Усыпление Зевса
Нестор еще наслаждался питьем, когда клики услышал.
Он Эскулапову сыну крылатое слово промолвил:
"О, Махаон богоравный, подумай, чем кончится это?
Крики бойцов молодых пред судами становятся громче.
Но оставайся сидеть и вином наслаждайся искристым,
14-5
Выжди, пока Гекамеда, прекрасноволосая дева,
Теплую баню нагреет и прах с тебя смоет кровавый.
Я же разведаю все, поспешив на дозорное место".
Так произнесши, надел он округлый, стоявший в палатке,
Щит Фразимеда, коней укротителя, милого сына,
14-10
Медью сверкавший: с отцовским щитом Фразимед удалился.
Тяжкое взял он копье, на конце заостренное медью,
Выйдя из ставки, он вскоре увидел печальную битву,
Как отступали данайцы, а войско надменных троянцев
Сзади на них напирало, низринув ахейскую стену.
14-15
Точно как ветров свистящих предчувствуя скорую близость,
Дальнее море темнеет, колебля безмолвные волны
Ровно на месте одном, ни туда, ни сюда не бросая,
Долго, пока не примчится от Зевса решающий ветер:
Так колебался старик, обсуждая в душе два решенья,
14-20
Лучше ли броситься в битву в толпу быстроконных данайцев,
Или к Атриду пойти Агамемнону, пастырю войска.
И, размышлявшему так, показалось ему наилучшим
К сыну Атрея пойти. А бойцы той порою друг друга
В битве рубили, сражаясь, и громко вкруг тел их звенела
14-25
Медь под ударами тяжких мечей или копий двуострых.
Вскоре ему повстречались владыки, взращенные Зевсом;
Ранены острою медью, они из судов своих вышли,
Царь Диомед, Одиссей и могучий Атрид Агамемнон.
Все корабли далеко от сражения сдвинуты были
14-30
На берег моря седого. Передний лишь ряд аргивяне
Вплоть извлекли до равнины, стеной обведя пред кормами,
Ибо морское прибрежье, при всей ширине, не могло бы
Все корабли их вместить и войскам приходилось бы тесно.
Вот почему они флот разместили уступообразно,
14-35
Берег залива наполнив, пространство от мыса до мыса.
Вышли вожди, чтоб разведать причину смятенья и криков
И, опираясь на копья, вперед направлялись, безмерно
Горем терзаясь в душе. Той порой им навстречу попался
Нестор старик и сердца в их груди взволновал он испугом.
14-40
С речью к нему обращаясь сказал Агамемнон владыка:
"Сын благородный Нелея, великая слава Ахеян,
Нестор, зачем ты пришел, мужегубную битву покинув?
Сильно боюсь, как бы Гектор могучий не выполнил слова,
Как угрожал он недавно в троянских рядах, похваляясь,
14-45
Что в Илион от судов мореходных вернется не раньше,
Чем корабли уничтожит огнем и убьет всех данайцев;
Так он тогда угрожал, и все это сбывается ныне.
Боги, ужель и другие ахейцы в прекрасных доспехах
Гнев, на подобье Ахилла, в душе на меня затаили
14-50
И оттого пред кормами судов не желают сражаться!"
И, отвечая, сказал ему Нестор, наездник Геренский;
"Все это нынче сбылось, очевидными бедствия стали,
Сам бы высокогремящий Зевес не сумел отменить их.
Ибо стена уже пала, которую все мы считали
14-55
Несокрушимым оплотом судов и ахейского войска.
Ныне близ быстрых судов они бой завязали упорный,
И невозможно узнать, как бы ты наблюдать ни старался,
По направленью какому гонимые мчатся ахейцы.
Всюду их бьют без разбора и крики доходят до неба.
14-60
Дайте ж, обсудим теперь, чем окончится это. Быть может,
Мудрость спасет нас. Лишь в бой не советую вам я вернуться,
Ибо никак невозможно, чтоб раненый воин сражался".
Снова к нему обратился владыка мужей Агамемнон:
"Если, о, Нестор, враги пред кормами судов уж воюют,
14-65
Если и ров, и стена крепкозданная не помогли нам,
Хоть аргивяне не мало над ними трудились, в надежде
Несокрушимый оплот для себя и для флота построить —
Знать всемогущему Зевсу Крониду так было угодно,
Чтобы вдали от Эллады погибли ахейцы без славы.
14-70
Прежде я ведал, когда аргивян защищал он охотно,
Ведаю ныне, что он возвеличить желает троянцев,
Словно блаженных богов, и связал наши мощные руки.
Дайте ж поступим теперь, сообразно тому, что скажу вам:
Те корабли, что поближе лежат от воды на прибрежье,
14-75
Сдвинем скорей, совлечем на поверхность священного моря,
Там утвердим их высоко на якорных камнях, покуда
Снидет священная ночь и троянцы от битвы устанут.
А с наступлением ночи все сдвинем суда остальные,
Ибо не стыдно бежать от погибели даже средь ночи.
14-80
Лучше бежать и спастись. Чем остаться и сделаться пленным".
Но, исподлобья взглянув, Одиссей многоумный промолвил:
"Слово какое, Атрид, из уст твоих вырвалось ныне.
О, злополучный, тебе над трусливым бы властвовать войском,
А не начальствовать нами, которым Зевес Олимпиец
14-85
Много опаснейших войн предоставил успешно окончить,
С детства до старости самой, пока не умрет из нас каждый.
Так ли желаешь покинуть широкодорожную Трою,
Из-за которой мы столько уже претерпели несчастий?
Лучше молчи, чтоб никто из ахейских дружин не услышал
14-90
Слова, какого из уст никогда бы не выпустил воин,
Кто в своих мыслях умеет разумно обдумывать речи,
Кто скиптродержцем рожден и кому повинуется войско,
Столь же большое числом, как данайцы, которыми правишь.
Я отрицаю и пользу совета, который даешь нам,
14-95
Ибо в то время, как длится смятенье и битва, велишь ты
В море совлечь корабли оснащенные, чтобы троянцам
Большую радость доставить, уже победителям в битве,
Нам же погибель и смерть. Благородные дети ахеян
Не устоят среди боя, едва мы суда наши сдвинем,
14-100
Битву покинут они, озираясь, как броситься в бегство.
Тою порой твой совет нас погубит, владыка народов".
И, отвечая, промолвил владыка мужей Агамемнон:
"Тяжко мне душу пронзил, Одиссей, ты укором жестоким.
Я никогда не велел, чтобы храбрые дети ахейцев
14-105
Против желанья спустили суда на священное море.
Пусть же разумный совет кто-нибудь между вами предложит,
Муж молодой или старый: он будет равно мне любезен".
И отозвался средь них Диомед, среди боя отважный:
"Близок тот муж, не искать вам его, если слушать хотите.
14-110
Не осуждайте меня и не гневайтесь в сердце за то лишь,
Что между вами из всех прихожусь по рождению младшим.
Тем я горжусь, что рожден от героя отца, — от Тидея,
Мужа, кого подле Фив покрывает высокая насыпь.
Трое детей беспорочных родилося встарь у Порфея:
14-115
Жили в Плевроне они, а равно в Калидоне скалистом,
Агрий, Мелас и Эней — кто отца моего был родитель —
Третий из них по летам, но по воинской доблести первый.
Он в Калидоне остался, отец же мой, долго блуждая,
В Аргосе дом свой построил: так Зевс пожелал и все боги.
14-120
В жены избрал он Адрастову дочь, обитая в чертоге,
Благами жизни богатом, владея обширным участком
Тучной земли, окруженной густыми рядами деревьев,
Много имея скота. И средь всех аргивян отличался
Он как метатель копья. Вам известно, что все это правда.
14-125
Вот почему не считайте меня по рожденью бессильным,
Не презирайте совета, который скажу вам, обдумав.
В битву идем, не взирая на раны: нужда заставляет.
Сами держаться мы будем вне стрел, от сраженья поодаль,
Чтобы вторично никто не был ранен на раненом месте.
14-130
Только других, побуждая, отправим в смятение битвы,
Тех, кто теперь, прохлаждаясь, стоят в стороне и не бьются".
Так он сказал, и они подчинились, послушны совету,
В битву пошли, предводимы владыкой народов Атридом.
Славный земли колебатель меж тем сторожил не напрасно,
14-135
Но, уподобившись старцу, пошел полководцам навстречу,
Взял Агамемнона, сына Атрея, за правую руку
И, обращаясь к герою, крылатое слово промолвил:
"Ныне, должно быть, Атрид, веселится в груди Ахиллеса
Злобное сердце при виде убийства и бегства ахеян!
14-140
Ибо в жестокой душе его нет состраданья нисколько,
Но да погибнет сей воин, пусть бог поразит его горем.
Нет, не в конец на тебя рассердились блаженные боги.
Будет пора, и вожди, и советники войска троянцев
Пыль по долине поднимут, и сам ты увидишь глазами,
14-145
Как побегут они в город от ваших судов и палаток".
Так говоря, он пронзительно крикнул и ринулся полем.
Точно как если б в сраженьи воскликнуло девять иль десять
Тысяч отважных мужей, приступающих к распре Арея:
Так из могучей груди знаменитый земли колебатель
14-150
Голос издал той порою. И каждому в сердце ахейцу
Буйную силу вдохнул он и страсть воевать и сражаться.
А златотронная Гера в то время за всем наблюдала,
Стоя на выси Олимпа. Видала она Посейдона,
Милого брата родного и деверя, как подвизался
14-155
Он в мужегубном сраженьи, — и в сердце своем веселилась.
Также видала Зевеса сидящим на крайней вершине
Иды, обильной ключами, и был ей Зевес ненавистен.
Стала тогда размышлять волоокая Гера богиня,
Как обольстить бы ей разум Эгидодержавного Зевса.
14-160
И показалось богине в душе наилучшим решеньем
Принарядиться сперва и взойти на высокую Иду,
Не пожелает ли Зевс Олимпиец вблизи ее тела
В сладкой любви опочить, не прольет ли она на ресницы
И на сознанье его исцеляющий сон благодатный.
14-165
Гера пошла в свой покой, что Гефест, милый сын, ей построил,
К притолкам крепкие двери привесивши с тайным засовом.
Так чтоб никто из бессмертных его не умел отодвинуть.
Гера, вошедши туда, притворила блестящие двери.
Прежде всего она смыла всю грязь с обольстительной кожи
14-170
Светлой амврозией; после вся жирным натерлась елеем,
Что находился у ней, благовонный, божественно нежный:
Стоило тронуть его в меднозданном чертоге Зевеса,
И аромат разливался кругом по земле и по небу.
Этим елеем она умастивши роскошное тело,
14-175
Волосы стала чесать, заплетая руками их в косы;
Светлые, пышно они с головы ниспадали нетленной.
В легкий богиня затем облачилась покров, что Паллада,
Долго трудясь, ей соткала, и дивным шитьем испестрила.
Пряжками этот покров на груди застегнув золотыми,
14-180
Гера приладила пояс, украшенный ста бахромами,
Яркие вдела в отверстья ушей, проколотых ровно,
Серьги о трех жемчугах и большой красотой засияла.
Дивная в сонме богов покрывалом окуталась сверху,
Сшитым недавно, прекрасным, сияющим, точно как солнце,
14-185
Пару сандалий красивых к блестящим ногам подвязала.
И, украшения все возложив на прекрасное тело,
Вышла из спальни она и, поодаль от прочих бессмертных
В сторону взяв Афродиту, такое ей слово сказала:
"Ныне, дитя дорогое, мою ты исполнишь ли просьбу,
14-190
Или, быть может, откажешь, за то на меня негодуя,
Что аргивян защищаю, а ты помогаешь троянцам?"
Ей, отвечая, промолвила Зевсова дочь Афродита:
"Кроноса славного дочь, о, богиня почтенная Гера,
Выскажи просьбу; душа побуждает меня согласиться,
14-195
Если исполнить могу, если просьба твоя исполнима".
В мыслях коварствуя, ей отвечает почтенная Гера:
"Дай мне на время ту силу любви и желаний, которой
Всех ты равно покоряешь бессмертных и смертнорожденных.
Ныне к пределам иду плодоносной земли, чтоб увидеть
14-200
И Океана, — отца всех бессмертных, — и мать их Тефису,
Тех, что в чертоге своем воспитали меня и взрастили,
Взявши у Реи богини, в то время как Зевс Громовержец
Кроноса с неба низверг под пустынное море и землю.
Их посетить я иду и раздор прекратить непрерывный,
14-205
Ибо уж долгое время они избегают друг друга,
Гневом объятые в сердце, от ложа любви уклоняясь.
Если я речью смогу убедить их любезное сердце,
Если опять приведу их на ложе в любви сочетаться,
Вечно они меня будут желанною звать и почтенной".
14-210
Ей отвечала на то Афродита с улыбкою нежной:
"Нет, не хочу и нельзя твоего не исполнить желанья,
Ибо в объятьях ты спишь Громовержца верховного Зевса".
Так говоря, на груди она пояс цветной развязала,
Дивно расшитый, в котором таились все чары богини:
14-215
В нем и любовь, и желанья, и сладкие сердцу беседы,
В нем и соблазн речей, ослеплявший порою и мудрых.
Пояс вручила она и такое промолвила слово:
"Вот он, бери и на грудь положи этот пояс узорный,
Все в нем скрываются чары и с ним ты, надеюсь, вернешься,
14-220
Не безуспешно свершив то, что ныне затеяла в мыслях".
Так говорила она; улыбнулась почтенная Гера
И, улыбаясь, на грудь положила узорчатый пояс.
В пышный чертог свой вернулась Зевесова дочь Афродита,
Гера же вдаль устремилась, покинув вершину Олимпа,
14-225
И Пиерию пройдя, и страну Эмафии прекрасной,
К снежным горам полетела фракийцев, наездников резвых,
К их высочайшим вершинам, земли не касаясь ногами,
После, минуя Афон, понеслась через бурное море,
И на Лемнос опустилась и прибыла в город Фоаса.
14-230
Там она Сон повстречала, кто братом приходится Смерти,
За руку бога взяла и такое промолвила слово:
"Сон, о, владыка всеобщий бессмертных и смертнорожденных,
Некогда просьбы мои исполнял ты, исполни и ныне.
Я же пребуду за это тебе навсегда благодарной.
14-235
Ты усыпи мне у Зевса под веками светлые очи
В самый тот миг, когда лежа, мы с ним насладимся любовью.
Трон подарю я тебе весь из золота, дивный, нетленный.
Сын мой любезный, Гефест обоюдохромой, потрудившись,
Сам изготовит его, а для ног прикрепил он скамейку,
14-240
Где, восседая в пирах, будешь белые ноги покоить".
И, отвечая на это, промолвил ей Сон безмятежный:
"Кроноса славного дочь, о, богиня почтенная Гера!
Я бы другого кого из богов, существующих вечно,
Мог без труда усыпить, даже бурный поток Океана,
14-245
Бога, который рождение дал остальным всем бессмертным.
Только к Зевесу Крониду приблизиться я не осмелюсь,
Не усыплю я его, коли сам он того не прикажет.
Ибо уже умудрен я твоею подобною просьбой,
В день, когда славный воитель, бестрепетный сын Громовержца,
14-250
От Илиона отплыл, разрушивши город троянцев.
Разум тогда усыпил я Эгидодержавного Зевса,
Нежно его обнимая. Ты ж гибель готовя Гераклу,
Подняла ветров дыханье поверх разъяренного моря
И отнесла его вдаль к населенному острову Косу
14-255
Прочь от товарищей всех. А проснувшись Кронид рассердился.
Всех разогнал он богов по чертогу, меня же всех больше
Гневно искал и с небес, уничтожив, низринул бы в море,
Если бы Ночь не укрыла, царица людей и бессмертных.
К ней убежал я, спасаясь, и Зевс, хоть рассерженный сильно,
14-260
Тотчас отстал: огорчить быстролетную Ночь он боялся.
Ныне опять мне велишь невозможное дело исполнить".
И волоокая так отвечала почтенная Гера:
"Сон, о, зачем ты об этом теперь вспоминаешь напрасно?
Разве боишься, что Зевс за троянцев заступится так же,
14-265
Как рассердился тогда из-за милого сына Геракла?
Лучше идем, и тебе я хариту одну из юнейших
В жены отдам, называть ее будешь супругой любезной,
Ту, по которой всегда ты томился в душе — Пазифею".
Так она молвила. Сон, восхищенный, сказал, отвечая:
14-270
"Ты поклянись мне сперва непреложною Стикса водою,
Правой рукою коснись необъятной земли плодоносной,
Левой — зеркального моря, и пусть нам свидетели будут
Все под землею живущие с Кроносом вечные боги,
Что необманно отдашь мне хариту одну из юнейших,
14-275
Ту, по которой всегда я томился в душе — Пазифею".
Так он сказал. Подчинилась ему белорукая Гера,
Клятву дала, как велел он, и всех поименно назвала
В Тартаре скрытых богов, которым названье — Титаны.
После того, как она присягнула и клятву свершила,
14-280
Оба, окутаны тучей, обратной помчались дорогой,
Имбр и город Лемнос позади за собою оставив.
К Иде, отчизне зверей, прилетели они многоводной,
К мысу Лектону, где прежде покинули море; оттуда
Сушей пошли — и леса под ногами их низко качались.
14-285
Сон оставался там ждать, чтобы Зевс не видал его близко;
С этою целью он влез на громадную ель, что на Иде
В те времена поднималась по воздуху в область эфира.
Там, средь еловых ветвей, притаился он, образ принявши
Птицы, живущей в горах, голосистой, которую боги
14-290
Все называют Халкидой, а смертные люди — Килиндой.
Гера меж тем поспешила взобраться на Гаргар — вершину
Иды высокой — и Зевс увидал ее, туч собиратель.
Только ее он заметил — и страсть в нем окутала разум,
Точно в тот день, как впервые они сочетались любовью,
14-295
Оба на ложе взойдя, от родителей милых украдкой.
К ней подошел Громовержец и слово сказал, вопрошая:
"Гера, куда так поспешно с Олимпа шаги направляешь?
Ни колесницы твоей не видать, ни коней быстроногих".
В мыслях лукавя, ему отвечала почтенная Гера:
14-300
"Я отправляюсь к пределам земли плодоносной, чтоб видеть
И Океана, отца всех бессмертных, и мать их Тефису,
Тех, что в чертоге своем воспитали меня и взрастили,
Их навестить я иду и раздор прекратить непрерывный,
Ибо уж долгое время они избегают друг друга,
14-305
Гневом объятые в сердце, от ложа любви уклоняясь.
Кони стоят у подножия Иды, богатой ключами;
Быстро они понесут меня всюду по морю и суше.
Ради тебя с Олимпийской вершины сюда я спустилась,
Чтоб не сердился ты после, когда бы украдкой пошла я
14-310
В пышный чертог Океана, текущего в русле глубоком".
"И, отвечая, сказал ей Зевес, облаков собиратель:
"Гера, успеешь и после отправиться в дом Океана.
Ныне любовью с тобою давай насладимся на ложе,
Ибо ни разу любовь ни к богине, ни к женщине смертной,
14-315
Не покоряла так сильно меня, вокруг сердца разлившись.
Так никогда не любил я супруги царя Иксиона,
Что родила Пирифоя, с бессмертными равного мужа,
Ни белоногой Данаи, Афризия дочери дивной,
Что родила мне Персея, славнейшего в сонме героев,
14-320
Ни красотою прославленной дочери Феникса милой,
Что родила мне Миноса, а также бойца Радамаса.
Так не любил я Семелы, ни в Фивах прекрасной Алкмены,
Что родила мне Геракла, отважного сердцем ребенка,
А Дионисий рожден был Семелой, — отрада для смертных.
14-325
Так не любил я Деметры, царицы прекрасноволосой,
Ни знаменитой Латоны, ни даже тебя, о, супруга.
Весь я исполнен любви и охвачен желанием сладким".
В мыслях лукавя, ему отвечает почтенная Гера:
"О, всемогущий Кронид, какое ты слово промолвил!
14-330
Хочешь на ложе теперь насладиться со мною любовью
Здесь, на возвышенной Иде, открытой для глаз отовсюду?
Что если нас кто-нибудь из богов, существующих вечно,
Спящими вместе увидит, а после расскажет всем прочим?
Вставши от ложа любви, не вернусь я потом в меднозданный
14-335
Твой Олимпийский чертог; то казалось бы мне непристойным.
Если же вправду желаешь и так твоей воле угодно,
Есть у нас спальный покой, что возлюбленный сын нам построил,
Славный Гефест, кто повесил на притолки крепкие двери.
Там мы и можем прилечь, если ложе тебя привлекает".
14-340
И, отвечая, сказал ей Зевес, облаков собиратель:
"Гера, не бойся, чтоб кто из богов или смертнорожденных
Спящими нас увидал: таким я густым приукрою
Облаком нас золотым. К нам и солнце тогда не проникнет,
Солнце, которого свет, проникая повсюду, все видит".
14-345
Так произнесши, Кронид заключает супругу в объятья.
Тотчас под ними земля возрастила цветущие травы,
Лотос, покрытый росой, и шафран, и цветы гиацинта,
Нежные, пышногустые, высоко вздымавшие стебли.
Там они оба легли, золотым осененные сверху
14-350
Облаком дивным, откуда, сверкая, роса ниспадала.
Так на возвышенном Гаргаре Зевс опочил безмятежно,
Геру в объятьях держа, побежденный и сном и любовью.
Сладостный Сон, между тем, побежал к кораблям быстроходным
С вестью спеша к Посейдону, кто землю колеблет и держит.
14-355
Близко к нему подойдя, он крылатое слово промолвил:
"Ныне, о, царь Посейдон, помогай благосклонно ахейцам,
Славу им в битве даруй хоть на краткое время, покуда
Зевс почивает. Глубоко я сном его сладким окутал.
Гера прельстила Кронида, чтоб с нею в любви опочил он"!
14-360
Так говоря, к племенам он разумных людей удалился,
Больше еще побудив Посейдона на помощь данайцам.
Бросившись к первым рядам, так воскликнул земли колебатель:
"Снова ли Гектору мы, аргивяне, уступим победу,
Сыну Приама, чтоб взял корабли он и славой покрылся?
14-365
Так он хвалился, грозя, оттого что Ахилл быстроногий
На мореходных судах пребывает, терзаемый гневом.
Только по воине этом недолго бы мы тосковали,
Если бы сами все ринулись в бой, помогая друг другу.
Дайте, о други, теперь покоритесь тому, что скажу вам:
14-370
Бросим на плечи щиты, покрупней отобрав и покрепче,
Головы медью покроем далеко блистающих шлемов,
В руки же копья возьмем подлинней и отправимся в битву.
Я поведу вас вперед и недолго тогда, уповаю,
Гектор останется в поле, хотя он неистовством дышит.
14-375
Если же с легким щитком между нами есть доблестный воин,
Слабому пусть отдает этот щит и берет себе лучший".
Так он промолвил. Они же поспешно ему покорились.
Сами цари, хоть страдая от ран, их построили в битву, —
Храбрый Тидид, Одиссей и владыка Атрид Агамемнон.
14-380
Всю они рать обошли и обмен совершили оружья,
Лучшее лучшим давали, оставивши худшее худшим.
И аргивяне, облекшись вкруг тела блестящею медью,
В битву пошли; предводил их земли колебатель могучий,
Тяжкой рукою сжимая губительный меч длинноострый,
14-385
Блеском похожий на молнию: с ним невозможно тягаться
В сече кровавой, — он страхом удерживал храбрых героев.
В свой же черед и троянцев построил блистательный Гектор
Спор беспощадного боя тогда меж собой завязали
Бог Посейдон темнокудрый и Гектор, блистательый смертный,
14-390
Этот бесстрашных троянцев, а тот аргивян защищая.
Море кипело, шумя, близь судов и палаток ахейских,
Тою порой, как войска с ужасающим криком столкнулись.
Но и морские валы не дробятся так шумно об землю,
Если Борей их повсюду подъемлет дыханием грозным,
14-395
С силой такой и пожар не гудит, распылавшись далеко
В чаще лесной, когда пламя встает и весь лес пожирает,
Ветер так громко не воет в вершинах дубов густокудрых,
Ежели он, разыгравшись, бушует с неистовой силой,
Как закричали тогда аргивяне и мужи троянцы.
14-400
С криком ужасным герои одни на других устемились.
Первый ударил Аякса копьем шлемовеющий Гектор,
Прямо лицом обращенный к герою, и не промахнулся.
В грудь он попал, где сходились два пояса, стянутых крепко,
Первый с щитом. А другой. Что поддерживал меч среброгвоздый.
14-405
Нежное тело они защитили. Разгневался Гектор,
Видя, что острая медь полетела напрасно.
Быстро к толпе он друзей отступил, убегая от Парки.
Только что он повернулся, Аякс Теламонид великий
Камень приподнял из тех, что тогда меж ногами ахейцев
14-410
Кучей валялись, опорой служа для судов быстроходных,
И через обод щита поразил его в грудь, подле шеи.
Камень он кубарем бросил и тот полетел, завертевшись.
Точно как падает дуб от удара гремящего Зевса,
Вырванный с корнем, и серы зловещий разносится запах,
14-415
Бодрости духа лишая того, кто вблизи это видит,
Ибо ужасны перуны великого Зевса Кронида:
Также мгновенно и Гектор на землю во прах повалился.
Древко из рук уронил он, и щит покатился со шлемом,
Звякнули громко на нем испещренные медью доспехи.
14-420
С криком пронзительным дети ахейцев к нему подбежали,
Тело надеясь увлечь и бросая несчетные стрелы.
Только никто из ахеян не мог предводителя войска
Ранить копьем иль мечем, ибо раньше вожди подоспели, —
Полидамас и Эней, и герой Агенор богоравный,
14-425
И Сарпедон, полководец ликийцев, и Главк беспорочный.
Также другие друзья не покинули Гектора в поле,
Но оградили, уставив щиты, округленные ровно,
И понесли на руках из сраженья, пока не достигли
Быстрых коней, что вблизи от смятения битвы жестокой
14-430
Ждали, — возница держал их, на пышную став колесницу.
В город помчали они Приамида, стенавшего тяжко.
Вскоре друзья привезли его к броду реки светлоструйной,
Многопучинного Ксанфа, дитяти бессмертного Зевса.
Сняв с колесницы, они положили героя на землю
14-435
И поливали водой: он очнулся, глаза открывая.
После привстал на колени и харкать стал черною кровью,
Но опрокинулся снова на землю — и светлые очи
Сумрак окутал ночной: он еще оглушен был ударом.
Лишь увидали ахейцы, что Гектор герой удалился,
14-440
Как налетели опять на троянцев, подумав о битве.
Сын Оидея, проворный Аякс, впереди перед всеми
С острым копьем устремился и сына Энопса ударил
Сатния. Нимфою был он рожден беспорочной Наядой
Пасшему стадо Энопсу вблизи берегов Сатниея.
14-445
Сын Оилея, копьем знаменитый, подвинулся близко,
В пах его ранил и на земь поверг, а над телом героя
Гибельный бой завязали троянцы и дети ахеян.
Полидамас Панфоид за убитого мстителем вышел;
Бросив копье, он в плечо Профоэнора ранил
14-450
Арлеиликова сына, — копье чрез плечо пролетело.
Тотчас он в прах повалился, хватая ладонями землю.
Полидамас же тогда закричал, похваляясь безмерно:
"Нет, не напрасно опять, полагаю, копье пролетело,
Брошено мощной рукой непреклонного сына Панфоя.
14-455
Некий ахейский герой его в теле понес и, надеюсь,
В область Аида сойдет он, на это копье опираясь".
Так он хвалился, и больно ахейцам от слов его стало.
Всех же больней уязвил он словами отважное сердце
Теламонида Аякса: с ним рядом сражался убитый.
14-460
На отступавшего мужа он светлым копьем замахнулся,
Но Панфоид уклониться успел от погибели черной,
В сторону прыгнув; удар же достался бойцу Архелоху,
Сыну вождя Антенора; на смерть обрекли его боги.
В место ударил он, где голова прикрепляется к шее,
14-465
В верхний попал позвонок, обе шейные мышцы разрезав.
И голова Архелоха ноздрями и ртом, при паденьи,
Раньше коснулася праха, чем голени ног и колени.
Громко Аякс закричал, обращаясь к Панфоеву сыну:
"Полидамас, рассуди и скажи мне всю правду; ужели
14-470
Этот упавший герой Протоэнору не равноценен?
Сам не плохим он казался, а также родителей добрых.
Не Антенору ль, коней укротителю, братом иль сыном
Он приходился? Похож он весьма на родню Антенора".
Так вопрошал он, хоть знал хорошо; огорчились троянцы.
14-475
И Акамас, заступаясь за брата, копьем замахнулся
На беотийца Промаха, тащившего за ноги тело.
Громко тогда Акамас закричал, похваляясь безмерно:
"О, хвастуны, в похвальбах ненасытные дети ахейцев!
Нет, не одним только нам суждено и страдать, и трудиться.
14-480
Время настанет, и вы, умерщвленные, ляжете в поле.
Вот посмотрите, как спит укрощенный копьем моим острым,
Воин Промах; умертвил я его, чтобы брат мой недолго
Мщения ждал и возмездья. — Желал бы и всякий, чтоб дома
Родич подобный остался, на случай несчастия мститель".
14-485
Так он хвалился и больно ахейцам от слов его стало
Всех же больнее он грудь уязвил Пенелею герою.
На Акамаса пошел он, но тот нападенья не выждал.
Илионея тогда поразил Пенелей воевода,
Сына Фербаса, овцами богатого мужа, кто в Трое
14-490
Более прочих любим был Гермесом и взыскан богатством.
Мать от него родила одного только Илионея.
Ранил его Пенелей в основание глаза, под бровью,
И уничтожил зрачек. А копье через глаз пролетело
И до затылка проникло. Он сел и простер свои руки.
14-495
С острым мечем устремился герой Пенелей и ударил
В шею его посредине, и вмиг голова покатилась
Вместе со шлемом на землю; копье же снабженное медью,
Все еще было в глазу. И как маковый стебель с головкой,
Поднял копье Пенелей и врагам показал, похваляясь:
14-500
"Вы расскажите об этом, троянцы, родителям милым
Славного Илионея, да плачут о сыне в чертоге.
Но и супруга Промаха, вождя Алегенора сына,
Не возликует, встречая любимого мужа, в то время
Как на судах возвратимся из Трои мы, дети ахейцев".
14-505
Так он сказал, похваляясь, и дрожь охватила их члены.
Каждый из них озирался, чтоб гибели черной избегнуть.
Ныне поведайте мне, на Олимпе живущие Музы,
Кто их Ахеян всех раньше кровавые добыл доспехи,
В день как земли колебатель склонил на их сторону битву?
14-510
Первый Аякс Теламонид великий убил Гиртиада
Гиртия, храброго мужа, владыку бестрепетных мизян.
Вождь Антилох обнажил от доспехов Мермера и Фалка.
Гиппотиона с Морисом убил Мерион благородный.
Тевкр сразил Профоона, а также бойца Перифета.
14-515
Царь Менелай умертвил Гиперенора, пастыря войска;
В пах он его поразил и копье разорвало утробу,
Выйдя насквозь, и тогда чрез отверстье зияющей раны
Быстро умчалась душа, и глаза его мраком покрылись.
Больше же всех умертвил неприятелей сын Оилея:
14-520
С ним не равнялся никто быстротой, чтоб преследовать в битве
С поля бегущих мужей, когда Зевс поселяет в них ужас.