Настоятель, король, маркиз де Фуэнтель, Гучо, эскорт короля.
Настоятель
(бросаясь на колени)
Простите, государь!
Король
Прощу тебя я. Но
Ты должен выполнить условие одно.
Ты кто?
Настоятель
Аббат я.
Король
Знай: коль будешь непритворно
Правдив во всем — прощу. А за лукавство — вздерну.
(Оставляет настоятеля, окруженного солдатами, и подходит к маркизу де Фуэнтелю, стоящему на авансцене.)
Помолимся, маркиз!
(Бросает свой плащ слуге, стоящему сзади, и остается в одеянии гроссмейстера ордена Алькантары с большими четками сбоку. Несколько мгновений перебирает четки, затем оборачивается к маркизу.)
Супруга далеко,
И быть мне одному привольно и легко.
А сделаться вдовцом — еще милей! Шучу я.
Гучо
(он сидит на земле, свернувшись калачиком у самого края могилы, и прижимает погремушки к груди; в сторону)
Но мир в унынии.
Король
Маркиз, я что-то чую.
Я не случайно здесь. Узнаешь ты сейчас,
В чем суть… Идем сюда!
(Делает ему знак следовать за собой ближе к могиле, у которой свернулся калачиком Гучо.)
Маркиз
Готов я слушать вас!
Гучо
(в сторону)
Я ветер слушаю. Поведает мне ветер,
Что вы затеяли.
Король
(маркизу)
Секрет! В твоем совете
Нуждаюсь.
Гучо
(в сторону)
Ба, пустяк! Ешь, пей и не тужи!
Маркиз
(королю)
А не прогнать шута?
Король
Он не поймет!
(К Гучо)
Лежи!
Гучо сжимается в тени сзади короля , стараясь сделаться как можно меньше.
Король
(приближаясь к маркизу)
Маркиз! Отчаянно я женщин обожаю!
И мне мила твоя безнравственность… былая…
Ведь стал и ты ханжой теперь, на склоне дней!
И это хорошо! О вера! Только в ней
Мы очищение от скверны обретаем.
(Крестится.)
Маркиз
Над той обителью, чей быт мы изучаем,
Два повелителя — Кагор и Гент — царят…
Король
Ты волокитой был. Да впрочем, говорят,
Ты и сейчас таков. А в юности когда-то
Красавиц будто бы совсем сводил с ума ты.
Я слышал, старина, ты был прелестный паж!
Не верится теперь. Но утренний пейзаж
Бывает солнечным, а днем приходят тучи.
Бывает! Знаешь ли, рассказывают случай
О маленьком паже — тебе, как я пойму…
Горвоной ты звался?
Маркиз
Нет! Что вы? Почему?
Король
Для неких тайных дел. Ты наглым был повесой,
Интрижку будто бы затеял ты с принцессой!
Маркиз
Я?
Король
Повесть целую рассказывали мне,
Что дурня-короля в какой-то там стране
Ты сыном наградил. Все это вздор, возможно…
Маркиз
Я в милости у вас. Завистники безбожно
Клевещут на меня.
Король
Естественно. Но я
Превыше болтовни. Не слушаю вранья.
Да и до истины мне тоже дела мало.
Король я! Пусть твой род ведет свое начало
Хотя бы от шута, хотя бы от слуги,
Но сделал с ловкостью ты первые шаги!
Твой путь извилист, подл… Но кто ж наверно знает,
Кем был его отец? Меня в тебе прельщает
Уменье, спрятавшись, быть вечно на виду.
Ведь норка ящерки в каком-нибудь саду,
Морского ворона гнездо, ракушка слизня
Годились бы вполне для зарожденья жизни
Такой угодливой и скользкой, как твоя.
Тебя вельможею кастильским сделал я;
И граф ты и маркиз по моему веленью.
Ты всяких титулов нечистое скопленье
Добыл плохим путем, но очень ловко все ж.
Где сила ни к чему, там хитростью берешь.
И не боишься ты духовного синклита:
Коль с ними сцепишься, их карта сразу бита,
Хоть зачастую поп зловреднее, чем черт!
Тихоня ты на вид, внутри отважно горд,
И, ползать созданный, ты не боишься бури,
И есть отчаянность во всей твоей натуре:
Коль нужно — шпагою ты действуешь, старик.
Толкаешь ты на зло, но сам ты ни на миг
Злодеем не бывал: ты руки умываешь,
И этой чистотой ты, граф, всегда блистаешь.
Ты вором стал из слуг, вельможей из воров.
Способен ты на все — и даже на любовь!
Смешно мне: я люблю следить твои затеи!
Так пресмыкаются какие-нибудь змеи.
Весьма задумчиво ты вьешь за нитью нить,
Чтоб всякие концы во тьме полночной скрыть.
Твое богатство, ум, распутство, вдохновенье —
Все это страшные, зловещие явленья.
Доволен я тобой, меня к тебе влечет.
Маркиз
Король! Гвадалквивир у ваших ног течет,
Неаполь уж давно под знаменем Кастильи [3]
Французов короля в бою вы победили. [4]
Страшны вы Африке: не раз уж видел мир,
Как ваша тень, король, ложится на Алжир! [5]
Вы в Сосе родились, а он в таком соседстве
С Наваррой, что о ней мечталось вам и в детстве. [6]
Она тянулась к вам. Родятся короли,
Уверен я, не зря вблизи чужой земли.
Вы католический король, но тем не менее
Прижали церковь вы — и кончилось броженье:
Республиканский дух развеялся вконец;
Пред королем дрожит и сам святой отец.
Его колоколов не слышится трезвона,
Коль ваш набат звучит. Кастильские знамена
От Этны вознеслись до Инда берегов,
И, повергая в страх коварнейших врагов,
Победу одержал в Гранаде мавританской
Ваш славный генерал Гонсало Кордуанский.
Конечно, он храбрец, но вы еще смелей.
Вы молоды, но вы — глава всех королей,
И если вы попа пошлете на галеры,
Рим только морщится, не гневаясь без меры.
Кто Торо покорил? [7]Вы. Впрочем, не найдешь
Слов, чтоб восславить вас. Я предан…
Король
Это ложь!
Маркиз
О! Вы — величие, а я ничтожен.
Король
Ладно!
Ты восхваленьями наскучил мне изрядно.
Я знаю, милый мой, — все это болтовня.
Я темен для тебя, ты смутен для меня.
Играю в добряка, ты в честного играешь.
На деле мы враги. И ты об этом знаешь.
Мне мерзостен лакей. Ты враг для короля.
Убил бы ты меня, когда бы мог. А я
В один прекрасный день тебе не дам пощады.
Но нынче мы друзья.
Маркиз открывает рот, чтобы возразить.
Не возражай! Не надо
Потока жалких слов. Итак, советник мой,
Ты в черных помыслах, я также полон тьмой.
Две бездны ярости в обоих нас сокрыты.
Маркиз снова пытается заговорить, но король останавливает его и продолжает:
Я заглянул в тебя. Мне в душу загляни ты.
У каждого из нас есть темное окно —
Зловещие сердца в них видеть нам дано.
О преданность твоя! Любовь! Седой изменник,
Тебе ведь ничего не нужно, кроме денег.
Карману моему ты служишь от души.
И только в этом суть. Довольно, не смеши!
Да. Ты мне ко двору. Преступные советы
Ценю. Но маски прочь! Предпочитаю это.
Сказать мне истину? Никто бы так меня
Обидеть не посмел. Но не стесняюсь я
Пооткровенничать со всякими плутами.
Да, глухи к истине правители, но сами
Не прочь ее изречь. Болтун, уразумей,
Что я, король, правдив, а лжив лишь ты — лакей.
Теперь поговорим.
Маркиз
Но…
Король
Каторжные узы —
Вот доля короля! Тяжеле нет обузы.
Быть молодым, живым, любителем затей
И в сердце ощущать круговорот страстей;
Быть пороха, огня и крови смесью темной;
Стремиться все схватить рукою неуемной,
Испробовать на вкус и бросить, изломав;
И жаждать женщины и всяческих забав;
И чуять девственность и, чем она нежнее,
Тем яростней желать скорей покончить с нею;
Мужчиной, плотью быть от головы до пят…
Но длится, что ни ночь, великолепный ад.
Ведь только призрак ты на королевском ложе!
Ты даже не король, ты — королевство! Боже!
Ты — городов и стран какой-то жуткий сплав!
Держава, над тобой победу одержав,
Тебя лишила сил, ты лишь ее подобье.
Ее провинции сплелись в твоей утробе.
На карту поглядев, ты говоришь: "Вот — я!
Вот лоб мой — Алькала! А пятки у меня —
Херона!" И в больном, слабеющем сознанье
Растет империя — одно твое желанье.
В тебе — потоки рек, морская глубина;
Горько-соленая над ней кипит волна;
А пламень над волной тебя и жжет и душит.
Ты чувствуешь: весь мир сочится через душу…
Жена — чудовище. И я всегда при ней,
Невольник дней ее и каторжник ночей.
Светильник высоко, тьма что ни ночь, то гуще.
Нет нас печальнее, хоть мы и всемогущи.
Мы охлаждаемся, сближаясь. Бог занес
На голый, никому не ведомый утес,
Что над Альгарвией вознесся и Леоном,
Хаэном, Бургосом, Кастильей, Арагоном,
Две эти куколки, две маски, жуткий прах:
Угрозу — короля и королеву — страх!
Да, сладко властвовать — я отрицать не стану;
Но над тиранами ведь тоже есть тираны.
Всегда притворствуй, лги и вдвое промолчи
И вдвое побледней; не плачь, не хохочи!
Уррака в ней живет, во мне воскрес Алонсо: [8]
Мужчина мраморный и женщина из бронзы!
Народы пленные нас обожают, но,
Благословенные, мы прокляты давно,
И в дыме от кадил в одно слились мы тело —
Я, идол Фердинанд, и идол Изабелла.
Два трона-близнеца, блестя, слились в одно,
Друг друга различить не можем мы давно,
А вступим в разговор — могилы щерят зевы,
И не уверен я, жива ли королева.
Она настолько труп, насколько деспот. Я
Заледенил ей кровь, когда рука моя
На скипетре с ее рукой скрестилась. Это
Бог руки мумии связал с рукой скелета.
Но все-таки я жив. Блистательная тень
Не я! О нет, не я! Бывает все же день,
Когда от этого давящего величья
Бегу я, потеряв державное обличье,
И, как на солнцепек пробравшийся дракон,
Блаженству предаюсь, безмерно просветлен.
О счастье! Я уже не черный пленник трона!
Лечу я с быстротой смерча или циклона.
Свободен от ярма, бросаюсь я теперь
К добру и к злу. Рычу, как будто дикий зверь.
Топчу я мантию. А душу я широко
Для оргии раскрыл, для песен, для порока.
Я не король, не раб, не мученик. И вот
Я когти выпустил. И страсть моя растет.
Стыдливость женщины, с распятием епископ —
Все это злит меня. Я весел, дик, неистов.
Осатанелое вскипает естество.
Мстит человек во мне за то, что я его
Пытался превратить в бесплотное виденье.
(Задумчиво)
Назавтра стану вновь я призраком и тенью.
(Маркизу)
Конечно, атомом колосса не проймешь!
И, разумеется, маркиз, ты не поймешь,
Зачем свое нутро я вывернуть бесстыдно
Хочу перед людьми. Но мне-то ясно видно:
Чем омерзительней распущенность моя,
Тем больше ужаса к себе рождаю я;
И чем постыднее творю я безобразья,
Тем больше всех людей я смешиваю с грязью.
Честь, уваженье, долг — их всех гоню за дверь.
Я был лишь королем — свободен я теперь!
Не понял ты меня? Испуган? Хорошо же!
Пусть завтра у тебя озноб пойдет по коже—
Так холодно взгляну, когда войдешь ко мне,
Что ты подумаешь: привиделось во сне
Все это пьяное горнило огневое,
Где на твоих глазах горит мое былое,
Мой королевский сан, со скипетром моим,
Затем, чтоб из огня я вышел ледяным!
(Снова берет четки.)
Молитву завершим.
Гучо
(глядя на короля снизу, в сторону)
Молись!
Король
Ну, вот теперь я
Монаха расспрошу.
Гучо
(наблюдая за королем, в сторону)
Какое лицемерье!
Не верит ни во что. Душа его темна.
Но страшным хаосом наполнена она.
Лишь "Отче наш" прочтет — и поглупеет сразу
И папе в тот же миг уступит без отказу.
Священника побьет — и затрепещет сам,
Готов пылинкою упасть к его ногам.
(Крестится.)
Таков он, наш король, жестокий, лицемерный,
Развратник и притом католик правоверный.
Ну что ж! Католиком его и прозовут.
Король
(настоятелю)
Сюда!
Настоятель приближается, скрестив руки на груди и опустив глаза.
Не вздумай лгать.
Настоятель кланяется. Уже несколько минут, как старый монах в одежде доминиканца появился в глубине сцены. Он идет, опустив голову, ни на кого не обращая внимания, занятый только тем, что кланяется крестам на всех могилах, мимо которых проходит. Видимо, он бормочет молитвы.
Кто это бродит тут?
Что за монах? Угрюм! От вас отличен платьем.
Он кланяется всем кладбищенским распятьям.
Настоятель
Он не в своем уме.
Король
Как бледен!
Настоятель
Бденье. Пост.
Всю ночь он молится. Он бредит, духом прост.
Под солнцем бродит он с открытой головою.
Явиться к папе в Рим он одержим мечтою
И, на колени пав, сказать ему о том,
В чем долг его. А мы бесед с ним не ведем;
Должны глухими быть ко всем его сужденьям.
Он вовсе и не наш. Он здесь под наблюденьем.
Сюда в монастыри и заключают их,
Смутьянов, умников, мечтателей таких,
Что проповедь хотят вести в среде крестьянской
Не так, как велено им церковью испанской.
Король
На чем помешан он?
Настоятель
На аде, сатане.
Геенна чудится… А в монастырь ко мне
Недавно он попал.
Король
Он стар.
Настоятель
Я полагаю,
Недолго проживет.
Монах проходит, не обращая ни на кого внимания, и исчезает.
Гучо
(глядя на свои погремушки, в сторону)
Вот — кукла золотая,
Вот — медная! Одна — Добро, другая — Зло.
Я их равно люблю. На ум бы не пришло
Мне что-то предпочесть…
(Осматривает зелень на могилах.)
Цветы… сухие травы…
Король
(настоятелю)
В монастырях у вас в большом упадке нравы!
Настоятель
Ваше величество…
Король
Вход женщинам открыт.
Настоятель
Таков долг пастырей… Поблизости стоит
Обитель женская, и вот, о них в заботе,
Мы…
Король
Знаю! Вы, козлы, овечек стережете!
Настоятель
(кланяясь)
Король!
Гучо
(в сторону)
В монастырях так повелось во всех:
Монашенке монах любой отпустит грех—
Ведь над сердцами власть у них необычайна.
О чудо сладостное! Исповеди тайна!
Вновь станут девственны, коль девства лишены.
Настоятель
(королю)
Сиона дочери и Левия сыны…
Король
Живут в согласии! Ну ладно: я проверю,—
И Рим узнает все.
Настоятель
(кланяясь)
Король!
Гучо
(в сторону)
Коль в эти двери,
В обитель, где, Христос, ты больше не царишь,
Заглянет Купидон, языческий малыш,
То папа Сикст, двух чад приживший от девицы,
На гостя этого не сможет ополчиться.
Король
(настоятелю)
Рим покарает вас! Заране решено.
(Пристально глядя на настоятеля)
Епископ здесь уже. Ему разрешено
Со всею полнотой его священной власти
Судить…
Настоятель
(снова кланяясь)
Да, государь… Но это только в части
Церковных догматов: он должен дать отпор
Безбожной ереси.
Маркиз
(тихо, королю)
У вас острейший взор!
Король
(тихо, маркизу)
Пытлив я!
(Глаза короля останавливаются на подземелье, зияющем в нескольких шагах от него.)
Это что?
Настоятель
Открыта здесь гробница.
Король
Открыта?
Настоятель
Да.
Король
Кому?
Настоятель
Кому в нее спуститься
Господь определит.
Король
Так кто ж в нее сойдет?
Скажи.
Настоятель
Не знаю я. Но все ж могила ждет.
Быть может, ждет меня, быть может, вас.
Маркиз
(на ухо королю)
Бывает,
Что общий уровень монах перерастает, —
Пусть в рассужденье зла, пусть в сторону добра,—
И орден думает: убрать его пора!
Король
(тихо)
Убить?
Маркиз
Нет. Крови лить не может церковь. Вместо
Того, чтоб убивать…
Король
Ну?
Маркиз
Есть глухое место —
И сколько ни кричи и сколько ни борись,
Никто не выручит.
(Показывает на отверстие, в котором можно различить лестницу, затем — на плиту, лежащую рядом.)
Столкнут монаха вниз
И замуруют вход, — и ты во тьме навеки,
И ночь беззвездная тебе смежает веки.
Дождь, ветер, шум листвы, шаги над головой—
Всё замирает, всё. И так, еще живой…
Король
Ты — мертв.
Маркиз
Да. Умереть ты можешь, коль желаешь.
Но церковь кровь не льет.
Король делает знак одобрения.
Король
(громко, глядя на монастырский сад)
Монах! Ты утверждаешь,
Что женщины сюда…
Настоятель
Не ходят.
Король
(маркизу)
Как он лжет!
Вот женщина.
(Смотрит в глубину сада.)
А с ней и юноша идет—
Безусый, тоненький, с живым и ясным взглядом.
Настоятель
Но это принц!
Король
Он — принц?
Настоятель
Да, принц; с принцессой рядом.
Король
(тихо, маркизу)
Весьма я кстати здесь!
Настоятель
"Magnates" — есть закон… [9]
(Кланяясь королю)
Властитель наш д'Ортез… [10]
Король
А я?
Настоятель
(продолжая)
…позволил он
Лицу высокому войти под кров святыни.
Король
Двум! Самке и самцу, как вижу я.
Настоятель
(кланяясь в том направлении, куда указывает король)
Графиня!
Маркиз
(тихо, королю)
Как Франции король, наш кардинал-виконт
Охоч своих рубак выстраивать во фронт.
Глава над церковью и в Даксе и в Кагоре,
Жандармам он кричит с отвагою во взоре:
"В атаку! Марш вперед!" Игуменом он стал
В мужской обители, сей дьякон-кардинал!
Король
(смеясь)
Во Франции — с мечом, в Испании он в рясе!
Маркиз
(указывая на двух человек, которых заметил король)
Коль этой парочке здесь улыбнется счастье,
То их соединит д'Ортез. Но для чего?
Король
(серьезно)
Понятно, для чего! Я вижу цель его:
Женитьбой кончится их дружное соседство.
(Настоятелю)
Они в монастыре давно ли?
Настоятель
С малолетства.
Король
(маркизу)
Здесь в кельях выросли!
(Настоятелю)
А как их имена?
Настоятель
Принц де Салинас он. Дон Санчо.
Маркиз делает движение.
Король
А она?
Настоятель
Звать Розою д'Ортез.
Король
(становясь все серьезнее)
Наследуют по праву
И Бургос и Ортез!
Настоятель
(кивая головой)
До Тахо их держава!
Маркиз
(тихо, в сторону)
Принц де Салинас он! Но в случае таком…
Король
(настоятелю)
Ну, дальше! Это все подстроено тайком.
Ведь Санчо — мой кузен. Но ветвь считал я эту
Угасшей.
Настоятель
Принца здесь содержат по секрету,
Свою племянницу виконт здесь воспитал
Одновременно с ним.
Маркиз
(в сторону)
А я-то их считал
Давно умершими! Какой необычайный,
Нежданный дар судьбы! Ведь узник этот тайный,
Конечно, это он! О, если бы я мог…
Вот новость!
Король
(маркизу)
Спрятали в укромный уголок!
Настоятель
Они поженятся. Уж было обрученье.
Инфанта и инфант ведут происхожденье
От предка общего. Был это муж святой,
Ему мы молимся. А сын его родной
Гасконский герцог был — звать Луп Сантюль; а внуком
Король бигорский Люк, а вслед за этим Люком —
Король барежский Жан…
Король
Короче!
Настоятель
Кардинал д'Ортез, владыка наш, держать их приказал
Как можно дольше здесь в уединенье, тайно.
Маркиз
(в сторону)
О Санчо!
Король
(указывая маркизу на молодого человека, которого еще не видно зрителям)
Посмотри! Красив необычайно.
Настоятель
(глядя туда же)
Он в церкви должен встать с почетом в первый ряд,
Со свитой в пятьдесят гидальго, как аббат.
Пеньясеррада стать должна его столицей.
Но в тайне роковой изволил он родиться:
Не знает, что ему престол принадлежит.
Да и принцессе знать о том не надлежит.
Приказано скрывать, чтоб не могла дознаться,
Кто есть она сама! Кого-то всё ж боятся!
Король
Кого ж, как не меня! Совсем не по нутру
Мне видеть, как ведут подобную игру.
(Настоятелю, по-прежнему поглядывая в глубину сада.)
И что ж, они всегда монахами одеты?
Настоятель
Обоими даны невинности обеты —
Иначе их нельзя в монастыре держать;
И послушания обет пришлось им дать.
Король
Он — чуть ли не монах! Она — почти монашка!
Настоятель
Как принцам, будет им всегда дана поблажка:
И снимут с них обет и женят.
Король
(маркизу)
Нет! Залез
В овчарню я, как волк.
(Задумчиво, в сторону)
Ну, пусть! Виконт д'Ортез,
Уж если, старый черт, ты ангелов пестуешь,
Мешать не стану! Но меня ты не надуешь.
Вы, дети, можете друг друга обожать.
Мне этот заговор не может угрожать.
Кузену своему отдам я донью Розу,
И тем от Бургоса я отвращу угрозу.
Бороться, кардинал, задумал ты? Начнем!
На равных мы правах; не забывай о том.
И я по жадности гожусь тебе на пару.
Через Ортеза я возьму себе Наварру.
Им я держу тебя. Ты держишь им меня.
Пусть женятся. Войну начнем с того же дня!
(Глядя за сцену)
Инфанта недурна!
(Задумчиво)
Чтоб счастливо и ловко
Вершить политику, нужна одна сноровка:
Использовать, приняв небрежно-сонный вид,
Весь темный механизм, которым враг грозит.
Сплетение интриг обрушь на интригана!
Тебя убить хотят, а ты совсем нежданно
Так отрази кинжал, чтоб он кольнул врага,—
И вот убийца стал отныне твой слуга!
(Оглядывается.)
О чем там шепчутся?
(Направляется в глубину сада и исчезает за деревьями.)
Гучо
(глядя на удаляющегося короля, в сторону)
Шпион!