Заслышавъ крики, возвѣстившіе о прибытіи знаменитаго охотника Кеннибола, Гаккетъ поспѣшно бросился къ нему на встрѣчу, оставивъ Орденера съ двумя другими начальниками.
-- Наконецъ то, дружище Кенниболъ! Идемъ, я представлю тебя вашему страшному предводителю, самому Гану Исландцу.
При этомъ имени Кенниболъ, вошедшій въ подземелье блѣдный, задыхающійся, со всклоченными волосами, съ лицомъ облитымъ потомъ, съ окровавленными руками, отступилъ шага на три.
-- Гану Исландцу!
-- О! Успокойся, онъ будетъ помогать вамъ, какъ другъ и товарищъ, -- замѣтилъ Гаккетъ.
Кенниболъ не слушалъ его.
-- Ганъ Исландецъ здѣсь! -- повторилъ онъ.
-- Ну да, -- отвѣтилъ Гаккетъ, подавляя двусмысленную усмѣшку: -- не бойся...
-- Какъ! -- въ третій разъ перебилъ охотникъ: -- Вы говорите, что Ганъ Исландецъ въ этой шахтѣ...
Гаккетъ обратился къ окружающимъ:
-- Что это, ужъ не рехнулся ли храбрый Кенниболъ? Да ты и запоздалъ то, должно быть, боясь Гана Исландца, -- замѣтилъ онъ Кенниболу.
Кенниболъ поднялъ руки къ небу.
-- Клянусь святой великомученицей Этельдерой Норвежской, не страхъ къ Гану Исландцу, господинъ Гаккетъ, а самъ Ганъ Исландецъ помѣшалъ мнѣ прибыть сюда вовремя.
Ропотъ изумленія поднялся при этихъ словахъ въ толпѣ горцевъ и рудокоповъ, окружавшихъ Кеннибола. Физіономія Гаккета снова омрачилась, какъ минуту тому назадъ при появленіи и неожиданномъ спасеніи Орденера.
-- Что? Что ты сказалъ? -- спросилъ онъ, понизивъ голосъ.
-- Я говорю, господинъ Гаккетъ, что если бы не вашъ проклятый Ганъ Исландецъ, я былъ бы здѣсь до перваго крика совы.
-- Неужто! Въ чемъ же дѣло?
-- Охъ! Уже не спрашивайте лучше! Пусть побѣлѣетъ моя борода въ одинъ день, какъ шкурка горностая, если я еще разъ рискну охотиться за бѣлымъ медвѣдемъ.
-- Ужъ не помялъ-ли тебя медвѣдь, чего добраго?
Кенниболъ презрительно пожалъ плечами.
-- Медвѣдь! Вотъ страшилище-то! Чтобы Кеннибола помялъ мѣдвѣдь! Да за кого вы меня принимаете, господинъ Гаккетъ?
-- Ахъ, сударь, если-бы вы знали, что со мной случилось, -- продолжалъ старый охотникъ, понизивъ голосъ: -- вы не увѣряли-бы меня, что Ганъ Исландецъ здѣсь.
Гаккетъ снова смутился и поспѣшно схватилъ Кеннибола за руку, какъ-бы опасаясь, чтобы онъ не подошелъ ближе къ тому мѣсту подземной площади, гдѣ надъ головами рудокоповъ виднѣлась огромная голова гиганта.
-- Дружище Кенниболъ, -- сказалъ онъ почти торжественнымъ тономъ: -- прошу тебя, разскажи мнѣ толкомъ, что тебя задержало. Ты понимаешь, что въ настоящее время всякая бездѣлица можетъ имѣть для насъ важное значеніе.
-- Это правда, -- согласился Кенниболъ послѣ минутнаго раздумья.
Затѣмъ, уступивъ настоятельнымъ просьбамъ Гаккета, онъ разсказалъ ему какъ въ это утро съ шестью товарищами преслѣдовалъ онъ бѣлаго медвѣдя почти до самыхъ окрестностей Вальдергогской пещеры, не примѣчая въ пылу охоты близости этой страшной мѣстности; какъ на вой почти издыхающаго звѣря выбѣжалъ изъ пещеры малорослый, чудовище, демонъ и, размахивая каменнымъ топоромъ, кинулся защищать противъ нихъ медвѣдя. При появленіи этого дьявольскаго существа, которое не могло быть никѣмъ другимъ кромѣ Гана, исландскаго демона, кровь застыла отъ ужаса въ жилахъ семерыхъ охотниковъ; шесть его злополучныхъ товарищей пали жертвой обоихъ чудовищъ, а Кенниболъ спасся лишь поспѣшнымъ бѣгствомъ, благодаря своему проворству, утомленію Гана Исландца, а главнымъ образомъ, благодаря покровительству патрона охотниковъ, святаго Сильверста.
-- И такъ, господинъ Гаккетъ, -- докончилъ онъ свой страшный разсказъ, изукрашенный цвѣтистымъ краснорѣчіемъ горцевъ: -- вы видите, что я запоздалъ не по своей винѣ. Скажите на милость, ну возможное-ли это дѣло, чтобы этотъ исландскій демонъ находился теперь здѣсь, въ этой Апсиль-корской шахтѣ, какъ нашъ другъ и союзникъ, когда я сегодня утромъ оставилъ его съ медвѣдемъ въ Вальдергогскомъ кустарникѣ у труповъ моихъ злополучныхъ товарищей? Увѣряю васъ, это немыслимая вещь. Я знаю теперь этого воплощеннаго демона; я самъ видѣлъ его!
Гаккетъ, внимательно выслушавшій его разсказъ, замѣтилъ важнымъ тономъ:
-- Дружище Кенниболъ, когда ты говоришь о Ганѣ Исландцѣ, или объ адѣ, знай, что для нихъ все возможно. Все, что ты разсказалъ сію минуту, мнѣ было уже раньше извѣстно...
Выраженіе крайняго изумленія и самой простодушной довѣрчивости появилось въ суровыхъ чертахъ стараго охотника Кольскихъ горъ.
-- Какъ?..
-- Да, -- продолжалъ Гаккетъ, въ лицѣ котораго болѣе зоркій наблюдатель могъ бы уловить выраженіе насмѣшливаго торжества: -- я зналъ все, за исключеніемъ, конечно, того, что ты самъ былъ героемъ этого печальнаго приключенія. Ганъ Исландецъ, идя со мной сюда, разсказалъ мнѣ все это.
-- Неужели! -- вскричалъ Кенниболъ, смотря на Гаккета со страхомъ и почтеніемъ.
Гаккетъ хладнокровно продолжалъ:
-- Очень просто; но теперь ты можешь успокоиться; я самъ представлю тебя этому страшному Гану Исландцу.
Кенниболъ вскрикнулъ отъ ужаса.
-- Говорю тебѣ, не бойся ничего, -- повторилъ Гаккетъ: -- смотри на него, какъ на вашего предводителя и товарища. Только чуръ! Не напоминай ему о сегодняшнемъ приключеніи. Понимаешь?
Надо было покориться, но не безъ живѣйшаго внутренняго отвращенія рѣшился охотникъ приблизиться къ демону. Они подошли къ толпѣ, въ которой находились Орденеръ, Джонасъ и Норбитъ.
-- Богъ въ помощь, друзья мои Джонасъ, Норбитъ, -- поздоровался Кенниболъ.
-- Спасибо на добромъ словѣ, Кенниболъ, -- отвѣтилъ Джонасъ.
Въ эту минуту взглядъ Кеннибола встрѣтился съ вгзлядомъ Орденера, который не спускалъ съ него глазъ.
-- А, и вы здѣсь, молодой человѣкъ, -- вскричалъ охотникъ, съ живостью подходя къ нему и протягивая свою грубую морщинистую руку: -- добро пожаловать. Повидимому ваша смѣлая попытка увѣнчалась успѣхомъ?
Орденеръ, не понимая намековъ горца, хотѣлъ было попросить у него объясненія, когда Норбитъ вскричалъ:
-- Такъ ты знаешь этого незнакомца, Кенниболъ?
-- Святые угодники, знаю-ли я его! Я его люблю и уважаю! Онъ, какъ всѣ мы, стоитъ за наше правое дѣло.
Съ этими словами онъ бросилъ на Орденера значительный взглядъ, но когда тотъ хотѣлъ отвѣтить ему, Гаккетъ подвелъ къ нимъ гиганта, отъ котораго съ ужасомъ сторонились всѣ бандиты.
-- Храбрый охотникъ Кенниболъ, -- сказалъ онъ: -- вотъ вашъ знаменитый предводитель, Ганъ Клипстадурскій.
Скорѣе съ изумленіемъ, чѣмъ со страхомъ Кенниболъ взглянулъ на исполинскаго разбойника и шепнулъ на ухо Гаккету:
-- Господинъ Гаккетъ, Ганъ Исландецъ, съ которымъ я встрѣтился сегодня близъ Вальдергога, былъ низокъ ростомъ...
Гаккетъ отвѣчалъ ему тихимъ голосомъ:
-- Вспомни, Кенниболъ! Демонъ!
-- И то правда, -- согласился легковѣрный охотникъ: -- долго-ли ему оборотиться.
Съ невольной дрожью онъ отошелъ въ сторону и украдкой осѣнилъ себя крестнымъ знаменіемъ.