Я поднялся в узкое помещение для пассажиров, закрыл люк под ногами и открыл другой люк над головой. Проверил в последний раз механизм. Все было в порядке, начиная с «дианита» и кончая консервами в кладовой.
Поворот рычага снял ракету с крепких козел, на которых она так долго покоилась. Теперь она стояла в воздухе. Новый поворот рычага на миллиметр вывел ее из лаборатории через раскрытые настежь широкие ворота. Потом я закрыл иллюминатор.
Микроскопические дозы «дианита» истекали из ракеты, бесчисленными толчками двигая ее в сторону, обратную направлению взрывов.
О земле я больше не думал. Теперь все мое сознание было охвачено мыслью о Луне. Крайне занимавший меня вопрос — обитаема Луна или нет до того меня измучил, что в конце концов я запретил себе думать об этом до того момента, — когда я буду летать над лунной поверхностью, обозревая ее невооруженным глазом.
Все аппараты — без перебоев, без досадных уклонений и из запаса «дианита» было израсходовано меньше одной трети, когда Луна представлялась уже огромным диском, занявшим половину черного, как сажа, неба. Огромный диск спутника Земли был заметно иззубрен по краям. Мой взгляд был прикован к темной, обширной, в тысячу километров в поперечнике, котловине Моря дождей, ограниченного с одной стороны цепью лунных Аппенин и Карпат, с другой стороны — лунным Кавказом и с третьей — изломанным, диким хребтом лунных Альп. Черные трещины длиной в сотни километров зияли жуткими изломами. Скоро Луна должна была открыть мне свои тайны.
Ракета стремительно неслась ближе и ближе к Луне. Теперь я сосредоточил свое внимание на столь интересующих астрономов кратерах Коперника, Кеплера и Тихо-Браге, окруженных далеко расходящимися светлыми лучами, относительно происхождения и значения которых ученые строят всевозможные теории.
Странная тревога заставила меня схватиться за подзорную трубку — и все теории рассыпались прахом. Профессора — очень рассеянные люди. Так часты случаи, когда — профессор ищет шляпу, надетую на голову, ищет перчатки, натянутые на руки. Меня сердила отправная точка многих рассуждений: отсутствие атмосферы делает невозможной органическую жизнь. Но человек существует не потому, что его легкие пьют кислород из воздуха, — нет, человеческие легкие существуют потому, что на Земле атмосфера. Человек приспособляется к атмосфере. Будь она плотнее, чем на Земле, органы дыхания были бы иными. С уменьшением на Земле запасов воздуха легкие будут уменьшаться, как постепенно атрофируется у человека одна из кишок, от которой теперь остается только маленький и почти ненужный червеобразный отросток. В далеком будущем человек будет довольствоваться не большим количеством воздуха, чем довольствуются теперь рыбы, вдыхающие жабрами воздух, растворенный в воде. Земные ученые не допускают мысли о жизни на Луне, рассуждая, что невозможно организму переносить огромнее колебания температуры на Луне — от 200 градусов жары лунным днем и до 200 градусов холода лунной ночью. Но если русские на земном полюсе холода — в городе Верхоянске — благополучно живут при 50 градусах жары летом и при 70 градусах холода зимой, то почему бы лунным людям не приспособиться к условиям существования на Луне, как русские ухитрились приспособиться к холоду земному?
Подобные мысли проносились у меня в мозгу, когда я рассматривал сияние лучей окружающих кратер Тихо-Браге. Может быть на Луне есть люди...
Я направил полет ракеты в центр лунного диска: в Срединный залив великого лунного Океана бурь.