Бой подле потока
Чуть лишь троянцы домчались до брода реки светлоструйной
Многопучинного Ксанфа, бессмертным рожденного Зевсом,
Как Ахиллес их рассеял и в город погнал по долине,
Тем же путем, где вчера аргивяне бежали в испуге,
В день, когда в битве кровавой свирепствовал Гектор блестящий.
21-5
Этой дорогой теперь врассыпную бежали троянцы.
Гера глубокий туман перед ними простерла в помеху,
И полетело полвойска в сребристопучинную реку,
Падая с шумом великим. Всплеснули глубокие воды,
Берег вокруг застонал. Вопия, понеслися троянцы
21-10
В разные стороны вплавь, увлекаемы водоворотом.
Как саранча улетает пред гибельной силой пожара,
Мчится, спасаясь, к реке, но беспомощно падает в воду,
Если огонь неустанный внезапно встает, разгораясь:
Так под руками Ахилла людьми и конями кишели
21-15
Звонкотекущие воды глубокопучинного Ксанфа.
Он же, потомок Зевеса, копье прислонил к прибережным
Частым кустам мириковым и сам, небожителю равный,
С острым мечом устремился, затеяв жестокое дело.
Стал он рубить вкруг себя, и раздались немолчные стоны
21-20
Тех, кого медь поражала; вода обагрилася кровью.
Как перед крупным дельфином спасается мелкая рыба
И наполняет собой углубления гавани мирной,
Страхом объята, а он пожирает, кого ни настигнет:
Так забивались троянцы под скалы и выступы камней
21-25
Вдоль бушевавшей реки. Ахиллес же, насытясь убийством,
Воинов юных двенадцать живыми поймал средь потока
Для искупительной жертвы над мертвым Менойтия сыном.
Вытащив на берег их, обуялых от страха, что лани,
Руки назад им скрутил он скроенными гладко ремнями,
21-30
Теми, что сами они сверх плетеных носили хитонов,
После дружине вручил, чтоб к судам отвели их глубоким.
Сам же к реке повернул, подстрекаемый жаждой убийства.
Тут, из воды выбегая, ему Ликаон повстречался,
Сын Дарданида Приама, тот самый, кого он однажды
21-35
В плен уже силой забрал и увел из отцовского сада,
Ночью напав, когда тот со смоковницы острою медью
Юные ветви срубал для обшивки перил колесничных.
Но Ахиллес богоравный нагрянул бедою нежданной,
Пленником сделал и морем послал на Лемнос многолюдный,
21-40
Чтобы продать его в рабство. Он куплен был сыном Язона
И за огромную цену потом перепродан последним
Гостю его Этиону Имбрийцу и послан в Арисбу.
Вскоре оттуда бежал он и в дом свой отцовский пробрался.
Здесь он, придя из Лемноса, одиннадцать дней веселился
21-45
В круге товарищей милых, на день же двенадцатый снова
Бог его предал Ахиллу, кто в темную область Аида
Должен был свергнуть его, не желавшего землю покинуть.
Тотчас заметил его богоравный Ахилл быстроногий,
Как он бежал без копья, ни щитом, ни броней не покрытый.
21-50
Пот изнурял его тело, усталость сгибала колени,
И оттого, убегая, он кинул доспехи на землю.
Гнев ощутил Ахиллес и подумал в душе своей храброй:
"Боги! По истине вижу глазами великое чудо.
О, неужели и все умерщвленные мною Троянцы
21-55
Снова из мертвых восстанут, вернутся из тьмы преисподней,
Так же как этот вернулся, избегнув погибели верной?
Он на священный был продан Лемнос, но его не сдержало
Море седое, хоть многих оно против воли их держит.
Дайте ж сразимся, и пусть он вкусит острие нашей меди.
21-60
После я б видеть хотел и узнать, возвратится ль еще раз
В битву сей храбрый герой иль его, наконец, успокоит
Лоно земли плодоносной: она и могучего держит".
Так он шептал, поджидая. А тот, обезумев от страха,
Сам приближался к Пелиду, обнять порываясь колени:
21-65
Страстно желал он избегнуть зловещей кончины и Парки.
Дивный Ахилл уже поднял копье, собираясь ударить,
Как Ликаон подбежал и коснулся колен, нагибаясь,
Так что копье пронеслось над плечом и вонзилося в землю.
Тщетным желанием горя человечьего тела отведать.
21-70
Правой рукой обнимал он колени царя, умоляя,
В левой держал неподвижно копье, заостренное медью,
И, обращаясь к Ахиллу, крылатое вымолвил слово:
"Вот у твоих я колен! Ты внемли моей просьбе и сжалься.
Я для тебя, о, питомец Зевеса, проситель священный,
21-75
Ибо Деметры плоды у тебя же вкусил я впервые
В день, как меня ты забрал среди нашего пышного сада
И на священный Лемнос, от отца и дружины далеко,
Морем послал, чтоб продать. И тебе сто быков я доставил.
Ныне же втрое тебе за свободу принес бы я выкуп.
21-80
Только двенадцатый день, как в родной Илион я вернулся,
Выстрадав много, и снова жестокою предан судьбою
В руки твои. Ненавистен, должно быть, отцу я Зевесу,
Если к тебе приведен им еще раз. Увы, кратковечным
Мать родила меня в свет, Лаофоя, дочь старца Алтея,
21-85
Старца, который царит над отважным народом лелегов,
На берегах Сатниона владея высоким Педасом.
Дочь-то его, меж другими, взята была в жены Приамом.
Двое нас ею рожденных. И ты обезглавишь обоих?
Уж одного ты смирил, Полидора, подобного богу,
21-90
Ранил копьем заостренным в переднем ряду пехотинцев.
Ныне беда и со мной приключится. Уж я не надеюсь,
Богом сюда приведенный, избегнуть руки твоей тяжкой.
Только другое скажу, — ты в душе обсуди мое слово!
Смертью меня не казни: не родные мы с Гектором братья.
21-95
Он же убил твоего удалого и нежного друга".
Так обращался Приама блистательный сын к Ахиллесу
С медоточивою речью, но горькому внял он ответу:
"Выкупа мне не сули, не прельщай, о, безумец, словами!
Прежде, покуда Патрокл судьбой еще не был настигнут,
21-100
Сердцу отрадней казалось щадить благородных троянцев.
Многих тогда забирал я живьем. Продавая их в рабство.
Ныне ж никто не спасется от смерти, кого бы ни предал
В руки мои небожитель перед Илионской твердыней.
Не пощажу никого, и особенно сына Приама.
21-105
Так погибай же любезный! И что ты так жалобно плачешь?
Разве не умер Патрокл, хоть лучше тебя был гораздо?
Или не видишь меня, как я ростом высок и прекрасен?
Я и отцом знаменитым горжусь и рожден от богини,
Все же и мне угрожает кончина и жребий всесильный.
21-110
Будет ли то на заре, на закате ли дня или в полдень, —
Вскоре один из врагов мою душу исторгнет в сраженьи,
Тяжким ударив копьем, с тетивы ли настигнув стрелою".
Так он сказал. У того ослабели колени и сердце,
И, уронивши копье, он присел и простер свои руки.
21-115
Меч заостренный меж тем обнажил Ахиллес богоравный
И по ключице ударил близь шеи, и весь погрузился,
В тело двулезвенный меч. Ликаон по земле распростерся,
Падая ниц. И земля обагрилася черною кровью.
За ногу взяв, Ахиллес его бросил в текущие волны,
21-120
И, похваляясь над трупом, промолвил крылатое слово:
"Здесь и покойся отныне, лежи среди рыб ненасытных!
Слижут они на досуге всю кровь, что сочится из раны.
Мать не оплачет тебя, обрядивши на ложе. Но тело
Бурный Скамандр снесет на широкое лоно морское.
21-125
Прыгнув над быстрой волной, не одна под чернеющей зыбью
Скроется рыба, вкусившая жир Ликаона блестящий.
Так вы и все погибайте, пока в Илион не проникнем,
Вы, убегая в смятеньи, а я, умерщвляя бегущих.
Даже поток не поможет вам светлый сребристопучинный,
21-130
Сколько ему ни приносите в жертву быков криворогих,
Сколько могучих коней ни бросаете в бездну живыми.
Все вы погибнете ныне позорною смертью, покуда
Не искупите кончину Патрокла и горе ахеян,
Вами близь быстрых судов от меня вдалеке умерщвленных".
21-135
Так он сказал. И Поток в своем сердце разгневался сильно.
Стал он обдумывать в мыслях, как сына Пелея заставить
Яростный бой прекратить, как погибель отвлечь от троянцев.
Сын же Пелея меж тем, потрясая копьем длиннотенным,
Астеропея настиг, порываясь лишить его жизни,
21-140
Сына вождя Пелегона, которого в свет породили
Аксий широкотекущий и Акессамена владыки
Старшая дочь Перибоя: в любви с ней Поток сочетался.
Вот на него-то Пелид устремился. Но, выйдя на берег,
С парою копий в руках, тот бестрепетно стал пред Ахиллом.
21-145
Силу вдохнул в него Ксанф, из-за юношей павших разгневан,
Тех, кого мощный Пелид среди волн заколол без пощады.
После того, как, идя друг на друга, сошлись они близко.
Первый промолвил из них богоравный Ахилл быстроногий:
"Кто и откуда ты родом, что выйти дерзнул мне навстречу?
21-150
Горе отцам тех мужей, кто с моим повстречается гневом".
И, отвечая, промолвил блистательный сын Пелегона:
"Что о рожденьи моем вопрошаешь, Пелид благородный?
Из Пеонии я родом цветущей, далеко лежащей.
Войско привел я пеонян, колеблющих длинные копья.
21-155
Вот уж одиннадцать дней, как я прибыл в священную Трою.
Род же веду от широкотекущего бога речного
Аксия: нет на земле ни прозрачней воды, ни прекрасней.
Он Пелегона родил копьеносца, а я, повествуют,
Сын Пелегона царя. А теперь, Ахиллес, дай сразимся!"
21-160
Так он сказал, угрожая. И ясень с горы Пелиона
Поднял Ахилл, а троянец два бросил копья в одно время,
Ибо и левой рукою владел он искусно как правой.
В щит угодил он одним, но насквозь не пробил его медью:
Золото было помехой, подарок великого бога;
21-165
Локоть на правой руке он Ахиллу другим оцарапал.
Брызнула черная кровь, но копье, пролетев над героем,
В землю вонзилось, напрасно желая насытиться телом.
Следом за тем сын Пелея свой прямо несущийся ясень
В Астеропея метнул, порываясь лишить его жизни,
21-170
Но промахнулся и в берег попал, возвышавшийся круто.
До середины вонзилося в землю тяжелое древко.
Сам же он меч обнажил, что висел у бедра заостренный,
И налетел на троянца. Напрасно тот мощной рукою
Ясень Пелеева сына из берега вырвать пытался.
21-175
Трижды он встряхивал древко, обратно извлечь порываясь,
Трижды его отпускал поневоле. Хотел он еще раз
Взяться за ясень Пелида, погнуть и сломить посредине,
Но Ахиллес подоспел и мечем умертвил его раньше.
Чрево ему он рассек близ пупка, и на землю сырую
21-180
Вылилась внутренность вся. Испустил он дыханье мгновенно,
Сумрак окутал глаза. Ахиллес же, на грудь наступая,
С тела совлек все доспехи и слово сказал, похваляясь:
"Так и лежи! Не легко, даже будучи сыном Потока,
В битву вступать и сражаться с потомством Кронида владыки.
21-185
Ты говорил, что твой род происходит от бога речного,
Я же горжусь, что рожденьем обязан великому Зевсу.
Смертного сын я героя, вождя мирмидонян несчетных,
Сына Эака Пелея; Эак же рожден от Зевеса.
Если сильнее Зевес, чем потоки, текущие в море,
21-190
То и потомство Зевеса сильнее, чем дети потоков.
Ныне великий Поток пожелал оказать тебе помощь,
Но никому не дано против Зевса Кронида сражаться.
С ним не сравнится по силе ни сам Ахелой знаменитый,
Ни всемогущий Поток Океана глубоко текущий,
21-195
Он, из которого все вытекают моря и потоки,
И родники, и ключи, и глубокие воды колодцев.
Сам он, могучий, боится перуна великого Зевса,
С ужасом внемлет громам, когда с неба раскатисто грянут".
Слово окончив, извлек он из кручи копье боевое,
21-200
Астеропея оставив лежать на песке бездыханным,
Там на прибрежье, где черные волны его заливали,
Угри и рыбы вкруг мертвого тела кишели,
Мясом его насыщались и жир обрывали на почках.
Сын же Пелея пошел на пеонян, бойцов с колесницы,
21-205
Что в беспорядке помчались вдоль быстропучинного Ксанфа,
Лишь увидали, что вождь их погиб в беспощадном сраженьи,
Пал, умерщвленный копьем и рукою Пелеева сына.
Он умертвил Ферсилоха, Мидона, вождя Астипила,
Фрасия, Эния, Мнеса, равно как бойца Офелеста.
21-210
Тут бы пеонян без счета убил Ахиллес быстроногий,
Если б, глубокопучинный Поток, уподобившись мужу,
В гневе тогда не воскликнул, из темной возникнув пучины:
"О, Ахиллес, ты сильней и свирепей, чем прочие люди,
Ибо тебе помогают всегда небожители сами.
21-215
Если ж тебе Олимпиец дозволил губить всех троянцев,
Ты бы меня хоть оставил и там бушевал, средь долины.
Свежие воды мои уже мертвыми полны телами,
И не могу докатить своих струй до священного моря,
Трупами сдавлен в теченьи. А ты умерщвлять продолжаешь.
21-220
Но перестань, о, владыка племен! Меня ужас объемлет".
И, отвечая на то, Ахиллес быстроногий промолвил:
"Будет, как ты повелел, о, Скамандр, питомец Зевеса.
Я умерщвлять перестану надменных врагов, но не раньше,
Чем в Илион загоню их и в битве померяюсь силой
21-225
С Гектором, он ли меня усмирит, я ль его одолею".
Молвил и вновь налетел на врагов, небожителю равный.
С речью тогда к Аполлону глубокий Поток обратился:
"О, сребролукий, Зевеса дитя, не блюдешь ты завета
Сына великого Кроноса: он наказал тебе строго
21-230
В битве стоять за троянское войско до сумерек поздних,
Солнце пока не зайдет и поля не покроются тенью".
Молвил. Тогда Ахиллес в середину валов устремился,
С берега спрыгнув. И вздулся Поток, закипел, негодуя,
Поднял валы, возмущенный, тела пораскинул без счета,
21-235
Трупы героев троянских, убитых Пелеевым сыном.
Их изрыгнул он на сушу, ревя, точно бык криворогий.
Кто же в живых оставался, тех спас он от гнева Ахилла
И приютил их на дне в своих темных пучинах великих.
Страшно бушуя, чудовищный вал вкруг Ахилла поднялся,
21-240
Пал и разбился о щит. И, теряя устой под ногами,
Мощный Пелид ухватился за вяз густоверхий, огромный.
И опрокинутый вместе с корнями, весь берег обрушив,
С кручи тот вяз повалился в длину и густыми ветвями
Светлые воды реки запрудил, как бы мост образуя.
21-245
Взявшись за вяз, Ахиллес из речной устремился пучины,
Быстрые ноги расправил и в страхе помчался долиной.
Но божество не смирилось. Великий Поток, потемневши,
Ринулся бурно вослед, чтобы сына Пелея заставить
Грозную сечу покинуть, чтоб гибель отвлечь от троянцев.
21-250
С каждым скачком на полет боевого копья удалялся
Бурный Ахилл, порываясь вперед, как орел чернокрылый,
Кто превосходит всех птиц быстротою, равно как и силой:
Так Ахиллес устремился, и медь на груди у героя
Громко бряцала. Вперед он бежал, от Скамандра спасаясь,
21-255
Но и Поток догонял его вслед с несмолкаемым ревом.
Как ороситель земли направляет проточные воды
От родника темноструйного к пышно цветущему саду,
Ходит с лопатой в руках, очищая канавы от сора;
Ров наполняется быстро и камушки с шумом катятся,
21-260
Светлые воды журчат и бегут по наклонному ложу,
В беге своем обгоняя того, кто, трудясь, их проводит:
Так Ахиллеса Пелида, на резвость его не взирая,
Бурный Поток настигал: божество человека сильнее.
Всякий же раз как проворный Ахилл богоравный пытался
21-265
Против волны устоять, чтобы увериться, все ли погнались
Вечные боги за ним, на пространном живущие небе, —
Тотчас и вал необъятный вспоенного Зевсом Потока
Падал на плечи герою, и снова он с сердцем стесненным
Прыгал высоко ногами, но бурный Поток, разливаясь,
21-270
Сковывал члены ему, пожирая песок под ногами.
И завопил Ахиллес, на пространное небо взирая:
"Отче Зевес, неужели никто из богов не предстанет,
Чтобы спасти от Потока меня, злополучного мужа?
После пускай пострадаю. Никто предо мной не виновен
21-275
Из небожителей столько, как мать, обольстившая ложью,
Ибо сказала, что я под стеной меднобронных троянцев
Только от стрел быстролетных царя Аполлона погибну.
О, почему не убил меня Гектор, храбрейший здесь воин?
Доблестный муж победил бы и доблестный был бы повержен.
21-280
Ныне же я осужден недостойною смертью погибнуть,
Бурной рекой обессиленный, как свинопас малолеток,
Вброд перейти пожелавший и зимним снесенный потоком".
Так он сказал, и немедля Афина с царем Посейдоном
Близко к нему подошли, уподобившись людям по виду,
21-285
За руку взяли рукою и вслух успокаивать стали.
Первый промолвил тогда Посейдон, потрясающий землю:
"Ты не тревожься, Пелид, ничего в своем сердце не бойся.
Я и Паллада Афина — мы оба из сонма бессмертных —
Верную помощь тебе, с одобрения Зевса, окажем
21-290
Не суждено тебе роком погибнуть от силы Потока.
Вскоре сей бог усмирится, как сам ты увидишь глазами.
Только разумный подам я совет, — может быть, подчинишься.
Складывать руки в бою, без разбора жестоком, не надо
Раньше, чем всех не загонишь за славный оплот Илиона
21-295
В страхе бегущих троянцев. Но, Гектора жизни лишивши,
Тотчас к судам поверни. Мы дадим тебе славой покрыться".
Слово окончив, они к остальным поспешили бессмертным.
Он же долиной бежал, увещаньем богов ободренный.
Было все поле покрыто разлившейся бурно водою;
21-300
Сверху носились доспехи красивые юношей павших,
Плавали трупы без счета. Высоко вздымая колени,
Мчался вперед Ахиллес, и Поток ему не был помехой,
Ибо великую силу вдохнула в героя Паллада.
Не укротил и Скамандр в душе своей гнева, а пуще
21-305
Яростью против Пелида вскипел, ополчил свои волны,
Голову грозно поднял и, крича, Симоису промолвил:
"Брат мой любезный, дай вместе осилим неистовство мужа,
Или сегодня разрушит он город обширный Приама.
Не устоять перед ним средь смятения битвы троянцам.
21-310
Быстро на помощь приди, переполни глубокое ложе
Светлой водой родников и ключей, созови все притоки.
Грозной волной ополчись, подними несмолкаемый рокот
Камней и сломанных пней, да осилим свирепого мужа,
Кто подвизается ныне и мнит о себе, как бессмертный.
21-315
Только ему, говорю, ни краса не поможет, ни сила,
Ни дорогие доспехи, которые в бездне глубоко
Вскоре покоиться будут, одетые тиной речною.
Я и его самого приукрою песком и засыплю
Каменьем мелким без счета. Не смогут ахейские мужи
21-320
Кости его отыскать: столь густым затяну его илом.
Там и могильный над ним возведу и курган, и ахейцам
Незачем будет его хоронить и гробницу готовить".
Так говоря, на Ахилла он, вздувшись, обрушился с ревом,
Пеной и кровью вскипая, ворочая трупы троянцев.
21-325
Встали багровые волны вспоенного Зевсом Потока
И, разливаясь далеко, с собой увлекли Пелиона.
Гера тогда закричала, боясь за Ахилла Пелида,
Как бы глубокопучинный Поток не умчал его в бездну.
К милому сыну Гефесту со словом она обратилась:
21-330
"Встань, Хромоногий, возлюбленный сын! На тебя, полагаем,
Яростно так ополчился Скамандр глубокопучинный.
Помощь яви нам скорее, зажги негасимое пламя.
Я ухожу, чтобы кликнуть и западный ветер, и южный.
С моря при помощи их я воздвигну тяжелую бурю.
21-335
Пламенем грозным дохнет и троянцев она уничтожит,
Головы их и доспехи. А ты в это время вдоль Ксанфа
Купы деревьев сожги и обрушься на самые воды.
Да не смущают тебя ни угрозы, ни сладкие речи.
Не усмири беспощадного гнева, пока не воскликну
21-340
Голосом зычным: тогда лишь уймешь неустанное пламя".
Молвила так, и Гефест устремил пожирающий пламень.
Прежде всего по долине разлился огонь, уничтожив
Кучей лежавшие трупы мужей, умерщвленных Пелидом.
Поле обсохло. Назад отступили прозрачные воды.
21-345
Точно осенней порою Борей осушает мгновенно
Пашню от ливней недавних, и сеятель рад в своем сердце:
Так и долина обсохла и все на ней трупы сгорели.
После того на Поток он направил блестящее пламя.
Вспыхнули ивы и вязы, а также кусты тамариска,
21-350
Легкий тростник загорелся, и кипер, и лотос цветущий, —
Все запылали растенья, вдоль берега росшие густо.
Угри и рыбы, объяты испугом, ныряли в пучины
Или сквозь светлые воды метались по всем направленьям,
Мучимы жгучим дыханьем Гефеста, кто мудростью славен.
21-355
Вскоре Поток запылал и взмолился и слово промолвил:
"Не устоять, о, Гефест, пред тобой никому из бессмертных.
Также и мне не сразиться с тобой и с огнем твоим ярым.
Кончим вражду. И пускай Ахиллес всех прогонит из Трои.
Что мне до распри людей и зачем мне за них заступаться?"
21-360
Молвил, охвачен огнем, и вскипели прозрачные воды.
Точно котел закипает, огнем понуждаемый сильным,
Полный топящимся жиром холеной свиньи ожиревшей;
Влага бежит через край и пылают сухие поленья:
Так и Скамандр объят был огнем, и вода клокотала.
21-365
Волны вперед не хотели струиться, а стали недвижно,
Изнемогая от пара, терзаемы силой Гефеста.
К Гере взмолился Поток и крылатое слово промолвил:
"Гера! Почто на меня одного среди сонма бессмертных
Сын твой обрушил свой гнев? Пред тобою я меньше виновен,
21-370
Чем остальные все боги, защитники войска троянцев.
Я, если ты повелишь, воздержаться согласен от битвы.
Пусть же уймется и он. Я поклясться готов пред тобою,
Что никогда от троянцев беды отвращать я не стану,
Если бы даже вся Троя зловещим огнем запылала,
21-375
Если бы пламя зажгли в ней бесстрашные дети ахеян".
Эту услышавши речь, белорукая Гера богиня
К милому сыну Гефесту со словом, спеша, обратилась:
"Сын многославный, уймись, о, Гефест, оттого что не должно
Бога бессмертного так беспощадно карать из-за смертных".
21-380
Молвила так. И Гефест погасил истребительный пламень.
В ложе вступила река и полились прозрачные воды.
Оба окончили битву, едва лишь Поток усмирился.
Гера, хоть гневаясь в сердце, конец положила их спору.
Тут среди прочих бессмертных возникла жестокая распря,
21-385
Ибо и чувства, и мысли к различному их побуждали
С криком сошлись они вместе. Сырая земля содрогнулась.
Небо вверху огласилось как будто рыканием трубным.
Сидя на выси Олимпа, Зевес их услышал, и сердце
В нем от веселья взыграло при виде, как боги схватились.
21-390
Были недолги их сборы. Воинственный щитокрушитель
Раньше других устремился Арей на Палладу Афину,
Медным копьем потрясая, и слово обидное молвил:
"Снова ты, псица, зачем возбуждаешь раздор средь бессмертных
Дерзости бурной полна, увлекаема сердцем надменным?
21-395
Или не помнишь, как сына Тидея тогда подстрекнула
Ранить меня и сама, захвативши копье боевое,
Против меня устремила и нежную кожу рассекла?
Только теперь ты, надеюсь, воздашь мне за зло, что свершила".
Так произнесши, богиню в бахромистый щит он ударил,
21-400
Крепкий: его сокрушить не могли б и перуны Зевеса.
Кровью покрытый Арей его тронул копьем заостренным.
И, отступивши, богиня схватила в могучую руку
Черный булыжник, большой, угловатый, лежавший в долине.
Встарь он людьми был положен, как знак межевой, среди поля.
21-405
В шею попала Афина и члены Арея сковала.
Падая, семь он покрыл десятин; зазвенели доспехи,
Кудри покрылись землей. Засмеялась Паллада Афина
И, похваляясь над павшим, крылатое молвила слово:
"О, неужели, безумец, доныне еще ты не ведал,
21-410
Сколь я сильнее тебя, если вздумал со мною тягаться?
Так, наконец, ты искупишь проклятие матери нашей,
В гневе несчетные беды зато на тебя накликавшей,
Что, позабыв аргивян, помогаешь надменным троянцам".
Молвив, богиня назад обратила блестящие очи.
21-415
За руку тою порою Арея, стонавшего тяжко,
Дочь Громовержца взяла Афродита. С трудом он очнулся.
Но белорукая Гера богиня, увидев обоих,
Тотчас Палладе Афине крылатое молвила слово:
"Непобедимое чадо Эгидодержавного Зевса!
21-420
Вон мужегубца Арея уводит бесстыдная псица
Через смятенье жестокого боя. Вступись поскорее!"
Молвила так. И Афина, ликуя душой, устремилась,
На Афродиту напала и тяжкой толкнула рукою
В грудь. Подогнулись колени и замерло сердце богини.
21-425
Оба, Арей с Афродитой легли на кормилицу землю.
И, похваляясь, Афина крылатое молвила слово:
"Если бы все остальные заступники войска троянцев,
В битве желая вредить меднопанцирным детям ахеян,
Были могучи и храбры, как ныне была Афродита,
21-430
В помощь к Арею придя, чтобы с гневом моим состязаться!
Скоро б тогда меж собой мы раздоры войны прекратили,
Скоро бы взяли оплот Илиона, построенный крепко".
Молвила так. Улыбнулась почтенная Гера богиня.
К Фебу меж тем обратился земли колебатель могучий:
21-435
"Что, Аполлон, мы стоим в стороне? Неприлично нам медлить,
Если другие затеяли бой. Да и было б позором
В медный Зевесов чертог на Олимп нам вернуться не бившись.
Так начинай же. Ты младший. А мне начинать непристойно,
Ибо я старше тебя по рожденью и больше изведал.
21-440
О, безрассудный, с забывчивым сердцем! Ужели не помнишь,
Сколько мы вынесли бедствий вокруг Илионской твердыни,
Мы лишь одни из бессмертных, тогда, по решению Зевса,
В Трою пришли, чтобы год прослужить за условную плату
Гордому Лаомедону, а он стал давать приказанья?
21-445
Я окружил крепкозданной стеною жилище троянцев,
Дивной работы, широкой, чтоб город их стал неприступен.
Ты же пасти был обязан тяжелых быков криворогих,
Там, на высотах лесистых богатой лощинами Иды.
Но по прошествии года, когда нам желанные Горы
21-450
День привели платежа, удержал он насильственно плату,
Лаомедон непреклонный, с угрозами нас отославши.
Ибо тебе он грозил, что, связавши и руки, и ноги,
В рабство продаст на одном из чужих островов отдаленных.
Нас же обоих пугал, что безжалостно уши обрежет.
21-455
Так от него, негодуя, отправились в путь мы обратный,
Сильно сердясь за награду, что он обещал, да не отдал.
Ныне народу его ты мирволишь, от нас отделившись,
И не желаешь, чтоб гордые сердцем погибли троянцы
Смертью позорной — они, их стыдливые жены и дети".
21-460
И, отвечая, сказал ему царь Аполлон Дальновержец:
"О, колебатель земли, ты бы счел меня верно безумным,
Если б я вздумал с тобой из-за смертнорожденных сражаться,
Из-за людей злополучных, похожих на слабые листья:
Ныне цветут они силой, питаясь плодами земными,
21-465
Завтра лежат бездыханны. Не лучше ли нам поскорее
Грозную битву покинуть — и пусть они сами воюют!"
Слово окончив, назад отошел Аполлон Дальновержец,
Ибо на брата отцова он руку поднять устыдился.
Но Артемида, царица зверей, полевая богиня,
21-470
Начала брата корить и обидное слово сказала:
"Ты побежал, Дальновержец, и честь предоставил победы
Всю Посейдону, чтоб он незаслуженной славой покрылся!
О, малодушный, на что тебе лук, бесполезный как ветер?
Чтобы вперед от тебя не слыхала я в доме отцовском
21-475
Слов похвальбы, как доныне средь вечных богов ты бывало
Часто хвалился, что можешь один с Посейдоном сражаться!"
Молвила так. Ничего не сказал Аполлон Дальновержец.
Но воспылавшая гневом супруга стыдливая Зевса
К стрелолюбивой богине обидную речь обратила:
21-480
"Как, о, бесстыдная псица, ты мне прекословить дерзаешь?
Нет, не легко тебе будет со мною померяться силой.
Хоть и гордишься ты луком. Зевес тебя львицей поставил
Только над женами смертных и власть даровал умерщвлять их.
Ты поступила б разумней, гоняя зверей по вершинам
21-485
Ланей стреляя лесных, чем бороться с богиней сильнейшей.
Или желаешь, тебя укрощу я в борьбе, да запомнишь,
Сколь я сильнее тебя, если с гневом моим повстречаться".
Молвивши, обе руки Артемиды схватила у кисти
Левой рукою, а правою лук совлекла со стрелами
21-490
С плеч и ее по лицу, улыбаясь, ударила ими.
Та отбивалась напрасно. Рассыпались легкие стрелы.
Плача нагнулась к земле и вперед побежала богиня,
Точно в ущелье от ястреба мчится голубка,
В месте скалистом, где ей не назначено роком погибнуть:
21-495
Так Артемида бежала и плакала, стрелы покинув.
Вестник Аргусоубица тогда обратился к Латоне:
"Я, о, Латона, с тобой не намерен сражаться. Опасно
Против супруг выступать собирателя туч Олимпийца.
Ты ж, наперед похваляясь в собраньи богов вечносущих,
21-500
Можешь твердить, что меня победила великою силой".
Молвил. Она же изогнутый лук подбирала и стрелы,
Что разлетелись повсюду средь вихря поднявшейся пыли.
Их подобравши, богиня за дочерью вслед зашагала.
К Зевсу в чертог меднозданный взошла на Олимп Артемида.
21-505
Плача, прекрасная дева к коленям отцовским прильнула,
И благовонный покров на ее голове содрогался.
К сердцу привлек ее Зевс и спросил, от души рассмеявшись:
"Кто из бессмертных тебя незаслуженно, дочь дорогая,
Так оскорбил, словно ты перед всеми дурное свершила?"
21-510
И отвечала прекрасно-венчанная бурная дева:
"Это супруга твоя, о, родитель, меня оскорбила,
Кто меж бессмертными сеет раздор — белорукая Гера".
Так, обращаясь друг к другу, они меж собой говорили.
Вскоре затем Аполлон удалился в священную Трою.
21-515
Он опасался за стену и благоустроенный город,
Как бы в тот день аргивяне, судьбе вопреки, их не взяли.
Все же бессмертные боги вернулись в чертоги Олимпа,
Гневом пылая одни, а другие гордясь беспредельно
И на престолы уселись близь тучемрачителя Зевса.
21-520
Сын же Пелея троянцев губил и коней быстроногих.
Точно к пространному небу возносится дым от пожара,
Ежели боги во гневе обрушили пламень на город,
Всех повергая в тревогу, а многим готовя страданье:
Так причинял сын Пелея тревогу и горе троянцам.
21-525
Старец Приам той порою на башне стоял богозданной
И Ахиллеса узнал исполинского, перед которым
В бегстве метались троянцы, не видя нигде подкрепленья.
Тяжко вздыхая, спустился он с башни высокой на землю
И приказал пред стеною стоявшим привратникам славным:
21-530
"Вы отоприте ворота, в руках их держите, покуда
Все в Илион не спасутся бегущие дети троянцев.
Близко от них Ахиллес — не случилось бы нынче несчастья.
После ж, как только они за стеною вздохнут с облегченьем,
Быстро заприте ворота, сомкните тяжелые створы.
21-535
Сильно боюсь, как бы в город сей пагубный муж не ворвался".
Молвил: и, снявши запоры, они распахнули ворота,
Войску являя спасенье. И Феб Аполлон Дальновержец
Ринулся битве навстречу, чтоб гибель отвлечь от троянцев.
Те же, покрытые прахом, терзаемы сильною жаждой,
21-540
С поля бежали стремглав к высокой стене Илионской.
Следом Ахилл догонял их с копьем. Пламенело в нем сердце
Яростью дикой. Он мчался вперед, чтобы славой покрыться.
Взяли б тогда аргивяне высоковоротную Трою,
Если бы Феб Аполлон не внушил Агенору сражаться,
21-545
Богоподобному воину, сыну вождя Антенора.
В сердце ему он вдохнул дерзновенье, а сам подле мужа
Стал, прислонившись к стволу и окутавшись тучей густою,
Чтобы избавить героя от Парок мучительной смерти.
Тот же, как только завидел Ахилла, крушителя башен,
21-550
Стал неподвижно и сердце в нем страшно от дум волновалось.
Тяжко вздохнув, говорил он с собой в своем сердце отважном:
"Горе мне! Если теперь побегу перед мощным Ахиллом
Той же дорогой, какой в беспорядке мятутся другие,
Буду, как все, им настигнут и так же бесславно зарезан.
21-555
Если ж, другим предоставив бежать перед сыном Пелея,
Сам я в другом направленьи помчусь по Илийскому полю,
В сторону взяв от стены, и достигну лесистой вершины
Иды, обильной ключами, и в частый кустарник проникну, —
Вечером мог бы тогда я в священную Трою вернуться,
21-560
В светлой реке искупавшись, и тело очистив от пота…
Только зачем мое сердце такие лелеет надежды?
Вдруг он заметит меня, как из города мчусь по долине,
Вдруг он помчится вослед и настигнет ногами, проворный.
Не избежать мне тогда ненавистных мне Парок и смерти.
21-565
Всех земнородных людей превосходит он силой.
Уж не остаться ли здесь и его перед городом встретить?
Кожа на нем, как на всех, уязвима для меди блестящей,
В теле душа у него лишь одна и зовут его смертным.
Славою только его возвеличил Зевес Олимпиец".
21-570
Молвив, он весь подобрался и стал ожидать Ахиллеса.
Храброе сердце его так и рвалось в опасную битву.
Точно из дебрей лесных выступает пантера навстречу
Мужу ловцу и ни разу бестрепетным сердцем не дрогнет
И не помыслит о бегстве, хотя бы и лай услыхала,
21-575
Хоть бы ловец, обойдя, ее ранил стрелой или дротом;
Даже пронзенная медью, она не смиряет отваги,
Прежде чем с грозным врагом не сойдется иль вовсе погибнет:
Так Агенор богоравный, прославленный сын Антенора,
С поля бежать не хотел, не померявшись в битве с Ахиллом.
21-580
Щит пред собою уставив большой, равномерно округлый,
Целясь копьем в Ахиллеса, он голосом зычным воскликнул:
"Верно, ты в сердце уже уповаешь, Ахилл многославный,
Нынче же город разрушить троянских мужей непреклонных.
Глупый, немало еще из-за Трои свершится несчастий!
21-585
Ибо нас много собралось, — героев, бестрепетных сердцем,
Чтоб отстоять Илион, защищая родителей милых,
Нежных супруг и детей. А тебе здесь готова погибель,
Хоть устрашает твой вид и душою ты воин отважный".
Молвил и тяжкой рукою пустил в него дрот заостренный.
21-590
Не промахнулся троянец, а в голень попал под коленом,
И от удара копьем оловянные новые латы
Звякнули страшно вкруг мощной ноги. Только медь отскочила,
Латы ножной не пробив: помешал ей подарок Гефеста.
На Агенора потом устремился Пелид богоравный,
21-595
Но Дальновержец ему воспрепятствовал славой покрыться.
Он Агенора похитил и, тучей окутав густою,
Вывел из битвы, помог удалиться ему невредимым,
Сам же лукавством отвлек Пелеона от войска троянцев.
Став совершенно подобным по виду бойцу Агенору,
21-600
Он побежал пред Ахиллом, — тот быстро в погоню пустился.
Долгое время Пелид плодоносною мчался долиной
И, повернувшись к Скамандру, пытался догнать Аполлона;
Тот, подпустив его близко, заманивал мужа все дальше
И распалял в нем надежду, что скоро им будет настигнут.
21-605
Пользуясь этим, троянцы, ликуя, стремились к воротам
Тесной толпою, и город стал полон спасенных героев.
Тою порою никто не дерзнул вне твердыни помедлить,
Чтобы других подождать и разведать, кто пал среди битвы,
Кто от погибели спасся. Стремглав они в город летели
21-610
Все, кого ноги несли и проворные мчали колени.