Бухта Теплиц Земли Рудольфа сыграла выдающуюся роль в истории завоевания Арктики. Впервые в 1874 г. ее зимой посетил австриец Пайер, открывший Землю Франца Иосифа. Через 25 лет сюда прибыла большая экспедиции на судне «Стэлла Полярис», под командой герцога Абруцкого. Вначале итальянцы решили перезимовать на судне, но колоссальные напоры льдов на бухту, в которой стоял корабль, ежеминутно грозили раздавить хрупкую деревянную обшивку, и поэтому пришлось срочно перекочевать на берег. Герцог Абруцкий не рассчитывал зимовать на архипелаге и поэтому не захватил с собой разборных домов. Всю долгую полярную ночь они провели в больших лишениях, ночуя в легких брезентовых палатках.
С наступлением весны группа под начальством Каньи сделала тщетную попытку на санях по морскому льду достигнуть полюса. Во время их похода пропало без вести три члена экспедиции, доставлявшие Каньи продовольствие и поддерживающие связь группы с берегом. Вот тот памятник, который мы обнаружили на мысе Флора, и был сооружен в память этого события. После ремонта судна, проведенного с огромными трудностями, Абруцкому удалось прорваться в Британский канал и уйти на родину.
В 1903 г., отправленная на средства американского миллионера Циглера, на остров прибыла прекрасно снаряженная экспедиция под командой Фиала на судне «Америка». В начале зимы корабль был также сдавлен льдами и затонул. Участники перебрались на остров, построили большой досчатый дом и сарай, крытый парусиной. Американцы имели в своем распоряжении около 30 пони и более 200 упряжных собак, большое количество продовольствия, научных приборов и выпускали даже ежедневную газету. Зиму они провели в прекрасных условиях. Весной сделали попытку пройти к полюсу, но отошли от Земли всего лишь 20 километров, ибо торосистый лед не дал возможности продвигаться вперед. Тогда же была отправлена группа на собаках и лошадях к мысу Флоры, где они ждали прихода вспомогательного судна. Но в тот год корабль не смог пробраться к архипелагу, и всем участникам пришлось вторично зимовать. На следующий год Фиала опять сделал попытку дойти до полюса и опять неудачно. Лишь в 1905 г. пароход «Терра Нова» подошел к мысу Флора и забрал на борт всех участников экспедиции.
На двух шлюпках мы выехали к берегу. У большого ледяного поля нас гостеприимно встретил здешний хозяин-медведь, которого пришлось отгонять выстрелами. Весь путь к земле был сопряжен с огромными трудностями. Припай льда оказался размытым широкими полыньями. В течение двух часов, перескакивая через торосы, проваливаясь на обламывающемся льде, пробирались мы к берегу, к чуть видным в тумане серым строеньицам.
Прежде чем заняться осмотром исторических остатков прежних экспедиций, пришлось срочно урегулировать взаимоотношения с огромным старым медведем, весьма недвусмысленно оценившим наш приход. Мне удалось с первого выстрела свалить его с ног.
Отлогий кусок земли, омываемый ледяными водами бухты Теплиц, завален громадными бурыми обломками скал. С двух сторон в море впадают гладкие блестящие русла глетчеров, пересеченные множеством трещин. Берега ледников обрывистые, крутые. Куски колоссальных, уже отвалившихся айсбергов тихо покачиваются на воде.
На небольшом пространстве, свободном от снега, тесно друг к другу прижались два дома — один большой досчатый, с зияющими ранами выбитых окон, другой — скелет, остов палатки с обрывками когда-то натянутого брезента. Весь берег завален разбитыми ящиками, ржавыми банками консервов, красными бочками из-под керосина, тряпками, канатами и т. д.
Залезаю в разбитое окно дома и попадаю на большую ледяную гору, твердую, как сталь, которая образовалась от снега, нанесенного буранами в пробитую брешь крыши. Осторожно сползаю вниз через какие-то перегородки, простенок и обвисшие, но не перепревшие веревки и вдруг неожиданно попадаю в жилую, уютную, прекрасно сохранившуюся комнату, видимо, капитана корабля.
Небольшой кабинет, рабочий стол, полки с чуть заплесневшими книгами, главным образом, беллетристикой. Масса фотографий, картин, карт, безделушек и пр. Рядом — спальная комнатушка, с узенькой складной кроватью и умывальником.
Все на месте, вплоть до остановившихся стенных часов и градусника. Впечатление такое, что только вчера обитатели дома покинули остров. В других комнатах, занесенных снегом, из-под ледяного футляра виднеются кухонные принадлежности, посуда и предметы обихода.
Насколько хорошо сохранился дом, настолько разорена и запущена палатка. Здесь 30 лет северных ветров и буранов, дикого мороза сделали свое разрушительное дело. Пачки нового полярного белья почти сгнили и от прикосновения трещат и лопаются. В большом количестве, в беспорядке валяются ошейники, хомута упряжных собак и рассыпанный чай, табак, спички, ручные чемоданчики с массой крахмальных воротничков и неизвестно для чего сюда завезенных шелковых сорочек.
Все лишнее, без чего мог обойтись человек, брошено, чтобы не загружать сани и себя в далеком пути к мысу Флора к спасательному кораблю, пришедшему на помощь.
Около стены главного дома аккуратно сложены ящики с консервами, «пеммиканом» — специальной едой для собак. Открываем несколько банок и пробуем: великолепно сохранились, приятны на вкус.
В ста шагах от жилья расположена магнитная будка, наполненная всевозможными научными приборами, правда, сильно заржавленными, но не пострадавшими и годными к употреблению. Тут же — три швейных машины; большой запас иголок, богатая аптека и несколько хорошо сохранившихся фото- и киноаппаратов и пленки.
Чувствуется, что экспедиция была прекрасно снаряжена и оборудована всем необходимым, даже предметами роскоши. При таких условиях, удобствах и богатом запасе продуктов нетрудно было провести две зимовки.
Тщательно осматриваем все уголки с надеждой найти оставленные письма, — их нет. Или медведи, распоряжавшиеся ящиками и ковырявшие консервные банки, их уничтожили?
На пригорке устанавливаем мемориальную доску в память трех пропавших без вести итальянцев, с надписью: «Памяти Квестини, Стоккена и Оллера. Советская экспедиция. 1929 год».
Уже перед самым уходом на ледокол, матрос неожиданно нашел изодранный, вылинявший вымпел, на котором с трудом разбираем надпись: «Америка» — название судна, на котором прибыла экспедиция. Заботливо свертываем флаг, чтобы доставить его в музей Института по изучению севера. Много возни у меня было с доставкой тяжелой шкуры на борт ледокола. С помощью матроса я с трудом волочил ее через открытые, зияющие полыньи, по шершавому, нескользкому снегу.
В вылазке на берег участвовал оператор Новицкий, запечатлевший на кадрах останки давно забытой экспедиции.