, Иван Николаевич, — выступил Яцура, — вот уж пятый год я тут, и все корзинки да корзинки — сутра до ночи... Надоело.
— Знамо, надоело, не глядел бы на них, — поддержали другие.
— Так у вас всерьез забастовка? — удивился заведующий и перестал шутить. — Надоело, говорите?
— Прямо опротивело, — хором заявили ребята.
— Ну что ж, летом можно будет и не плести корзин, отдохнуть от этой работы: другого дела вдоволь. Будем так делать, чтобы никакое дело не надоедало.
Ребята в первый раз после приезда нового заведующего почувствовали какую-то неловкость перед ним.
Только Мишка ходил героем: чего захочу, то и будет!