— Что же будет теперь? — воскликнул Бэрд Ли.
— Будет нечто такое, что, выражаясь языком ваших собратий по перу, «не поддается описанию».
В самом деле, события, которые последовали после начала Великобританией военных действий против Новой Страны, были грандиозны и имели неисчислимые последствия. Лучше всего мы сделаем, если возьмем ту страничку из учебника истории для школ второй ступени, где описываются эти события. Учебники имеют то преимущество перед многотомными историями и велеречивыми эпопеями, что говорят кратко, сильно и выразительно.
«Гибель Британии произошла оттого, что англо-саксы и в последней войне с Новой Страной оставались до конца верны своим историческим принципам, среди которых на первое место следует выдвинуть начало соревнования. Британцы не ожидали, что им придется сражаться с врагом, вооруженным не оружием, а орудиями труда. Стратегия англичан, выработанная на основании опыта войн первой половины века, была рассчитана на внезапное и молниеносное поражение жизненных центров противника, — это называлось «стратегией узлов». Однако, оказалось, что для такого удара Новая Страна неуязвима.
Первое столкновение произошло на полигоне Эмбенской центральной станции. Эскадра Британии пролила над полигоном сернистый этил, газ, который получил тогда гордое название «царь ядов», и думали, что от него нет спасения, — этот газ при опытах на годы убивал всякую жизнь в почве.
Но над Эмбенской централью, — она подземная, как и все сооружения в Новой Стране, — земля оказалась залитой водой и засеянной ксантофлором, а в воде были примешаны большие количества глубинных морских водорослей, именно тех, которые живут и питаются водою, насыщенной сероводородом. Для этих водорослей всемертвящий «царь ядов» оказался самою приятной и питательной пищей. Они пышно разрослись, усваивая его нацело, ибо это был сернистый этил; ксантофлор погиб, но газы были обезврежены в несколько часов.
Когда же ядовозы вернулись на свою базу для того, чтобы запастись новым грузом яда, то оказалось, что аэродромы и склады заросли высокими и густыми рощами невиданной и гигантской травы, похожей на бамбук, посеянной аэропланами противника.
Босфор, Гибралтар, Суэзский канал, а равно и новый морской канал, соединяющий Черное море с Каспием (Гирканом), были противником также засеяны с аэропланов, которые именовались пылесеями, какой-то чрезвычайно быстро растущей водорослью, в которой путались и застревали винты дредноутов и крейсеров. Таким образом, был парализован и весь флот Великобритании.
Вообще, противник неотступно и планомерно держался одного тактического приема, — парализовать все силы противника, ничего не уничтожая и никого не убивая. В первый раз за всю историю человечества война, которую вела величайшая мировая держава, превратилась в веселый фарс. Тогда правительство Великобритании решило нанести Новой Стране последний удар.
Предполагалось, что весь воздушный флот островов поднимется сразу с максимальным грузом взрывчатых веществ и в один час засыплет всю Новую Страну на протяжении от Эмбы до Памира бомбами колоссальной разрушительной силы. План этого «посева» не мог быть скрыт и был предотвращен армией Новой Страны совершенно неожиданным способом, изобретение которого в Америке связано с именем одного бывшего американца Бэрда Ли, который британской гильдией ткачей был командирован в Новую Страну военным шпионом[8], но тоже перешел на враждебную сторону.
Бэрд Ли, как и следовало ожидать от манчестерского ренегата, изобрел «аэроткань». В то время, как британские самолеты снаряжались для дальнего полета, над островами Англии внезапно появились целой тучей в несколько десятков тысяч аппаратов аэропланы типа пылесеев. Они разделились на две группы: первая понеслась стройным рядом с юга на север и с севера на юг, выпуская после себя тонкую и легкую нить, — это была основа аэроткани; между тем, другая группа самолетов начала, подобно челнокам в ткацком станке, переплетать основу нитями утока…
Аэропланы Новой Страны, появившись над Англией целой тучей, выпускали бесчисленные нити, которые покрыли острова легкой, но прочной сеткой, приостановив всю жизнь.
Истребители, поднявшись для погони за врагом, наткнулись на падающую сверху сеть и запутались в ней. Сеть медленно опускалась и накрыла своими редкими петлями всю Великобританию от Оркнея до Фальмута и от Корка до Ярмута…
Вся страна и Ирландское море оказались под тонкой, но очень прочной паутиной из неведомого материала, напоминающего вискозу (искусственный шелк). Воздушно-морские эскадрильи Англии не могли выпутаться из паутины, остановившей и все автомобильное и железнодорожное движение… Лондон был беззащитным, и если бы военные вожди Новой Страны захотели применить к противнику те способы войны, какие практиковал он сам, то это было бы очень легко сделать.
Вместо этого пылесеи носились вдоль английских берегов, в Ламанше и в Немецком море, разливая какую-то белую жидкость, похожую на известковое молоко. Через несколько дней было замечено, что воды морей, окружающих Англию, приобрели заметный молочный оттенок. Анализ, сделанный во многих лабораториях, показал одно и то же, что морская вода кишит какими-то корненожками, весьма похожими на тех, из скорлупок которых в меловую эпоху слагались земные пласты в десятки километров мощностью.
Море вокруг Великобритании быстро мутнело, окрасив морские течения далеко вокруг молочною рекой. Через десять дней, которые понадобились на то, чтобы распутать и разорвать над страной накинутую на нее сеть, вода в прибрежных водах стала похожа на жидкую кашицу, в которой с трудом пробивались моторные суда. А еще через десять дней воды Ламанша застыли, подобно гипсовой отливке, и из Шербурга в Портленд и из Дувра в Кале посуху на лыжах перебрались первые смельчаки. Англия превратилась в полуостров, а ее великолепные гавани и бухты продолжали обрастать мелями и рифами… из отложений мельчайших раковин.
Продолжать борьбу при этих условиях было бессмысленно. Америка, которая созерцала в полной боевой готовности борьбу, предложила противникам свое посредничество. Англия согласилась первая вступить в переговоры о мире. Перемирие было заключено в Бендер Абассе, и в Дэли в стандартном зале открылись мирные переговоры, которые были, в сущности говоря, переговорами об унификации мирового хозяйства».
Так рассказывают учебники о величайшей победе, когда-либо одержанной в мире. Вместе с тем была одержана и другая победа, значение и смысл которой мы и не решаемся определять.
Бэрд Ли был на вершинах упоения. То, что он предложил применить к Великобритании, так сказать, смирительную рубашку для технического мира, было эпизодом мало значительным в общих очертаниях мировой борьбы, но Америка подняла вокруг этого события неслыханный и невиданный шум.
Еще не были разобраны развалины небоскребов, а уж подле них в сараях из волнистого железа выли ротационные машины, печатая портреты американца Бэрда Ли, величайшего изобретателя всех времен и народов, гениальнейшего из всех журналистов Нового Света (так еще продолжали именовать в патетические минуты американцы свою страну). Бэрду Ли платили за интервью по пятидесяти долларов за слово.
Образовался новый газетный трест, который предлагал Бэрду Ли десять миллионов долларов за его дневник во время пребывания в стране Чинграу…
У Бэрда Ли начались головокружения и странные боли в теменной части головы. Янти посоветовала Бэрду Ли обратиться снова в клинику Чинграу:
— Я боюсь, что это отголосок того дня, когда прорвалась плотина и вы не хотели меня освободить от своих объятий…
Она лукаво усмехнулась, у Бэрда Ли крепко застучало сердце.
Профессор Гафтер подверг череп Бэрда Ли подробному обследованию. Он просвечивал его, рассматривал с глубоким интересом посредством ультрамикроскопа[9].
— Гм. Поразительно. Невероятно, — бормотал профессор, — мой друг, признаюсь, прошлый раз я воспользовался тем, что ваша черепная коробка раскрыта, и удалил, в виде опыта, одну из мозговых извилин. И, представьте себе, я сделал это недостаточно чисто, — мозг ваш регенерирует дефект. Осталось там всего несколько клеточек этой извилины, и, представьте себе, они разрослись… Нет, нет, это не соединительная ткань, — это именно то корковое вещество мозга, в котором заключено все… Мой друг, вы не чувствуете себя немножко, как бы это деликатнее выразиться… американцем, что-ли?..
Бэрд Ли вспыхнул:
— Сударь! Что за странный вопрос, вы знаете, что я американец…
Профессор Гафтер грустно развел руками:
— Есть вещи, перед которыми бессильна и наша хирургия… Мне остается предложить вам полный покой. Располагайтесь в нашем саду, отдыхайте…
— Можно ли мне принимать гостей?
— С разбором, мой друг, с большим разбором. Принимайте гостей, но таких, к которым вы совершенно равнодушны. До свидания, сударь…
Бэрд Ли расположился на покойном кресле под развесистым кленом, по веткам которого прыгал и насвистывал веселую песню черный дрозд. К одной из веток дерева был прикреплен рупор громкоговорителя. Бэрд Ли закурил трубку, пыхнул дымом и включил антенну. Пасть громкоговорителя разверзлась потоком сообщения:
«Американец Бэрд Ли предложил известной компании «Сэнлайт»[10] вложить свои капиталы в организуемое им общество для торможения земного шара. Мысль Бэрда Ли гениальна по своей простоте: тормозя земной шар, мы превращаем его живую силу в тепло. Таким образом, повышается средняя годовая температура во всем мире; Гренландия и Сибирь превращаются в страны с субтропическим климатом. Тормозя землю, Бэрд Ли надеется, понизив скорость ее полета вокруг солнца, приблизить нашу планету к нему, увеличив тем самым количество получаемого тепла…»
Дрозд в ветках громко засвистал. Бэрд Ли нагнулся, поднял с дорожки камушек и швырнул в певца. Дрозд смолк, перепорхнул и улетел…
Бэрд Ли блаженно закрыл глаза, слушая хриплый крик из рупора… Он не услышал по дорожке легких шагов и очнулся только от прикосновения нежной руки к своей щеке: он раскрыл глаза, — перед ним стояла Янти.
— Вам разрешено принимать гостей?
— Да, да. Я очень рад. Разрешено тех, к кому я совершенно равнодушен… Янти, о, как я рад. Послушайте, что он поет… Как он поет…
— Не волнуйтесь так. И вспомни, что если называешь меня Янти, то говори мне «ты».
Бэрд Ли почувствовал, что настала решительная минута, и под рев громкоговорителя, который славил его имя по вселенной, сказал:
— Янти, будьте моей женой. Мы затормозим с вами земной шар.
Янти поморщилась и указала рукой на пасть радио:
— Прекратите, умоляю вас, этот рев…
Испуганный Бэрд Ли дернул за выключатель. Настала тишина, и в ней шелковый шелест листьев клена… А где-то вдали свистал дрозд…
— Вы это серьезно? — после тихого раздумья спросила Янти.
Бэрд Ли вскочил на ноги и стал уверять Янти в пламенности своих чувств. Он звал ее в Америку, ссылался на номер своего текущего счета в английском банке, показал ключ от своего сейфа, разрушенного землетрясением в Нью-Йорке, наконец воздел руки к громкоговорителю, как бы призывая и его в свидетели любви… Наконец, обессиленный и уверенный в ответе, Бэрд Ли театрально упал в покойное кресло и смолк.
Янти покачала головой и сказала:
— Я вижу, что серьезно… Но ведь я одна из невест солнца…
Бэрд Ли взглянул на девушку изумленно и схватился за ту именно часть головы, над которой произвел операцию профессор Гафтер.
— Невеста солнца? Что это такое?
— Да, — спокойно объяснила Янти, — моим мужем будет тот, кто согласится со мной последовать туда…
Она указала рукой несомненно в небо.
Бэрд Ли потер темя ладонью и сказал:
— Но ведь я вам предлагаю ехать в Америку.
— А я вам предлагаю лететь туда…
— Но, позвольте, ваш жест очень неопределенный.
— О, нет. Я указываю рукой примерно то место, откуда нам, будь сейчас ночная тьма, светили бы плеяды. Вот в той именно части вселенной мы избрали планету для заселения… Она похожа на нашу землю по общим условиям, но, повидимому, не населена людьми. Мы отправили уже туда в снарядах несколько пар. Я тоже избрана для такого замужества, если найдется человек, достойный невесты солнца…
У Бэрда Ли закружилась голова. Он быстро прикинул в уме два проекта: торможение земли на средства мыловаренной компании и путешествие на неведомую планету.
— Да, Янти. Если вы согласны считать, что это будет нашим свадебным путешествием, то я готов лететь с вами. Представьте, что вам там не понравится, ну, мы и прилетим обратно. Не так ли? И тогда в Нью-Йорк.
— Оттуда еще никто не возвращался, — покачала Янти своей упрямою головкой.
Бэрд Ли начал сумрачно: — Это, вероятно, потому… — но кончил весело, — что там очень хорошо. Я согласен, Янти!..
* * *
Свадьба Бэрда Ли и Янти была вскоре скромно отпразднована, и они в назначенный час мирно отлетели в иной мир, обозначенный в звездном каталоге под номером: 00345875-678097-А-75.