Бытописателями наших дней отмечена одна характерная особенность современных драм, — эта особенность: желание произвести эффект, ошеломить публику во что бы то ни стало и хоть на один день стать самой интересной темой газетных хроник и главным предметом внимания публики.
Но как ни гадки и как ни печальны драмы этого рода, в них всё-таки всегда можно усмотреть нечто смягчающее вину их героев.
Это нечто ясно видно в поведении героев: беспокойное метание из стороны в сторону, тревожное искание чего-то нового, — может быть, новых форм жизни, новых впечатлений — тоскливая неудовлетворённость, какая-то раздражительная и смутная жажда жизни, как можно больше нервной жизни, как можно больше впечатлений.
В общей путанице современных драм эти симптомы являются чем-то таким, что как бы подаёт надежду на исправление человека.
У него есть желание жизни, он ищет — значит, он ещё жив духовно, и, хотя он безнравственно и нелепо гибнет, — всё-таки можно надеяться, что он изменит направление.
Но есть драмы более знаменательные, более мрачные по содержанию и значению, — драмы, образец которых так рисует одна из одесских газет.
Недавно, рассказывает газета, в одном из посёлков Таганрогского округа совершена продажа живого человека при следующих характерных обстоятельствах. Один из жителей посёлка, бедный и захудалый мужичонка, неудачник, изо дня в день перебивавшийся с хлеба на воду, заметил, что его жена, красивая и бойкая бабёнка, сильно приглянулась «интеллигентному человеку», сельскому хозяину X. Мужичок захотел извлечь из симпатии «интеллигентного человека» к его жене некоторые выгоды в свою пользу.
Подумав, он явился к почтенному интеллигенту, и между ними произошло приблизительно следующее объяснение:
— Тебе, — имярек, — жена-то моя по вкусу? — спрашивает мужичок.
— Хорошая баба… — соглашается интеллигент.
— Так, — почёсывается мужичок. — Это хорошо… Чего же ты теперича сделаешь? — бесхитростно идёт он к своей цели.
— А что? — уклоняется от объяснения развитой интеллигент.
— Ничего. Я, как, значит, муж ейный, то и любопытно мне… Да ладно, будем говорить просто, начистую, значит.
— Давай! — соглашается интеллигент.
— Важно… Ну, так вот что. Коли тебе она по губе, то и бери ты её у меня, когда, значит, захочешь. Бери и забавляйся… идёт?
— То есть как так? — вопрошает осторожный интеллигент.
— А так, очень просто! Нужно тебе её, может, завтра — бери, и больше никаких! Понял?
— Спасибо, брат! — говорит обрадованный интеллигентный человек.
— Спасибо — это что! Спасибом ты от меня не отделаешься. Мне ведь она жена, баба-то тоже денег стоит… Кормил я её, ну и прочее.
— А сколько ты возьмёшь? — ставит господин X вопрос ребром.
— Десять целковых! — определяет мужик цену ласк своей жены.
— Дорого! — задумчиво качает головой интеллигент.
— Да ведь какая баба! Смак один! Уж ты поверь мне. Очень даже скусная баба. Чай, я ейный муж — знаю…
Сторговались. За каждый визит жены интеллигентный господин платит её мужу десять целковых.
Но вскоре он нашёл, что это дорого и убыточно. Новый разговор с собственником женщины.
— Слушай, брат… — говорит интеллигент мужику. — Вот что: продай мне жену совсем.
— То есть как это? — изумляется мужик.
— А так, продай — и всё тут.
— Чай, она не корова… Нельзя, поди, по закону-то.
— Ну, вот! А кто узнает? Говори, сколько тебе за неё. Сразу и по рукам ударим… Ну? Хочешь тридцать рублей? Кормить и одевать уж, конечно, я сам буду.
— Известно. Скотина твоя и корм твой, это уж такой порядок. А всё ж таки ты мне даёшь не по-божески, тридцать рублей за такую бабу! Разве можно!
— Ну, а сколько?
— Сто!
— Сто-о?!
— Известно, сто. Ведь баба-то какая? Сам знаешь — сахар, а не баба. Я тоже в них толк понимаю, в бабах-то, хоть я и не барин…
— Ну, уж сто рублей всё-таки за неё не дам! — категорически возражает интеллигент.
— Не дашь?
— Не дам!
— А сколько дашь?
— Сколько сказал сначала…
— Тридцать?
— Ну да…
— Али это можно за тридцать целковых такую бабу купить? Этакую ядрёную бабу! Да ни одна душа тебе не продаст жену по такой цене.
И, наконец, мужик выторговал у интеллигента ещё 10 рублей. Баба была продана за 40 рублей.
Дёшево это или дорого?
Вот драма!
Она нимало не эффектна, несложна и действующими лицами не изобилует — она так кратка, проста и до ужаса ясна.
Не может быть двух мнений относительно того, кто в ней играл более гнусную и постыдную роль — мужик или барин — «интеллигентный человек», по словам газеты. Мужик — существо, исторически втиснутое во «власть тьмы», — с него, в силу этой причины, не взыщешь много. А интеллигентный помещик, забывши всякую порядочность и потерявши чувство совести в погоне за удовлетворением своих животных инстинктов, — существо нравственно ответственное.
Вот драма, рисующая страшное явление: духовную смерть человека, утратившего мораль. Мы видим здесь нечто непримиримое с требованиями самой элементарной нравственности, нечто дикое, грозное, возмущающее своим цинизмом…
Продают человека… Поймите, продают его за 30 рублей, как вещь, как животное. Продавец, глупый раб невежества, — одичалое от голода и жизненных неудач существо.
Покупатель — «интеллигент». Когда-то с этим словом необходимо связывалось представление о чести, о бескорыстии, о благородных намерениях и святых мечтах, — мечтах о всеобщем счастье.
Но вот произошёл какой-то тёмный процесс, почему-то умерло сердце у человека, и мы видим его хладнокровно покупающим себе за 30 рублей игрушку — живого, себе подобного, своего ближнего. И именно в этой простоте поступка, в спокойствии духа, с которым торговался господин X, покупая себе для забавы женщину, — в этой поразительной расчётливости покупателя — в ней драма страшнее всех эффектных драм. В ней ясно видно, что человек умер. Умер — но живёт и действует, и от его поступков пахнет ароматом разложения и смерти.
Душа умерла, благородства в жизни нет, порядочность утрачивается, человек теряет и подобие божие и приобретает образ звериный…
И всё это творится так просто, тихо, незаметно… И ужасна эта тишина процесса разложения.