Знать, что делают твои ближние, весьма полезно, и благоразумие требует, чтобы за ними велось наблюдение.
Джозиана поручила наблюдение за лордом Дэвидом преданному человеку, которому она доверяла и которого звали Баркильфедро.
Лорд Дэвид поручил осторожно наблюдать за Джозианой преданному человеку, в котором он не сомневался и которого звали Баркильфедро.
Королева Анна, со своей стороны, была осведомлена обо всех поступках и действиях Джозианы, своей побочной сестры, и лорда Дэвида, своего будущего зятя с левой стороны, через преданного человека, на которого сна вполне полагалась и которого звали Баркильфедро.
У этого Баркильфедро было под рукой три клавиша: Джозиана, лорд Дэвид и королева. Мужчина и две женщины! Сколько возможных модуляций! Какие сочетания самых противоположных чувств!
В своем прошлом Баркильфедро не всегда имел такую блестящую возможность нашептывать на ухо трем высоким особам.
Когда-то он был слугой герцога Йоркского. Он пытался стать священнослужителем, но это ему не удалось. Герцог Йоркский, принц английский и римский, соединявший приверженность к папе с официальной принадлежностью к англиканской церкви, мог бы далеко продвинуть Баркильфедро по ступеням той и другой иерархии, но не считал его ни достаточно ревностным католиком, чтобы сделать из него священника, ни достаточно ревностным протестантом, чтобы сделать его капелланом. Таким образом, Баркильфедро очутился между двух религий, и душа его низверглась с неба на землю.
Для пресмыкающихся душ это не такое уж плохое положение.
Есть дороги, по которым можно продвигаться только ползком.
В течение долгого времени единственным источником существования Баркильфедро была хотя и скромная, но сытная должность лакея. Такая должность давала ему кое-что, но он, кроме того, стремился к власти. Быть может, он и дорвался бы до нее, если бы не падение Иакова II. Приходилось все начинать сызнова. Трудно было достичь чего-нибудь при Вильгельме III, царствовавшем с угрюмой суровостью, которую он считал честностью. Баркильфедро впал в нищету не сразу после падения его покровителя Иакова II. Какие-то непонятные силы, продолжающие действовать и после того, как низложен монарх, обычно питают и поддерживают еще некоторое время его паразитов. Остатки растительных соков в течение двух-трех дней еще сохраняют зеленой листву на ветвях срубленного дерева; потом оно сразу желтеет и вянет; то же происходит и с царедворцами.
Благодаря своеобразному бальзамированию, которое называют" наследственным правом на престол, монарх, если даже он свергнут и изгнан, продолжает существовать; не так обстоит дело с придворными -- они более мертвы, чем король. Там, на чужбине, король -- мумия, здесь, на родине, придворный -- только призрак. А быть тенью тени -- это высшая степень худобы. Баркильфедро совсем отощал, изголодался. Тогда он стал сочинителем.
Но его гнали даже из кухонь. Иногда он не знал, где переночевать. "Кто приютит меня?" -- вопрошал он и боролся, боролся с упорством человека, близкого к отчаянию, -- черта, обычно вызывающая участие к несчастному. Кроме того, он обладал особым талантом: подобно термиту, он просверливал в древесном стволе ход снизу доверху. С помощью имени Иакова II, играя на своих воспоминаниях, чувстве преданности, умилении, он получил доступ к герцогине Джозиане.
Джозиана милостиво отнеслась к человеку, который обладал двумя качествами, способными тронуть сердце: он был беден и умен. Она представила его лорду Дерри-Мойр, поселила в отведенном для слуг помещении, зачислила его в штат своей домашней челяди, была к нему добра и даже иногда разговаривала с ним. Баркильфедро не пришлось больше терпеть ни холода, ни голода. Джозиана говорила ему "ты". Такова была мода: знатные дамы обращались к литераторам на "ты", и те не протестовали. Маркиза де Мальи, принимая, лежа в постели, Руа, которого видела первый раз в жизни, спросила его:
-- Это ты написал "Год светской жизни"? Здравствуй!
Позднее писатели расплатились той же монетой. Пришел день, когда Фабр д'Эглантин обратился к герцогине де Роган:
-- Ты урожденная Шабо?
То, что Джозиана говорила Баркильфедро "ты", было для него большим успехом. Это приводило его в восторг. Ему льстила высокомерная фамильярность герцогини.
"Леди Джозиана говорит мне "ты"!" -- думал он, потирая руки от удовольствия.
Он воспользовался этим, чтобы упрочить свое положение. Он сделался чем-то вроде своего человека во внутренних покоях Джозианы, человека, которого никто не замечает, которого не стесняются; герцогиня не постеснялась бы переменить при нем сорочку. Но все это было ненадежно. А Баркильфедро добивался прочного положения. Герцогиня -- только половина пути. Он считал бы все свои труды потерянными, если бы, прокладывая подземный ход, ему не удалось добраться до королевы.
Однажды Баркильфедро обратился к Джозиане:
-- Не захочет ли ваша светлость осчастливить меня?
-- Чего ты хочешь? -- спросила Джозиана.
-- Получить должность.
-- Должность? Ты?
-- Да, ваша светлость.
-- Что за фантазия пришла тебе просить должности? Ты ведь ни на что не годен.
-- Потому-то я вас и прошу.
Джозиана рассмеялась.
-- Какую же должность из всех, для которых ты не пригоден, тебе хотелось бы получить?
-- Место откупорщика океанских бутылок.
Джозиана рассмеялась еще веселее:
-- Что это такое? Ты шутишь?
-- Нет, ваша светлость.
-- Хорошо. Для забавы буду отвечать тебе серьезно. Кем ты хочешь быть? Повтори.
-- Откупорщиком океанских бутылок.
-- При дворе все возможно. Неужели есть такая должность?
-- Да, ваша светлость.
-- Для меня это ново. Продолжай.
-- Такая должность существует.
-- Поклянись душой, которой у тебя нет.
-- Клянусь.
-- Нет, тебе невозможно верить.
-- Благодарю вас, ваша светлость.
-- Итак, ты хотел бы... Повтори еще раз.
-- Распечатывать морские бутылки.
-- Такая обязанность, должно быть, не слишком утомительна. Это почти то же, что расчесывать гриву бронзовому коню.
-- Почти.
-- Ничего не делать... Такое место действительно по тебе. К этому ты вполне пригоден.
-- Видите, и я кое на что способен.
-- Перестань шутить! Такая должность в самом деле существует?
Баркильфедро почтительно приосанился:
-- Ваш августейший отец -- король Иаков Второй, ваш зять -- знаменитый Георг Датский, герцог Кемберлендский. Ваш отец был, а зять и поныне состоит лорд-адмиралом Англии.
-- Подумаешь, какие новости ты мне сообщаешь. Я и без тебя это отлично знаю.
-- Но вот чего не знает ваша светлость: в море попадаются три рода находок -- те, что лежат на большой глубине, те, что плавают на поверхности, и те, что море выбрасывает на берег.
-- Ну и что же?
-- Все эти предметы, _легон, флоутсон и джетсон_, являются собственностью генерал-адмирала.
-- Ну?
-- Теперь ваша светлость понимает?
-- Ничего не понимаю.
-- Все, что находится в море, все, что пошло ко дну, все, что всплывает наверх, все, что прибивает к берегу, -- все это собственность генерал-адмирала.
-- Допустим. Что ж из этого?
-- Все, за исключением осетров, которые принадлежат королю.
-- А я думала, -- сказала Джозиана, -- что все это принадлежит Нептуну.
-- Нептун -- дурак. Он все выпустил из рук, позволил англичанам завладеть всем.
-- Кончай скорей!
-- Находки эти называются морской добычей.
-- Прекрасно.
-- Они неисчерпаемы. На поверхности моря всегда кто-нибудь плавает, волна всегда что-нибудь пригонит к берегу. Это контрибуция, которую платит море. Англичане берут таким образом с моря дань.
-- Ну и прекрасно. А дальше?
-- Ваша светлость, таким образом океан создал целый департамент.
-- Где?
-- В адмиралтействе.
-- Какой департамент?
-- Департамент морских находок.
-- Ну?
-- Департамент этот состоит из трех отделов: Легон, Флоутсон и Джетсон, и в каждом отделе сидит чиновник.
-- Ну?
-- Допустим, какой-нибудь корабль, плавающий в открытом море, хочет послать уведомление о том, что он находится на такой-то широте, или встретился с морским чудовищем, или заметил какой-то берег, или терпит бедствие, тонет, гибнет и прочее; хозяин судна берет бутылку, кладет в нее клочок бумаги, на котором записано это событие, запечатывает горлышко и бросает бутылку в море. Если бутылка идет ко дну, это касается начальника отдела Легон, если она плавает -- начальника отдела Флоутсон, если волны выбрасывают ее на сушу -- начальника отдела Джетсон.
-- И ты хочешь служить в отделе Джетсон?
-- Совершенно верно.
-- И это ты называешь должностью откупорщика океанских бутылок?
-- Такая должность существует.
-- Почему тебе это место нравится больше первых двух?
-- Потому что оно в настоящее время никем не занято.
-- В чем состоят эти обязанности?
-- Ваша светлость, в тысяча пятьсот девяносто восьмом году один рыбак, промышлявший ловлей угрей, нашел в песчаных мелях у мыса Эпидиум засмоленную бутылку, и она была доставлена королеве Елизавете; пергамент, извлеченный из этой бутылки, известил Англию о том, что Голландия, не говоря никому ни слова, захватила неизвестную страну, называемую Новой Землей, что это случилось в июне тысяча пятьсот девяносто шестого года, что в этой стране медведи пожирают людей, что описание зимы, проведенной в этих краях, спрятано в футляре из-под мушкета, подвешенном в трубе деревянного домика, построенного и покинутого погибшими голландцами, и что труба эта сделана из укрепленного на крыше бочонка с выбитым дном.
-- Не понимаю всей этой чепухи.
-- А Елизавета поняла: одной страной больше у Голландии, значит одной страной меньше у Англии. Бутылка, содержавшая это известие, оказалась вещью значительной. Было издано постановление о том, что отныне всякий, нашедший на берегу запечатанную бутылку, должен под страхом повешения доставить ее генерал-адмиралу Англии. Адмирал поручает особому чиновнику вскрыть бутылку и, если "содержимое оной того заслуживает", сообщить о нем ее величеству.
-- И часто доставляют в адмиралтейство такие бутылки?
-- Редко. Но это ничего не значит. Должность существует, и тот, кто занимает ее, получает в адмиралтействе специальную комнату для занятий и казенную квартиру.
-- И сколько же платят за этот способ ничего не делать?
-- Сто гиней в год.
-- И ты беспокоишь меня из-за такой безделицы?
-- На эти деньги можно жить.
-- Нищенски.
-- Как и подобает таким людям, как я.
-- Сто гиней! Ведь это ничто.
-- Того, что вы проживаете в одну минуту, нам, мелкоте, хватит на год. В этом преимущество бедняков.
-- Ты получишь это место.
Неделю спустя, благодаря желанию Джозианы и связям лорда Дэвида Дерри-Мойр, Баркильфедро, теперь окончательно спасенный, зажил на всем готовом, получая бесплатную квартиру и годовой оклад в сто гиней.