Инженер Дружинин
Глава первая
Диссертация аспиранта Ключникова
В конце февраля в московских газетах появилось объявление:
«10 марта с. г. в 14 часов в Большом зале Института прикладной геологии Академии наук состоится защита диссертации аспирантом института В. М. Ключниковым на соискание ученой степени кандидата технических наук. Тема диссертации: „Использование тепла горячих источников и гейзеров Камчатки“.
Официальные оппоненты: доктор геолого-минералогических наук профессор А. М. Глухов и доктор технических наук А. Д. Самойленко.
С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке института — Москва, Малая Калужская, 97».
В Большом зале института собирались всесоюзные научные конференции и международные ученые конгрессы. Защита кандидатских диссертаций происходила обычно в Малом зале. Только важные причины могли заставить Ученый совет изменить место своих открытых заседаний.
Действительно, такие причины были. Работе аспиранта Ключникова придавали большое значение на Дальнем Востоке. За этой работой внимательно следили в Петропавловске и Хабаровске. На защиту диссертации собиралась приехать целая делегация инженеров, хозяйственных и партийных работников во главе с секретарем Камчатского областного комитета партии.
Многие были уверены, что Институт прикладной геологии продолжит исследования, начатые Ключниковым, и подготовит проекты практического решения проблемы.
Успех в таком деле сулил огромные выгоды хозяйству Камчатки и заодно обещал немалую славу институту.
Диссертация Ключникова обещала положить начало работе в новой области техники. Именно поэтому его оппонентами были видные ученые: известный теоретик вулканизма профессор Глухов и крупный теплотехник Самойленко.
Председательствовать на заседании должен был директор института член-корреспондент Академии наук Хургин, известный не только как блестящий ученый, но и как остроумный полемист, выступления которого обычно доставляли немало удовольствия аудитории. Он же был и научным руководителем Ключникова.
День 10 марта начался довольно неприятно для жителей столицы.
С утра над Москвой завывала злая вьюга. Снег залеплял глаза прохожим, задерживал трамваи и автобусы. Люди торопливо шли к станциям метро, подняв воротники и проклиная погоду.
К полудню снег сменился проливным дождем, а еще через час по крышам, тротуарам и мокрым спинам прохожих забарабанила ледяная крупа.
Затем неожиданно выглянуло солнце, улыбнулось по-весеннему, но так же скоро скрылось. Поднялся порывистый ветер и с силой засвистел и завыл в каждой щели.
Герой дня — полный, добродушный аспирант Ключников — пришел в институт мокрый и расстроенный.
И надо же, чтобы этакая буря поднялась как раз сегодня! Она может задержать дальневосточный самолет, и тогда люди, которых ему так хотелось видеть на защите диссертации, прилетят, когда уже все кончится.
Даже московские друзья Ключникова, предсказывавшие ему шумный успех, вряд ли придут в такую ужасную погоду. Ключников может оказаться один перед лицом Ученого совета и оппонентами в пустом зале. Перспектива довольно неприятная!
До начала заседания оставалось около часа. Ключников снял мокрое пальто, отдышался, протер очки и подошел к большому зеркалу, чтобы окончательно привести себя в порядок.
Из зеркала на него глянуло румяное, по-детски пухлое лицо с круглыми щеками, вздернутым носом и комически-серьезными синими глазами, блестевшими за толстыми стеклами очков.
Он выглядел очень молодым и беззаботным. Казалось, он только притворяется солидным мужчиной.
Ключникову не нравилась собственная внешность. Он окинул критическим взглядом свое отражение, сделал себе пренебрежительную гримасу и отошел с привычным огорчением. Ну разве кто-нибудь сможет серьезно относиться к человеку с такой легкомысленной наружностью?
Когда он спускался по широкой лестнице, его окликнула молодая темноглазая женщина:
— Вадим! Отчего ты так мрачен сегодня?
Это была аспирантка Люся Климова, старая приятельница Ключникова. Диссертант мог не сомневаться в ее расположении и дружеской поддержке.
— Неважное настроение, Люся… Кажется, я провалюсь. Во всяком случае, хорошего жду мало… — ответил Ключников, по обыкновению слегка заикаясь.
— И напрасно! — сказала Климова так весело и уверенно, что у Ключникова стало легче на сердце. — Твои дальневосточники прилетели еще вчера. С утра сидят в библиотеке и штудируют диссертацию. Иди поговори с ними, они тебя спрашивали уже несколько раз.
— Иду, иду. Спасибо на добром слове! — Ключников сразу повеселел.
Он быстро поднялся на второй этаж и остановился около массивных дубовых дверей зала, в котором ему предстояло защищать диссертацию. К удивлению Ключникова, из-за приоткрытых дверей слышны были голоса.
Ключников заглянул в зал и удивился еще больше: зал был почти полон.
Какие-то молодые люди, по-видимому студенты, скромно занимали задние скамьи. Перед ними сидела группа военных, а около дверей стояло несколько девушек монгольского типа.
— Ого! — с недоумением сказал Ключников и направился дальше. Рассматривать собравшихся ему было некогда — он хотел поговорить со своими камчатскими друзьями до начала заседания.
Разговор с инженерами занял довольно много времени. Когда Ключников вернулся и занял свое место неподалеку от кафедры, зал был уже полон.
Кажется, никогда еще этот строгий академический зал не видел такой пестрой и разнообразной публики.
Напротив покрытого зеленой суконной скатертью стола президиума расположились в двух первых рядах камчатские инженеры — энергичные молодые люди с обветренными, коричневыми от загара лицами. Недалеко от них села Люся Климова.
Инженеры разложили перед собой бумаги, приготовили карандаши и логарифмические линейки и сидели такие чинные и серьезные, будто их пригласили на заседание Совета Министров.
Возле молодой красивой женщины со светлыми волосами сидел инженер в форме генерального директора геологической службы.
Отдельной группой обосновались солидные хозяйственники с толстыми, как чемоданы, портфелями. Около хозяйственников расположились инженеры-теплотехники, машиностроители и геологи. Многих из них Ключников знал.
В зале слышалась певучая, мягкая речь жителей Западной Украины, гортанная скороговорка обитателей Средней Азии, характерный цокающий акцент уроженцев далекого северо-востока нашей родины.
Рядом с инженерами и студентами сидели старики в академических черных шелковых шапочках, молодые доценты.
Ключников с опаской рассматривал эту пеструю публику и старался сообразить, зачем пришли сюда все эти люди. Неужели им так интересна его диссертация?
Неподалеку от Ключникова стоял у окна широкоплечий толстяк, известный теплотехник Самойленко, и разговаривал с самым молодым из членов Ученого совета — профессором геологии Максимовым.
К ним подошли журналисты и начали наперебой задавать вопросы по поводу диссертации.
— Горячие источники есть всюду, где есть горы, — говорил Самойленко журналистам. — Мы впервые подходим к использованию совершенно нового вида энергии — внутреннего тепла земли. Это проблема огромной принципиальной важности.
— Позвольте, но ведь внутренняя теплота земли всюду одинакова. Почему следует начинать с Камчатки? — спросил один из корреспондентов.
— Камчатка богата всем, кроме источников энергии. На полуострове есть золото, богатейшие руды, естественный цемент, рыба, пушнина. А топлива мало. Теперь горячие источники заменят топливо. Земля сама будет обогревать Камчатку. Таких мест у нас немало.
— Имена оппонентов и председателя говорят сами за себя. Я убежден, что мы услышим интереснейшие вещи, — сказал другой корреспондент.
— Дело не в наших именах. — Самойленко добродушно махнул рукой. — Вы обратите внимание на Ключникова, — повернулся он к высокому, худому, как жердь, профессору Максимову. — Поглядите, как он мрачно смотрит на нас. Человек не знает, что его ждет: горячая ванна или холодный душ.
В зал вошли и сели за стол члены Ученого совета во главе с директором института Олегом Борисовичем Хургиным.
Хургин поднялся и зазвонил в колокольчик. Взоры присутствующих обратились к председателю. Это был невысокий пожилой человек с тонким лицом, седыми волосами и живыми, совсем молодыми глазами, зорко посматривающими из-под черных бровей.
Шум в зале прекратился.
— Прошу вас, Вадим Михайлович, начинайте, — сказал Хургин.
Ключников вспыхнул, поднялся на кафедру и стал перебирать бумаги, не поднимая глаз на присутствующих.
— Г-гейзеры и горячие источники Камчатки были изучены лишь недавно, — начал он, заикаясь сильней, чем обычно. — В одном из ущелий К-кроноцкого заповедника протекает река Гейзерная, по берегам которой расположены сотни горячих источников и гейзеров с температурой девяносто пять — девяносто шесть градусов по Цельсию. Своим теплом они обязаны вулканической деятельности…
Слушатели встретили застенчивого, румяного, как девушка, аспиранта с некоторым недоверием. Но вскоре они перестали улыбаться и начали с интересом слушать. Было очевидно, что этот краснощекий молодой человек хорошо знает Камчатку и вполне разбирается в том, о чем говорит.
Ключников почувствовал, что овладел вниманием аудитории, и начал более уверенно рассказывать о своем путешествии по долине реки Гейзерной. Эта река, в которую стекают воды горячих источников, не замерзает даже в самые суровые зимы. Она стремительно мчится среди камней и каменистых ущелий, дымясь зимой и летом.
В самый лютый мороз, когда все вокруг покрыто глубоким снегом, у берегов горячих ручьев и озер тепло настолько, что там растет нежнозеленая трава.
Метет злая пурга, полыхает в небе северное сияние, трещит лед на замерзшем море, а в маленьких естественных теплицах, защищенных от ветра, как ни в чем не бывало продолжают цвести розовые и белые ароматные цветы. Суровой камчатской зиме не под силу преодолеть теплое дыхание источников.
Публика слушала Ключникова с возрастающим интересом. Многие делали записи. Камчатские инженеры что-то быстро подсчитывали с помощью логарифмических линеек и передавали исписанные листки секретарю Камчатского областного комитета партии Медведеву.
Он был широк в плечах и кости, плотен и нетороплив. Движения у него были свободные и широкие. Небольшие черные глаза смотрели из-под косматых бровей умно, спокойно и несколько озорно.
Он читал листки, одобрительно кивал головой и посматривал в сторону Хургина, с которым долго разговаривал перед началом заседания.
Инженер-геолог наклонился к женщине со светлыми волосами и тихо сказал:
— Ну, кто был прав, Валентина Николаевна? Попробуйте-ка сказать, что это скучно!
Женщина улыбнулась:
— Да, наши медицинские диссертации куда скучнее. Я судила по своей.
— Будет еще интереснее. Там, где Хургин, скучно не бывает.
— А кто такой Хургин? Этот бородатый старик? — спросила женщина, показывая глазами на профессора Глухова.
— Нет, не он. Я говорю о председателе — видите, он смотрит в нашу сторону, — ответил инженер, приветливо кивая Хургину, который улыбнулся ему.
— Чем же он знаменит, этот председатель?
— Разве вы не знаете? Крупнейший геофизик, консультант нашего Треста тяжелых элементов, очень милый и остроумный человек… Вы встретитесь с ним еще не раз. Держу пари, что он вам понравится.
Тем временем Ключников рассказывал об извержениях самого большого из камчатских гейзеров. Гейзер назывался Великаном и выбрасывал столбы кипятка и огромные тучи пара на высоту восьмидесяти метров.
Великан давал столько тепла, что, по расчетам Ключникова, этого тепла могло бы хватить для отопления небольшого города.
Ключников подсчитывал, сколько пара дают все гейзеры и горячие источники долины реки Гейзерной.
Он доказывал, что этот пар может привести в действие довольно солидную электрическую станцию. Энергии ее хватит, чтобы дать свет, тепло и механическую силу для сел, консервных заводов и рыбных промыслов всего прилегающего района. Энергии хватило бы даже для нескольких небольших рудников, расположенных в этих местах.
По расчетам Ключникова, давление пара не должно было превышать трех атмосфер. Техника его использования оказывалась совсем простой и легкой.
— Здесь мы впервые заставим работать внутреннюю теплоту земли! — с подлинным вдохновением говорил Ключников. — До сих пор она ускользала от нас, и мы ничего поделать с ней не могли. Если мы сделаем установку для использования пара гейзеров на Камчатке, — это будет первым шагом к решению одной из самых важных проблем, какие стоят перед нашей техникой. Наш долг — как можно скорее и лучше овладеть новым громадным источником энергии, который дает нам земля!
На этом Ключников закончил и сел на место, вытирая вспотевший лоб. Вид у него был утомленный, но счастливый. Он чувствовал, что говорил хорошо.
Люся Климова стала горячо аплодировать. К ней присоединились камчатские инженеры и многие другие.
Ключникову пришлось подниматься и кланяться. При этом у него был такой сконфуженный и виноватый вид, что аудитория развеселилась и аплодисменты усилились.