Сейчас же по приезде в Варшаву (1911 — осень) Я энергично взялся за полеты.
На великолепном аеродроме Любомирскаго на поле, благодаря знаменитому авиатору — инструктору и другу моему X. Н. Славоросову, мои полеты на аероплане Таубе пошли интенсивно-успешно
Тут же летали со мной известности: Кампо-Сципио, Янковский (чудесный — беззаветный рыцарь воздуха), Сегно, Лерхе.
Славоросов совершал звездные полеты и был (и остался) общим любимцем, чья карьера началась с того, что он поступил в этот же авиационный завод простым рабочим.
Позже он приобрел заграницей мировое имя гениального летчика.
Наша варшавская авиаторская жизнь среди крыльев, моторов, бензина и запаха масла, носила неземной характер.
Мы жили небесными птицами: летали, пели песни (в авиаторской было пианино), веселились, пировали танцовали клохс-данс.
Летали в 4 часа утра и вечерами.
В ноябре в Варшаву из Петрограда — государственного аэроклуба — приехал комиссар Е. Вейгелин для производства с комиссией авиаторских экзаменов
Я стал экзаменоваться по международным правилам.
Летал 1 час 47 мин., выполнил все задачи.
Получил диплом на званье пилота-авиатора государственного аэроклуба.
Семья уехала в Пермь.
Весной я и Славоросов (авиаторы другие разъехались) в Варшаве снова открыли полеты по утрам и вечерам, собирая массу зрителей.
К пасхе я уехал на гастроли — летать по польским городам.
29 мая (1912), совершая в Ченстохове публичный полет в сильный ветер (перед грозой) я перевернулся с аэропланом на большой высоте, камнем упал и тяжело разбился.
Меня увезли в госпиталь.
11 часов я был в глубоком безсознаньи.
Свой аэроплан расшиб в щепки.
Целым остался мотор.
В утренних газетах напечатали некролог (во время выпуска газет я лежал еще в обмороке) под заглавием: погиб знаменитый летчик и талантливый Поэт Василий Каменский.
Всюду в газетах России описывали мою катострофу: меня завалили телеграммами и цветами.
Мой механик пришел в больницу передать, что щепки аэроплана публика разобрала на память, что сбор был колоссальный.
По выздоровленьи я уехал домой — в Пермь, захватив мотор и новые крылья.
В Перми узнал — управляющий наш так обжулил нагло мою жену — свою кумушку, что капиталл рухнул.
Мои же дела стали великолепны: были сбереженья за полеты и из Петрограда ждал крупную субсидию за паденье.
В конце лета — достаточно оправившись от катастрофы — я задумал приобрести именье.
Мне повезло; знакомый управляющий пермских огромных имений Балашова И. В. Лещенко предложил мне выбрать интересное — яркое для меня место.
В средине августа я выбрал желанное горное, сосновое место с речкой Каменкой, лугами, полями, недалеко от Перми.
И приобрел около 50 десятин (часть в долг).
Так сотворилась Каменка.