Американский астроном Ресселл, желая вырвать честь создания новой космогонической гипотезы из рук английских астрономов, выступил с критическими замечаниями. Он подсчитал, какое количество движения могли заимствовать планеты от проходящей мимо звезды.
Результаты вычислений огорошили ученых. Момент количества движения, которым располагают в настоящее время планеты, раз в десять превышает тот момент, какой они могли получить от звезды.
Возражение, погубившее гипотезу Лапласа, неожиданно обратилось против Джинса.
Ресселл выдвинул новый и очень сложный вариант гипотезы встречи. По его мысли у Солнца имелся спутник. Оно было двойной звездой. Проходившая мимо массивная звезда столкнулась со вторым солнцем. Произошла двойная катастрофа — из Солнца была вырвана струя вещества и разбит спутник. И это привело к образованию планет.
Даже буржуазным астрономам такая двойная катастрофа показалась невероятной. Гипотезу Ресселла не приняли, а на его здравые замечания не обратили внимания.
Другой английский астроном — Джеффрис, дополняя и совершенствуя гипотезу Джинса, пришел к выводу, что причиной образования планет могло быть не сближение Солнца и звезды, а их частичное столкновение. Звезда задела краем Солнце и как бы срезала с него длинную стружку, которая пошла на образование планет солнечной системы.
После этих двух попыток «починить» слабую гипотезу стало ясно, что она боится не только критических замечаний и проверки, но и доброжелательных поправок и дополнений. Гипотеза оказалась построенной по типу карточного домика: «не тронь — рассыплется». Любое дополнение к гипотезе вскрывало ее беспомощность и беспочвенность.
Буржуазные ученые оставили гипотезу Джинса в покое. Пусть существует, какая есть. Она и без поправок прекрасно служила интересам религии, так как подкрепляла церковное учение об исключительном, избранном положении Земли во Вселенной. Она доказывала, что Земля — единственное и неповторимое творение бога. Таким образом буржуазная наука замкнула круг, она снова вернулась к средневековью.
Фридрих Энгельс, характеризуя ту мрачную эпоху, писал: «До того же времени наука была смиренной служанкой церкви, и ей не позволено было выходить за рамки, установленные верой: короче — она была чем угодно, только не наукой. Теперь наука восстала против церкви…»[7]
Это восстание против мировоззрения, освященного церковью, начал великий польский ученый Николай Коперник. Он доказал, что Земля не является центром Вселенной. «Святая» инквизиция изымала книги Коперника и сжигала их на кострах.
Страстный проповедник нового мировоззрения и один из величайших мыслителей XVI века Джордано Бруно развил и углубил учение Коперника. Он писал: «Существуют бесчисленные солнца, бесчисленные земли, которые кружатся возле своих солнц, подобно тому, как наши семь планет кружатся вокруг нашего Солнца»[8].
Джордано Бруно отрицал исключительное, привилегированное положение Земли во Вселенной.
«Святая» инквизиция схватила великого мыслителя, угрозами и пытками палачи пытались заставить Бруно отречься от своего учения. Они не смогли сломить могучую волю ученого и приговорили к смерти — «без пролития крови». 18 февраля 1600 года на площади Цветов во Флоренции Джордано Бруно сожгли на костре.
33 года спустя в Риме перед судом кардиналов предстал престарелый Галилео Галилей. Его обвиняли в «коперниканской ереси». Инквизиторы вынудили Галилея дать письменное отречение.
Казни и преследования ученых не укрепили авторитета церкви. Учение Коперника завоевывало мир. Наука, освободившись от оков церковного мракобесия, развивалась самостоятельно и плодотворно. Все передовые ученые XVII и XVIII веков не признавали церковной догмы об избранном положении Земли.
Гениальный Ломоносов писал об окружающем нас звездном мире:
Уста премудрых нам гласят:
Там разных множество светов,
Несчетны солнца там горят,
Народы там и круг веков.
Церковные учреждения энергично боролись против идей Ломоносова. Священный Синод требовал от царского правительства примерного и сурового наказания для Ломоносова, «дабы никто отнюдь ничего писать и печатать как о множестве миров, так и о всем другом вере святой противном… не отваживался».
В XVIII веке никто из передовых людей не сомневался, что у солнц, сверкающих в глубокой синеве мирового пространства, тоже есть планеты, тоже есть земли, населенные разумными существами.
Так было. За три столетия, которые прошли после суда над Галилеем, многое изменилось. Буржуазия утратила свою прогрессивную роль в обществе. Она стала реакционной и консервативной. Вместе с ней стала реакционной и буржуазная наука.
Джинс, Джеффрис, Ресселл оказались преемниками не Коперника, Бруно и Галилея, а тех палачей, которые уничтожали книги Коперника, сожгли Бруно и судили Галилея.
Буржуазные ученые снова превратили науку в служанку религии, и их наука опять стала чем угодно, но только не наукой.