Старый Букварь и новая Книжка
Стояла в школьной библиотеке на полке новая нарядная Книжка. Она только что приехала с Фабрики детской книги, и ей очень хотелось, чтобы дети поскорее услышали её сказки и посмотрели её картинки. Но никто её не трогал. Книжка оглядывалась по сторонам и думала: «Неужели я так и буду всю жизнь стоять на полке?»
Но вот что-то зашелестело, и Книжка увидела, как по лесенке, приставленной к полкам, взбирается какая-то другая книга, одетая в старенький зелёный переплёт. Книжка всмотрелась и прочла название (она, конечно, была грамотная): «Букварь». На переплёте у Букваря были нарисованы мальчики и девочки. Они весело шагали с портфелями и сумками в руках — должно быть, шли в школу.
— Здравствуй, новенькая! — сказал Букварь, взобравшись на самую верхнюю ступеньку. — Тебя приглашают на праздник. Наши первоклассницы научились читать, и сегодня школа празднует День окончания букваря.
— Научились читать, ты говоришь? — спросила Книжка. — Значит, и меня прочтут?
— Ну конечно! — сказал Букварь. — Потому тебя и пригласили. Идём же!
— А другие книги пойдут? — спросила Книжка.
— Нет, сегодня пригласили только «Родную речь» да ещё тебя, потому что у вас такие большие буквы, — ответил Букварь.
Букварь помог Книжке спуститься вниз по лесенке, они вышли из библиотеки и зашагали по широкому, светлому коридору.
— Расскажи моим девочкам, — сказал Букварь, — про всё на свете. Я ведь не могу это сделать — я только букварь.
— Я тоже не могу, — ответила новенькая. — Ведь не может одна книжка знать про всё на свете! Вот все книжки вместе, пожалуй, могли бы обо всём рассказать.
Они вошли в зал, и Книжке показалось, что выпал снег — столько было в зале белых передничков.
Все стулья были заняты, но для старого Букваря и для новой Книжки нашлось, конечно, местечко на столе.
Учительница показала на почётных гостей — на Букварь и Книжку — и громко, чтобы всем было слышно, сказала:
— Смотрите, ваш старый друг Букварь привёл к вам новую Книжку. Сегодня она в первый раз расскажет нам свои сказки.
— Я знаю, — сказала Книжка, — только пять маленьких сказок про Лучи — Золотые Ключи, про Палочку-погонялочку, про Шум и Шумок, про Пять отметок и про Вчерашний день. Какую же вам рассказать?
— Расскажи все пять! — попросили первоклассницы.
Книжка зашелестела страницами и начала рассказывать.
Лучи — Золотые Ключи
Жили-были на свете сто тысяч братьев — солнечных лучей. Они блестели, как золото, а потому их так и звали: «Золотые Лучи». Всё лето они играли на воле — то скользили по речной глади, то прятались в зелёной листве, то красили в коричневый цвет лица ребят. А к осени они стали спокойнее и реже выглядывали из-за туч.
Но вот случилось так, что один тоненький лучик выглянул из-за облака и дотянулся до земли как раз в то утро, когда школьники собирались в школу после своих летних каникул. А для семилетних ребят это был самый первый школьный день в жизни.
Золотой Луч пробрался в комнату, где спала девочка. Ей неделю тому назад исполнилось ровно семь лет. Луч, как и остальные его братья, любил всё новое, чистое, блестящее. А на столе у этой девочки он нашёл новенькую клеёнчатую сумку для книг, блестящую, как зеркало, новенький лакированный пенал, семь блестящих цветных карандашей и десять новых пёрышек, светлых, как серебро. Все эти вещи блестели и сверкали, каждая по-своему. Да и девочку звали Светланой.
Луч прыгнул на стол, пересчитал карандаши и перья, и давай скользить по клеёнчатой сумке. Надо же было ему посмотреть, что там внутри! Но забраться в сумку Луч не мог и только поиграл с блестящим стальным замочком. А потом посмотрел Светлане прямо в глаза, и она сразу проснулась.
— А я только что собиралась тебя будить! — сказала мама.
Она сидела у окна и пришивала тоненькой, как лучик, иголкой белый воротничок к новому коричневому платью.
— А в школу мы не опоздали? — спросила Светлана и стала быстро одеваться.
В это время тучи на небе разошлись, и все лучи — сто тысяч без одного — вырвались на свободу и разбежались по городу. Заглянули они и в школу. Они тоже любили всё блестящее, новое, чистое. А школу как раз только что отделали заново: стёкла окон так и сияли, новые парты блестели лаком и отражались в натёртом до блеска полу. Лучи забегали по стенам, по партам, по картам, а воробьи за окном запрыгали по карнизу и зачирикали:
— Лучи, лучи! До чего горячи!
Лучи на самом деле не были горячи — ведь уже наступил сентябрь месяц. Но им некогда было спорить с воробьями — надо было поглядеть, не осталось ли где-нибудь тёмного местечка, неосвещённого уголка.
Ворвались лучи в один класс, в другой, в третий, да куда ни глянут — везде сразу же становится светло и весело. Темнота ведь от света прячется!
Вдруг старое дерево на школьном дворе зашумело ветвями:
— Ш-ш-ш!.. Школьники спешат!..
— Чьи? Чьи? — спросили воробьи.
— Наши, наши! — прошуршали школьные деревья.
Воробьи обрадовались. Они запрыгали веселей прежнего и зачирикали наперебой:
— Новички, новички, новички, новички!
Потом они расселись по всему карнизу и стали смотреть, как осенние Золотые Лучи стелют по земле дорожки, а по дорожкам идут ребята — большие и маленькие: девочки в свою школу, мальчики — в свою. Вот и Светлана с мамой. На школьном крыльце их встречает учительница.
— Это чья же такая загорелая девочка с белыми волосами? — спрашивает учительница.
— Моя, — говорит мама, — а теперь будет и ваша!
Взяла учительница Светлану за руку и повела к другим девочкам. А девочки уже стояли, выстроившись линеечкой, и каждая держала в руках по большому букету осенних цветов.
— Ну, первоклассницы, за мной! — сказала учительница и повела девочек вверх по широкой лестнице.
На каждой площадке стояли пионерки в красных галстуках и говорили: «Привет первоклассницам!»
Девочки вошли в большую комнату, где на дверях было написано:
Это значило: Первый класс «А».
Учительница рассадила новеньких девочек по новеньким партам, а воробьи засуетились на карнизе и зачирикали:
— Учи, учи, учительница! Учитесь, учитесь, ученицы!
Так и началось ученье. Стали первоклассницы учиться грамоте. Пошли дни за днями, недели за неделями. Девочки смотрели в свои книжки, но сначала видели в них только какие-то чёрные значки. А поучились немного — и увидели на странице знакомые и понятные слова. Ещё поучились — и слова, будто сами собой, стали складываться в коротенькие, но очень интересные сказки. Одна сказка — про дедку, бабку и репку, другая сказка — про деда, бабу и курочку-рябу, а третья — про деда, бабу и колобок.
Сказки становились всё длиннее, а читать их было всё легче и легче. Как будто кто-то осветил буквы и слова фонариком. Должно быть, в книжке прятался Золотой Луч, который не любит ни одного тёмного местечка, ни одного непонятного словечка. Со страницы на страницу, из книжки в книжку переходил этот Луч — Золотой Ключ и открывал перед Светланой класс за классом.
С каждым годом становилась она умнее и умнее. Выросла большая, кончила все десять классов на круглые пятёрки, и дали ей в награду в день окончания школы красную коробочку.
Приподняла Светлана крышку и видит: сверкает на красном шелку золотая медаль, на которой вырезана раскрытая книга. На медали играет старый Светланин приятель — солнечный Золотой Луч. А другие Лучи — Золотые Ключи разбежались по всей школе — встречать новых первоклассниц, открывать перед ними книжку за книжкой, класс за классом.
Палочка-погонялочка
Задали первокласснику Мише на урок палочки писать-прямые палочки и палочки с крючками внизу.
Вывел он одну, другую, и стало ему скучно.
Увидел Миша за окном воробья и зовёт:
— Воробышек, а воробышек!
А воробей ему в ответ:
Ч и вы-ч и вы-чивычок!
Чего надо, новичок?
— Не хочу палки писать! — говорит Миша. — Хочу сразу буквы и слова.
А воробей был старый школьный воробей. Он хорошо знал, что сперва палки пишут, а потом буквы. Он сердито постучал клювом:
Чивы-чивы-чивычок!
Так не пишут, новичок!
И улетел. А Миша принялся писать своё имя. Такие каракули нацарапал, что и сам не разберёт: не то « Миша», не то «Тиша», не то «Шиша» выходит.
Вдруг видит Миша — воробей назад летит, а в клюве у него палочка, загнутая внизу. Положил воробей палочку на карниз и прочирикал:
Чивы-чивы-чивычок!
Нарисуй такой крючок.
Посмотрел Миша и вывел в тетрадке точно такую же палочку с крючком:
А воробей тем временем опять слетал куда-то и ещё одну палочку притащил.
Чивы-чивы-чивычок!
Нарисуй ещё крючок.
Миша и этот крючок нарисовал:
Потом к первому крючку ещё маленький крючок прицепил, и у него получилась буква:
Посмотрел воробей и говорит:
Чивы-чивы-чивычок!
Молодчина, новичок!
А сам опять полетел куда-то и вот уже тащит в клюве не одну палочку с крючком, а две. Миша и эти палочки написал. И получилась буква:
Потом воробей три палочки притащил. Получилась буква:
И вдруг смотрит Миша — пригнал воробей узенькое колечко. Палочкой-погонялочкой колечко подгоняет, и оно бежит, катится: с карниза на подоконник, с подоконника на стол.
Нарисовал Миша колечко, приставил к нему крючок, и получилась буква:
Смотрит Миша, а из этих букв слово составилось:
«Вот, — думает, — рисовал палочки да крючки, а вышло слово целое. Да не простое слово, а моё имя!»
Отнёс он тетрадку учительнице. Она сама посмотрела и всем ребятам показала:
— Прочтите, что тут написано.
Ребята прочитали хором:
Шум и Шумок
Много на свете всякого шуму, да не каждый шум своё место знает. Вот, к примеру, морской шум у берегов прибоем гремит. Зелёный шум в лесной чаще живёт, листьями шумит. Всем этот шум по душе. А есть ещё озорной шум, по имени Шумиголова. Этот всегда норовит туда пробраться, куда не надо, — в театр, в школу. Сначала он как будто и маленький — не Шум, а Шумок, а глядишь — вырос, до потолка поднялся. Большим Шумом стал.
Вот как-то раз пошла учительница на перемене в библиотеку за книгами, а дежурным велела следить за порядком. Только учительница ушла, ребята стали по всему коридору бегать — друг за другом гоняться. Тут Шумок под шумок и подобрался к мальчикам. Стал он расти, расти, как снежный ком, и превратился в Большой Шум.
Дежурные кричат: «Стройся!» А ребята уже так расшумелись, что ничего и не слышно. Поднялся Большой Шум до потолка и стоит в коридоре.
С Большим Шумом вбежали ребята в класс, с Большим Шумом расселись по партам. Один читает, семеро болтают, двое баранки едят, трое в кулаки гудят.
Так расшумелся Шумиголова, что у всех в голове зашумело. А уж известно — где много шуму, там мало толку.
Из-за Большого Шума не услышали ребята, как в класс вошла учительница. В руках она несла пачку книг. Вскочили мальчики, да поздно.
Посмотрела на них учительница и говорит:
— Что тут за шум? Тихо!
И как только она сказала «Тихо!», Большой Шум сгорбился, съёжился и опять превратился в маленький Шумок. Мал стал, а всё не угомонится.
То по одному ряду пробежит Шумок, то по другому. Учительница говорит: «Тише!»
А ребята друг другу передают:
— Тише!
— Тише!
— Тише!
— Тише!
Шумку только этого и надо. Он от каждого лишнего словца растёт.
Тут учительница покачала головой, посмотрела на класс и сказала:
— Я думала, вы хорошие ребята, и хорошие книги для вас подобрала, а вы вот как меня встретили — с шумом, с гамом.
— Да мы не шумим! — говорят ребята. — Мы только друг другу «тише» говорим.
— А вы не говорите. Вас тут сорок человек. Если все сорок сразу в один голос скажут «тише» — от этого тихо не будет, а будет шумно. Поняли?
Ребята только головами кивнули.
— Ну, так давайте сказку читать.
Открыли мальчики книжки и стали по очереди читать вслух сказку. Один читает, остальные слушают. Интересная сказка!
Тихо, спокойно стало в классе… Совсем пропал Шумок, будто его и не было. Ушёл в раздевалку и спрятался между пальтишками, шубками и шапками. Там и живёт. Пока ребята в классах, он дремлет у кого-нибудь в рукаве. А сбегутся ребята в раздевалку — Шумок вылезет, вырастет, поднимет голову до самого потолка и давай шуметь.
Но говорят, что его и оттуда скоро выгонят.
Сказка про пять отметок
Жили-были Пятёрка с Четвёркой и Тройка. И были Двойка с Единицей.
Вот как-то раз говорит Двойка Единице:
— Очень уж гордая эта Пятёрка! Воображает, что старше и больше всех. А ведь если нас с тобой сложить да ещё Тройку прибавить, целая Шестёрка получится. Ещё больше Пятёрки.
— На целую единицу больше, — говорит Единица. — К тому же и заработать нас легче. Приготовь урок кое-как — тройку заработаешь, плохо — двойку, а совсем не приготовь — единицу. И работать не надо, и заработаешь. Плохо только, что Тройка с нами знаться не хочет. «Не хочу, — говорит, — с неучами дружить». А сама больно учёная! Серединка на половинку!
Так судили-рядили Двойка с Единицей, а Пятёрка с Четвёркой тем временем в школу пошли. И Тройка — за ними. Спохватились Двойка с Единицей и тоже побежали в школу.
Пятёрку с Четвёркой сразу пропустили в класс — они всюду желанные гости, Тройка через щелочку пробралась, а уж за ней следом и Двойка с Единицей пролезли.
Вот начался урок. Стала учительница диктовку диктовать. Старательно мальчики пишут, буква к букве. А один ученик — хороший ученик, отличник — не расслышал, не подумал и не то слово написал. Учительница диктует: «Девочка ловила бабочку сачком». А он пишет: «Девочка ловила бабушку сачком». Пошла учительница по рядам, заглянула в его тетрадку и говорит:
— Внимательней пиши.
Обрадовалась Двойка и шепчет Единице:
— Слышишь? Пятёрки ему уже не поставят. Четвёрку поставят, а от четвёрки недалеко и до тройки. А там, глядишь, и до нас с тобой докатится.
— Это уж ясно, — говорит Единица. — Где вниманья да старанья мало, там всегда для нас лазейка найдётся.
И стали Двойка с Единицей такие лазейки искать.
Подкрались к одному мальчику, а к нему и не подступишься. Хотели в его тетрадку пробраться, да куда там! Буквы как на параде стоят — все в одну сторону смотрят, прямые, ровные. Испугались Двойка с Единицей, назад попятились. Подкрались к другому мальчику, а он всё перепутал. Надо было написать: «Алёша взял щётку, подмёл пол, а щепки бросил в печку». А он написал: «Алёша взял щепку, подмёл пол, а щётку бросил в печку».
Единица и говорит Двойке:
— За этим смотри в оба. Этот троечник скоро будет двоечником.
Подкрались к третьему, а третий в окошко смотрит, разинул рот и ворон считает.
— Не зевай, Единичка! — говорит Двойка. — Этот и мне не нужен. Себе забирай.
И полезли Двойка с Единицей в тетрадки к ротозеям. А ротозеи и хорошим ученикам слушать мешают — шумят, болтают, в чужие тетрадки заглядывают.
Видят Четвёрка с Пятёркой — дело плохо. За целый урок только дна мальчика по четвёрке получили, а пятёрки ни у кого нет.
— Что будем делать? — говорят Пятёрка с Четвёркой. — Нет нам житья от Двойки с Единицей!
А Двойка с Единицей радуются: Двойка на своих на двоих пляшет, а Единица на одной ножке подпрыгивает.
Да недолго они радовались. Взялись ребята за ум.
— Что нам с этими единицами и двойками делать? — говорят. — Зазеваешься на одну минуточку, а они уж тут как тут. Заберутся в тетрадку и уходить не хотят. Надо нам их поскорее выгнать!
Сговорились ребята хорошо уроки делать, слушать внимательно, писать старательно.
Вот прошло немного времени, а уж в этом классе не только Двойке с Единицей, а и Тройке места не осталось.
— Пропало наше дело! — говорит Двойка. — Пойдём-ка, сестрица Единица, счастья искать. И ты, серединка на половинку, с нами иди. Говорят, от тройки до двойки недалеко.
Пошли они по всей школе — из коридора в коридор, с лестницы на лестницу. А навстречу им двойки и единицы из других классов идут.
— Нет нам счастья в этой школе, — говорят. — Придётся в другую школу поступать.
Да кому они нужны — двойки с единицами? Никуда их не пустили.
Только Тройка нашла себе местечко — в углу за печкой. Да и ей живётся невесело. Помнят ребята, что от тройки до двойки недалеко, а от двойки — до единицы.
Сказка про вчерашний день
Жил-был мальчик Серёжа. На столе у него стояли часы-будильник, а на стенке висел толстый отрывной календарь. Часы показывали часы и минуты, днём и ночью говорили своё «тик-так, тик-так», а календарь показывал не часы и минуты, а месяцы и дни и молчал.
Но вот как-то раз календарь заговорил:
— Нынче уже восемнадцатое декабря, воскресенье, а Серёжа наш за уроки ещё и не принимался.
— Так-так, — сказали часы. — Уже скоро вечер, а он всё ещё где-то бегает. Время-то летит…
Вот набегался Серёжа, пришёл весь в снегу. Снял пальто, валенки и сел уроки делать, а за окном уже темно. Глаза слипаются. Буквы по странице бегают, как муравьи. Положил Серёжа голову на стол, а часы ему говорят:
— Тик-так, тик-так. Сколько часов прогулял, сколько минут потерял! Посмотри на календарь. Время-то летит…
Посмотрел Серёжа на календарь, а на листке календаря уже не воскресенье, а понедельник, и уже не восемнадцатое декабря, а девятнадцатое.
— Целый день потерял, — говорит календарь, — целый день!
— Что потеряно, то найти можно, — отвечает Серёжа.
— А вот попробуй поищи вчерашний день.
— И попробую, — говорит Серёжа.
Только он это сказал, что-то подняло его, и очутился он на улице. А на улице ещё светло, как днём, только не поймёшь — сегодня это или вчера. По мостовой туда и назад мчатся машины. Прижался Серёжа к стене дома, оглянулся и видит, что это не дом, а только стена кирпичная. Каменщики укладывают кирпичи, стена растёт, растёт, и каменщики тоже поднимаются всё выше и выше. Чуть ли не до самых облаков доросла стена.
Закинул голову Серёжа и кричит:
— Дяденьки! Не видать ли вам сверху, куда вчерашний день ушёл?
— Вчерашний день? — спрашивают каменщики. — А зачем он тебе нужен?
— Уроки сделать не успел, — отвечает Серёжа.
— Плохо твоё дело, — говорят каменщики. — Мы вчерашний день ещё вчера обогнали, а завтрашний нынче обгоняем.
«Вот чудеса! — думает Серёжа. — Как же это можно завтрашний день обогнать?»
И вдруг видит — мама идёт.
— Мама, — говорит Серёжа, — где бы мне вчерашний день найти?
— А зачем он тебе? — спрашивает мама.
— Понимаешь, я его как-то нечаянно потерял… Только ты не беспокойся, мамочка, я его найду.
— Вряд ли найдёшь, — говорит мама. — Вчерашнего дня нет, а есть только его след.
И тут же на панели — прямо на снегу — развернулся серебристый ковёр с красными цветами.
— Вот наш вчерашний день, говорит мама. — Этот ковёр мы вчера на фабрике соткали.
Хотел Серёжа разглядеть цветок получше, как вдруг ковёр зашевелился, концы его поднялись, и Серёжа увидел перед собой не ковёр, а настоящий самолёт с серебряными крыльями. Смотрит Серёжа — и цветы уже не цветы, а красные пятиконечные звёзды. Так и горят на крыльях!
И вот Серёжа уже сидит рядом с лётчиком. А на груди у лётчика — золотая звёздочка.
— Товарищ лётчик, — говорит Серёжа, — вот хорошо, что вы меня на самолёт взяли! Давайте вчерашний день догоним! Часы говорят, что время летит, а мы ещё быстрей полетим.
— Как бы ты быстро ни летел, а вчерашний день никак не догонишь, — говорит лётчик. — Его вчера ловить надо было.
Завёл он мотор, самолёт набрал высоту, и земля осталась далеко-далеко внизу…
Посмотрел Серёжа в окошко, видит — плывёт, догоняет их облачко, а на облачке стоит будильник.
— Динь-дилинь! — смеётся будильник. — Куда летишь, мальчик?
— Вчерашний день ищу, — отвечает Серёжа.
— Кто вчерашний день ищет, сегодняшний теряет, — говорит будильник.
— Как так? — спрашивает Серёжа.
— Так-так, — отвечает будильник.
И вдруг Серёжа видит — облачко уже не облачко, а календарь, и на нём уже не девятнадцатое декабря, а двадцатое и не понедельник, а вторник.
— Вторник! — таки ахнул Серёжа. — А как же школа? Я два дня пропустил!
Тут в самолёте что-то стукнуло, самолёт завертелся, Серёжа вскрикнул и открыл глаза.
Над ним стояла мама.
— Что с тобой, сынок? — спрашивает она. — Ты чего испугался?
— А какой сегодня день? — спрашивает Серёжа.
— Воскресенье.
— А число?
— Восемнадцатое.
— А час?
— Девятый. Ужинать пора и спать.
— Вот хорошо! — говорит Серёжа. — Значит, я ещё не совсем потерял вчерашний день, то-есть сегодняшний!
— Почти потерял, — говорит мама. — Ну, да уж ладно. Догоняй его, пока он и вправду не стал вчерашним. Да смотри в другой раз не теряй своих дней даром!
— Так-так, — сказали часы.
Календарь ничего не сказал, но думал то же самое. Это был очень умный отрывной календарь. Он много знал, да помалкивал.
_________________
Книжка дошла до последней точки и накрылась обложкой. А старый Букварь сказал:
КО-НЕЦ.