Моисей на Нилѣ.

Подруги милыя, прозрачная волна

Прохладнѣе въ часы, когда въ объятьяхъ сна

Покоится Мемфисъ и тихій берегъ Нила.

Забавы дѣвичьи на лонѣ свѣтлыхъ водъ

Увидитъ лишь заря румяная съ высотъ ~

Предвѣстница полдневнаго свѣтила;

Палаты царскія блистаютъ серебромъ,

Но эти берега съ цвѣточнымъ ихъ ковромъ --

Прекраснѣй, чѣмъ бассейнъ изъ цѣннаго порфира.

Напѣвы птицъ лѣсныхъ отраднѣе звучатъ,

Чѣмъ рокотанье струнъ; куреній ароматъ

Не такъ пріятенъ мнѣ, какъ вѣянье зефира.

Спѣшите! Синевой блистаютъ небеса.

Одежды легкія, цвѣтные пояса --

Оставьте у камней и на прибрежныхъ ивахъ.

Снимаю мой вѣнецъ: сегодня межъ собой

Рѣзвиться будемъ мы веселою гурьбой

Въ объятьяхъ волнъ, безпечно говорливыхъ.

Скорѣе, поспѣшимъ! Но что-то вдалекѣ.

Среди туманной мглы, я вижу на рѣкѣ?

Не бойтесь, милыя! Вѣдь, это, безъ сомнѣнья,

Не болѣе, какъ стволъ отъ пальмы вѣковой,

Которую сюда изъ стороны родной,

Къ подножью пирамидъ, приносить намъ теченье.

Иль, можетъ быть, челнокъ Изиды предо мной?

Не Гермесъ-ли спѣшитъ изъ стороны иной?

Но нѣтъ! На синевѣ рѣки необозримой,

Я вижу, колыбель качаяся плыветъ,

Гдѣ мирно спитъ дитя на лонѣ свѣтлыхъ водъ,

Какъ на груди у матери любимой...

Дитя, не вѣдая несчастья своего,

Заснуло... Колыбель пловучая его

Не кажется-ль гнѣздомъ голубки бѣлокрылой?

Его баюкаетъ лазурная волна,

Но эта свѣтлая рѣчная глубина

Не будетъ-ли ему и раннею могилой!

Онъ пробуждается, онъ плачетъ!.. Этотъ крикъ,

О, сестры милыя, онъ въ душу мнѣ проникъ.

Какая мать могла волнамъ довѣрить сына?

Кругомъ шумитъ вода съ журчаніемъ глухимъ..

Увы, преградою межъ бездною и ямъ --

Лишь эта жалкая изъ тростниковъ корзина!..

Не изъ числа-ли онъ Израиля дѣтей,

Которыхъ мой отецъ въ немилости своей

Преслѣдуетъ теперь безжалостнымъ гоненьемъ?

Ему родную мать я замѣню вполнѣ,

Пускай хоть жизнью онъ обязанъ будетъ мнѣ,

Когда не мнѣ обязанъ онъ рожденьемъ!--

Великодушною рѣшимостью горя,

Такъ молвила Ифисъ, дочь грознаго царя.

И, слѣдуя ея отважному примѣру,

Вступили дѣвушки въ прозрачныя струи,

Гдѣ фараона дочь, покровы снявъ свои,

Пѣннорожденную напомнила Венеру,

Вокругъ нея шумитъ и плещется волна.

Но, состраданія глубокаго полна,

Къ ребенку, вся дрожа, спѣшитъ она съ тревогой...

Еще усиліе -- и съ ношей дорогой,

Сіяя прелестью улыбки молодой,

Она идетъ обратною дорогой.

Она идетъ назадъ, густые тростники

Раздвинувъ трепетнымъ движеніемъ руки.

И радостно ее привѣтствуютъ подруги,

Склоняясь къ мальчику, спасенному изъ волнъ,

Чей взоръ младенческій, недоумѣнья полнъ,

Слѣдитъ за ихъ движеньями въ испугѣ.

О, мать-страдалица! И ты, невдалекѣ

Давно бродившая въ сомнѣньѣ и тоскѣ,--

Спѣши и радуйся спасенью Моисея.

Царевнѣ -дѣвѣ-ли неопытной понять

Все, что почувствуетъ, лаская сына, мать?

Иди и обними малютку, не робѣя.

Межъ тѣмъ, какъ дочь царя, сіяя торжествомъ.

Съ ребенкомъ на рукахъ вступала въ отчій домъ,

Гдѣ ждалъ ихъ фараонъ, надменный и суровый,--

Суля Израилю спасеніе и миръ,--

Въ лазурныхъ небесахъ пѣлъ херувимовъ клиръ

Передъ сіяющимъ престоломъ Іеговы:

"Не плачь, Израиля народъ.

У береговъ нечистыхъ Нила.

Страданьямъ близится исходъ:

Десница Божія хранила

Народъ избранный и ведетъ

Его чрезъ волны океана

Къ истокамъ чистымъ Іордана.

Настанетъ день, и племена

Пройдутъ пустынею безводной,

И имъ откроется свободно

Обѣтованная страна!

Къ чему напрасныя стенанья?

Для васъ кончается изгнанье,

Пришли иныя времена.

Дитя изъ волнъ спасаетъ дѣва.

И, ставши мужемъ, въ свой чередъ

Оно отъ вражескаго гнѣва

Избавитъ страждущій народъ

И приведетъ къ великой цѣли.

Его спасенье -- въ колыбели,

И колыбель весь міръ спасетъ!"

О. Н. Чюмина (Михайлова)

Поэтъ.

Держа въ рукахъ святую лиру,

Проходитъ онъ, далекій міру

И чуждый дальней суеты.

Вся жизнь его -- лишь трудъ суровый,

Его чело вѣнокъ лавровый

Собой вѣнчаетъ, не цвѣты.

Земная скорбь, земныя нужды

Душѣ возвышенной не чужды.

Поэтъ лишь радостей лишенъ;

Безсмертною увѣнчанъ славой,

Слезой отчаянья кровавой

За эту славу плотитъ онъ.

Онъ все клянетъ: и радость нашу,

И опьяняющую чашу,

Гдѣ въ нектарѣ таится ядъ,

И жизнь, и свѣтъ, и вдохновенье,

И тѣ небесныя видѣнья,

Что сердцу счастья не сулятъ.

Онъ прозрѣваетъ вѣщимъ окомъ

Все, что открылося пророкамъ,

Но самъ онъ -- тайна для людей.

Небесъ чистѣйшіе восторги

И упоенье дикихъ оргій --

Постигнулъ онъ душой своей.

Когда враждой горитъ полъ -- міра,

Вѣщать слова любви и мира

Его порою муза шлетъ.

И онъ, сомнѣнія не зная,

Какъ Моисей съ высотъ Синая,

Нисходитъ съ пламенныхъ высотъ.

И жгутъ слова его, какъ пламень,

И ихъ внимаетъ даже камень,

И сила духа не мертва!

Онъ смотритъ въ даль спокойнымъ окомъ,

И на челѣ его высокомъ

Сіяетъ отблескъ Божества.

О. Н . Чюмина ( Михайлова ).

Викторъ Гюго, его жизнь и произведенія. Изданіе Общества распространенія полезныхъ книгъ. М., 1901

Дѣвочкѣ.

Дитя, какъ рано ты желаешь стать большой!

Тебѣ наскучили младенческіе годы --

Пора счастливая веселья и свободы;

Иного жаждешь ты пытливою душой?

О, не спѣши созрѣть! Въ мечтахъ прозрачно-чистыхъ,

Какъ можно долѣе храни свой дѣтскій рай.

Подобны дни твои вѣнкамъ цвѣтовъ душистыхъ,

И раньше времени ты ихъ не обрывай.

Не торопися жить. Въ тревогахъ жизни новой

Увянутъ лепестки твоихъ волшебныхъ грёзъ.

Ты вступишь въ міръ иной, невѣдомый, суровый,

Гдѣ зачастую смѣхъ печальнѣй вашихъ слезъ.

Есть много горестей, есть много зла на свѣтѣ,--

Не знай покуда ихъ и радуйся веснѣ,

Зарѣ и пѣнью птицъ, и солнцу, и волнѣ...

Вѣдь ближе Господу простыя сердцемъ дѣти,

И Самъ Онъ повелѣлъ: "Ведите ихъ ко Мнѣ!"

("Оды и баллады").

О. Чюмина.

"Юный Читатель", No 4 , 1902