Большая, уютная комната. В левой стене - дверь в прихожую и два окна, вправо - дверь в комнату Анны и другая к Егору. Прямо широкие двери в гостиную, она выступает в комнату углом, между ним и голландской печью в правом углу - ниша, в ней широкий диван, на диване полулежит Цыганов и курит. Направо, между дверей - пианино; Анна что-то играет, чуть касаясь клавиш. Посередине комнаты за столом Богаевская раскладывает пасьянс. В комнате Черкуна Степан тихо щелкает на счетах. Черкун задумчиво ходит по комнате, останавливается пред окном, смотрит во тьму. Ветер. Горят лампы.
Богаевская. Холодновато!
Анна. Дать вам шаль?
Богаевская. Лидуша пошла за ней...
Цыганов. Юноша! Бросьте вы щелкать!
Степан. А вот поймаю - брошу...
Богаевская. Кого это вы ловите?
Степан. Купца Притыкина...
Богаевская. Разве плутует?
Степан. Довольно усердно...
Богаевская. Да... вот он, купец! Даже и влюбленный - плутует...
Цыганов. Сие свойственно людям всех сословий... Я, в сущности, против обличения мошенников: это только изощряет их приемы. Что ты все ходишь, Егор? кого ты ждешь?
Черкун (не вдруг). Так... хожу вот... А что тебе?
Цыганов. Я не имею больше вопросов, как говорят прокуроры... Какая дурацкая погода!
Анна. Его взволновал спор...
Черкун (сухо). Откуда это известно тебе?
Анна. Мне кажется... когда не соглашаются - это раздражает...
Черкун (насмешливо). Да? Поздравляю... очень оригинальное наблюдение.
Богаевская. Интересно спорили... да! Я хоть и не поняла ничего... а интересно!
Черкун. Лидия Павловна - слишком прямолинейна...
Цыганов. Это говоришь ты?
Богаевская. А скучно мне будет, когда вы уедете... очень скучно!
Цыганов. Поезжайте с нами. Что вам делать здесь?
Богаевская. А там? Мне, батюшка, везде нечего делать... И всю жизнь я ничего не делала...
Цыганов. И ни одной ошибки?
Богаевская (мешая карты). И ни одной ошибки... Нет, Анна Федоровна, не вышло...
Анна (грустно). Нет?.. Жаль... А мне так хотелось, чтоб вышло...
Богаевская. А вот мы еще раз спросим судьбу...
Степан (торжественно-шутливо). Судьбу насиловать нельзя...
Черкун (негромко). Она сама насилует людей:
Степан. А особенно жадных...
Богаевская. А вы - щелкайте, щелкайте...
(Лидия входит, несет шаль.)
Цыганов. Пока судьба вас не отщелкала...
Богаевская. Ну, вот спасибо, Лидуша... Ты слышала - у Архипа Притыкина роман с Веселкиной Марией...
Лидия. Как это интересно, тетя!
Богаевская. Все-таки... забавно!
Цыганов. Вас, дорогая моя, ничто не интересует, кроме верховой езды... Странно вы живете... скачете верхом по полям во всякую погоду и - только! Удивительно изменились вы...
Лидия. В дурную сторону?
Цыганов. Конечно! Люди с детства идут только в эту сторону!..
Лидия. Тогда - чему же удивляться?
Цыганов. Я ждал, что вы будете прекрасным ядовитым цветком, на ниве порока... а вы - что такое вы? Чего вы ищете? Чего вам хочется?
Лидия. Найду - узнаете...
Степан. Не там вы ищете, где надо... не там!
Богаевская. Однако, батюшка, быть может, я стесняю ваше красноречие?
Цыганов. О нет! Почему?
Богаевская. То-то! А то некоторые стесняются говорить пошлости при мне... дескать, старушка почтенная...
Лидия. Вы слишком строги, тетя... В обществе, где я вращалась, говорят хуже...
Богаевская. Хуже? Ну извиняюсь... одичала я...
Цыганов. О полноте!
(Вбегает Катя.)
Степан (выскакивая). Ну? Как? Что?
Катя. Да... Еду...
Степан (одобрительно). Браво! Молодец...
Катя (подходит к Анне). Тяжело! Он плачет... отец плачет! Такой жалкий...
Степан. Это - возмездие! Он всю жизнь давил людей...
Катя (топая ногой). Не смейте так! Не ваше дело...
Анна. Ну, не волнуйся... ничего...
Цыганов. Это именно его дело... ведь он вас утащил...
Катя. Меня никто не утащил, я - сама... не говорите мне глупостей... А отца мне жалко... я его люблю... я знаю: он грубый, он жестокий... и все такие! Все люди - грубые и жестокие... И вы, Степан Данилович... и вы тоже...
Степан (вспыхнул, усмехается). Может быть... ну что же? Но жизнь так устроена, что жестокость необходима...
Катя. Ненавижу я вашу усмешку... молчите!
Черкун (улыбаясь). Милый звереныш...
Цыганов. А у вас, юноша, сварливая будет жена:
Степа (входит). Степан Данилович...
Степан (брезгливо). Вы не можете без пошлостей?
Черкун (с гримасой). Господа!
Степа. Степан Данилович, вас спрашивает Гогин...
(Степан, круто повернувшись, идет в прихожую, Степа - за ним.)
Цыганов. Задорный юноша... Чему вы улыбаетесь, Лидия Павловна?..
Лидия. Хорошая пара...
Черкун. Д-да... славные...
Лидия. Красивая жизнь впереди у них...
Цыганов. Но, вероятно, голодная...
Лидия. Мне нравится Лукин... В нем есть что-то значительное...
Цыганов. Его усмешка отрицает вас...
Лидия. Она всех отрицает...
(Из прихожей идет, усмехаясь, Степан; за ним Гогин, одетый в хорошую новую поддевку. Он мнется и что-то шепчет на ухо Степану.)
Степан. Э, нет, скажите сами, синьор...
Черкун. Что такое? Что вам нужно, Гогин?
Матвей (конфузится). Да вот: жениться хочу...
Цыганов. Оригинально! Как это вы надумали, а?
Матвей. Уж так... пора! Двадцать три года мне...
Черкун. Ну? Что же дальше?
Матвей. Так вот, Егор Петрович, помогите!
Заслужу!.. Как я сам из мужиков, то знаю все больные места ихние: уж я им не дам...
Степан. Воспитали человека... отечеству на пользу...
(Катя и Анна выходят и стоят у пианино.)
Черкун (хмуро). Чем - помочь?
Матвей. Да видите... выбрал я Степаниду, а она не хочет: не пойду, говорит, и шабаш! А она такая скромная, баловать не станет, я ожидаю, а бояться будет... Так вот я просить вас и барыню хочу - припугните вы ее!
Черкун. Это... зачем же?
Матвей. А чтобы она шла за меня, а то, скажите ей, - к отцу, мол, отправим! Она его до смерти боится. А я ему уж полтину дал, чтобы он ее, значит, ко мне толкнул...
Катя (изумленно). Ах, какой мерзавец!
Матвей (вздрогнул). Чего-с?
Черкун (сухо, Степану). Выдайте ему расчет...
Матвей (поражен). Расчет? Мне? За... за что?
Степан. Подумайте - за что бы?
Черкун. Идите...
Матвей (опускается на колени). Егор Петрович...
Черкун (резко). Встать!
Матвей (вскакивает). Сергей Николаевич, за что же?
Катя (торжественно). Ага-а?
Матвей (слезливо). Что я худого сделал? Эх, Степан Данилович... подвели вы меня под обух...
Цыганов. Вы - идите... Потом, может быть...
Черкун (спокойно). Ничего не может быть...
Матвей (уходя со Степаном). Господа... напрасно это! Разве так можно? а? Вдруг, ни с того ни с сего... а?
Цыганов (Черкуну). Мне не кажется, что ты поступил, как Соломон... нет! Денег он уже наворовал... зачем гнать его? Парень неглупый... а кулаком будет все равно... Умные люди - всегда жулики...
Степа (вбегает и бросается в ноги Черкуну). Егор Петрович... дай вам бог...
Черкун. Э, черт возьми! Сейчас же встаньте!
Степа (встает). Я боялась, я дрожала... думала - отдадут они меня ему...
Катя. Какая глупая...
Анна. Степа! Вас никто не может...
Степа (со страхом). Да ведь я - одна! Одна я! Со мной - всё можно сделать... И возьмут они меня... отец и этот... они возьмут!
Анна (подходит к ней). Полноте, Степа...
Степа. Уйду в монастырь... оттуда не достанут... Ведь не достанут?!
Анна (уводит ее к себе). Идите ко мне...
Катя (Черкуну). Вот это вы хорошо сделали! Так и нужно... Раз-два шишка на лбу и никакого удовольствия...
Черкун. Наконец-то удостоился вашей похвалы...
Цыганов (позевывая). Которой ждал так трепетно и долго...
Черкун. Но когда вот так - раз-два - я вашего папашу поучил...
Катя (убегая в комнату Анны). Ишь вы! То - отец мой...
(Анна идет навстречу, наливает стакан воды и уходит.)
Анна. Как хорошо ты поступил, Егор...
Черкун (морщится). Ну, Анна, перестань...
Цыганов. Так, Жорж! Именно скромность всего приличнее герою...
Лидия. Нет, дядя Серж, как быстро следует за подвиги награда!..
Анна (уходя). Как вы не устаете, господа, осмеивать все на свете?
Черкун (хмуро). Вы, кажется, думаете, что я не способен верно оценить все это? да?
Лидия (прислушиваясь). Звонок?
Черкун (быстро). Да... Пойду открою... (Идет.)
Цыганов. А я знаю, кого он хочет встретить...
Лидия. Вы что молчите, тетя?
Богаевская. Нельзя же в одно время думать и говорить... У меня тут затруднение...
Цыганов. А я знаю, кого он ждет...
Богаевская. Откуда-то явилась пятая дама, и нет девятки...
Лидия. Вот девятка... а это не дама - валет...
Богаевская. Воистину так... ишь ты! Глаза-то... Валет... ну-с...
Цыганов (поет). А я знаю... а я знаю...
Лидия. Неостроумно, дядя Серж... Тетя, вы скоро пойдете к себе? Это очень вредно - так долго сидеть...
Богаевская (озабоченно). Подожди... я сейчас... Да... я - скоро...
(Идут Черкун, исправник.)
Черкун. Все еще не нашли? Исправник (уныло). Нет. Черт его знает, где он... И куда можно убежать из этого города? Добрый вечер, Лидия Павловна... Здравствуйте, почтенная Татьяна Николаевна...
(Молча жмет руку Цыганова.)
Богаевская (не глядя на него). Ну, что ваш чиновник?
Исправник. Пропал, каналья... Ищем, ищем... в горле пересохло!
Цыганов. Последнему могу помочь. (Наливает вина.) Да сколько он украл?
Исправник. Четыреста шестьдесят три рубля тридцать две копейки... болван! Уж тащил бы всё, там тысяч восемь было... А то - один пакет, осел! И наконец - ну, украл... ну что же? Не редкость... не убийство! Приди и скажи, - вот я... Получишь за это смягчение вины... а он, извольте видеть, скрылся... и девять человек ищут его...
Черкун. Несчастный мальчишка...
Богаевская (не отрываясь от карт). И украл, как нищий... с копейками!
Цыганов. Браво, Татьяна Николаевна!
(Лидия и Черкун смеются.)
Исправник (смотрит на часы.) Я, видите ли, заехал сказать вам, Сергей Николаевич... это самое... и прочее... Вы его видели в день совершения кражи... так вот придется вам...
Цыганов (серьезно). Понимаю. На меня падает подозрение в соучастии...
Исправник. Э... как? (Хохочет.) Ах вы!.. Как хочется посидеть у вас... а надо ехать... там какой-то дурак жену избил...
Богаевская (как раньше). До смерти?
Исправник. Кажется, до смерти... А где же Притыкин? Он со мной приехал... Мы думали несколько повинтить...
Черкун. Он занят с Лукиным...
Исправник (грустно). А на дороге полицейский доложил об этой драке... Да, вот еще Лукин... Вы бы сказали ему, чтобы он... воздержался. Про него ходят слухи... насчет его знакомств с рабочими на фабриках... Ну зачем это? Тут, знаете, есть такой благочестивый мужчина - Головастиков... купорос! Сами его боимся... Всё знает! Сны ваши и те знает... А мне не хочется прибегать к мерам... не люблю неприятностей!
Цыганов. Хорошо! Беру это на себя... Кому приятны неприятности?
Исправник. Вот именно! Ну-с - общий поклон... Ах, Сергей Николаевич, славный вы человек...
Цыганов (провожая его). Несмотря на тяготеющее подозрение в соучастии с Порфирием Дробязгиным, укравшим тридцать две казенных копейки?
(Исправник хохочет. Из прихожей доносится слащавый голос Притыкина и едкие возгласы Степана.)
Черкун (негромко, Лидии). Как это вам нравится, а?
Лидия. Вы по поводу Лукина?
Черкун. О нет! Это естественно... а вот этот Дробязгин... черт его возьми! Как бы ему помочь, что ли? Ведь если правду говорить - Сергей... вы понимаете?
Лидия (улыбаясь). Вы скоро будете совсем почтенным человеком... право!
Черкун (серьезно). Он развратил мальчишку... это несомненно! Чему же вы смеетесь?
Лидия. А помните - когда-то вы хотели поставить город вверх дном?
Черкун. Хотел? Ну да... хотел... Так что же? Что вы хотите сказать?
Лидия. Я только напоминаю. Вы говорили, что вашей волей сюда придут новые мысли, новые вкусы... А дядя Серж ничего не говорил, но, посмотрите, сколько мертвецов разложилось благодаря ему...
Черкун. Ага, я понимаю вас! Говорите дальше...
Лидия. Я вот не вижу, чтобы жизнь обновилась благодаря вам... а сами вы, мне кажется, немного потускнели...
Степан (из прихожей). Егор Петрович, на минуту!
Притыкин (жалобно). Пожалуйста, Егор Петрович!
Черкун (уходя). Я вам отвечу... потом...
Лидия. Тетя! Да бросьте же! Пойдем к себе, а?
Богаевская. Я и здесь, как у себя... подожди... Тут все так спуталось, запуталось... перепуталось... Это, милая моя, самый трудный пасьянс, "две необходимости" - зовут его...
Лидия. Я - иду... (Идет в прихожую и по лестнице вверх.)
Богаевская (наклонясь над картами). Ты идешь... ты идешь... а вот я что буду делать? Да... А вот я и не знаю, что мне делать... (Поднимает голову, оглядывается.) А?.. Ушли все... и осталась я одна... ну, одна так одна... (Смотрит на карты и вдруг смешивает их.) Эх, Татьяна... скоро ты умрешь,
Татьяна... скоро ты умрешь, старая дура... да... (Идет в прихожую - в дверях стоит Притыкина, в платке, жалкая, лицо дряблое, не накрашенное, как всегда. Богаевская отступает перед ней.) Что тебе? Кто это?
Притыкина (тихо). Я...
Богаевская. Это... ты, Палагея?
Притыкина. Да... я... Муж-то здесь?
Богаевская. Кажется, здесь... ну?
Притыкина (тихо плачет). Ведь бросает он меня... покидает он меня... Все вечера у Веселкина сидит, в карты с ним играет... и дочь его обольстить хочет... милая вы моя!
Богаевская. Ну, не дури... врешь все! Тоже... обольстителя нашла! Не срамись... иди ко мне... наверх...
Притыкина. Сердечная вы моя, - бьет меня! Век ты мой загубила, говорит, чертова кукла... старая, говорит, ведьма ты... Иди вон, говорит... А куда я пойду? Имущество все на него переведено... все у него в руках... матушка, что делать буду?
Богаевская (идет). Лезь наверх... не шуми тут...
Притыкина (следуя за ней). Лезу, лезу:Посоветуйте вы мне, как с ним быть? Как я буду теперь? Ай! Голос его слышу... пустите вперед меня... матушка...
(Они скрываются. Почти в то же время хлопает быстро открытая дверь, и из прихожей является взволнованный Притыкин; за ним Черкун и Степан.)
Притыкин. Нет, господин студент, так со мной нельзя-с! Я человек всем здесь известный... и даже буду головой... да-с! А вы еще, с позволения сказать, просто молодой человек... и больше ничего!
Черкун. Ну, здесь не место кричать...
Притыкин. А место здесь называть меня жуликом? Почему я жулик... именно-с?
Степан (с усмешкой). А вот - цифры...
Притыкин. Цифры? Цифры можно написать... какие угодно... это не резон... да-с!
Степан. Вы и написали какие вам было угодно... Вот объясните мне, откуда у вас эти шесть тысяч триста рублей взялись...
Притыкин. Егор Петрович, позвольте мне не объяснять... пусть это будет между нами... Сергей Николаевич верит мне... А господин Лукин - я не знаю, чего они желают...
Степан. Поймать вас в плутовстве...
Притыкин. Плутовство? Нет... я так не могу!..
Черкун (сухо). Оставим это до завтра...
Притыкин. Нет-с, не могу! Я человек честный... Сергей Николаевич это знает... Я насчитал верно-с... спросите их... они знают...
Черкун (негромко, гневно). Молчать... Идите сюда... ну?
(Ведет Притыкина к себе.)
Притыкин. Позвольте... тащить меня нельзя...
(Черкун вталкивает его в дверь и резко захлопывает ее. Степан бросил счета на стол, сунул руки в карманы и уходит.)
Степан (сквозь зубы). Э... жулье!..
(Из комнаты Анны выходит Степа с какой-то книгой в руках, проходит в гостиную. Слышен голос Анны - она что-то читает. В прихожей шум, шаги. Идут Цыганов и Надежда.)
Цыганов. ...И стоял на крыльце... один. Осенью иногда хорошо посмотреть в небо...
Надежда. А где же все?
Цыганов (усмехаясь). Тот, кого вам нужно, явится, когда услышит ваш голос... но он не даст вам ничего... Осенью по небу быстро бегут тучи... тяжелые тучи...
Надежда. Не люблю черного цвета. Самый важный, самый внушительный цвет - красный. В красном королевы ходят и разные аристократки...
Цыганов. Не видал, но представляю, как это красиво... Н-ну-с, скоро я уеду, дорогая моя...
Надежда (на диване). Вы не один уедете...
Цыганов. Не один? Как это понять? Вы решили?
Надежда. Что я решила?
Цыганов (негромко). Едете со мной? В Париж? Подумайте - Париж! Маркизы, графы, бароны - все в красном... И у вас будет все, что вы захотите... я все дам...
Надежда (спокойно). Это просто даже неприлично, Сергей Николаевич! Как будто я какая-нибудь... этакая:
Цыганов. Вы - дивная, вы - редкая... страшная! И я люблю вас, поверьте мне! Люблю, как юноша... Вы... сила! Сколько счастья, сколько наслаждений ждет вас...
Надежда. Сергей Николаевич, ну зачем же все это? И разве можете вы любить, как юноша, когда вам скоро пятьдесят лет, и через два года, может быть, вы совсем лысый будете? И что же это за езда по Парижам, если я вас не могу любить? Вы очень интересный мужчина, но пожилой и мне не пара. Обидно даже, извините меня, слышать такие ваши намерения...
Цыганов (почти стонет). О черт возьми! Ну... хотите - обвенчаемся? Я устрою вам развод с мужем и...
Надежда. Не все ли это мне равно? Ведь важен мужчина, а не что-нибудь другое... Нет, вы меня, пожалуйста, оставьте... Вы многому меня научили, стала я теперь умнее и смелее...
Цыганов (приходит в себя). Ну хорошо! Давайте - похороним это, мой друг! Честное слово - моя последняя попытка... больше нет времени... и сил! И сил нет...
Надежда. Ну вот! Вы умный человек... вы понимаете, что силу в лавочке не купить...
Цыганов (как всегда). О да, вы правы! Это нечто вроде ума - его не продают даже в универсальных магазинах...
Надежда. Вот видите!
(Входят Редозубов и Павлин. Редозубов сильно постарел.)
Редозубов. Здорово... Дочь у вас?
Цыганов. Здесь, кажется... (Стучит в дверь к Анне.)
Редозубов (Павлину). Видишь? Всё - парами... да...
Анна (из двери). А, здравствуйте, Василий Иванович... Катя!
Надежда. Добрый вечер, Анна Федоровна...
Анна (вздрогнула). Ах... это вы?
Надежда. Да...
Катя (отцу). Ты что приплелся?..
Павлин (негромко). Тоскуют...
Анна (зовет). Степа! (Надежде.) Вы будете пить чай? Вы любите...
Надежда. Не откажусь...
(Степа входит.)
Анна (Степе.) Пожалуйста, Степа, чаю... Я - сейчас! (Уходит к себе.)
Цыганов. И коньяку, Степа, и коньяку...
(Подходит к Надежде и тихо говорит ей что-то.)
Редозубов. Ты с кем там была? Только с ней?
Катя. Молчи... что за глупости!
Редозубов. Иди домой... а? Последние-то дни дома бы посидела... а?
Катя. Хорошо... Подожди, я сейчас... (Быстро идет к Анне.)
Редозубов (Павлину). Видел? Совсем чужая стала... Отбили дочь... сына - пьяницей сделали... разрушили жизнь мою... И - ничего...
Павлин (тихонько). Не огорчайтесь... подождите!
Редозубов. Чего ждать? Кому жаловаться?
Павлин. Исправника они купили, но господа никто купить не может... поняли?
Редозубов. Притыкина обласкали, а меня исказили... Теперь - дочь... Она, может, там со студентом, а я... жду! Я? (Вдруг встает и свирепо кричит.) Катька!
Надежда. Ах!.. Что это?
Цыганов. Что с вами, почтенный?
(Выходит Черкун, за ним - Притыкин с видом человека, у которого болят зубы. Выбегает Катя, Анна.)
Катя. Что ты кричишь?
Редозубов. Домой!
Черкун. Послушайте... здесь не базар...
Редозубов (рычит). На... на - добей! Разбойник! Бей меня...
Катя. Отец... о господи!..
Черкун. Послушайте, старик...
Редозубов. Молчи! Не говори со мной... фармазон! Катерина, домой! Что, Архип... а? Радуешься? Блюдолиз...
Притыкин. Я, Василий Иванович... не виноват!
Редозубов. Ага! Женился на богатой старухе, ограбил ее... любовниц заводишь... в головы лезешь... прихвостень!
Черкун. Ну, вот что - идите же ругаться куда-нибудь в другое место...
Катя (кричит). Иди... или тебя выгонят отсюда! Ведь это будет стыдно мне, больно мне, как я тогда приду к ним? Ведь я возненавижу тебя, если выгонят...
Редозубов. Что?.. Как?
Анна. Послушайте: она вас любит... ей жалко вас... она плакала... она вас любит!
Редозубов. Коли любит... как же бросает меня, а?
Катя. Идем... иди, ради бога! (Ведет отца в прихожую. Павлин как-то странно вильнул и остановился у двери.)
Черкун. Архип Фомич, вы тоже уходите. Нам больше не о чем говорить...
Притыкин (вздыхая). Что ж... уйду... А между прочим, господину Лукину я этого не забуду... Он здешний... я тоже... да-с...
Анна. Боже мой... как все это... странно...
(Надежда все время из угла следит с улыбкой за Черкуном. Улыбка неподвижная, странная. Цыганов усиленно курит сигару и смотрит на всех, шевеля усами. Степа готовит чай и пугливо, с ненавистью, посматривает на Павлина. Анна, посмотрев на Надежду, вздрогнула, делает движение к ней, но, быстро повернувшись, уходит в свою комнату.)
Цыганов (Черкуну). Ты с ним... подвел итоги?
Черкун. Да. Нам нужно поговорить с тобой... О, Надежда Поликарповна, вы пришли? А я не вижу вас! Ну здравствуйте... Скверная погода, не правда ли?..
Цыганов. Мы с тобой, очевидно, не сейчас будем говорить...
Черкун. Ну разумеется! Вы что же здесь, в углу и в темноте? Идемте в гостиную...
Надежда. С удовольствием... А я ждала, когда вы взглянете на меня...
(Они уходят в гостиную - оттуда слышен их негромкий говор.)
Цыганов (Павлину). Н-да... вы здесь? Н-ну, что ж вы скажете мне?
Павлин. Разрушился старик-то... Ему бы допустить, чтоб его выгнали отсюда, - после такого с ним поступка Катюше-то, действительно, невместно было бы ходить сюда...
Степа (невольно, негромко). У-у... змей!
Цыганов (задумался и не слушал Павлина). Д-да... ну что же?
Павлин. А там уж видно было бы... Осмелюсь, сударь мой, спросить вас как труд мой? Рассмотрели? (Цыганов смотрит на него и молчит. Павлин отодвинулся от него.) Тетрадочку моего рукописного труда, говорю я, изволили читать?
Цыганов. Что? Ах да... (Резко.) Это чепуха, старик...
Павлин (не верит). Девятилетний труд мой - чепуха?
Цыганов (пренебрежительно). Сейчас я принесу эту философию... подождите... (Идет в гостиную.) Согрейте мне бутылку красного, Степа...
Павлин (негромко). А я, девушка, сегодня опять папашу твоего видел. (Степа оперлась руками о стол и в упор смотрит на Павлина.) Ветер на улице, дождик сеет... а отец твой пьяненький идет... голый весь и - плачет... и горько плачет!..
Степа (глухо). Врешь! За что мучаешь? (Бросает в него крышкой от самовара.) Вот тебе... дьявол... колдун!
Анна (отворяя дверь). Что это?
Павлин (поднимая крышку). Тушилочка упала... по неосторожности...
Степа. Прогоните его!..
Цыганов (выходя). Вот, получите...
Степа. Прогоните его!
(Анна подходит к ней, тихо спрашивает о чем-то. Степа уходит. Анна стоит у стола, слышит разговор в гостиной, - на ее лице боль и отвращение.)
Павлин. Зачем же, девушка, гнать? Я и самовольно уйду. Так, изволили сказать, чепуха?
Цыганов. Да, да...
Павлин. Значит - девять лет я ошибочно рассуждал? Покорнейше благодарю вас, сударь мой... А с вашей стороны - ошибки быть не может? Прощайте...
(Идет.)
Цыганов. Действительно - купорос, как говорит исправник... Однако вам дурно?
Анна (шепотом). Что она говорит? Послушайте...
Цыганов (негромко). Я при таких условиях не позволяю себе что-либо слышать...
Анна. О, что она делает?
Цыганов (громко). Вы что же, господа, не идете? Чай готов...
Черкун. Сейчас...
Анна (негромко, с болью). Вы думаете, я... вы думаете, я подслушивала, да? Как вам не стыдно!
Цыганов. Да нет же! Егор, пойди сюда...
(Анна бежит в свою комнату.)
Черкун (в двери). Ну? Что?
Цыганов (негромко). Пойди сюда... Сейчас твоя жена слышала что-то и очень взволновалась...
Черкун (с гримасой). Э, обычная история! Надежда Поликарповна шалит... и больше ничего! Рассказывает мне, как разные люди должны объясняться в любви... Это удивительно забавно... (Поспешно уходит. Цыганов пожал плечами, расправил усы, налил большую рюмку коньяку, выпил. Взял шляпу, идет в прихожую; навстречу Монахов, смирный, грустный.)
Монахов (тихо). Здравствуйте!
Цыганов. Добрый вечер... Хотите коньяку?
Монахов. Позвольте... холодно... Надежда моя здесь?
Цыганов. Налить еще?
(Монахов молча кивает головой. Цыганов насвистывает что-то.)
Монахов (тихо). А я... за ней...
Цыганов (улыбаясь). Позвать?
Монахов. Нет... не надо... Я лучше еще выпью...
Цыганов (улыбаясь). Разве это лучше?
Монахов. Не смейтесь... что уж!
Цыганов. А помните - пари?
Монахов. Что ж... вы проиграли...
Цыганов. Вас однако не радует это? Э, что это вы? Не надо!..
Монахов (плачет). Тоска... как я теперь буду, а? Подумайте... как? Ведь, кроме ее, ничего нет! Ничего!
Цыганов (скрывая брезгливость). Ну, пойдемте... ко мне... или на воздух... Идите, пожалуйста! Страдайте, если это необходимо, но никогда не нужно быть смешным и некрасивым, мой друг...
(Идут в прихожую. В комнате тихо. Из гостиной раздается мурлыкающий, пониженный голос Надежды.)
Надежда. Настоящая любовь ничего не жалеет, ничего не боится...
Черкун (смеясь). Ну, оставим это... вы сегодня так говорите... (Является в дверях гостиной, взволнован.)
Надежда (сзади его). О любви ничего нельзя сказать... Это я вам о том говорила, как разные герои объясняются. А любить нужно молча...
Черкун (бормочет). Молча?.. Ну... давайте чай пить... что ли...
Надежда (негромко). Боитесь?
Черкун. Я? Чего?
Надежда. Меня. Вот уж не думала я...
Черкун. Довольно однако...
Надежда. Не думала, что вы бояться можете...
Черкун (близко к ней). Смотрите... берегитесь!
Надежда. Чего же мне беречься?
Черкун (кладет ей на плечи руки свои). Ты любишь меня... да? Ну, говори... любишь?
Надежда (тихо, твердо). Да. Как увидела... сразу... Мой - Жорж! Ты мой Жорж... (Обнимает его. Он делает движение, чтобы освободить себя. Анна выходит, лицо у нее заплакано, в руках платок. Увидала мужа и Надежду, выпрямилась, вся натянулась, как струна.)
Анна (негромко). Это... мерзко!
Черкун (с пьяной улыбкой). Не спеши, Анна... хотя - все равно!
Надежда. Да. Уж теперь - все равно!
Анна (с отвращением). О... вы - зверь! Вы - гадкий зверь...
Надежда (спокойно). Это потому, что полюбила?
Черкун (точно проснулся). Подожди, Анна, молчи...
Анна. Молчать? Как низко ты упал... Я поняла бы... если б не эта... если б - другая... но - эта! Это животное...
Надежда (Черкуну). Уйдем, Жорж...
Черкун. Надежда Поликарповна, послушайте...
(Шум в прихожей. Быстро вбегает Цыганов, за ним бежит доктор и Монахов.)
Цыганов. Уймите этого болвана!
Доктор (в руках у него большой старый револьвер. Держась рукой за косяк, он целит в Цыганова.) Я тебя убью... убью... (Спускает курок. Осечка.)
Цыганов. Осел! Стрелять не умеешь!
Черкун (бросаясь к доктору). Брось!
Анна и Надежда (вместе). Уйди! Убьет!
Доктор (вертит пальцами барабан). Будь проклят!. черт...
Надежда (вырывая револьвер). Ах ты... глупый!
Черкун. Вы с ума сошли?
Монахов. Надя... Брось пистолет!
Лидия (вбегает). Что случилось?
Цыганов (возбужденно). У меня достаточно своих грехов... я не хочу платиться за чужие... дикарь!
Анна (Лидии). Он целовал ее... ее! (Монахову.) Уберите отсюда эту... (Лидии.) Он целовался с ней...
Лидия (ведет ее прочь, к ней). Степа! Позовите тетю сюда...
Доктор (глухо, Черкуну). С ним? С вами?
Черкун. Ступайте вон...
Цыганов (обертывая руку платком). Проснулся... идиот!
Доктор (тоскливо). Надежда! Кого ты выбрала?
Надежда (все время смотрела на него с довольной улыбкой). Я вам не ты...
Доктор. Кого ты выбрала?
Надежда (указывая на Черкуна, гордо). Его!
Монахов (стонет). Надя... Надя! За что?.. Надюша!
Богаевская (идет). Что, скандал? Дожили! (Проходит в комнату Анны.)
Доктор (Цыганову). Вы... барин! Я - виноват... оказывается, надо было его... а впрочем, это все равно! Вы оба - хищники... мне жаль, что я не убил вас... мне жаль...
Надежда (сожалея). Что вы можете... эх вы!
Доктор. Да, ничего не могу! Все сгорело в душе моей...
Черкун. Ну... довольно, я говорю!
Монахов. Надя, уйдем домой!
Надежда (твердо). Мой дом - там, где он... там мой дом!
Доктор. Четыре долгих года горело сердце... что я теперь?
Цыганов. Егор! Чего он разглагольствует? Сорвал мне ноготь...
Черкун (доктору). Вы дешево отделались за вашу выходку... Ступайте! Будет...
Доктор (пришел в себя, просто). Прощай, Надежда! Я тебя люблю... Прости меня... за все! Прощай... Ты погибнешь с ними... погибнешь! Прощай!.. Прощайте... воронье... (Идет.)
Цыганов (Надежде). Ну, вы довольны, наконец? Всё - как в романе: любовь счастливая, штуки три несчастных... попытка выпалить из револьвера... кровь (показывает завернутый платком палец) - хорошо?
Надежда (тупо). Что ж он теперь... тоже убьет себя?
Цыганов. Я бы застрелился... от стыда...
Монахов (Черкуну, тихо). Отдайте мне... жену! Отдайте... Больше ничего не имею... всё в ней! Всю жизнь ей отдал... воровал - для нее...
Черкун (резко). Пожалуйста... возьмите!
Надежда (изумленно, Черкуну). Что ты сказал? Возьмите? да?
Черкун (твердо). Да. Вот что, Надежда Поликарповна, я вас прошу: простите меня..
Надежда. За что?
Черкун. Не придавайте значения моему поступку... Минутная вспышка... вызванная вами же... это не любовь...
Надежда (глухо). Говори проще... чтобы я поняла скорее.
Черкун. Я не люблю вас... нет!
Надежда (не верит). Да... нет же! Ты - поцеловал меня... Меня никто не целовал... только ты!
Монахов (кротко). А я... а я, Надя?
Надежда (тяжело). Молчи, покойник!
Черкун. Кончим все это! Вы поняли меня?.. Простите... если можете! (Хочет уйти.)
Надежда (странно, печально). Да нет же! Я вот сяду... Жорж, сядьте рядом, а? Егор Петрович...
Черкун. Я не люблю вас... не люблю! (Уходит к себе. Надежда тихо опускается на диван. Остолбенела.
Цыганов радостно изумлен. Усы у него двигаются. Монахов стоит у двери, весь какой-то кривой, изломанный.)
Цыганов (весело). Вот идиотский город! Всё вверх ногами в нем: доктор должен лечить, а он - наносит раны...
Монахов. Надя!..
Надежда. А...
Монахов. Идем домой...
Надежда (негромко, спокойно). Иди один, покойник... иди!
(Вздохнув, Монахов ушел в прихожую.)
Цыганов (негромко). Поезжайте-ка в Париж, дорогая моя, а?
Надежда. А он меня не любит?.. это верно?
Цыганов. Конечно! Разве, когда любят...
Надежда. Не надо... я сама знаю...
Цыганов. Ну, вот видите, радость моя...
Надежда (в тоске). А может... только боится?
Цыганов (вздохнул). Ну... чего ему бояться?
Надежда. А доктор... убьет себя... да?
Цыганов. Сомневаюсь... Но если и так, - что же? Вы к этому привыкли... теперь вот доктор... потом, вероятно, я...
Надежда (качая головой). Из чего ему убить себя? Пистолет - вот он...
Цыганов. Можно другой купить...
Надежда. Здесь - не продают... Душно здесь! Ох, как душно мне... Пойдемте... хоть на крыльцо... постоим там... пойдемте!
Цыганов. За вами я - куда угодно... хоть на крышу! Ведь я люблю вас... я вас - люблю!
Надежда. Нет... не надо! (С глубоким убеждением.) Как вы можете любить, если он не может? Он! Он испугался... сам он! Никто не может меня любить... никто. Никто не может любить меня...
(Они уходят. Из комнаты Анны выбегает Стёпа, за ней Лидия. Степа берет что-то из шкафа. Выходит Черкун, угрюмый, подавленный.)
Лидия. Пятнадцать капель, Степа...
Степа. Как страшно... Господи! Какая это жизнь?
Лидия. Идите, нужно скорее...
Черкун. Что... Анна?
Лидия (пожимая плечами). Ничего... как скажешь иначе?
Черкун. Мне... то есть ей трудно будет видеть меня...
Лидия. А что вам нужно от нее?
Черкун. Я очень прошу вас сказать ей... что
Монахова... ушла. Я объяснил ей мой поступок... и просил простить меня... Она ушла... больше не вернется...
Лидия. Я плохо понимаю...
Черкун. Она... сама же разбудила во мне зверя... ну, я поцеловал ее... не мог сдержать себя... Сильна - эта женщина!
Лидия (с иронией). А! Это она виновата? Вас - соблазнили? Бедный...
Черкун (тихо). Вы... я вам противен?
Лидия (тихо, сильно, мстительно). О да, вы мне противны, да! Я презираю вас...
Черкун. Нет! Зачем вы так? Почему, когда вы видели, что я падаю...
Лидия. Я не занимаюсь спасением погибающих... Пусть тот, кто способен погибнуть, - погибнет! Это освежает жизнь... это уничтожит лишнее... только лишнее!
Черкун. Я чувствовал - вы что-то искали во мне... Я много любовался вами... и... но я теперь не смею этого сказать...
Лидия. Да, вы не смеете сказать это! Да! Я искала... я думала, что найду стойкого, твердого человека, которого можно бы уважать... Я давно ищу... я ищу человека, чтобы поклониться ему, чтобы пойти рядом с ним... Пусть это мечта... но я буду искать человека...
Черкун (тихо). Чтобы поклониться ему...
Лидия. И пойти рядом с ним... Да неужели нет на земле людей-жрецов, людей-героев, для которых жизнь была бы великой творческой работой... неужели нет?
Черкун (глухо, с отчаянием). Здесь невозможно сохранить себя, поймите это... невозможно! Сила этой жизни... этой грязи...
Лидия (гневно). Всюду - жалкие, всюду - жадные...
(Выстрел на дворе.)
Черкун (тоскливо). О... еще! Что там... еще?
Анна (выскакивает из комнаты). Егор! Где...Ax... боже мой...
(Валится на диван.)
Лидия (идет). Я посмотрю...
Богаевская. А я уж хотела спать идти... да...
Цыганов (в прихожей). Не ходите...
Черкун. Кто стрелял?
Цыганов (бледный, усы опустились). Она... Надежда Поликарповна...
Черкун. В... кого?
Цыганов (вздрагивая). В себя... при мне... при муже... так спокойно... просто... черт побери!
Богаевская (идет в прихожую). Вот дуреха! Кто бы мог подумать, а?
Анна (бросается к мужу). Егор... ты не виноват! Нет, Егор...
Черкун. Где... этот... доктор?
Монахов (идет). Не надо доктора... ничего не надо...
Господа, вы убили человека... за что?
Анна. О, Егор... это не ты... это - не ты!
Монахов (тихо, с ужасом). Что же вы сделали? а? Что вы сделали?
(Все молчат. Слышно, как на дворе воет ветер.)
Занавес