Обугленные, мертвые поля моих ладоней
Не оросят дождей косые языки.
Стальной хребет ударами не склонят
Горячие железные зрачки.
Я разлагаюсь медленно и глухо.
И в тонких пальцах розовой зари
Ловлю уже оземлянершмм ухом
Хруст пальцев опозоренной Марии.
И мой позор широкий точно море
Гремит в мозгу, как гулкий, узкий лук.
И смерть в тиаре караулит зори,
Как спелых мух прожорливый паук,
1920 Зима
М.