Шайка разбойников работала последний день. Обошли чуть не все казармы и у Викулы, и у Саввы, заглянули даже в трактир на Песках, но там не до «шайки разбойников»: все столы заняты ткачами и у стойки, и меж столов, и на лестницах народ, и на улице народ — шумят, говорят, песни поют. На улицах шайке то и дело встречались ряженые — подбежит и хрюкнет страшная свиная рожа или гавкнет чорт с рогами, или медведь заревет…
У атамана шайки — Шпрынки в кармане гремят медяки и серебро — давали, где гривенник, где пяточок, а то и семишник на всю шайку. Посчитали: рубль семь гривен…
— Что же, будем по рукам делить или в трактир пойдем чай пить, машину слушать? — спросил атаман под конец.
— Баранков надо купить, — посоветовал Приклей.
— Мало тебе пряников надавали.
— А как же в музей-то ты обещал — уж обещал, так пойдем, — упрашивала Танюша — уж мне хоть бы одним глазком взглянуть на Елену Прекрасную…
— Ну, что ж, ребята, в музей, так в музей!.. Вали.
Шайка разбойников двинулась к вокзалу. На площади у вокзала построен крытый парусиной балаган и расклеены кругом афиши:
— «Новость! Новость! Новость! Орехово-Зуево. С дозволения начальства в первый раз в здешнем городе. Только с 1-го января по 6-е января 1885 года Всемирный музей заграничных восковых фигур. Дышат, двигаются, шевелятся, смотрят — только не говорят. Чудо техники. Адская машина, которой был взорван в Америке пароход. Боа-констриктор из бразильских лесов — живая змея — длиною десять сажен, проглатывает живую козу. И множество других новинок и изобретений. Вход в музей 30 коп. — дети платят половину. Спешите убедиться. С почтением к посетителям музея. — Дирекция: мадам Жаннет».
У входа в музей, украшенного стеклярусною бахромой и кумачом, сидит за кассой мадам Жаннет в шляпке с красным пером. Шпрынка поднялся к ней по ступеням и спросил:
— А гуртом, сколько возьмете?
Мадам Жаннет подняла брови и переспросила:
— Что есть гуртом? Не понимайт.
— Вот гляди — всех, — Шпрынка указал рукой на свою шайку, — можно за полтинник?
— Нет. Каждый платиль пятиалтын.
— Ну, тогда прощайте…
И Шпрынка повернулся итти. Остановился:
— Ну, двугривенный накину… Хочешь?
Шпрынка уплатил за вход, и шайка посыпала в музей, чрез его нарядною завесу. Ревет орган. Неживой клоун вертит головой направо и налево и бьет в турецкий барабан. В стеклянном ящике лежит в вышитом золотом по белому платье Елена Прекрасная, склонившись на подушку; глаза ее закрыты, а грудь высоко вздымается дыханием, лицо румяно. На высоком кресле сидит великий инквизитор Торквемада в белой рясе с красным крестом на груди, он грозно взглядывает, качает головой и закрывает глаза. Танюшка пятится: «Я его боюсь». — «Ну, закрой глаза — мы тебя мимо проведем». Танюшка крепко зажмурила глаза, и ее провели, как слепую, мимо Торквемады. Обошли весь музей. Вот и адская машина, с колесиками, пружинками, тикает маятником. «Вдруг, да ахнет?» Наконец, стеклянный ящик — со змеей… Служитель музея сонный и серый, вынимает вялую змею из ящика и вешает себе на шею; змея ползет и вьется вокруг шеи, от змеи пахнет, как от белья на чердаке: Шпрынка ткнул змею пальцем в живот — холодная.
— Руками не трогать!
— А десяти сажен в ней, пожалуй, не будет?
— Ровно десять! Сколько раз мерили, — уверяет служитель, укладывая скучную змею в ящик…
— Постой-ка! — останавливает служителя змеи Шпрынка, — а покажи, как она козу ест…
— Приводи козу — тогда покажу…
— Это обман. Как же в афишке сказано: козу ест? Обман! Деньги назад!..
— Деньги назад! — вопит шайка, окружая мадам Жаннет…
— Позовить городовой — это безобразий! — говорит мадам Жаннет служителю змеи, тряся пером на шляпе.
Служитель, пробудясь от скуки, с большой охотой пускается за полицейским. Шайка разбойников бежит.