— Неси, Ашир! — воскликнул громким, но тоненьким голоском Максим Зубенко, пересчитав готовые каркасы. Он заложил за спину сомкнутые руки, с хрустом в костях прогнул поясницу и крикнул: — Нагрузочка что надо!
В конце месяца завод окончательно освоил изготовление новых машин — окучников-удобрителей — и сразу же получил на них большой заказ. Хлопкоробы с нетерпением ждали эту умную машину. Один окучник-удобритель заменял в работе двадцать человек. Работы прибавилось во всех цехах, особенно у кузнецов и литейщиков.
Чтобы не загромождать мастерскую, слесари решили, что лучше самим относить готовые каркасы в шишельную, не дожидаясь, пока за «ими придут. Ашир уже освоился с работой, и сегодня Зубенко принял его каркасы без единого замечания. Правда, они были простенькие, но и то хорошо, ничего не пришлось переделывать.
— Неси, Ашир, меси, — повторил Зубенко, заметив его замешательство.
— Пусть Федор снесет, а я пока вот это доделаю. — И он поднял такой стук, хоть уши затыкай.
— Не задерживай! — Настойчивости Максиму не занимать, сказал — кончено.
Ашир не решался итти, он помнил разговор возле стенной газеты и боялся опять попасть девушкам на язык.
— Ты еще не ушел? — спросил Максим.
— Иду-у!
Появления Ашира стерженщицы сначала как будто не заметили, но ©друг одна из девушек повернулась к нему и с притворным изумлением проговорила:
— Слесарь каркасы принес!
Светлана уставилась на Ашира серыми округлившимися глазами и повела плечиком:
— Сами принесли? Что это случилось с нашими слесарями!
Озираясь вокруг, Ашир удивился переменам, происшедшим в шишельной. Для формовочного песка посреди мастерской стоял новый ящик, на окнах висели занавески с расшитыми узорами. Под столом он заметил бадейку с разведенной известью, — видно, девушки собрались белить стены. У двери возле умывальника висела дощечка с надписью: «Не сорить!»
Девушки дали ему возможность вдоволь насмотреться на занавески и умывальник, а потом, — как бы невзначай, завели такой разговор:
— Побелку сегодня начнем? — нарочито громко спросила краснощекая толстушка со вздернутым носиком и пухлыми губами.
— Что ты, Тоня, сперва со слесарями посоветуемся, подучимся у них! — в тон ей ответила Светлана.
— Берите каркасы! — напомнил о себе Ашир. Он чувствовал, как у него начинает гореть лицо.
Но девушки продолжали свое:
— Светлана, расписание дежурств у тебя? Сегодня кому убирать?
— И договор готов, только не мешало бы его со слесарями согласовать.
— Зачем же дело стало, покажи!
Пожилая стерженщица выручила Ашира.
— Прими, Света, каркасы… Вы вот смеетесь, а слесари нам нос утерли.
— Это еще неизвестно, Клавдия Ивановна! — Светлана раскраснелась и смешно надула щеки. — Через стенгазету вызовем их на соревнование, пусть попробуют угнаться за нами… Клади сюда каркасы.
«В училище девушки тоже хотели обогнать нас по чистоте, да не вышло, — стоял и думал Ашир. — Вызывайте на соревнование, вызывайте, мы еще не то сделаем…»
Светлана вытерла о фартук руки и перебросила косички с пруди а а спину. Она быстро осмотрела и приняла верхние каркасы, и только — нижний долго вертела в руках.
— Твой? — негромко опросила она.
Лучше бы у Ашира здоровый зуб выдернули. Он сморщился и настороженно взглянул на Светлану.
— Почему думаешь — мой? — отрывисто спросил он.
— Грубо сделан… Получше прежних, но и в нем красоты нет.
Какую она в проволоке красоту ищет, не понимал он.
— Надо делать вещь красиво. Я тоже лака не умею так красиво работать, как Клавдия Ивановна, — Светлана прерывисто вздохнула и опустила свои длинные ресницы. — Но учусь… И ты учись красиво работать.
От того, что она умолкла, ему стало совсем не по себе Сказала бы сразу: принимает каркас или нет?
А Светлана вскинула ресницы и улыбнулась одними глазами. В ее взгляде блеснул Аширу лучик надежды.
— Ладно, приму. — Она чуть заметно кивнула головой.
Ее «ладно» было для Ашира обиднее отказа. Лучше бы выбросила каркас в окно, чем это снисхождение.
— Годится или не годится? — вскипел Ашир и сжал кулаки так, что побелели косточки пальцев. Он решил постоять за себя.
Вид у него, очевидно, был грозный. Во всяком случае стоявшая рядом краснощекая Тоня попятилась и села в ящик с песком. Но Светлана была не из робкого десятка. Она подошла к нему ближе и, горячо дохнув в лицо, тихо, но внятно сказала:
— Беру — стало быть годен. Был бы чуточку похуже, ни за что в жизни не взяла бы. — Она выдержала длинную паузу, повела бровями и с гордостью добавила: — Мы не можем принимать негодные каркасы и делать плохие шишели, у нас бригада отличного качества!
Сказала — как ножом отрезала. У Ашира сами собой разжались кулаки. Ну и Светлана! В училище было много девушек, но такой, как она, он еще не встречал… О красоте она правильно сказала, он и сам иными глазами смотрел сейчас на свою работу.
Ашир не преминул еще разок глянуть ка оконные занавески и ушел. В конце коридора он услышал за собой торопливые шаги, однако не оглянулся, а, наоборот, прибавил шагу.
— Подожди, Ашир! — Ему на плечо легла легкая, слегка дрожащая рука.
И опять она, Светлана. Не каркас ли обратно принесла? Нет! У Ашира отлегло от сердца.
— Возьми наш договор, посмотри с ребятами, может мы что забыли. Потом вместе подпишем и в стенгазете поместим.
Ашир несмело улыбнулся. Глаза Светланы уже не казались ему такими строгими. В них можно долго смотреть, и это, оказывается, ничуть не страшно.