ПРЕДИСЛОВИЕ

«Можно ли защитить Западную Европу?» – одна из первых послевоенных книг Гейнца Гудериана, бывшего генерал-полковника танковых войск немецко-фашистской армии, изданных в Западной Германии. Книга вышла в свет в 1950 г., т. е. вскоре после так называемой «реабилитации» Гудериана и освобождения его из лагеря военнопленных в американской зоне оккупации Германии. Автор книги пытается использовать исторические факты в своих реваншистских целях и на этой основе показать, что Германия занимает особое место в Западной Европе и призвана выполнять «историческую миссию» по ее защите. Эти «исторические исследования» понадобились Гудериану для того, чтобы в дальнейшем обосновывать необходимость ремилитаризации Германии.

Рассматривая современное положение, Гудериан сетует на «неправильное» решение западных держав, открывших в конце второй мировой войны второй фронт во Франции, а не на Балканах, тогда как последнее, по его мнению, предупредило бы вступление советских войск в Германию, не привело бы к разделу ее и укрепило бы позиции американо-английских империалистов. Эти позиции он считает непрочными и в настоящее время, а различные коалиции, создаваемые против СССР, без равноправного участия в них ремилитаризованной Германии – недостаточно сильными. Сопоставляя силы Востока и Запада в Европе, Гудериан отмечает, что их соотношение складывается не в пользу западных держав. В связи с этим он упрекает американцев (хотя в целом и восхваляет их политику) в распылении сил и отвлечении их на бесперспективные действия в Корее вместо усиления американских войск в Европе.

Гудериан жалуется также на отсутствие у западного блока идей, с помощью которых можно было бы одурачивать широкие народные массы и которые можно было бы противопоставить идеям коммунизма. Он настойчиво призывает своих хозяев «породить» такие идеи.

Отвечая на вопрос, поставленный в названии книги, автор стремится доказать, что только полная ремилитаризация Западной Германии, воссоединение на этой основе всей Германии и захват возвращенных Польше земель позволят осуществить «защиту Западной Европы». Для обеспечения свободы действий по «защите Западной Европы» он предлагает «расширить западно-европейскую оперативную базу путем включения африканского пространства в общую систему европейской обороны». Реваншистский характер подобных утверждений не требует доказательств.

В книге имеется не мало клеветнических измышлений по адресу Советского Союза и Коммунистической партии, свойственных врагам Советского Союза, а тем более такому заклятому врагу, каким является бывший генерал-полковник немецко-фашистской армии Гудериан. Однако советский читатель без труда сумеет разобраться в этой вражеской клевете и, отбросив ее, увидит как глубокие противоречия, раздирающие лагерь империалистических держав, так и агрессивный характер планов новой войны, вынашиваемых американо-английскими империалистами и их лакеями из числа бывших генералов немецко-фашистской армии.

Редакция

ОТ АВТОРА

Многочисленные письма с высказываниями бывших солдат побуждают меня сказать свое слово по вопросу, который составляет заглавие этой книги, так как ответ на него имеет решающее значение для всего нашего народа, для его ближайшего и более отдаленного будущего. Я сознаю, что приходится говорить о нерешенной проблеме, тем более, что участие немцев в ее разрешении подвергается оживленному обсуждению и вызывает серьезные разногласия. Многие, как мне известно, считают нежелательным, чтобы бывшие генералы высказывались по этому вопросу. В течение пяти лет нас оскорбляли и унижали. Нас особенно упрекали в том, что в последние годы мы не высказывали достаточно ясно своего мнения. Мы не желаем больше подвергаться этим упрекам. Поэтому да будет мне позволено изложить мнение значительной части тех людей, сотрудничество которых в течение пяти лет отвергали, а теперь, наконец, стали считать необходимым.

Часто утверждают, будто мы стремимся к «сделке» или хотим «заработать», когда говорим о предпосылках, которые должны быть созданы, прежде чем немцы возьмутся за оружие в интересах обороны Западной Европы. Нам чуждо торгашество. Мы не желаем ни спекулировать, ни торговаться. Но мы хотим, чтобы немецкая молодежь была принята в состав новой Европы как партнер, равноправный во всех отношениях, чтобы наш народ обладал таким единством, такими правами и такой свободой, которые каждый свободный народ должен считать неотъемлемой основой своего национального существования, если он не хочет обречь себя на гибель.

Пусть старые и молодые солдаты действуют так, как им подсказывает их совесть! Пусть они всегда помнят, что делают это для Германии. Только при наличии здоровой и сильной Германии будет существовать жизнеспособная Европа. Тот, кто хочет, чтобы жила Европа, пусть создаст новую Германию!

31 октября 1950 г.

I. ПРЕДИСТОРИЯ

Тот, кто ищет ответа на вопрос, поставленный в названии этой книги, должен вооружиться глобусом или картой мира. Если он посмотрит на Европу, то увидит, что наша часть света, которой мы так гордились, представляет собой только скромную полоску земли на западной оконечности обширного материка, образуемого Советским Союзом, Китаем, Индией и многими другими государствами. Кроме этого материка, жителями западной окраины которого мы являемся, наш земной шар имеет еще второй и третий материки – американский континент и Африку – и ряд крупных островов, наибольший из которых – Австралия.

Современная техника сократила расстояния между континентами. В конце прошлого столетия из-под пера француза Жюля Верна вышел роман «Путешествие вокруг света в 80 дней». Тогда этот срок считали фантастическим; сейчас, когда самолет за несколько дней может облететь земной шар, он кажется нам весьма продолжительным. В недалеком будущем, когда роль транспортных средств станут выполнять управляемые на расстоянии ракеты, и этот довольно скучный способ сообщения будет вызывать улыбку.

Признавая великое значение нашей части света благодаря большой плотности ее населения, природным богатствам, промышленности, древней богатой культуре, мы все же вынуждены вследствие бурного развития современной техники пересмотреть существовавшие до сих пор взгляды и оценку силы и жизнеспособности Европы. Злополучный раскол нашей части света в результате последней мировой войны привел к тому, что обширные производительные районы, которые мы привыкли причислять к Западной Европе, отныне политически и экономически относятся к Восточной Европе. И как раз сердце Европы – Германия разорвана пополам и тем самым в корне подорвана ее жизненная сила.

Мы, все те, кто после завершения великой схватки нашел пристанище в Западной Германии, когда миллионы из нас потеряли свой очаг, с понятным беспокойством наблюдаем за ходом современных событий. Можно ли защитить Западную Европу? У кого из нас не возникает этот важнейший вопрос каждое утро, едва мы успели проснуться, и каждый вечер, перед тем как заснуть?

Географическое расселение немецкого народа тысячелетиями оставалось неизменным. Немцы всегда жили в центре Европы. Вследствие этого они всегда, вольно или невольно, принимали участие в битвах, потрясавших эту часть света. Все крупные передвижения народов из Азии в Европу наталкивались прежде всего на немцев, которые должны были отражать или останавливать их, если только превосходящие силы врага не принуждали их отступить. В результате этого все прежние достижения оказывались утраченными и их приходилось восстанавливать путем новой колонизации потерянных территорий, что тянулось столетиями.

Следует привести факты из истории, иллюстрирующие данное утверждение. При этом мы должны будем учесть, что германцы, предки теперешних немцев, все больше оттеснялись на запад из своих первоначальных областей расселения, заходивших далеко вглубь России, и что более позднее движение с запада на восток нужно рассматривать как обратное движение из области расселения, ставшей слишком тесной.

Древнейшим движением такого рода, вошедшим в историю, было переселение народов, кульминационным пунктом которого явилась битва на Каталаунских полях, где в 451 г. римляне, заключившие союз с вестготами, бургундами и франками, под командованием Аэция разбили гуннов, которых возглавлял Аттила. Римский полководец заранее осложнил свою задачу тем, что в 435 г. он с помощью гуннских наемников нанес уничтожающий удар германским племенам на Рейне, особенно бургундам. Благодаря этому гуннам под предводительством Аттилы удалось покорить большинство германских племен, заставить их следовать за своим войском и опустошить всю Европу до окрестностей Орлеана. Разбитый под Шалоном войсками Аэция, которым помогали остатки бургундов, король гуннов в следующем году вторгся в Верхнюю Италию и захватил ее; часть перепуганных жителей бежала к лагунам на Адриатическом море, где они основали город Венедию. Только смерть Аттилы прекратила грандиозный мировой пожар конца средних веков. Его империя распалась. С трудом создавали германские племена новую Европу на развалинах прошлого.

Эта новая Европа нашла свое самое яркое политическое воплощение в империи Карла Великого. После первоначальных столкновений с германскими племенами, все еще пребывавшими в язычестве, Карл добился известной устойчивости положения, создав на востоке Германии марки^[1] для защиты от Востока и изгнав арабов из юго-западных областей. После раздела его империи защита Европы от опасности, угрожавшей ей с востока, стала задачей немцев.

Ближайшим врагом, угрожавшим существованию западной культуры, были венгры, двигавшиеся из России. Для защиты от них Генрих I строил замки и возводил укрепления, став, таким образом, основателем городов. Для защиты от них он создал немецкую армию. Его сын, Оттон Великий, разбил венгров в 955 г. на Лехском поле и тем самым окончательно уничтожил эту опасность. Оттону удалюсь также вновь распространить немецкое влияние на севере на область Хавель и тем самым более надежно обеспечить безопасность для коренных немецких земель.

Третья крупная волна вторжения с востока пришла в лице монголов. Чингисхан со своей превосходной конницей, завоевав Китай, захватил всю Западную Азию. Его внук Батый покорил Россию, Балканы, Венгрию и Моравию. В битве под Лигницем (Лигница) в 1241 г. войскам силезского рыцарства и полякам удалось задержать могучий ураган только потому, что смерть великого хана Октая заставила монгольских владык вернуться в Азию для избрания его преемника и военные действия были прерваны. Германский император был связан в этот крайне критический момент войной в Италии и отклонился от выполнения своей важнейшей задачи – защиты империи от натиска с востока. Гибель Гогенштауфенов в Италии вызвала в империи многолетние распри, которые нанесли большой ущерб делу выполнения ее исторической миссии.

Защита от опасности, угрожавшей с востока, стала обязанностью отдельных местных правителей, среди которых особенно выделялся Тевтонский рыцарский орден. В результате длительной борьбы при активном участии всей Европы и даже всего христианского мира он германизировал побережье Балтийского моря и создал государство с четкой иерархией. Однако недостаточно энергичная поддержка со стороны империи и внутренние распри привели к тому, что эта могучая организация распалась в 1410 г. Прибалтика (Курляндия, Лифляндия, Эстляндия) в дальнейшем перешла к шведам, а потом к русским, остальные земли Тевтонского ордена в большинстве своем отошли к Польше.

За нашествием монголов и сражением с литовцами последовала война с турками. Турки завоевали Малую Азию и Балканы, увенчав свои успехи в 1453 г. захватом Константинополя и разрушением Восточной Римской империи. Но этим дело не ограничилось. В то время как император Карл V увяз в тяжелой борьбе против французов и итальянцев, султан Сулейман Великолепный, воспользовавшись благоприятной возможностью, вторгся в Богемию. И пока немцы и французы дрались в Италии с папой, турки в 1529 г. дошли до Вены. Потом Тридцатилетняя война ввергла Центральную Европу, не без участия шведов и французов, в бесконечную смуту и вызвала ее ослабление, которое удалось преодолеть только через несколько столетий.

Слабость Европы после Тридцатилетней войны и ее неспособность к энергичным действиям снова вызвали активность турок. В 1683 г. Вена опять подверглась осаде. Битва при Каленберге и последовавшие за ней походы принца Евгения Савойского спасли Европу от окончательного подчинения турецкому владычеству. Затруднительное положение империи и одновременно всей Европы использовал французский король Людовик XIV, начавший свои разбойничьи войны на западе Германии.

Тем временем турецкая опасность сменилась вновь возникшей русской опасностью. Петр Великий добился для молодой империи доступа к Балтийскому морю. В союзе с Польшей и Данией он победил шведского короля Карла XII, который отважился выступить против Москвы, не имея для этого достаточных сил. Карл перешел Березину и занял Смоленск. Однако вместо того, чтобы, не теряя времени, продолжать наносить удар в решающем направлении, он повернул на Украину. Там он был разбит под Полтавой и оттеснен в Турцию. Царь Петр выиграл время и получил возможность для завоевания побережья Балтийского моря.

Отныне Россия стала великой державой на востоке. Защиту Европы от этой державы взяли на себя Австрия и Пруссия. Оба государства отнюдь не всегда сознавали эту свою миссию. Когда императрица Мария Терезия во время Семилетней войны сочла, что ей не справиться с королем Фридрихом, она заключила союз не только с Францией, но и с Россией. В 1757 г. русские появились в Восточной Пруссии и разбили слабые прусские войска, которые король Фридрих смог там оставить ввиду угрозы вторжения с разных сторон. Победы короля при Росбахе и Лейтене дали ему передышку. Однако уже в следующем году русские, производя страшные опустошения, продвинулись до Одера, где в результате кровопролитной битвы при Цорндорфе, севернее Кюстрина, они были остановлены и затем вынуждены отступить. Однако в 1759 г. они опять появились на сцене, объединились с австрийцами, которыми командовал Лаудон, и при Кунерсдорфе нанесли прусскому королю удар, едва не погубивший его. «У меня нет больше никаких ресурсов, и я считаю, что все потеряно; я не переживу гибели моего отечества», – писал он. Разногласия между победителями спасли Фридриха. В 1762 г. умер его главный враг – царица Елизавета. Ее преемник Петр III заключил мир.

После убийства Петра на царский трон вступила Екатерина II. Главной целью этой императрицы была экспансия на запад: она пыталась достигнуть ее путем уничтожения польского государства. Эта политика привела к первому разделу Польши, за которым последовали еще два, в результате чего с польским государством было покончено. Россия проглотила львиную долю. Австрия и Пруссия получили прилегавшие к ним земли Польши. С устранением Польши Россия стала непосредственным соседом немцев. Со времен Екатерины, распространявшей влияние западной культуры и, в частности, французской литературы периода просвещения на высшие слои населения России, последние все больше стали причислять себя к Западной Европе. Поэтому после французской революции, свергнувшей королевскую власть во Франции, русский царь также оказался в рядах коалиции, боровшейся за восстановление французской монархии. После того как эта попытка не удалась, царская Россия приняла участие в борьбе против Наполеона, пока Александр I после Аустерлица, Иены и Ауэрштедта не заключил союза с французским диктатором за счет своих прежних союзников.

Между двумя континентальными колоссами, временно заключившими союз, лежала разбитая Германия. Кроме этих развалин, существовала Британская островная империя, покорение которой воле западной континентальной диктатуры нужно было обеспечить путем экономического нажима. Однако намеченная Наполеоном континентальная блокада не соблюдалась Россией и потому была неэффективной. Это привело к разрыву между европейскими диктаторами и к войне 1812 г. Наполеон, как и его предшественник Карл XII, рвался к Москве. Так как он не дал отговорить себя от осуществления своей главной цели, он достиг ее, хотя и не добился желанного мира. Царь Александр твердо настаивал на своем требовании – вести переговоры только после того, как противник покинет священную землю русского государства. Армия насильственно объединенной Европы под командованием Наполеона была застигнута зимой и уничтожена скорее стихийными силами вражеской страны, чем военными средствами.

Русские преследовали своего западного противника до его полного поражения в собственной стране и до оккупации его столицы – Парижа. На Венском конгрессе они впервые оказали влияние на решение вопроса об установлении новых границ на европейском континенте. Новая Европа, возникшая в 1815 г., включала также и Россию.

Венский конгресс был образцовым во многих отношениях. Здесь встретились императоры, короли, князья и государственные деятели всех наций. Были организованы блестящие празднества. Однако, несмотря на внешний блеск, который можно было там наблюдать непосредственно после тяжелых военных лет, была проведена и большая работа, обеспечившая измученной Европе длительный и прочный мир, почти беспримерный в истории. Когда сейчас спрашивают, чем объясняется этот успех старой дипломатии, которую так много бранят, нужно в первую очередь указать на то, что державы-победительницы обращались с побежденной Францией, как с равной. Победители считали тогда, что последняя война велась не против Франции, а только против Наполеона, и что поэтому не французский народ, а только диктатор Франции должен нести ответственность за бедствия, которые обрушились на европейский мир в ту эпоху. Таким образом, Франция была допущена на Конгресс как равноправный партнер; ее министр иностранных дел Талейран, руководивший внешней политикой Франции и при Наполеоне, представлял теперь короля Людовика XVIII и играл в высшей степени видную роль. Разумеется, окончательное единство взглядов по поводу будущего устройства Европы было достигнуто только в результате тяжелой борьбы. Временами бывшие союзники оказывались на пороге новой войны. Однако возвращение Наполеона все же привело к единству. 8 июня 1815 г. был создан Германский союз, 9 июня был подписан Венский заключительный акт. Установленные им границы вместе с изменениями, внесенными в результате заключения 20 ноября 1815 г. второго Парижского мира, образовали основу для мира, которым Европа пользовалась долгие годы.

Благодаря мудрости и умеренности, проявленным державами, победившими Наполеона в освободительных войнах, Венский конгресс стал вечным поучительным примером в истории. Государственным деятелям и монархам удалось тогда выиграть не только войну, но и мир. Особенно примечательным событием было включение России в европейское сообщество народов. Верхушка русского общества все больше врастала в западноевропейскую культуру и цивилизацию, однако, к сожалению, только верхушка. Широкие массы оставались на низкой ступени культуры. Неоднократные попытки некоторых царей поправить дело терпели неудачу. Так бедственное положение широких масс создало питательную среду для революций, которые все чаще потрясали гигантскую империю, пока первая мировая война не привела к свержению царизма и к победе большевистской революции.

Однако в то время как внутри своей империи царям не удалось обеспечить переход от самодержавия к современному государственному строю, в области внешней политики они добились серьезных успехов в смысле завоеваний. Вскоре после освободительных войн началась русская экспансия – сначала за счет Турции, потом в Персии, потом снова за счет Турции в Закавказье.

Протянув руку к Дарданеллам, русский царь вызвал выступление западноевропейских держав. Враждебные отношения с Англией привели к Крымской войне, в которой на стороне Запада против России боролись, кроме Англии, Турция, Франция и Италия. Царский абсолютизм потерпел жестокое поражение; впервые его авторитет был серьезно подорван. Если после Венского конгресса он занимал господствующее положение в Европе, то теперь он должен был умерить свои претензии.

После Крымской войны русская экспансия обратилась на восток. Были завоеваны или захвачены иным способом районы Кавказа между Черным и Каспийским морями, области на Амуре и Уссури. В Средней Азии русские продвинулись до Ташкента, Самарканда, Бухары, Хивы и Коканда. Профессор Гётч называет это «бегом к границе, навстречу степи, пустыне и нецивилизованным народам». Он считал это «распространением европейского влияния на Азию» и говорил об «опасности столкновения великих держав» («Основные моменты истории России», стр. 139, Издательство К. Ф. Келлер, Штуттгарт). Транссибирская магистраль связала Москву с Дальним Востоком. При последнем царе, в 1904-1905 гг., разразилась война с Японией, закончившаяся крупным поражением России и вызвавшая еще более тяжелые последствия, чем Крымская война. Силы колосса были перенапряжены, хрупкость существующего строя стала очевидной. Первая мировая война 1914-1918 гг. доконала царизм. Ленин взял в свои руки власть. Тем самым Россия повернулась лицом к Востоку; она перестала быть державой с европейской идеологией и стала азиатской страной. Центр тяжести империи все больше перемещался на восток, что нашло свое наиболее яркое выражение в том, что вместо Ленинграда новой столицей стала Москва. Державы-победительницы в первой мировой войне в течение некоторого времени не понимали характера новой державы. Они надеялись, что по экономическим причинам Советская республика проделает обратное развитие в западном духе. Однако эти надежды не осуществились.

II. НЕПРАВИЛЬНОЕ РЕШЕНИЕ ЗАПАДНЫХ ДЕРЖАВ

В противоположность великим западным державам национал-социализм, пришедший в 1933 г. к власти в Германии, видел в лице гигантской великой державы на востоке, с ее коммунистическим учением в экономике и с ее диктаторской политикой силы, своего будущего противника. Поэтому он беспощадно боролся с большевистской идеологией. Правда, надежды Гитлера на то, что западные державы поймут его теорию и тем самым дадут ему свободу действий на востоке, не осуществились. Он потерпел неудачу при попытке убедить правительства западных держав в искренности своих намерений, тем более, что его позиция в отношении Чехии весной 1939 г. вызвала резкие разногласия с Англией, так как он нарушил Мюнхенское соглашение. Гитлер заблуждался, полагая, что Англия и Франция не нанесут ему удара в спину, если он разобьет сначала Польшу, а затем своего главного противника – Россию. Он убаюкивал себя обманчивыми надеждами на то, что ему будет обеспечена свобода действий на востоке, если он при этом откажется от всякой экспансии на западе. Убежденный в том, что Россия отнюдь не является только «другой формой демократии», а представляет собой грубую форму диктатуры и величайшую опасность для Западной Европы; убежденный далее в том, что ему и Германии представляется последняя возможность оттеснить колосса, который становится все сильнее, и тем самым сохранить свой народ и одновременно всю Западную Европу, он создал диктатуру для уничтожения другой диктатуры. После того как сорвалась попытка включить Польшу в свою систему без войны, он решил подписать договор с Советским Союзом и насильственным образом разрешить польский вопрос, чтобы предупредить, таким образом, попытки западных держав заключить союз с Советской Россией. Эта политика против ожидания Гитлера втянула его в войну с Англией, а потом, в результате английского нажима, – и с Францией. В 1941 г. Гитлер порвал с Советской Россией. В ходе этой войны случилось то, что уже неоднократно в истории Европы ослабляло ее силу отпора опасности с востока: западные государства, получившие позднее усиление в лице могущественной державы – США, заключили в 1941 г. союз с Россией, а в 1944 г. высадились в Нормандии, в тылу у немцев, и сломили силы Германии, когда она вела тяжелую борьбу с Россией, защищая уже только свою жизнь.

В противоположность своим предшественникам Карлу XII шведскому и Наполеону I Гитлер вторгся в 1941 г. в Россию, не имея ясно поставленной цели. Уже в первые дни похода он отказался от своей первой идеи – очистить от врага побережье Балтийского моря и овладеть Ленинградом. В течение долгих недель он колебался, поставить ли своей целью подобно – его предшественникам захват Москвы, что ему настоятельно рекомендовали военные советники, или двинуться подобно Карлу XII на Украину. Последнее он в конце концов и выбрал, так как военно-экономические соображения казались ему важнее, чем военная необходимость. Кроме того, он попал в условия распутицы и холодной зимы 1941 г. и, несмотря на достижения новейшей техники, уже не смог достичь слишком поздно поставленной цели – Москвы, центра Советского Союза, захват которого только и мог нанести решающий удар колоссу. Дело в том, что в 1941 г. Москва еще была центром сети железных дорог европейской России, восточнее которого ни одна крупная, сквозная линия не связывала север с югом страны. Москва являлась центром связи, крупным промышленным городом и, наконец, резиденцией советского правительства и дипломатических миссий. Потеря этого центрального пункта советской системы, возможно, приблизила бы достижение Гитлером его главной цели – свержения большевистской системы. Для этого, безусловно, было необходимо обращаться с русским населением не так, как это делали имперские комиссары национал-социалистской партии. Если хотели свергнуть систему, то нужно было привлечь на свою сторону население. Этого не было сделано. Система осталась и победила.

После поражения под Москвой зимой 1941 г. гитлеровское военное руководство приостановило операции, в то время как именно теперь нужно было проявить величайшую подвижность ограниченными силами. Последняя крупная попытка разрешить восточный вопрос путем наступления в 1942 г. потерпела неудачу, так как цели, поставленные перед этим наступлением, не соответствовали наличным силам и привели к их раздроблению. Часть сил была брошена на Кавказ и часть на Волгу. Операции опять велись в условиях исключительно суровой зимы. Упрямство Гитлера, желавшего во что бы то ни стало удержать захваченные территории, оказалось грубой ошибкой. Последствием было поражение под Сталинградом – год спустя после катастрофы под Москвой.

И этого поражения оказалось недостаточно, чтобы убедить Гитлера в ошибочности его стратегии. В 1943 г., едва оправившись от этого потрясения, он вновь решил начать наступление с недостаточными силами на Курск, где не добился никакого успеха и понес большие потери. Тем самым он настолько истощил свои силы, что создание достаточно прочного второго фронта на западе в 1944 г. было невозможно.

В 1944 г. случилось то, что сделал Аэций в 435 г. и Людовик XIV в 1681 г. Западные державы ударили в спину немцам, которые на востоке вели борьбу уже за одну только свою жизнь. Они разожгли повсюду в оккупированных немцами районах Западной Европы беспощадную партизанскую войну, вызвавшую взрыв ненависти и страсть к уничтожению, которые еще и сейчас, спустя пять лет после окончания военных действий, отравляют атмосферу и затрудняют создание западноевропейского единства.

Высадка войск западных держав в тылу у немцев, сражавшихся против Востока, произошла не без внутренних противоречий в стане наших тогдашних врагов. Уинстон Черчилль, английский премьер военных лет, предлагал высадиться на Балканах и оттуда действовать против крайнего южного фланга немцев. Такой план действий в случае удачи заставил бы немцев очистить Россию и одновременно передал бы в руки западных держав Балканы, т. е. Румынию, Болгарию, Венгрию, Югославию и, возможно, Чехословакию.

Франция не пострадала бы от этой войны, так же как Голландия и Бельгия. Германию удалось бы принудить к миру, не предпринимая тех опустошений, которые в конечном счете оказались произведенными при осуществлении плана, принятого союзниками под нажимом русских. От желания западных держав зависело задержать русский натиск. Прозорливая политика западного партнера Великобритании, возможно, создала бы такую обстановку, с которой было бы легче справиться, чем с той, которая возникла в результате уступчивости требованиям Сталина.

Победа, достигнутая по плану Черчилля, привела бы к тому, что смогла бы образоваться Европа, находящаяся главным образом под влиянием Запада. В результате высадки в Нормандии и передачи Балкан Советам все про-изошло иначе.

Благодаря огромному перевесу сил западным державам в союзе с Советской Россией удалось добиться выполнения их требования о безоговорочной капитуляции. При выдвижении этого требования главную роль сыграло сомнение в том, удастся ли вообще повергнуть в прах такого сильного противника, как Германия. Однако после Сталинграда и неудачных боев немцев на востоке и в Африке в 1943 г. трезвое изучение ситуации все-таки могло еще привести к иной позиции западных держав. Тогда бы не был убит «не тот теленок». Однако не одни только военные ошибки привели западные державы к их неправильному решению. Советский Союз действительно считали тогда «другой формой демократии», с которой надеялись прийти к соглашению по экономическим и политическим вопросам, как только ненавистный и страшный противник – Германия – будет повержен в прах. Никто не задумывался над тем, как шло развитие Центральной и Восточной Европы на протяжении веков. Поэтому действовали, абсолютно не разбираясь в истинном положении вещей.

Противники Германии победили и принудили своего поверженного врага к безоговорочной капитуляции и к полному разоружению. Они передали торжествующим русским обширные части немецкой земли и создали в Европе политическую ситуацию, которая законно вызывает очень серьезное беспокойство.

Территория к востоку от линии Одер – Нейссе была поставлена частью под русское, частью под польское управление. Немецкое население этих областей было изгнано. То же самое произошло с населеним Судетов, Транеильвании, Баната и всех тех областей, где немцы селились на протяжении веков. Целый поток людей – около 18 миллионов должен был странствовать, после того как все их имущество было отобрано. Треть этих несчастных погибла. Еще осенью 1945 г. русским разрешили перейти через Эльбу и продвинуться до р. Верра, до Гарца и до границ Брауншвейга и Ганновера. Вартбург под Эйзенахом и Мейнинген – в руках русских. Тем самым граница Европы отодвинута даже дальше, чем граница владений Оттона Великого, который в 973 г. был погребен в Магдебургском соборе. Тем самым стерта с лица земли тысячелетняя история, немецкая колонизация, немецкая культура и цивилизация в Центральной Европе.

III. ОЧАГИ ПОЖАРА – ПОВСЮДУ

Возьмите карту деления Германии сегодняшнего дня на зоны и представьте себе наше положение и наши границы. Граница Западной Европы проходит от Аквилея^[2] на берегу Адриатики через горы Караванке, Бургенланд и до Дуная у Прессбурга и далее вдоль моравско-богемской границы до Циттау, а оттуда вдоль линии Одер – Нейссе. Но благодаря существованию оккупационных зон Советского Союза в Австрии и Германии сфера его господства простирается еще намного дальше к западу от этой политической границы. На всей территории до Энса и до стен Пассау, а также, как мы уже говорили, до р. Верра и стен Любека расположились русские солдаты, правит русская администрация.

Вот какова «другая форма демократии», о которой мечтали западноевропейские политиканы еще в 1945-1946 гг., когда они заполнили советскими судьями Нюрнбергские трибуналы, чтобы судить защитников Европы. Можно как угодно судить о делах Гитлера, но когда оглядываешься назад, видишь, что его борьба велась в интересах Европы, хотя он и совершил при этом страшные ошибки и промахи. Наши солдаты боролись и гибли за Европу, даже если каждый из них в отдельности и не сознавал этого.

Фланги этой западноевропейской позиции также ослаблены и находятся под угрозой. Турции угрожает изоляция. Греция образует блокированный с суши полуостров, который можно снабжать только по морю или по воздуху. На севере расположена храбрая Финляндия, находящаяся под постоянной угрозой. Швеция и Норвегия испытывают непрерывный нажим. Выход из Балтийского моря образует естественную цель агрессии с востока и потому находится под угрозой.

Северный Ледовитый океан благодаря достижениям современной техники в значительной степени утратил свою недоступность и предоставляет энергичным и выносливым русским новые транспортные возможности.

Прежний «Дальний Восток» значительно придвинулся к центру советской державы. Бросим еще один взгляд в этом направлении и мы увидим, что Китай со своим населением, превышающим 400 миллионов человек, под властью Мао Цзэ-дуна стал союзником Советской России и что западным державам угрожает опасность потерять его как рынок. Мы увидим, что в Индо-Китае кипит ожесточенная борьба французов и их протеже Бао Дая против союзника Москвы Хо Ши Мина. В течение двух лет мы слышим о брожении в Малайе, о коммунистических беспорядках в Бирме. Мы знаем о заботах индийцев и об осторожности, с какой старается проводить свою политику Пандит Неру в современной чреватой опасностями обстановке; в Индонезии, с тех пор как голландцы были вынуждены дать ей независимость, тоже идет непрерывное брожение.

С 25 июня 1950 года идет война в Корее, которую сначала предпочитали называть полицейской операцией, потому что хотели избежать слова война. Но разве это не война, если люди стреляют друг в друга?

Во всяком случае несомненно одно: гигантский евразийский блок стран, расположенных на территории от Тихого океана и почти до Атлантики, на которой распространяется коммунистическое господство, охватывает население примерно в 750 миллионов человек. На его периферии есть еще несколько некоммунистических стран, крупнейшая из которых, Индия, насчитывает около 400 миллионов человек. А на западном краю одного из двух жерновов современного мира прилепилась Западная Европа со своим 250-миллионным населением.

Если начать с государств, уже ведущих войну, то спустя пять лет после окончания последней войны мы обнаружим первый новый очаг войны – Корею, он уже зажжен. За ним грозят последовать Формоза, Гонконг, Французский Индо-Китай, Сиам, Малайя, Индия, Индонезия и затем нефтеносные районы Ирана и Ирака. В Центральной Азии ждет своего разрешения вопрос о Тибете. (В конце октября 1950 г. войска Красного Китая вступили в эту загадочную страну). Эта гигантская территория окружается целой цепью американских и английских баз, которая тянется от Аляски в Северной Америке через Алеутские острова, Японию и Филиппины в Австралию и включает в себя новейшее яблоко раздора остров Формозу. Индийский океан фланкируется английскими базами Сингапуром и Аденом. Американцы и англичане одинаково заинтересованы в нефтяных месторождениях Ирана, Ирака, Аравии и Египта. Англия охраняет также Суэцкий канал. Цепь очагов опасности простирается в Турцию, Грецию и Триест. Югославия представляет собой большой знак вопроса.

Здесь мы возвращаемся к исходному пункту наших рассуждений – к Западной Европе. Картина, которая нам представилась, была не особенно отрадной. Очаги пожара следуют один за другим. Никто не знает, где, когда, кем и какой из них будет разожжен. Мы, немцы, на этот раз можем сначала быть лишь зрителями. Мы прежде часто желали исполнять эту роль, но теперь, когда нас вынуждают к этому, такое положение не дает, собственно, никаких преимуществ и скорее невыгодно. Наша страна против нашей воли может стать полем битвы.

IV. ВОЕННЫЕ СИЛЫ В ЕВРОПЕ

1. Восток

Рассмотрим теперь вопрос о вооруженных силах обоих великих мировых блоков, стоящих пока друг против друга с оружием «к ноге!».

По сведениям, которыми мы располагаем, Россия в мирное время имеет в своем распоряжении примерно 175 дивизий. В случае войны число их может быть увеличено до 500. В настоящее время они нигде не связаны и заняты своим обучением. У них новейшее снаряжение и оружие и единое, хорошее командование. Военно-воздушный флот, который состоит главным образом из истребителей и штурмовиков, обладает значительной мощью. У нас нет достоверных сведений относительно бомбардировщиков дальнего действия, а также о том, в какой стадии находится процесс создания атомной и водородной бомбы и самолетов для их транспортировки; из сравнительно осторожной политики Кремля можно только сделать вывод, что этот процесс еще не закончился. Флот, по-видимому, имеет значительное число подводных лодок, приспособленных для плавания в океане^[3]

Из общего количества вооруженных сил в советской зоне оккупации Германии находятся восемнадцать танковых и механизированных дивизий, четыре моторизованные стрелковые дивизии, от четырех до шести дивизий ПВО и несколько артиллерийских корпусов; в прежних провинциях Померании и Силезии стоят шесть стрелковых дивизий, вероятно, тоже моторизованных, – по три в каждой провинции. Кроме того, войска имеются в Польше, Чехословакии, Австрии, Венгрии, Румынии и Болгарии. Наконец, нужно упомянуть о народной полиции советской зоны оккупации Германии.

Все эти соединения весьма подвижны и, за исключением немецкой народной полиции, могут немедленно начать военные действия. Они находятся под единым командованием, их вооружение и обучение унифицировано, и их воодушевляет единая идеология. Перед ними стоит единая общая цель.

Остановимся на один момент на вопросе о человеке Востока. Мы увидим совершенно четкий тип восточноевропейского, русского или точнее азиатского человека с такими неприхотливыми потребностями, что западным народам это даже почти немыслимо себе представить, выносливого, настойчивого, привыкшего к тяготам и к неудобствам континентального климата России и Азии. По своей способности переносить ужасы войны этот тип человека превосходит представителей всех других народов. Его почти никогда не видят в состоянии паники, от которой не застрахован ни один из культурных народов Запада, когда начинается первый бой или применяется новый вид оружия. Еще Фридрих Великий сказал о своих русских противниках, что их нужно дважды застрелить и потом еще толкнуть, чтобы они, наконец, упали. Он правильно понял существо этих солдат. В 1941 г. мы были вынуждены убедиться в том же самом. Эти солдаты стойко защищали позиции, на которые были поставлены. Даже когда большая часть позиций была занята, последние защитники оставались на своих постах и их нужно было либо убить, либо взять в плен в рукопашной схватке. Но сдавались они редко.

Мы видели русских женщин за работой. Это были здоровые, сильные женщины, и они умели браться за дело. И они были целомудренны! Они соблюдали свое достоинство. В этом народе-гиганте таится огромная самобытная сила. Ее нельзя недооценивать!

Многие западные критики считают русских отсталым народом, у которого особенно заметно отсутствие способностей к технике. От такого поверхностного суждения следует решительно предостеречь. Действительно, Россия позже западных стран вступила на путь технического прогресса. Однако неправильно говорить об отсутствии технических способностей. Гигантские сооружения из дерева, которые мы видели в России, заставляли скорее сделать заключение, что у русских хорошо работает техническая мысль. Особенно это относится к конструкции мостов, которые обладали значительной грузоподъемностью и прочностью. Это относится и к промышленным предприятиям последних десятилетий. По своим размерам и новейшему оборудованию они затмили некоторых своих западноевропейских конкурентов. То, что продукция этих предприятий первое время еще не могла сравняться по качеству с изделиями западноевропейской промышленности, не должно никого удивлять. Тщательное обучение молодых рабочих, которое можно было наблюдать в мирное время на одном из крупных харьковских тракторных заводов, дает право заключить, что со временем этот недостаток будет устранен.

Советский Союз имеет значительные достижения в области народного образования. Немецкие солдаты видели в России очень много новых хорошо оборудованных и богато оснащенных новейшими учебными пособиями школ, хорошие больницы, детские сады, спортивные площадки. Все эти сооружения были новыми, некоторые еще не совсем закончены. Если же поговорить со знатоком царской России, то станет ясно, что достигнуты большие успехи и что широкие массы населения начали жить лучше, чем при царизме.

Во время второй мировой войны и после нее было начато не только восстановление того, что было разрушено в военное время, но и грандиозное расширение промышленных предприятий и транспортных сооружений, о масштабах которого мы имеем только весьма неполное представление. Во всяком случае новые заводы сильно рассредоточены и, вероятно, зачастую расположены под землей, чем должна достигаться безопасность от действия атомных бомб.

В какой степени Россия приблизилась к стадии полной экономической независимости, мы не знаем. Нефть и каучук, вероятно, еще в течение долгого времени будут узкими местами. Однако предположение, что пробелы в этой области в результате изысканий и использования азиатских ресурсов со временем будут устранены – не выходит за пределы возможного.

Для ответа на наш вопрос решающее значение имеет отказ от недооценки Востока Западной Европой как в экономическом, так и в политическом и в чисто военном отношении. Как раз в военном отношении во время второй мировой войны выяснилось, что русское руководство было хорошим и что технические и тактические достижения были на высоте. У Запада нет никаких причин для заносчивости. Было бы гибельным почить на лаврах победы, убаюкивая себя мечтами и ложными представлениями. Пробуждение могло бы быть не из приятных.

2. Запад

Рассмотрим теперь противостоящие силы Запада,

а) Франция

Франция в течение долгого времени была сильнейшей военной державой западноевропейского континента. Теперь она утратила это положение. Основная масса ее вооруженных сил ведет войну бесконечно далеко в джунглях Индо-Китая и потеряна для основного фронта западноевропейской обороны. Другие французские колонии пожирают остальные силы^[4]. В Европе необходимо иметь двадцать дивизий. Жюль Мок, являющийся в настоящее время военным министром, объявил о намерении сражаться за Рейном, как можно ближе к «железному занавесу». В настоящее время для осуществления этого мужественного намерения Франция имеет в своем распоряжении девять дивизий, не оснащенных современным оружием и не прошедших соответствующего обучения. США должны вооружить их -заново.

Из упомянутых девяти дивизий во французскую оккупационную армию входит 5-я танковая дивизия, оснащенная устаревшими танками «Шерман», и две пехотные дивизии. Во Франции находятся четыре дивизии, в Северной Африке две. Из дивизий, дислоцированных во Франции, только две достигают того невысокого уровня вооружения и оснащения, какой имеют войска других стран в оккупационных зонах; остальные еще хуже.

В случае войны Франция могла бы выставить сорок дивизий, если бы имела вооружение. В 1939 г. французская армия насчитывала сто десять дивизий; к весне 1940 г. их число удалось увеличить до ста двадцати шести.

Как представляет себе военный министр Мок, принимая во внимание эти цифры, оборону Франции в районе, расположенном «как можно ближе к железному занавесу», остается его тайной. «Как можно ближе» – понятие довольно растяжимое.

Срок военной службы во Франции составлял до сих пор 12 месяцев, но должен быть увеличен до 18 месяцев.

б) Страны Бенилюкса

Бельгия имеет одну дивизию, которая стоит в Германии как оккупационная часть. Она недоукомплектована.

Комплектуется еще одна дивизия; в случае войны можно рассчитывать, что будет сформирована третья.

Срок военной службы 12 месяцев.

Вооруженные силы Голландии существуют в настоящее время только на бумаге.

Люксембург имеет менее одной дивизии.

в) Северные страны (без Швеции)

Дания намечает создание двух неполных дивизий, Норвегия – двух бригад. Все это запланировано пока только на бумаге.

г) Средиземноморские державы (без Испании)

Италия имеет в настоящее время восемь бригад, которые должны быть реорганизованы в дивизии. Позднее намечается довести число дивизий до двенадцати. Вооружение и оснащение недостаточное и устарелое. Имеются еще три альпийские бригады.

Греция – отрезанный полуостров – в счет не идет.

д) Морские державы – Англия и США

Следовательно, для эффективной обороны Западной Европы можно наскрести: восемь слабых итальянских дивизий и три альпийские бригады на итальянской территории (на других театрах войны не могут быть использованы); семь французских и одну бельгийскую дивизию в Центральной Европе; одну датскую и одну норвежскую дивизию на скандинавской территории, а всего восемнадцать слабых, плохо вооруженных европейских дивизий, находящихся на континенте.

То, что оборона Центральной Европы не может быть обеспечена имеющимися здесь восемью дивизиями, не нуждается ни в каких пояснениях.

Следовательно, главная тяжесть этой обороны ложится на морские державы. Из них в Западной Германии находятся в боевой готовности:

от США – 1 -я пехотная дивизия и полицейские силы, равноценные одной танковой дивизии;

от Англии – 2-я пехотная и 7-я танковая дивизии.

Эти дивизии представляют собой лучше всего вооруженную и наиболее способную к сопротивлению часть оккупационных войск, к тому же только они имеют в своем распоряжении значительное количество боевых самолетов.

Благодаря этому вкладу общее количество войск в Центральной Европе повышается до двенадцати дивизий.

Даны заверения, что американские и английские войска будут усилены. Подкрепления должны прибыть морем. Сколько на это понадобится времени, показывает Корея. При этом нужно учесть, что в настоящее время Великобритания не имеет ни одной дивизии на Британских островах; ближе всего расположена ее 1-я дивизия (в северо-восточной Африке). По слухам, в 1952 г. число французских дивизий должно быть доведено до девяти-десяти, английских – до пяти-шести. К этому могли бы прибавиться еще несколько бельгийских и голландских дивизий и, если будут доставлены из США материалы и оружие, такое же число дивизий второго эшелона. Однако до весны 1951 г. первые контингенты этих запланированных подкреплений не смогут прибыть на западноевропейский материк.

е) Нейтральные государства (Швейцария, Швеция, Испания)

Кроме упомянутых государств, к Западной Европе относятся еще Швейцария, Швеция и Испания.

Эти три страны обладают сильнейшими армиями Европы (одна только Швейцария, по сообщению газеты «Нейе Цюрихер цейтунг» от И октября 1950 г., имеет девять пехотных дивизий, три горно-стрелковые и три легкие бригады). Их население полно решимости стойко защищать землю своей страны, однако участие в какой-либо коалиции зависит от того, нарушит ли агрессор их нейтралитет. Что касается Испании, то здесь имеет еще значение недовольство западных держав «тоталитарной» формой правления, почему они и не поддерживают отношений с каудильо^[5]. Только в самое последнее время США сочли возможным предоставить небольшой заем отщепенцу западноевропейской семьи народов; будем надеяться, что и здесь сознание необходимости победит злопамятство. Португалия, член Атлантического союза, пока в счет не идет.

Теперь следует обратить свои взоры к человеку Запада, чтобы сравнить его физические и духовные качества с качествами человека Востока. Мы увидим, что эти качества многообразны. Разносторонние склонности и дарования, несомненно, составляли преимущество западного мира, однако в суровые годы борьбы, когда нужно единство, это многообразие оказалось большим недостатком. По сравнению с жителями Востока люди западной культуры являются менее способными к сопротивлению внешним влияниям, менее закаленными против стихийных явлений природы, изнеженными мягким морским климатом, избалованными хорошими жилищами с отоплением, обильным питанием и хорошей одеждой. Поэтому они оказались весьма чувствительными к тяготам войны, когда внезапно, без всякой подготовки, попали в условия ведения военных действий на востоке.

Человеку Запада трудно составить себе правильное представление о трудностях, связанных с распутицей во время русской весны или осени, о суровой зиме, о недостаточно густой сети дорог, о плохих условиях размещения и передвижения, если он этого сам не пережил. В психологическом отношении западноевропеец также менее решителен и устойчив, чем представитель Востока.

Но, не говоря уже о физической и духовной уязвимости людей Запада, разнообразие их языков, обычаев и образа жизни – все это делает невероятно трудным руководство войсками западноевропейских союзов. Груз тысячелетних традиций и обычаев сковывает тело и мозг такого составного организма вооруженных сил и создает невероятные трудности для полководцев, несущих за них ответственность. В такой пестрой коалиции невозможно устранить влияние отдельных правительств. На примере ООН, ее Совета безопасности и медлительности, с которой оказывалась на деле военная помощь Южной Корее (к США это не относится), мы можем представить себе, как будет функционировать этот аппарат.

Быть командующим такой коалиционной армией, значит, поистине идти по тернистому пути. У восточного блока все это значительно проще и потому надежнее.

Если мы позволим себе, опираясь на скудные сведения, проникающие из Фонтенбло, сделать выводы относительно стратегии западных держав в случае войны, то они будут находиться в полном соответствии с той картиной духовного склада западноевропейского населения, которую мы только что набросали.

Говорят только об обороне. И это понятно, так как Западная Европа в стратегическом отношении находится в обороне против Востока. В таком же положении стратегической обороны против Востока, в каком сейчас оказалась вся Западная Европа, в течение столетий находилась Германия. Западная Европа, независимо от того, хочет она этого или нет, должна взять на себя ту роль защитника, которую играла по отношению к Востоку Германия и бывшая Дунайская монархия. Здесь как будто все в порядке. Однако дело состоит в том, как понимать эту стратегическую оборону и как ее организовать. То, что доносится из Фонтенбло, отнюдь не обнадеживает.

Там, особенно во французских кругах, говорят, что хотят сперва сделать самое важное, а самое важное – это оборона. Поэтому стремятся найти такую форму организации армии, которая больше всего подходит для обороны. Следовательно, становятся на точку зрения организации обороны путем создания оборонительных рубежей, как это было у французов перед 1939 г. с их «Линией Мажино». Новая «линия» должна проходить по Рейну. Хотят защищать пространство между Альпами и Северным морем протяженностью в тысячу километров. Для выполнения этой задач» имеются двенадцать дивизий, число которых со временем можно будет увеличить в лучшем случае до двадцати. Нет никакого сомнения, что с наличными силами или с теми, которые надеются создать, эта задача невыполнима, даже если войска, как предполагают французы, будут хорошо оснащены противотанковым оружием, зенитной артиллерией и транспортными средствами повышенной проходимости. Положение ничуть не улучшится, если «линия» будет перенесена на Эльбу или в Пиренеи. Эльба на всем протяжении, кроме маленького отрезка в нижнем течении, находится у Советов, а не у западных держав; она течет не с юга на север, как это необходимо для организации обороны, а с юго-востока на северо-запад. Агрессору с Востока нет необходимости форсировать ее для достижения своих целей; он может наступать вдоль реки. Что же касается Пиренеев, то для обороны на этой линии пришлось бы пожертвовать всей Западной Европой, за исключением Испании и Португалии.

Такую стратегию обороны нельзя назвать иначе как стратегией слабости. Она заранее обречена на неудачу.

Пусть западноевропейцы довольствуются такой филантропической мозговой акробатикой. Мы, немцы, во всяком случае не придаем никакой ценности подобному способу нашей «защиты».

Впрочем, до сих пор еще ничего не сделано, чтобы эти рубежи, хотя бы один из них, стали обороноспособными, если не считать смехотворных и вызвавших беспокойство населения случаев подготовки к взрыву мостов. Приготовления, которые проведены до сих пор, можно назвать скорее мерами для того, чтобы замедлить продвижение преследователя, чем серьезными оборонными мероприятиями. Они не отражают непоколебимой решимости устоять и разбить врага.

Стратегия, которую избрали для обороны Европы, нам не нравится. Разумеется, эта стратегия зависит от инструмента, который она получит в свое распоряжение.

V. ЗНАЧЕНИЕ КОАЛИЦИЙ

1. Европейский союз

Учитывая наводящее на размышления соотношение сил, несколько западноевропейских государств объединились в Европейский союз. Западная Германия вошла в этот союз в качестве «присоединившегося члена» летом этого года.

Равноправие, необходимое для успеха этого дела, по формальным соображениям на Германию не распространилось. Она имеет право только выслушивать решения, от которых зависит ее судьба. Упомянутые выше нейтральные государства не все входят в этот союз.

Военная мощь Европейского союза пока еще ничтожна. Бельгия, вероятно, могла бы в большей степени содействовать усилению этой мощи, чем это было до сих пор. Силы Голландии напряжены до предела в связи с ее конфликтом в Индонезии.

Б. Г. Лиддл Гарт, из превосходной статьи которого «Можем ли мы оборонять Запад?» («Джон Буль», от 26 августа 1950 г.) взяты главным образом цифровые данные о силах западных держав, пишет о «бумажных ширмах», которые выставил Запад против «железного занавеса». Он указывает, что нельзя рассчитывать на их прочность в случае вторжения с востока.

Континентальные государства Европейского союза одни не в состоянии оборонять Западную Европу, если не будет значительно увеличено участие морских держав в этой обороне. Правда, эти последние декларируют теперь свою готовность увеличить участие в обороне, но дело пока еще ограничивается одними словами. Это также наводит на серьезные размышления.

Англичане смотрят на мир через очки своего содружества наций. Иначе и быть не может. Поэтому мистер Бевин изрек: «Австралия расположена ближе к нам, чем Европа». Нравится ли нам, находящимся в центре европейского континента и в передовой траншее против Востока, эта мысль или нет, но с высказываниями таких величин нужно считаться. Англичане всегда будут думать о своем содружестве и притом – в первую очередь! Они будут делать для Западной Европы только то, что совместимо с общими интересами их империи. В настоящее время это – немного! Поэтому Англия отказывается и от присоединения к плану Шумана и даже смотрит на него с некоторой подозрительностью.

Интересы США также распространяются на весь мир, особенно на район Тихого океана и нефтяные центры Ближнего Востока. Когда начался корейский конфликт, армия США насчитывала одиннадцать с половиной дивизий, из которых теперь семь с половиной действуют в Корее, а две, как уже было сказано, входят в состав оккупационных войск в американской зоне оккупации Германии. В Штатах создается несколько новых формирований, но они еще не боеспособны. Отсюда можно понять, почему США хотят соблюдать осторожность в вопросе об отправке новых войск за океан. Поэтому обещание президента Трумэна послать войска в Западную Европу служит только моральным утешением для перепуганной Западной Европы. Однако для достижения действительного эффекта нужно, чтобы это обещание было выполнено.

В случае внезапного возникновения конфликта Европейскому союзу следует рассчитывать на наличные силы и не полагаться на подкрепления, которые могут прибыть только через несколько недель, если не месяцев.

2. Атлантический пакт

Атлантический пакт охватывает еще целый ряд стран, в том числе Соединенные Штаты Америки и Канаду. Тем самым Европейский союз получает значительное усиление, хотя в части наземных войск это дело далекого будущего. Подкрепления в военно-воздушных силах могут прибыть быстро, однако, принимая во внимание мобильность и быстроту действий предполагаемого противника, все же недостаточно скоро, чтобы помешать первым успехам противника в странах, где начнется война. Неприятное воздействие первоначальных успехов в таких странах мы видели на примере Кореи так ясно, что дальнейшие разъяснения следует признать излишними.

Атлантический пакт в конечном счете обеспечит, вероятно, западным державам превосходство на море и в воздухе в районе Атлантического океана. На этом основании западные державы надеются в конечном счете на победу. Они мало думают о том, что произойдет на западноевропейском континенте до того, как будет одержана окончательная победа. Зато мы знаем это хорошо. Центральная Европа столь слабо защищена от вторжения с востока, что по всем расчетам агрессор успеет дойти до берегов Атлантики, прежде чем из-за океана прибудет действенная помощь. Последствия вторжения для захваченных им областей и для их населения будут такими же, как в Корее. Последующее отвоевание этих областей у противника не смягчит, а только усугубит последствия вторжения, потому что война, несущая населению ужасы и страдания, еще раз прокатится по несчастной стране, и этой страной будет наша родина!

3. Объединенные нации

Объединенные нации и их важнейший коллективный орган – Совет безопасности в течение четырех месяцев прилагают все усилия, чтобы покончить с корейским конфликтом. Они приказали северокорейцам немедленно отойти за 38-ю параллель. Северокорейцы и не подумали сделать это. Их пришлось отбросить, пустив в ход значительные силы, главным образом американские. Право вето, при котором достаточно одного голоса, чтобы сорвать принятие любого решения, парализует принятие каждого решения. Советский Союз широко пользовался им, он применил вето 45 раз. Последние изменения в процедуре весьма незначительно улучшили принятый порядок.

Многие государства – члены ООН заявили о своей готовности принять участие в совместных военных действиях в Корее. Пока в Корею прибыло только несколько английских батальонов. Войска других государств прибывают через час по чайной ложке, батальонами. Особенно убедительного впечатления эта помощь не производит.

Центральная Европа не может возлагать больших надежд на скорую помощь ООН.

VI. ВЛИЯНИЕ США

Корея рухнула бы под натиском северокорейских вооруженных сил, если бы не решение, быстро принятое президентом Соединенных Штатов и не менее быстро осуществленное генералом Макартуром, которое спасло южно-корейскую армию. США бросили в корейскую войну значительные силы. Более трети американских регулярных сухопутных войск переброшены туда до новых распоряжений.

Одновременно с решением защищать Южную Корею президент Соединенных Штатов заявил, что он не потерпит, чтобы Филиппины, остров Формоза или Индо-Китай были отняты у их теперешних хозяев. Этим заявлением Соединенные Штаты констатировали существование трех новых очагов пожара, поскольку в дальневосточную политику азиатских властителей входит закладка фитилей под эти бочки с порохом. Для тушения возникающих в результате этого пожаров нужны американские войска, обещанные Соединенными Штатами. Если пожар вспыхнет в ближайшее время, то в дело придется пустить наличные регулярные войска США. Новые формирования не вынесли бы испытаний, связанных с внезапным выступлением против боеспособных соединений азиатских держав. Примером могут служить первые недели войны в Корее. Таким образом, в результате политической обстановки на Дальнем Востоке будет сковано слишком большое количество американских войск в отдаленных областях земного шара. Очаги пожара могут так разгореться, что свобода действий Соединенных Штатов будет стеснена до размеров, крайне нежелательных для Западной Европы.

Поэтому вполне естественно стремление Соединенных Штатов усилить западноевропейские государства в военном отношении до такой степени, чтобы можно было сократить до минимума оказание им помощи американскими войсками. До тех пор, пока эта цель не достигнута, западноевропейцы будут переживать кризис обороны. Этот кризис будет проявляться особенно резко потому, что боевой дух западноевропейских армий подорван различными психологическими факторами. После 1945 года, года западноевропейского триумфа, было произведено поспешное разоружение, так как западные державы предавались трогательным иллюзиям, полагая, что Советский Союз олицетворяет «только другую форму демократии». Охваченные этим безумием, они полностью разоружили Германию, разделили ее на четыре зоны, разрушили германскую промышленность, германскую торговлю, германский торговый флот, короче, германскую экономику, уничтожили значительную часть высших слоев населения Германии и вели себя так, как будто дружба с Советским Союзом будет длиться вечно. У немцев отняли треть их земли и таким образом отняли у немецкого народа и без того скудную базу для пропитания. Тем самым была создана зависимость Германии от заграницы и ее экономическая уязвимость, которая должна обостряться в периоды кризисов. Однако очень скоро пышный цвет дружбы между Советами и западными державами покрылся инеем, который и убил ее. Первой жертвой была наша дорогая имперская столица – Берлин. Будучи разделен на четыре сектора, он на собственной шкуре должен был испытать благодеяния демократии четырех сортов. Правда, советскую блокаду Берлина в 1948 г. удалось прорвать с помощью воздушного моста, но это оказалось возможным лишь потому, что транспортные самолеты западных держав не были связаны в других районах. Но будет ли так всегда? Как бы то ни было, Берлин – очень стойкий город, и он продолжает жить, этот остров по ту сторону «железного занавеса», остров, на который направлены взоры всего мира. Внушающая уважение позиция Берлина значительно содействовала тому, что после страшной катастрофы авторитет Германии вновь поднялся, а западные государственные деятели убедились в стойкости жизненной силы всего немецкого народа. Мы от всего сердца благодарим за это берлинцев и надеемся, что немецкий народ в целом никогда не забудет этот смелый город.

Мужество берлинцев, как нам кажется, оказало значительное и благотворное влияние на Западную Германию. Мужество и сознательность западных немцев возросли, воскресла воля к самоутверждению. Теперь нужно только укрепить экономическую и социальную структуру Западно-германской федеральной республики, включая Берлин, и в такой степени заинтересовать население этого угрожаемого района земного шара в защите своего жизненного пространства и своего образа жизни, чтобы оно было готово сражаться за них. Теперь настало время так сильно разжечь стремление к свободе, чтобы все соблазны всех других, основанных на насилии, систем не имели успеха, чтобы немецкая молодежь снова увидела перед собой цель, ради которой стоит жить и работать.

На моральное состояние западногерманского населения оказывают влияние массы людей, изгнанных из родных мест и устремляющихся в районы, и без того весьма густо населенные. Как мы уже говорили, в 1945-1946 гг. восемнадцать миллионов человек были изгнаны из своих жилищ, лишились своего имущества, подвергались избиениям и были посажены в тюрьмы только потому, что они немцы. Шесть миллионов этих несчастных, ни в чем не повинных людей погибли, а двенадцать миллионов добрались до Западногерманской федеральной республики и умножили там число безработных и бесправных. Местное население принимало их зачастую с неудовольствием и без всякой любезности. И сейчас мало кто понимает всю трагичность положения этих беднейших из бедняков. Тем большего уважения заслуживают эти изгнанники, которые, несмотря иногда на холодный прием, до сих пор не поддались радикальным настроениям и сохраняют спокойствие. Они показали пример дисциплины.

На моральное состояние западногерманского населения оказывают влияние также результаты денацификации и «перевоспитания», чем особенно ретиво занимаются американцы. То и другое закончилось очевидным провалом. В результате значительно возросло число лиц, лишенных прав. Эти мероприятия привели к тому, что ценные слои населения стали жертвами клеветы и были исключены из общественной жизни.

Наконец, на моральное состояние населения влияет безработица. Правда, в течение этого лета число безработных удалось несколько уменьшить, но еще неясно, обусловлено ли это только конъюнктурой или чем-то другим.

Несмотря на все эти тяготы, результаты последних выборов показали, что коммунисты потеряли часть своих избирателей, хотя это еще не значит, что коммунистическая опасность устранена. Это лишь доказывает, что политика Советского Союза до сих пор не имела притягательной силы для западных немцев, так как массы немецкого народа знакомы с явлениями, сопровождающими эту политику, и отвергают их. Это доказывает далее, что западногерманские коммунисты научились более тщательно маскироваться и скрывать свои тайные цели, но они попрежнему существуют.

Коммунистическую опасность нельзя устранить с помощью применявшихся до последнего времени методов западных держав. Эти методы состоят в том, что немцев по-прежнему лишают свободы во многих областях экономической и личной жизни. Иммунитет против бациллы коммунизма развивается только на почве свободы и равноправия во всех отношениях. Однако Западногерманская федеральная республика еще очень далека от такого состояния. Разумеется, мы можем отметить ряд мелких успехов, достигнутых в течение последнего года. Нью-йоркская конференция также означала для нас небольшой шаг вперед. Но мы отлично сознаем, что эти успехи выглядят очень скромно на фоне громадной опасности, нависшей над Европой.

Влияние США в Западной Германии выразилось пока в том, что с помощью плана Маршалла население было спасено от голодной смерти. Такие действия заслуживают благодарность со стороны немецкого народа. Это был первый шаг к восстановлению в Германии жизненных условий, достойных человека, но пока только первый. Разумеется, он имеет решающее значение, так как без него невозможны дальнейшие шаги. Но теперь их следует предпринять решительно и быстро, не только в интересах западных немцев или всей Германии, но и в интересах Европы и самих США.

Как бы мы ни были благодарны за помощь по плану Маршалла, но США не захотят, да и не смогут оказывать ее в таких широких масштабах в течение длительного времени. Поэтому помощь по плану Маршалла будет предоставляться только до 1952 г. Западную Германию, а затем и всю Германию следует поставить на ноги в экономическом отношении и ни в коем случае не оставлять на положении вечного нахлебника США или какой-либо другой державы. Принимая во внимание незначительность территории Западной Германии, ее экономическая самостоятельность может быть достигнута только в том -случае, если темпы индустриализации позволят заметно увеличить выпуск товаров, если экспорт этих товаров даст возможность ввозить недостающее нам продовольствие и сырье для обеспечения работы промышленности, если в результате этой торговли жизненный уровень населения можно будет поднять до уровня жизни других европейских народов, если для этого товарообмена будут созданы равные возможности конкуренции, – короче говоря, если будет установлено безусловное и распространяющееся на все области экономической жизни равноправие е другими странами Западной Европы. Равноправие всех участников во всех отношениях остается альфой и омегой европейской политики. В противном случае Европа как независимая сила должна вообще исчезнуть.

Многие современные политические деятели видят в этой азбучной истине только стремление немцев покончить с последствиями тотального поражения 1945 г. Поэтому некоторые из них не хотят допустить, чтобы немцы быстро достигли своей политической цели, которую они правильно понимают, но которой побаиваются. Они колеблются, надеясь выжать еще какие-нибудь трофеи из разграбленной Германии или замедлить возрождение все еще довольно живучего бывшего противника. Тщетные усилия! Перед западными государственными деятелями стоит один выбор: либо примириться с победой советской державы над западным миром, в первую очередь над Западной Европой, либо восстановить Германию как самый жизнеспособный фактор этой Западной Европы и предоставить ей равноправие в кругу западноевропейских наций и притом очень быстро, так как в противном случае будет поздно. Принимая во внимание недавние события, можно понять страх перед сильной Германией в рамках европейского объединения. Однако, если учесть теперешнее положение и подумать о будущем, этот страх неразумен, потому что либо будет создано европейское объединение с участием равноправной и возрожденной Германии, либо Западная Европа пойдет по пути Восточной Европы, а этот путь ведет в Советский Союз, в Азию.

Темпы развития событий в значительной степени определятся влиянием, которое будут оказывать США на умонастроения не только населения Западной Германии, но и других западноевропейских стран. Дело в том, что сопротивление идеям объединения и равноправия Германии проявляется не в Западной Германии и даже не столько в США, сколько в государствах Западной Европы с их историческими традициями, устаревшими представлениями и различными трудностями.

Начнем с Франции, нашей западной соседки, нашего бывшего «традиционного врага». Французов мучит «германский кошмар», как некогда Бисмарку не давал спать «кошмар коалиций». Даже полностью разоруженная и прижатая к земле Германия не избавила их от этого кошмара. Их политика побуждает к тому, чтобы снова и снова вонзать шипы в тело Германии для обеспечения «безопасности», что в действительности только вызывает опасное раздражение и создает очаги затяжных болезней. Наиболее яркий пример – судьба Саарской области. Она является немецкой землей и принадлежит Германии; ее продукция вовсе не нужна французам настолько, чтобы они не могли без нее обойтись. Кроме того, они могли бы ее закупать. Французы оказались в роли победителей. В этой роли им было бы нетрудно великодушным жестом протянуть побежденному руку для примирения, подлинного и искреннего примирения. Французы могли быть уверены, что их руку не оттолкнут и что в результате такого благородного поступка могла бы возникнуть настоящая дружба между соседями, которая пошла бы на пользу обоим народам, да и не только им, а всей Европе! Мы, немцы, свободны от всякого чувства мести по отношению к Франции и мы не видим никаких оснований для подобного чувства к нам со стороны французов. Мы хотим от них только равноправия во всех отношениях и больше ничего. Мы готовы предоставить любые гарантии, которых требуют соображения французской безопасности, однако только на базе взаимности и равноправия. Что же удерживает французов? Ведь не страх же? Страх – самый плохой политический советчик, какого только можно себе представить. Мы надеемся, что есть еще достаточно много мужественных французов, в том числе и среди политических деятелей, чтобы преодолеть страх перед разоруженной и повергнутой ниц Германией; мы все же надеемся, что восстановление Германии будет произведено с помощью Франции, что оба соседа смогут из зерна благородных действий Франции взрастить подлинную и прочную дружбу.

Другие западные соседи Германии, страны Бенилюкса, получат от такой дружбы только выгоды, и можно предположить, что они будут ее искренне приветствовать. Тогда им нужен будет не их сомнительный нейтралитет, а именно участие в союзе. Тогда и соглашения с Италией и с северными государствами не представят никаких трудностей.

Совершенно иначе обстоит дело с Великобританией. Английские интересы обусловлены в первую очередь интересами их содружества наций. Хотя прочность этой организации теперь уже и не столь непоколебима, как прежде, однако мы, европейцы, с нашим континентальным мышлением должны понять, что Великобритания хочет сохранить содружество. Поэтому для Англии континентальная Европа является областью второстепенного значения. Она с беспокойством смотрит на возможность германо-французского сближения и, особенно, примирения. Она, правда, хочет мира, но выступает против союзов, которые в какой-то степени ослабляли бы английские позиции. Подлинный германо-французский союз, по мнению англичан, мог бы привести к значительному усилению континентальной Западной Европы и к возникновению опасного для Англии экономического конкурента. Поэтому, несмотря на угрозу с востока, Англия, во всяком случае до сего времени, не содействовала облегчению германо-французского сближения. Какой бы тесной ни была дружба между Великобританией и США, взгляды английских политических деятелей на отношения между Германией и Францией расходятся с мнениями их американских коллег. Таким образом, если США намерены использовать свое влияние на Западную Европу в целях достижения стабилизации европейских отношений, то с точки зрения немцев было бы желательно, чтобы они убедили англичан поддержать сближение Германии и Франции, а не мешать ему. Пусть англичане поразмыслят о своем положении в Европе, к которой они принадлежат во всяком случае по географическим признакам, если британское содружество наций будет еще менее прочным, чем в последнее время. От этой возможности, как показывает стремительный ход истории за последние пятьдесят лет, они никак не гарантированы; они должны смело смотреть правде в глаза и, сообразуясь с этим, строить свою политику. Это не означает, что для изменения политики по отношению к Западной Европе следует дожидаться того времени, когда упомянутое ослабление связей между странами британского содружества наций станет свершившимся фактом. Этого ни в коем случае нельзя допускать. Если Западная Европа к тому времени перестанет существовать, если она достанется Советскому Союзу, то одна Великобритания не сможет отвоевать ее обратно, а США вряд ли еще захотят жертвовать своими сыновьями для борьбы за территорию, покрытую развалинами и грудами трупов. Британские острова останутся тогда один на один с евразийским блоком, и их жизнеспособность будет весьма сомнительной. Они будут не более как передовым форпостом США перед нашим атлантическим побережьем, подобно Формозе – перед азиатским побережьем Тихого океана.

Таким образом, Великобритания в своих собственных кровных интересах должна требовать консолидации сил Западной Европы или по крайней мере отказаться от создания помех этой консолидации. Английская политика в Западной Европе была до сих пор негативна. Она должна стать позитивной, и лучше сегодня, чем завтра. И для этой перемены, имеющей принципиальное значение, по-видимому, нужна решительная поддержка со стороны США, которые проявляют, во всяком случае в настоящее время, кажется, больше понимания в отношении западноевропейских проблем, чем большинство стран Западной Европы.

Разумеется, что для всех этих важных политических шагов понадобится известное время. Мы не сможем предвидеть, подарят ли нам судьба и Кремль это время. Если конфликт западных держав с Советским Союзом разразится преждевременно, возникнет очень серьезное положение, и не только для Западной Европы, но и для ОША. Мы не можем сказать, смогут ли США в течение короткого срока разбить Советский Союз и принудить его к миру. Однако мы можем с большей степенью вероятности признать, что Западная Европа, и особенно Германия, станут полем битвы. Невозможно представить себе, какие ужасы принесут немецкому народу и немецкой земле борьба между двумя мировыми державами. Но посмотрим, чего должны ждать сами США, если их государственная мудрость не сможет предотвратить этой войны.

В течение всей своей истории США приняли участие только в двух крупных заокеанских войнах. Все прежние войны до известной степени могут быть отнесены к числу колониальных и гражданских. США вступали в обе мировые войны, когда их противник был уже значительно ослаблен и для достижения полной победы нужно было только их вступление в войну. В результате этих двух побед они прониклись великим самомнением. Теперь США впервые в истории оказались перед суровой необходимостью выступить первыми против врага, и еще против какого могущественного врага! Ибо невероятно, чтобы конфликт, о котором идет речь, ограничился территорией одного Советского Союза. По простому человеческому разумению, США должны будут выступить против сплоченных сил Азии. Предполагается, что в этой гигантской схватке они вначале будут в одиночестве. От их начальных успехов или поражений будет зависеть, найдут ли они союзников и когда именно и каковы будут моральные и материальные силы этих союзников. Ореол непобедимости, который окружает США после двух мировых войн, исчезнет, как только народы обнаружат, что и американцы – простые смертные. Мы понимаем заинтересованность США в победоносном завершении корейского конфликта. Мы боимся, что стремление «сохранить лицо» в Азии побудит США принять на себя и другие обязательства на Дальнем Востоке, что может ослабить их дееспособность в Западной Европе.

Поэтому мы считаем, что не исключено такое положение, при котором Западная Европа будет потеряна для западных держав еще до того, как США смогут высвободить достаточно сил для ее защиты. Мы считаем возможным, что в связи с необходимостью вести войну одновременно в нескольких местах экономические силы США будут настолько перенапряжены, что пострадает теперешнее «просперити» населения, понизится его готовность к новым войнам и в результате в США возникнет опасность внутренних беспорядков.

При рассмотрении положения, которое создастся в этом случае на евразийском континенте, можно высказать опасение, исходя из опыта 1941-1945 гг., что даже гигантской мощи США, даже их колоссального потенциала будет недостаточно, чтобы поставить на колени Советское государство и его союзников. Эффект от атомных бомб, а вероятно также и от водородных бомб, если решатся их применить, особенно велик, когда их используют против густонаселенных местностей, против крупных целей. Будет ли новое оружие достаточно эффективным на широких пространствах Евразии – это более чем сомнительно. Однако в густонаселенных районах атлантического побережья оно, безусловно, нанесет большой ущерб. Тогда от применения этого страшного оружия пострадают главным образом французы, голландцы, бельгийцы и немцы. Возможно, что будут задеты поляки, чехи, венгры и румыны. Русские и китайцы во всяком случае пострадают меньше всего; это относится и к населению этих стран и к их транспорту, и к промышленным предприятиям, которые, кстати, уже сейчас, по-видимому, широко рассредоточены и размещены под землей. Но меньше всего пострадают вооруженные силы Советского Союза и его партнеров, и как раз они-то и овладеют затем континентом. Едва ли США будут в состоянии сформировать и перебросить через океан армию, которая превзошла бы силы Советов. При громадных расстояниях, которые придется преодолеть, преимущества внутренних коммуникаций будут на стороне Советского Союза и он их хорошо использует.

Недостаток нефти и каучука может поставить Советы в критическое положение, однако сомнительно, чтобы это могло сыграть решающую роль. Все зависит от того, на каких исходных позициях начнется война в нефтяных районах, в Индонезии и Малайе, и какие заменители будут производиться к тому времени в Советском Союзе^[6].

Если ход событий приведет к возникновению внутренних затруднений в США, в результате которых пострадает их ударная сила, то исход войны будет сомнителен, продолжительность и последствия ее нельзя предвидеть, а риск, связанный с ее развязыванием, будет невероятно велик.

У нас, западноевропейцев, сложилось впечатление, что многие американцы в настоящее время недооценивают мощь Советского Союза, его технические и военные возможности, промышленный потенциал, организаторские таланты руководителей, точно так же, как и способности его верховного командования, и силу его политических идей. Главное – это последнее, сила идеи, которая обеспечивает советской системе симпатии широких неимущих масс, обеспечивает даже в тяжелые времена, когда успех становится сомнительным. Мы познакомились с этим сами во время второй мировой войны. До сих пор наши предостережения не допускать недооценки будущего противника неоднократно подвергались осмеянию. Так же поступал в свое время и Гитлер, получая доклады своего посла и своего военного атташе из Москвы. Правда, каждый должен все испытать на собственной шкуре. Чужой опыт помогает мало. Таким образом, возможно, что победители в двух мировых войнах, не искушенные в вопросах мировой политики и стратегии, не отягощенные традициями и опытом старой Европы, первыми вступят в третью мировую войну, чтобы приобрести свой собственный опыт. Нас, европейцев, результаты тогда уже не будут интересовать, так как в этом случае мы прекратим свое существование.

VII. ЗА ПРАВО И СВОБОДУ

Западная Европа хочет жить и, по нашему мнению, имеет на это право, если принять во внимание ее заслуги перед человечеством, несмотря на ошибки и слабости, которыми страдает сейчас старый свет.

В результате двух тяжелых, кровопролитных и разрушительных войн основы существования Западной Европы настолько ослаблены, что только длительный мир может обеспечить ей восстановление и дать новые жизненные силы. Следовательно, все сводится к тому, чтобы добыть этот мир. Стремление к длительному и прочному миру для всех стран Западной Европы – основной закон их политики. Всего, что противоречит этому закону, нужно избегать. Все, что содействует его осуществлению, заслуживает поощрения. Поэтому нужно отказаться от всякой мысли о превентивной войне, что и сделали недавно американский государственный секретарь Ачесон и генерал Брэдли.

Мир, которого жаждут и к которому стремятся западноевропейские народы, нуждается в гарантиях. От чего должны гарантировать себя западноевропейцы? Какие силы угрожают миру?

Нам говорят, что это большевизм, азиатский коммунизм. Что нужно сделать, чтобы оградить себя от этой силы?

Если речь идет главным образом и прежде всего о военной угрозе со стороны гигантской русско-азиатской армии, то здесь могут помочь только военные мероприятия. Такое решение было бы самым простым, хотя и оно в настоящее время из-за зигзагов политики делается довольно сложным.

Если речь идет об экономической угрозе, то следует привести в порядок западную экономическую систему и сделать ее лучше, чем система Советского Союза. Это уже труднее.

Если же речь идет об идеологической угрозе, то Запад должен вооружиться против нее новой, лучшей идеей. Здесь, как нам кажется, заключена самая большая из всех трудностей, так как идеи не выскакивают готовыми из головы какого-нибудь мыслителя, как Афина Паллада из головы Зевса. Идеи рождаются в результате напряженной умственной работы и в большинстве случаев вызывают длительную и ожесточенную борьбу, прежде чем их признает человечество. Эта борьба ведется отнюдь не одним только духовным оружием. Очень часто создатели или носители идеи пытаются навязать ближнему свои представления силой. Войны, которые ведутся во имя идей, бывают обычно особенно ожесточенными, что доказывают все религиозные войны. Теперь мы должны задать себе вопрос, действительно ли идея коммунизма, которую ныне сознательно или бессознательно поддерживают семьсот пятьдесят миллионов человек, является идеей, потрясающей мир, как ее описывали. Если на этот вопрос мы должны будем ответить утвердительно, а сила сопротивления Советского Союза во время второй мировой войны дает нам на это право, то нужно сказать: идеи можно победить только лучшими идеями, но не экономическим или военным нажимом. Следовательно, Западная Европа должна породить идею лучше тех, которые есть в настоящее время у Советского Союза и его союзников.

Как обстоит дело о этим вопросом?

Ведущей идеей советской системы является идея о равенстве и равноправии всех слоев народа, о коммунизме. В угоду этому принципу был уничтожен господствующий класс России, и не только России, но и стран-сателлитов, подпавших под русское влияние после 1945 года. Началось широкое нивелирование. Правда, оно вновь нарушается, но в принципе все же осуществлено значительное уравнивание имущественных отношений и политических прав.

Победа в войне укрепила советскую систему и увеличила популярность ее руководителей. На переворот рассчитывать нельзя. Пропаганда знакомит молодежь только с преимуществами этой системы; ее отрицательные стороны скрываются и во всяком случае остаются невидимыми для молодых людей.

Не приходится удивляться, что большая притягательная сила советского государственного строя неоднократно подтверждалась, в частности, во время слета Союза свободной немецкой молодежи в Троицын день в 1950 г. в Берлине. Не нужно обманывать себя! Дисциплинированные массы молодежи, которые, несмотря на проливной дождь, маршировали перед своими политическими вождями стройными колоннами под вдохновляющую музыку оркестров, произвели глубокое впечатление на всех очевидцев. Эта молодежь, которая слепо следует за большевистской системой, уже в течение пяти лет не слышит и не видит ничего другого, кроме пропаганды, восхваляющей советскую систему и чернящей Запад. Даже те молодые люди, которые вначале благодаря влиянию семьи или воспитателей были настроены иначе, постепенно откажутся от своих прежних взглядов, если только в окружающую их среду не будет внесено никаких изменений.

Следовательно, если западные державы не предложат ничего лучшего, они не справятся с большевистской агитацией. Они должны нащупать слабые места в большевистской пропаганде и энергично ударить по ним.

В чем же заключается слабость большевистской идеи? Нам хотелось бы верить, что система принуждения, подобная советской, будет принята в Западной Европе весьма неохотно. Мы верим, что стремление к свободе у граждан Западной Европы настолько сильно, неистребимо и непреодолимо, что они никогда не согнутся под ярмом тотальной уравниловки или во всяком случае не наденут его надолго. Мы знаем, что наших братьев в советской зоне Германии только в результате жестокого принуждения (и, как мы надеемся, только временно) удалось подчинить этой системе. Там ничтожное меньшинство господствует над большинством, вынужденным молчать.

Западноевропейские, а также американские идеалы заключаются в свободе человека, в свободе отдельной личности. Спасти Западную Европу от большевизма можно только в том случае, если ее жители будут пользоваться свободой, которая отнята у советских людей. Свободное развитие личности, свободное духовное, экономическое и промышленное развитие, свобода исследований, свобода действий, свободное соревнование сил – вот противовес принудительной системе большевистского образца.

Поэтому мы требуем свободы для Западной Европы, свободы для всей Германии. Свободные выборы, свободное самоопределение наших государственных и экономических форм. Мы требуем этого для Западной Европы, подразумевая также и нас, немцев, – именно немцев, потому что они в целом лишены свободы больше, чем какой-либо другой народ мира. До тех пор, пока будет продолжаться это страшное состояние, наш народ и наша страна не будут обладать подлинной силой сопротивления большевистским идеям. Только воля к свободе может создать необходимую превосходящую духовную силу, без которой мы надолго подпадем под власть Востока. До тех пор, пока сердце Европы, лишенное свободы, бьется в конвульсиях, все теории не будут иметь никакою значения.

Этой свободы у нас нет ни во внутренних, ни во внешних делах. Завоевать свободу внутри страны должны и можем только мы, немцы из Западной Германии. Но желаем ли мы этого? В течение последних лет это желание еще не было доказано. Его не доказали пока ни наши правительства, ни наши парламенты, ни наши партии. На предвыборных собраниях происходили террористические акты, их совершали депутаты, принадлежащие к правящим партиям. Представителей меньшинства избивали и выбрасывали из зала собраний или из парламента; происходили сцены, недостойные культурного народа. Отношение к лицам, изгнанным из родных мест, которым в течение долгих лет не разрешали создавать собственные партии и которых лишали самых элементарных прав; обращение с профессиональными солдатами, которых, следуя примеру оккупационных властей, подвергали оскорблениям и лишали законных прав; методы применения закона о денацификации в первые годы после катастрофы – все это действия, направленные против демократии и не имеющие ничего общего со свободой. До сих пор у нас господствовали только партии, функционирующие по лицензии, партии догитлеровского типа со всеми недостатками, обычно присущими подобным эксгуммирован-ным институтам. О свободе немцев в советской зоне не приходится и говорить.

Следовательно, если мы хотим противопоставить коммунистической идее лучшую идею и если эта лучшая идея – свобода, как мы ее понимаем, то, безусловно, нужно основательно перестроить теперешнюю немецкую демократию и прежде всего предоставить, наконец, одинаковые права всем, в том числе и рабочим промышленных предприятий. Мы придаем больше значения равноправию людей, признанию свободы человеческой личности, чем экономической борьбе. Люди, которые чувствуют, что пользуются равными правами и уважением, не испытывают чувства неполноценности и потому не испытывают ненависти или чрезмерного честолюбия. Они приобретают уверенность в своих силах и самосознании, становятся гордыми и свободными. А мы этого и хотим, этого и намерены добиться.

Наконец, подлинная свобода может существовать только там, где право стоит выше произвола. Равные права для всех – это требование, которое мы должны предъявить немецким правительствам всех земель и правительству федерации. Осуществить это требование можем также только мы одни. Если бы наши правительства написали это требование на своих знаменах и захотели его выполнить, никакая сила в мире не помешала бы им сделать это.

Кроме предоставления равных прав для всех, нужно укрепить волю к единству. Единство в Западногерманской федеральной республике, сплоченность на этом маленьком остатке Германии – вот к чему должны стремиться все слои населения этого зависимого государства, созданного по приказу бывших врагов. Кроме того, мы требуем единства с нашими братьями в советской зоне оккупации Германии в целях воссоединения единого государства. Мы требуем единства с районами нашей страны, расположенными к востоку от линии Одер – Нейссе, незаконно переданными в руки польской администрации, и заселения их немцами. Не может быть мирного договора, который не обеспечивал бы это воссоединение. Возвращение восточных областей уменьшит перенаселенность Западной Германии, которая в ином случае постоянно будет вызывать новые и новые тяжелые экономические и политические кризисы, так как в таких условиях невозможно поддерживать в течение длительного времени нормальную экономическую жизнь. Такое же требование должно быть выдвинуто и в отношении других территорий, ранее населенных немцами, особенно в отношении Судетов.

Державы, которые в свое время одобрили злополучное решение об изгнании немцев из восточных областей, теперь, вероятно, уже поняли свою ошибку. Пусть они наберутся мужества исправить ее и помогут нам добиться исполнения нашего требования. Пусть они сделают этот шаг, прежде чем Советский Союз их опередит и использует тоску изгнанников по старой родине для того, чтобы заманить этих несчастных людей в свои сети, разрешить им возвращение в родные места и сделать их советскими гражданами.

Мы будем вести борьбу за единство, права и свободу до тех пор, пока не победим. При этом мы отнюдь не ведем агрессивной политики. Мы боремся за наши человеческие права, которых нас лишают, прикрываясь лживыми увертками.

Мы не позволим, чтобы таинственные комментаторы, злоупотребляя нашим языком, вещали по радио, что нужно сделать непроницаемым «железный занавес» между федеральной республикой и советской зоной. Мы хотим, чтобы занавес исчез. Мы не склонны увековечивать неправильную политику Ялты и Потсдама. Мы хотим покончить с ней и видеть наш народ и страну вновь едиными.

Мы хотим добиться этой цели мирными средствами, опираясь на наше несомненное право, и просим «свободные народы» помочь нам в этом. Тот, кто постоянно твердит о свободе, должен сгореть от стыда при виде того, что делают в Германии, прикрываясь маской «свободы». В Германии нет свободы, там господствует режим, сочетающий рабство древности, нетерпимость средневековья и террор современной формы диктатуры. До каких же пор это будет продолжаться?

Как мы уже говорили, существующие немецкие правительства могут добиться отмены одних и смягчения других законов, лишающих немецкий народ свободы. Чего же они ждут? Что удерживает депутатов многочисленных (даже слишком многочисленных!) парламентов? Они могут разжечь движение за свободу, против которого будут бессильны все меры принуждения как внутреннего, так и внешнего порядка. Почему они этого не делают? Потому что они реакционнее даже тех правительств, которые сто лет тому назад упрямо сопротивлялись решениям, принятым в церкви Св. Павла, и созданию демократической Германии под властью императорской короны.

Но это еще не все. Не все можно осуществить теперь собственными силами, если говорить о том, что необходимо и что возможно, чтобы Западная Европа продолжала существовать и стала обороноспособной.

VIII. СЛОВА И ДЕЛА

Пусть свободные народы мира, желающие свободы и осуждающие диктатуру, откроют глаза и обратят свои взоры к Центральной Европе!

То, чего не в силах добиться сами немецкие правительства в деле достижения принципов единства, права и свободы, может быть обеспечено в результате разумной политики великих западных держав. Мы слышим о многочисленных конференциях, но после многих неудач никто уже не верит в реальность красивых слов. На каждой конференции кто-нибудь из участников обязательно выступает против и результаты остаются отрицательными.

Внешняя свобода, которой мы хотим, должна быть нам предоставлена извне. Исполнить это наше заветное желание могут прежде всего оккупирующие державы. К ним обращен наш призыв: дайте нам наши права и нашу свободу! Вы хотите защищать Западную Европу. Не думаете ли вы, что те, кто лишен свободы, будут храбро сражаться за ваши интересы против превосходящих сил противника? Не думаете ли вы, что немцы будут охвачены энтузиазмом при мысли, что им придется защищать линию Рейна или еще какую-нибудь линию, не защищающую их страну? Не думаете ли вы, что старые немецкие солдаты при таких условиях добровольно откликнутся на ваш призыв? Они этого не сделают. Не сделает этого и наша молодежь.

Для того чтобы защищать Западную Европу с шансами на успех, нужно добровольное и решительное участие всей Германии. Создать эту добровольную решимость такова, по нашему мнению, задача политики западных держав: Если западные державы хотят избежать третьей мировой войны, если они хотят мирного хода событий в условиях свободы, они должны вернуть немцам их права и их свободу. Это, по нашему твердому убеждению,скорейший путь, который приведет к миру в Европе. Правда, мир в Европе еще не означает мира во всем мире, но он ликвидировал бы опаснейший очаг пожара, возникший в настоящее время, очаг, вспышка которого неизбежно приведет к немедленному развязыванию «горячей» войны со всеми ее ужасами. Исход такой войны предсказать весьма трудно.

Только Соединенные Штаты Америки могут надеяться на то, что они устоят и победят в угрожающем конфликте с великим восточным блоком. Западная Европа при этом в значительной части будет разрушена и поэтому она совершенно не заинтересована в развязывании войны. Западная Европа никак не заинтересована в том, чтобы ее захватил Советский Союз, а потом в результате второго тура войны она была бы вновь освобождена, как это произошло недавно с Кореей. Западная Европа потеряет больше, чем потеряла эта несчастная дальневосточная страна. Если народы Западной Европы подпадут на несколько лет под власть Советского Союза, то после их освобождения силами морских держав уцелеет немногое из того, что, с западной точки зрения, стоило освобождать. Громадный экономический потенциал Западной Европы в этом случае будет принадлежать Советскому Союзу.

Если все вышесказанное верно, то нужно не допустить агрессора с востока до попытки захватить Западную Европу. Генерал Омар Н. Брэдли писал в «Ридерс дайджест» (октябрь 1950 г., немецкое издание): «Сегодня я надеюсь, что ни одному американцу не придется больше командовать американцами в наступлении, предпринимаемом с целью освобождения Европы. Границы Америки, как и европейских стран, находятся теперь в сердце Европы. В любой третьей мировой войне я предпочел бы скорее оборонять Европу на территории, подготовленной для борьбы, чем потерять континент, а затем возвращаться по воздуху или по морю, для того чтобы вернуть его снова. Внешняя и военная политика США в 1950 г. настоятельно требует оборонять Западную Европу с самого начала, а не освобождать наших друзей после того, как враг нападет на них и оккупирует их родину».

Обзор современного соотношения сил показывает, что западноевропейских сил недостаточно для обороны. Следовательно, нужно сделать вывод, что они должны быть немедленно увеличены. Именно этот вывод был сделан на последней конференции в Нью-Йорке. Соединенные Штаты и Великобритания объявили, что они намерены немедленно усилить свои оккупационные войска в Западной Германии. Это, несомненно, первый и самый неотложный шаг к решению поставленного нами вопроса. Западная Европа с величайшим нетерпением ждет, что этот шаг будет сделан. Поэтому мы приветствуем прибытие в Геттинген первых контингентов из Северной Ирландии. Печально, что на Западную Германию в связи с этим, вероятно, лягут новые тяготы. Но они ничтожны по сравнению с теми ужасами, которые ей придется перенести, если ее оборона не будет усилена, если Западная Германия станет советской. Разумеется, немцы могут требовать, чтобы суммы, выделяемые на покрытие оккупационных расходов, были использованы на чисто военные цели, а не на создание максимальных удобств для оккупационных войск и особенно для сопровождающих их гражданских лиц, как это часто делалось до сих пор. Эта проблема требует основательного изучения. Нам кажется, что нужно сократить штат гражданской администрации оккупационных властей, так как у нас есть немецкая администрация и мы не хотим содержать за свой счет и ту, и другую. Мы считаем, что при более рациональном использовании оккупационных расходов можно добиться значительно больших результатов, чем до сих пор. Этого требует напряженность обстановки.

Таким образом, усиление западных оккупационных войск должно быть первым мероприятием для укрепления положения в Западной Европе. Однако нельзя останавливаться на одних чисто военных мероприятиях. Если мы хотим выиграть идеологическую войну, нужно создать для этого идеологические и материальные предпосылки. Эти предпосылки, несмотря на все сомнения, нужно создать так же быстро, как и военные, иначе евразийский блок опередит западные державы. Западную Европу, а в ее составе и Западную Германию вместе с Берлином, нужно превратить в оплот свободы и благосостояния, чтобы они могли использоваться как мощный магнит, который уничтожит действие вражеской пропаганды и вернет в свой круг страны, отколовшиеся от Запада. Только тогда мы вновь создадим европейский континент, заслуживающий названия «западного». Только тогда мы покончим с безнадежным положением прибрежной полосы азиатского континента, находящейся под постоянной угрозой.

Нам возразят, что уже сделано очень многое, чтобы смягчить нашу материальную нужду; что своим несчастьем мы обязаны Гитлеру и должны радоваться, что еще дешево отделались; что сначала нужно позаботиться о других народах, пострадавших от гитлеровской тирании, и т. д. Все это может казаться справедливым, и все-таки перед лицом опасности, угрожающей всей Европе, это неправильно.

До тех пор, пока народы Запада не проникнутся сознанием, что мы все находимся в лодке, плывущей по бурному морю, что все зависит от того, успеет ли эта лодка со всеми в ней находящимися укрыться в надежной гавани, что для этого нужно единое командование, что все находящиеся в лодке должны подчиниться этому командованию, что нужно выбрать хорошего рулевого, чтобы осуществить эту тяжелую задачу, пока все это не будет осознано, усилия, направленные на спасение Западной Европы, по-видимому, не принесут успеха.

Нам, возможно, возразят, что придется выбросить за борт страны, которые прежде были врагами западной демократии. Но разве уже не были брошены на произвол судьбы очень многие члены семьи европейских народов? Не следует ли напрячь все силы, чтобы спасти остальное? Не следует ли скорее попытаться вернуть потерянных членов семьи?

Не следует ли подчинить вопрос о государственных формах основной проблеме спасения Запада?

Не пора ли, наконец, подвести толстую и энергичную черту под злосчастным прошлым и создать новую Европу, состоящую из равноправных членов большой семьи, которая, правда, по сравнению с другими семьями (не будем себя снова обманывать!) все-таки является не очень многочисленной.

Не создает ли разгром и разоружение Германии более серьезную угрозу безопасности Западной Европы и США, чем ее восстановление?

IX. АФРИКА

Следует поставить еще один вопрос. Если западные государственные деятели придут к убеждению, что остатки Европы нынешними силами не удержать, не будет ли тогда уместно прочнее связать с Европой африканский континент, который до сих пор использовали мало, и быстрее превратить его в базу обороны? Временами до нас доходят сведения относительно планов американского президента в области развития неосвоенных районов, однако события на Дальнем Востоке, по-видимому, заставили отложить осуществление этих планов, открывавших широкие перспективы. Не следует ли вновь рассмотреть вопрос о том, что важнее: сохранение владений европейских государств на Дальнем Востоке или укрепление европейских и африканских позиций? Разве война в Корее и Индо-Китае уже не сигнализировала об опасности поглощения западных военных сил? Не происходит ли одновременно растрачивание экономических сил в нежелательных масштабах и не там, где нужно?

Мы не отрицаем опасности «потерять престиж в Азии», но разве белая раса не потеряла в Азии -свой престиж уже настолько, что было бы лучше добровольно оставить позиции, которые невозможно удержать, чем позволить изгнать себя оттуда? Не готовимся ли мы совершить ту же самую ошибку, которую всегда ставили в вину Гитлеру: упрямое стремление удержать территорию даже и в безнадежном положении?

С точки зрения немцев, не связанных в своих суждениях служебным долгом, необходима концентрация сил на решающем участке. Какой же участок является для западных держав решающим? Есть ли у великих держав ясность в этом вопросе?

Нам, конечно, кажется, что решающее значение имеет Западная Европа. Но согласны ли с нами Соединенные Штаты и Британское содружество наций?

Если принимать всерьез заверения, с которыми выступали на последних международных конференциях государственные деятели, заверения в том, что Западную Европу будут оборонять и удерживать, то на последний вопрос нужно ответить утвердительно^[7]. Соответствуют ли этому все мероприятия великих западных держав? Не растрачивается ли до сих пор слишком много сил на побочных театрах войны?

На это возразят, что немцы требуют от других народов Западной Европы жертвы, о размерах которой они не имеют никакого представления. Традиции, существующие в течение десятилетий, и экономические выгоды восстают против такого отказа от богатых колоний. Это, конечно, нелегко. Но не важнее ли сохранить собственную жизнь в Западной Европе? Что же касается престижа белого человека в Африке и Восточной Азии, то он уже настолько подорван, в частности, обращением с немцами после второй мировой войны, что не приходится удивляться, если цветные народы начали с тех пор терять уважение к белой расе. Так, любая вина на земле влечет за собой возмездие! Когда в 1918 г. у нас отбирали наши колонии, люди думали только о своем собственном обогащении, а не о престиже белой расы. Теперь кое-кто должен сам принести жертвы, независимо от того, хочет он этого или не хочет.

X. ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Изложенное нами показывает, что с наличными силами, по общему суждению западных военных экспертов и по мнению немцев, защитить Западную Европу в настоящее время невозможно. Тем самым дается ответ на вопрос, поставленный в названии книги, но этот ответ не полон и не вполне удовлетворителен.

Можно ли вообще защитить Западную Европу?

Отвечая на этот вопрос, мы сознательно исключаем из расчетов немецкий вклад, так как при существующих обстоятельствах считаем его невозможным.

Французский верховный комиссар Франсуа Понсэ недавно сказал: «Немецкий контингент, даже если он будет включен в «европейскую армию», в десять раз более сильную, чем он сам, – это пилюля, которую трудно проглотить тем, для кого разгром германского милитаризма был высшей целью, за которую миллионы отдали свою жизнь». Для нас весьма лестно, что даже десятикратного превосходства недостаточно, чтобы преодолеть французские страхи. К тому же господин Франсуа Понсэ считает, что немцы могут сделать внезапный поворот кругом, и потому предлагает лишить Западногерманскую федеральную республику равноправия. До тех пор, пока он занимает такие позиции, бесцельно обсуждать с ним вопросы германо-французского сближения^[8].

Премьер-министр Франции Плевен направил представителям Северо-атлантического союза ноту, содержавшую следующие пять пунктов:

1. Создание совместной европейской оборонительной армии.

2. Назначение европейского министра обороны, ответственного перед европейской Ассамблеей.

3. Общий бюджет для финансирования этой армии.

4. Предоставление всем участвующим странам, кроме Германии, права иметь наряду с их контингентами для запланированной «европейской армии» собственные вооруженные силы.

5. Намеченная «европейская армия» должна быть составной частью общих оборонительных вооруженных сил Северо-атлантического союза.

Вопрос о создании немецкого контингента он поставил в зависимость от принятия плана Шумана.

Мы сомневаемся в том, что исключение, сделанное в одном из этих пунктов для Германии, соответствует принципу равноправия. Мы предполагаем, что Франция не намерена бросить все свои силы на оборону Западной Европы, а преследует и другие цели. Нам следует посмотреть, какие обязательства влечет за собой включение «европейской армии» в Северо-атлантический союз.

Французский министр информации Альбер Газье заявил на одной пресс-конференции: «План французского правительства относительно создания «европейской армии» предусматривает включение в состав этой армии солдат и офицеров, которые будут завербованы в Германии. Немцы будут допущены в армию на основах равноправия с солдатами других западноевропейских стран. Решение заключается в создании Европы в присутствии немцев».

Как раз это нас и тревожит. Европа уже существует. Теперь ее надо защищать. Для этой защиты нужны немецкие солдаты. Некоторые руководители изъявляют готовность уравнять этих немецких легионеров в правах с солдатами других наций. Недоставало еще того, чтобы немецких солдат ставили ниже, чем других! Но господин министр заблуждается в самом главном: нам не нужен французский иностранный легион с увеличенным и улучшенным немецким пополнением. Мы требуем свободы и равноправия во всех областях и для всего нашего народа.

Прислушаемся к одному голосу из Германии.

Председатель социал-демократической партии доктор Шумахер формулирует свое мнение в следующих словах: «Можно создать ситуацию, при которой была бы налицо готовность немцев к сотрудничеству. Она будет создана, если мировые демократии, включая США, в случае советской акции, которая развязала бы войну, стали оборонять Германию и притом Германию в целом, наступая на Восток, чтобы таким образом оградить ее от тяжелейших разрушений новой войны. Решение войны нужно искать к востоку от Германии, на Висле и Немане, бросив туда все силы. Это единственная предпосылка для положительного или отрицательного ответа на вопрос о перевооружении Германии».

Доктор Шумахер считал, что западные державы должны сконцентрировать огромные силы на Эльбе, в противном случае, по его мнению, никто в Германии, и особенно молодежь, не возьмется за оружие. Он писал, что не видит причины, почему бы американским войскам не проходить обучение в Люнебургской пустоши или в Графенвере вместо Техаса и Аризоны.

Американский верховный комиссар Макклой, выступая вместе с господином Франсуа Понсэ, заявил: «Мы находимся в Германии, чтобы обеспечить стране и ее населению безопасность и свободу». А генерал Омар Н. Брэдли писал в упомянутой уже статье: «Время для слов миновало. Уже осенью этого года следует перейти к делу. Мы надеемся, что за этими словами Америки достаточно быстро последуют дела».

Английский верховный комиссар сэр Киркпатрик выступил одновременно с другими верховными комиссарами и заявил, что сейчас нейтралитет Германии невозможен, потому что мир раскололся на два блока.

Мы предполагаем, что эти последние высказывания высших представителей оккупирующих держав в западных зонах Германии были результатом новых инструкций. Возможно, что они согласованы между собой. Нам придется ими руководствоваться.

Итак, мы не обсуждаем здесь вопроса о немецком вкладе. Западногерманская федеральная республика должна на первых порах ограничиться созданием полиции для борьбы с внутренними беспорядками, а в области своей внешней безопасности целиком полагаться на оккупирующие державы. Они хотят этого и, таким образом, берут на себя всю ответственность за Западную Европу.

Мы еще раз задаем вопрос: могут ли западные державы вообще защитить Западную Европу?

На основании предшествовавших рассуждений мы даем ответ на этот вопрос, перечисляя предпосылки, при наличии которых можно, по нашему мнению, сказать «да». Эти предпосылки таковы:

1. Немедленное и достаточное усиление западных оккупационных войск в Западной Европе, включая Западную Германию.

2. Восстановление свободы и полного равноправия для Западногерманской федеральной республики во всех областях – духовной, политической, правовой и экономической, где в настоящее время нет ни свободы, ни равенства; тем самым одновременно будет уничтожена почва для коммунистической пропаганды.

3. Унификация жизненного уровня немецкого населения с уровнем жизни в остальных западноевропейских странах.

4. Восстановление уровня вооружения западноевропейских стран до таких размеров, чтобы он мог превзойти уровень вооружения предполагаемого агрессора.

5. Создание какой-либо формы европейского объединения, которое включало бы все западноевропейские страны как равноправных партнеров.

6. Включение в это объединение Великобритании. В противном случае оно останется туловищем без головы.

7. Концентрация всех сил западноевропейских государств на решающем участке, по нашему мнению в Западной Европе, при отказе от далеких аванпостов, поглощающих много сил, не увеличивая боеспособности Западной Европы.

8. Расширение западноевропейской оперативной базы путем включения африканского пространства в общую систему европейской обороны.

9. Модернизация стратегических и тактических принципов межсоюзнического руководства на основе новых видов оружия и технических возможностей.

10. Сохранение мира, без которого все усилия США и западноевропейских держав будут безрезультатными.

В заключение приведем слова генерала Брэдли: «В современной войне солдаты без оружия беспомощны, а оружие без солдат – это вообще ничто».