Hay Fever by Noël Peirce Coward (1925)
Действующие лица:
Джудит Блисс.
Дэвид Блисс.
Сорел Блисс.
Саймон Блисс.
Майра Эрандел.
Ричард Гретхэм.
Джеки Коритон.
Сэнди Тайрелл.
Клара.
Действие происходит в гостиной загородного дома Блиссов.
Действие первое
Гостиная в доме Дэвида Блисса, несомненный уют которой сочетается с ужасающим беспорядком. Вдоль стен стоят, лежат, валяются рисунки Саймреаю На рояле, стульях, креслах — кипы нот. Деревянная лестница из гостиной ведет наверх, заканчиваясь небольшой площадкой, откуда проход к кабинету Дэвида, комнате Саймона и к спальням. Рядом с лестницей слева — проход в служебные помещения, по левой же стороне, но ближе к нам — дверь в библиотеку. Прямо, в глубине сцены — двустворчатые застекленные двери (так называемые «французские окна»), ведущие в сад. Справа — входная дверь. Июнь, суббота, три часа дня. Саймон в чудовищно грязной футболке и мятых штанах из серой фланели, стоя на коленях посреди комнаты, рисует на большом куске плотной бумаги. Сорел в несколько более опрятной одежде, растянувшись на диване, листает толстенную книгу в самодельном переплете.
Сорел. Нет, я не могу! Саймон, ты послушай! (Читает по книге.)
«Любовь есть Развратник, что в пьяном угаре
Тискает Юности нежные груди,
Мнет и царапает, жмет и кусает…
Боже, зачем так устроены люди!?» (Смеется.)
Саймон (отрываясь от работы). Да, видно, она уже совсем свихнулась.
Сорел. А главное, она мне свои чертовы стихи прислала в подарок. Теперь придется сказать про эту книгу что-нибудь приятное.
Саймон. Скажи, хороший переплет.
Сорел. А ведь она была вполне нормальная, пока не вышла замуж за своего мрачного коротышку.
Саймон. Она всегда была жуткой показушницей. Вечно корчила из себя тонкую художественную натуру. А сама как была, так и осталась заурядной толстокожей мещанкой.
Сорел. Похоже, ты сегодня не брился.
Саймон. Похоже, потому что не брился. Вот сейчас закончу и пробреюсь.
Сорел. А знаешь, мне иногда хотелось бы, чтобы мы сами были заурядными и толстокожими.
Саймон. Да ну? (Снова начинает рисовать.)
Сорел. Я бы хотела быть простой деревенской девчонкой, целый день бегать и прыгать на свежем воздухе…
Саймон. Хвала Господу, от чего он нас избавил.
Сорел. По крайней мере, у меня всегда было бы хорошее настроение.
Саймон. Только не в этом доме.
Сорел. А где мама?
Саймон. В саду. Репетирует.
Сорел. Репетирует?
Саймон. Да. Заучивает наизусть названия цветов.
Сорел. Зачем?
Саймон. Не знаю. (Глядя на рисунок.) Черт!.. Криво.
Сорел. Когда она начинает играть в сельскую аристократку, меня это настораживает.
Саймон. Меня тоже.
Сорел. А сегодня она играет в это весь день. Утром целый час стучала по барометру.
Саймон. Значит, готовится произвести на кого-то неотразимое впечатление.
Сорел (взяв сигарету со столика возле дивана). Интересно, на кого.
Саймон. Видимо, скоро появится очередной влюбленный страдалец.
Сорел. Только бы не сегодня. (Закуривает.) А ты думаешь, она на сегодня кого-то пригласила?
Саймон (Глянув на нее). Понятия не имею. Может, отец знает?
Сорел. Папа весь в работе.
Саймон. Ну, может быть, Кларе что-нибудь известно.
Сорел. Позови ее.
Саймон (кричит в служебную дверь). Клара! Клара!..
Сорел. Хоть бы сегодня у нее не было никаких гостей!
Саймон. Почему? Ты что, сама кого-то пригласила?
Саймон. Пригласила.
Саймон (сердито). Какого черта ты мне не сказала?
Сорел. Откуда я знала, что тебе это интересно?
Саймон. И кто же это?
Сорел. Ричард Гретхэм.
Саймон. Ну да? Вот здорово! Ричард Гретхэм! Даже не слышал о таком.
Сорел. Ну и нечего хвастать своим невежеством. Очень глупо.
Саймон (поднимает с пола рисунок и карандаши). Готово. (Сворачивает рисунок трубкой.)
Сорел. Ричард Гретхэм — его все знают.
Саймон (дружелюбно). Очень рад за всех.
Сорел. Он очень серьезный дипломат. Я с ним на танцах познакомилась.
Саймон. В нашем доме ему никакая дипломатия не поможет. (Кладет карандаш на рояль.)
Сорел. Ну, конечно, я его предупредила, чтоб на хорошие манеры он тут не рассчитывал, но все-таки я прошу, чтоб ты был с ним хоть немного полюбезнее.
Саймон (дружелюбно). Знаешь, у меня лично знакомых дипломатов пока нет, но я их заранее всех терпеть не могу: они все такие самодовольные, лощеные и вежливые — прямо тошнит.
Сорел. Немножко вежливости не повредило бы и большому художнику.
Саймон. А его документы при нем будут?
Сорел. Какие документы?
Саймон. Ну хоть какие-нибудь. Даже у дипломата должны быть документы. (Ставит рисунок на стул.
Сорел. Можешь поберечь свою иронию для своих карикатур.
Саймон. А ты бы могла приберечь свои амурные страсти для Лондона, а не обрушивать их здесь на головы беззащитных родственников.
Сорел. Я постараюсь, чтобы с тобой он общался как можно меньше.
Саймон. Да уж, миленькая, постарайся. (Подходит к роялю, берет сигарету, закуривает.)
Из служебной двери входит Клара. Это полненькая невысокая женщина, энергичная и весьма неряшливо одетая.
Клара, мама на сегодня никого не приглашала?
Клара. Не знаю, дорогой. Продуктов в доме мало. К тому же, у Эми разболелся зуб.
Сорел. У меня где-то было гвоздичное масло. Надо ей дать.
Клара. Она уже пробовала. Зуб не прошел, зато язык обожгла. Прыгала по кухне как ненормальная.
Сорел. Ты не забыла поставить цветы в японскую гостиную?
Саймон. Японская гостиная — это чисто женская комната. Она абсолютно не приспособлена для сюсика иностранных дел.
Сорел. Саймон, заткнись!
Клара. Не нервничай, дорогая, в гостиной полный порядок. Как в гримерной твоей матери в день премьеры.
Саймон. Тогда это безумный уют!
Клара. А ты уже ей сказала насчет своего ухажера?
Сорел (с досадой). Никакой он не ухажер.
Клара (поднимая с пола еще один рисунок Саймона). Ну, нет, так нет. (Ставит рисунок на стул.)
Саймон. Знаешь, Клара, по-моему, Сорел нас всех ужасно стыдится. И я ее не осуждаю, мы тут все страшно безалаберные.
Клара (Саймону). Дорогой, ты что, хочешь повесить это в ванной для гостей? Ты думаешь, это прилично — чтоб столько голых женщин кувыркалось на траве…
Саймон (сухо). Клара, обнаженное женское тело — прекрасно.
Клара. Значит, у меня что-то со зрением. Столько лет служила в театре костюмершей, а не заметила. (выходит через служебную дверь.)
Саймон. У Клары очень усталый вид. Нам бы следовало иметь больше прислуги и не взваливать все на нее.
Сорел. Будто ты не знаешь, что прислуга у нас не задерживается. Ты очень правильно сказал: мы все — безалаберные! И мне за эту нашу безалаберность ужасно стыдно.
Саймон. Тебе она что, мешает?
Сорел. Я думаю, она мешает другим.
Саймон. Мы не виноваты. Так уж нас воспитали.
Сорел. Но раз у нас хватает ума это понимать, то должно хватить ума, чтобы измениться.
Саймон. Вот уж не уверен, что хотел бы измениться.
Сорел. Мы же совершенно не умеем вести себя с людьми.
Саймон. С людьми, к которым хорошо относимся, умеем.
Сорел. Люди, к которым мы хорошо относимся, терпят это, потому что хорошо относятся к нам.
Саймон. А что значит — уметь себя вести в обществе? Улыбаться и болтать о погоде?
Сорел. Когда у нас гости, мы даже не пытаемся как-то их занимать, следить за ними.
Саймон. Следить? Слежка — это омерзительно.
Сорел. Когда люди в гостях, им нужны хоть какие-то знаки внимания. Хотя бы спросить у человека, как он провел ночь.
Саймон. Очень приличный вопрос!
Сорел. Все равно лично я постараюсь измениться к лучшему.
Саймон. Сейчас — постараешься. Потому что сейчас мания — этот твой дипломат. А потом снова станешь нормальной.
Сорел (убежденно). В том-то и дело, что мы — ненормальные! Не-нор-маль-ны-е. Когда мы говорим то, что для нас нормально, у окружающих глаза на лоб лезут. Тут меня в гости пригласили, и я там за обедом говорю: вот было бы здорово, если б кто-нибудь что-то такое изобрел, чтоб мы все разом стали похожи на китайцев. Я просто так сказала, а то у них там жуткая тоска была. А все решили, что я спятила.
Саймон. Ну и нечего переживать Просто у нас особый взгляд на вещи, вот и все. А если кому не нравится, это его личное дело.
Из сада выходит Джудит. На ней домашнее платье, широкополая соломенная шляпа, холщовые рукавицы и галоши. В руках — корзина с охапкой цветов.
Джудит. Саймон, чем ты тут занимался? Ты грязный, как трубочист.
Саймон (невозмутимо). Редко умываюсь
Джудит (поставив корзину на стол, и снимая перчатки). Следовало бы чаще, дорогой. Ты себе грязью кожу испортишь.
Сорел. Клара сказала, у Эмми зуб разболелся.
Джудит. Бедняжка. Надо ей дать гвоздичного масла… А Эмми это кто?
Сорел. Я думаю, кухарка.
Джудит. Да? Как интересно. Она совсем не похожа на Эмми. Ей гораздо больше подошло бы имя Флосси. Дайте мне сигарету.
Саймон подает ей сигарету из сигаретницы на рояле.
Вот эти цветы — это дельфиниумы?
Саймон (давая ей прикурить). Нет, мама, дельфиниумы синие, на высоком стебле.
Джудит. Ах да, правильно. А это — настурции. Очень просто запомнить. Смесь из «нас» и «Турции». (Садится на табурет у рояля. Саймон снимает с нее галоши, ставит рядом на пол.) Я надеюсь, Клара не забыла приготовить японскую гостиную?
Сорел. Японскую гостиную?
Джудит. Ну да, я велела ей поставить туда цветы и убрать белье Саймона из комода.
Сорел. Я тоже ее об этом просила.
Джудит (зловеще). А ты-то зачем?
Сорел (небрежно). Я пригласила к нам на уикэнд Ричарда Гретхэма. Я думала, ты не будешь возражать.
Джудит. Возражать?! Да как ты посмела?
Сорел. Он дипломат.
Джудит (подойдя к столику, начинает разбирать цветы). Тем хуже. Сейчас же позвони и отделайся от него.
Сорел. Теперь уже поздно.
Джудит. Ну тогда пускай Клара скажет ему, что нам пришлось срочно уехать.
Сорел. Во-первых, это было бы ужасно невежливо, а во-вторых, я хочу его видеть.
Джудит. Какая наглость! Взять и пригласить на уикэнд совершенно незнакомого человека, только потому что она хочет его видеть! Как вам это нравится?
Сорел. Как будто я раньше так не делала.
Джудит. Это ничего не меняет!.. Где он тут будет ночевать?
Сорел. В японской гостиной.
Джудит (ставя букет на столик возле дверей). Нет, там он ночевать не будет. Там будет ночевать Сэнди Тайрелл.
Саймон (Сорелл). Ну! Что я тебе говорил?
Сорел. Сэнди… Как?
Джудит. Тайрелл, дорогая.
Саймон. Мама, почему ты раньше не сказала, что он приезжает?
Джудит (поправляя цветы в вазе). Как не сказала? Вот уже несколько дней я только о нем и говорю. Сэнди Тайрелл — я его обожаю.
Саймон. Ты о нем даже не упоминала.
Сорел. Мама, он кто?
Джудит. Он — совершеннейшая прелесть, и безумно в меня влюблен. Ну, возможно, не столько в меня, сколько в ореол моей актерской славы, но все равно, это невыразимо приятно.
Сорел. Мама, я бы очень хотела, чтобы ты, наконец, когда-нибудь успокоилась.
Джудит (взяв еще несколько цветков из корзины). В каком смысле — «успокоилась»?
Сорел. Ты прекрасно знаешь — в каком.
Джудит (бросив цветы). Ты, кажется, вознамерилась меня критиковать?
Сорел. По-моему, поощряя ухаживания всех этих зеленых юнцов, которых завораживает твое имя, ты сильно роняешь свое достоинство.
Джудит. Весьма возможно, но судить об этом буду я сама. И мне бы хотелось видеть рядом с собой воспитанную дочь, а не воспитывающую тетку.
Сорел. Но ведь это так пошло.
Джудит. Пошло? Какой вздор. А твой дипломат, значит, не пошло.
Сорел. Да уж, разница есть.
Джудит. Похоже, ты вообразила, что раз тебе девятнадцать, и ты довольно бойкая и смазливая девица, то все увлечения и романы на свете — исключительно твоя монополия. Так знай: это глубочайшее заблуждение.
Сорел. Но, мама…
Джудит (снимает с рояля вазу и дает Саймону, который держит ее, пока мать заполняет вазу цветами). Послушать тебя, так можно подумать, что мне уже лет восемьдесят. Конечно, я сделала глупость, что не отдала тебя в интернат. После интерната ты бы выглядела так, что меня принимали бы за твою старшую сестру. А то и за младшую.
Саймон. Это не помогло бы. Всему свету известно, что мы твои сын и дочь.
Джудит. Только потому что у меня хватало глупости позировать с вами на руках перед фотокамерами. Я чувствовала, что я об этом еще пожалею.
Саймон. Не вижу никакого смысла пытаться быть моложе, чем ты есть.
Джудит. Мой дорогой, видеть в этом смысл в твоем возрасте было бы просто непристойно. (Ставит вазу с цветами на рояль.)
Сорел. Мама, милая, как ты не понимаешь, что это неприлично — выставлять напоказ твоих юных обожателей?
Джудит. Я ничего не выставляю напоказ. И никогда не выставляла. Я была женщиной высочайших моральных принципов всю свою жизнь — ну, почти всю. А если невинный флирт доставляет мне удовольствие, не вижу, почему бы мне не пофлиртовать.
Сорел. Тебе уже поздновато позволять себе это удовольствие.
Джудит. Знаешь, Сорел, в тебе с каждым днем становится все больше этого отвратительного, типично женского.
Сорел. Да, и я горжусь, что я типичная женщина.
Джудит (усевшись на диван рядом с Сорел, целует ее). Ты мое чудо, я тебя обожаю. И ты очень хорошенькая. Я ужасно ревную.
Сорел (обняв Джудит). Ты серьезно? Как интересно!
Джудит. И ты будешь хорошо себя вести, когда приедет Сэнди, правда?
Сорел. А он не мог бы переночевать в нашей «преисподней»?
Джудит. Милая моя, да ты что! Он же настоящий атлет, спортсмен, а там все эти трубы горячего отопления, там жуткая духота… Это может подорвать его здоровье.
Сорел. Так же как и здоровье Ричарда.
Джудит. Вот дипломат как раз даже не заметит. Он наверняка привык к жаре в наших тропических посольствах, где они обмахиваются опахалами и все такое.
Саймон. Все же надеюсь, что он не бессмертный.
Сорел. Что-то ты в последнее время стал больно высокомерным.
Саймон. Ничего подобного. Просто тошнит — каждый раз выказывать твоим дружкам свое сердечное расположение.
Сорел. Какое там сердечное!.. Ты же не знаешь, что такое элементарные приличия.
Джудит. Не ссорьтесь.
Саймон. И вообще, японская гостиная — это женская комната, и занимать ее может только женщина.
Джудит. Но я обещала ее Сэнди. Он очень любит все японское.
Саймон. Так же как и Майра!
Джудит. Майра?
Саймон. Майра Эрандел. Я ее пригласил.
Джудит. Что?! Что ты сделал?
Саймон. Пригласил к нам на уикэнд Майру Эрандел. Она ужасно милая.
Сорел. Но это же просто свинство! Мог бы хоть предупредить! Даже представить боюсь, что теперь скажет Ричард!
Саймон. Что-нибудь политически важное.
Джудит. Нет, Саймон, это уже слишком. Ты что, в самом деле посмел…
Саймон. Да, мама, посмел! Я пригласил в гости Майру, и я имел на это полное право. Ты сама всегда говорила, что надо освобождаться от условностей.
Джудит. Да, но Майра Эрандел от них уж слишком освободилась.
Саймон. Неужели она тебе не нравится?
Джудит. Нравится? Я ее терпеть не могу. Для тебя она слишком стара. Она использует секс, как сеть для ловли креветок.
Саймон. Мама, как тебе не стыдно!
Джудит. Он еще возмущается! Ты прекрасно знаешь, что она мне не нравится, поэтому и сообщил, что она приедет, только когда ее уже нельзя остановить. Это возмутительно!
Сорел (надменно). Лично мне-то безразлично — будет она здесь или нет, но, боюсь, Ричарду она может не слишком понравиться.
Саймон. А по-моему, ты боишься, что она ему может слишком понравиться.
Сорел. Оскорбительно и глупо.
Джудит. Господи, ну почему, когда вокруг столько чудных молодых девушек, тебя угораздило влюбиться в эту самовлюбленную авантюристку?
Саймон. Никакая она не авантюристка, и я вовсе не говорил, что влюбился.
Сорел. Он от нее без ума. Она же постоянно ему льстит и восхищается его карикатурами.
Саймон (яростно). На себя посмотри! Подцепить на танцульках какого-то старикашку!
Сорел (кричит). Он не старикашка!
Джудит. Вы меня оба ужасно расстроили. Я так мечтала, что наступит тихий спокойный уикэнд, и бесхитростная влюбленность Сэнди будет согревать мое сердце — когда мне этого захочется, — а теперь в доме начнется бог знает что. Еды не хватит, в ванную очередь, в общем, какой-то кошмар. Хоть вешайся!
Саймон. Насчет нас с Майрой можешь не беспокоиться. Мы никому глаза мозолить не будем.
Сорел. А мы с Ричардом завтра на целый день уйдем на реку.
Джудит. На реку?
Сорел. Возьмем лодку.
Джудит. Я тебе категорически запрещаю даже подходить к лодке!
Саймон. Тем более, наверняка будет дождь.
Джудит. Что скажет отец, я и подумать боюсь. Он должен успеть к сроку закончить свою «Грешную женщину». А тут будет этот шум!
Сорел. Да кто собирается шуметь? Разве что этот твой… как там его… Может, он у тебя слишком шумливый?
Джудит. Если ты будешь хамить Сэнди, я на тебя очень серьезно обижусь.
Сорел. Но послушай, мама!..
Саймон. Почему ты думаешь, что я…
Джудит. Он приезжает только потому, что мне это приятно!..
Появляется спустившийся по лестнице Дэвид. Он очень раздражен.
Дэвид. В чем дело? Что за дикий крик?
Джудит. Клянусь, я с ума сойду!
Дэвид. Почему Клара не принесла мне мой чай?
Джудит. Не знаю.
Дэвид. А где она?
Джудит. Перестань меня допрашивать!
Дэвид. Чем вы тут все расстроены? Что случилось?
Клара входит через служебную дверь с маленьким чайным подносом в руках и сует его Дэвиду.
Клара. Ваш чай. Уж извините, что поздно. Эмми чайник поставить позабыла. У нее зуб разболелся.
Дэвид. Бедняжка. Нужно дать ей гвоздичного масла.
Сорел. Если еще раз кто-нибудь скажет про гвоздичное масло, я за себя не отвечаю.
Дэвид. Что за чушь? А где Сузи?
Саймон. Утром я видел ее в саду.
Дэвид. Я уверен, никому из вас даже в голову не пришло ее покормить.
Клара. Я ей, как всегда, поставила еду возле стола на кухне, да она к ней не притронулась.
Сорел. Может, она мышей ловит.
Дэвид. Для этого она еще слишком маленькая. При вашей о ней заботе она вполне могла упасть в реку и утонуть! Постыдились бы!
Клара. Да не берите в голову. Сузи не пропадет, она такая хитрющая. (Выходит через служебную дверь.)
Дэвид. Чтоб меня больше не беспокоили. (С подносом в руках поднимается по лестнице, оборачивается.) Да, Саймон. Тут должна подъехать одна симпатичная юная особа. Поездом в четыре тридцать. Я тебя прошу, встреть ее и будь полюбезнее. Она непроходимая дура, но любопытна мне как типаж, и я хочу понаблюдать — как она будет здесь себя вести. Переночевать она может в японской гостиной.
Дэвид выходит, оставив за собой мертвую тишину. Сорел плюхается в кресло.
Джудит (после паузы). Кто бы сыграл мне на рояле что-нибудь лирическое?
Саймон. К черту все! К черту! К черту!
Сорел. Думаешь, твоя ругань поможет?
Саймон. Мне только она и поможет.
Сорел. Чего отец хочет этим добиться?
Джудит. Саймон, поскольку приема гостей не избежать, ты бы все-таки побрился.
Саймон стоит, трагически опершись на рояль.
Сорел (яростно, сквозь слезы). Просто свинство! Стоит мне чего-то захотеть, как тут же этого хотят все остальные! Боже, как я мечтаю жить сама! Отдельно! Быть свободной личностью! И делать все, что я хочу! Чтобы эта семья меня не душила и не мешала существовать!
Джудит (с картинным трагизмом). Дитя мое, ты своими словами разрываешь мне сердце!
Сорел. Мама, а ты меня раздражаешь!
Джудит (скорбно). Увы, в последнее время мои дети совсем переменились. Я пыталась не замечать этого, и напрасно. В мои годы надо смотреть горькой правде в глаза.
Саймон. Я чувствую, это будут самые кошмарные суббота и воскресенье в моей жизни.
Джудит (задушевно). Не надо плакать, моя девочка.
Сорел. Нечего меня утешать, это просто нервы.
Джудит (усаживая ее на диван рядом с собой). Моя девочка. Ну, положи мне головку на плечико.
Саймон (язвительно). Да-да, положи свою златокудрую головку…
Сорел (сквозь слезы). Ричарду придется ночевать в «преисподней», а это особе отдадут японскую гостиную!
Джудит. Только через мой труп.
Саймон. Мама, что будем делать?
Джудит (притягивает сына к себе, кладет его голову на свое правое плечо, голова Сорел — на ее левом плече. Словом, умилительная картина материнства). Мы с вами должны быть добрыми, очень, очень добрыми — ко всем, ко всем…
Саймон. Мама, ради бога, не надо!..
Джудит (очень печально). Не надо? Чего? Не понимаю.
Саймон. Не надо изображать эту красивую печаль.
Джудит. Что ж, если я красива, и я печальна.
Саймон. Ну, положим, мамочка, красавицей ты никогда не была.
Джудит. Неважно. Я тысячи людей заставила верить, что я красива.
Саймон. И что ты печальна?
Джудит (отталкивая его). Вот что, мой милый, я не выношу когда мной командуют. Если я говорю, что я печальна, значит, я печальна. Тебе этого не понять, потому что ты самоуверенный зануда. В жизни каждой женщины наступает время, когда…
Сорел (вставая с дивана, с мукой в голосе). О, боже!
Джудит. Сорел! Что ты сейчас сказала?
Сорел. Я сказала: «О, боже!».
Джудит. Не упоминай имя Господа всует.
Сорел. Как ты обаятельно лицемеришь!
Джудит (возведя глаза к небу). Не знаю, что я в своей жизни сделала, чтобы теперь меня так мучали неблагодарные дети. Как это жестоко — в мои годы, когда я…
Саймон. Ты опять начинаешь?
Джудит (после паузы, без всякой связи). Сорел, ты стала какая-то слишком длинная.
Сорел. Ну извини, мама!
Джудит. У этих сигарет отвратительный вкус. Дайте мне еще одну. (Саймон приносит ей сигарету из сигаретницы, дает прикурить.) Где они их берут?.. Я не желаю больше думать обо всех этих ужасных гостях. С данной секунды мой мозг этой темы не воспринимает.
Сорел. Все это прекрасно, мама, однако…
Джудит. Сегодня утром я приняла важное решение.
Саймон. Какое еще решение?
Джудит. Это абсолютный секрет.
Сорел. Значит, не скажешь?
Джудит. Конечно, скажу. Я имею в виду, это абсолютный секрет для вашего отца.
Саймон. Ну так скажи.
Джудит. Я решила вернуться на сцену.
Саймон (опускаясь на кушетку перед роялем). Я так и знал!
Джудит. Я здесь закисаю. А я не желаю закисать, пока душа еще теплится в этом бренном теле.
Сорел. И по-твоему, это делать разумно? Ты же всего год назад объявила, что уходишь окончательно и бесповоротно. Чем ты объяснишь, что так внезапно вернулась?
Джудит. Желанием публики, дорогая. Мне пишут зрители.
Саймон. Ты хоть одно письмо получила?
Джудит. Одно?! Не одно!.. А два или три. Поэтому я и возвращаюсь. Я считаю, они должны были писать сотни писем!
Сорел. Хочешь, мы сами напишем тебе восторженные послания, ты их напечатаешь в газете.
Джудит. Конечно, хочу.
Сорел. И ты думаешь, что все это поднимет твой престиж?
Джудит. В любом случае на сцене мой престиж выше, чем здесь, в этой деревне. Моя жизнь там. Я изо всех сил пыталась сделаться мелкопоместной леди, но не получилось. (Воздев оуки к небу.) Я чахну без славы и оваций! Я хочу снова ощутить трепетную атмосферу премьеры. Когда толпа поклонников жаждет твоего успеха, когда всезнайки-критики следят за тобой восхищенными взорами, а если реплика им особенно нравится, издают особое хрюканье… А потом газеты — поощрительное ворчание «Дейли мэйл», довольное урчание «Санди Таймс», и оглушительный вопль восторга «Дейли экспресс»! Я различаю их все…
Саймон. Ты уже и пьесу выбрала?
Джудит. Я хочу возобновить «Тайфун любви».
Сорел (ошеломленно). Мама! (Хохочет.)
Саймон (безнадежно). Отец придет в ярость.
Джудит. Это его личное дело.
Сорел. Пьеса ужасная.
Джудит. А роль — прекрасная. (Сорел хочет возразить, но не успевает.) Не надо слишком придираться, дорогая. Я и сама могла бы посмеяться, однако эта роль была одной из самых больших моих удач.
Саймон. Пьеса глупейшая. Но я ее люблю. Она у меня просто дикий смех вызывает.
Джудит. Вот и публика ее любит. И у публики она смеха не вызывает. Ну, почти. (Проникновенно цитирует.) «Ты глупец, ты жалкий слепой глупец! Ты думаешь, если ты купил мое тело, то ты купил и мою душу?». (Саймону.) Согласись, это по-настоящему драматично… «В своих мечтах я часто грезила о прекрасной любви, но я и представить не могла, насколько прекраснее любовь в действительности!..». (Смахнув воображаемую слезу.) В этом месте у меня каждый раз — слезы…
Саймон. Да уж, второй акт это вообще…
Джудит (Сорел). А с момента, когда появляется Виктор, все идет особенно мощно… Сорел, ну-ка встань, как будто ты — Виктор…
Сорел (вставая с дивана). Это когда он вдруг входит в самом конце?
Джудит. Да, да… Со слов: «Что здесь происходит? Или, может быть, это ишоа?».
Сорел (надвигаясь на Джудит, трагически). «Что здесь происходит? Или, может быть, это игра?».
Джудит (с чувством). «Да, это игра — игра, которую придется довести до конца!»
Саймон (вставая и направляясь к Джудит, загробным голосом). «Зара, что все это значит?».
Джудит. «О, сколько иллюзий разбито вдребезги! Сколько надежд обратилось в прах!».
Сорел (обегая Джудит и становясь лицом к Саймону). Я — Джордж… «О нет, это невозможно!.. Ты и Виктор!.. Боже мой…». (Страстно заламывает руки.)
Джудит (как бы прислушиваясь). «Чшшш! Кажется, наша малышка проснулась и плачет».
Саймон (сардонически). «Она еще не так заплачет, бедная крошка, когда узнает, что ее мать — обыкновенная…».
Звонят в дверь.
Джудит. Черт! Кто-то приехал!
Сорел (бросаясь к зеркалу на рояле). Господи, какая я страшная!
Саймон. Что верно, то верно.
Из служебной двери выходит Клара и направляется к входной двери.
Джудит. Клара! Пока вы еще не открыли… Ужин придется готовить на восьмерых.
Саймон. И завтрак на восьмерых, и чай, и ланч, и завтрашний обед.
Джудит (небрежно). И надо как-то разместить гостей по комнатам.
Клара. Да уж придется — не в коридоре же им спать.
Сорел. Ну вот, теперь еще и Клара расстроилась.
Джудит. Ну и что теперь с этим делать? Ни с чем ничего нельзя сделать. Это рок. Все на свете происходит по воле рока. Мне эта мысль всегда служит утешением.
Клара. Чистой воды эгоизм, и ничего больше.
Джудит. Клара, не надо быть дерзкой.
Клара. Я, может, и дерзкая, только про некоторых тоже кое-что могла бы сказать. Обед на восмьерых! Да еще Эмми хотела пораньше уйти! Каторга тут у вас и больше ничего!
Снова звонят в дверь.
Саймон. Может, все-таки открыть?
Клара открывает входную дверь, и появляется Сэнди Тайрелл, очень здорового вида молодой человек. У него по-юношески преувеличенное чувство собственного достоинства и очень крепкие мускулы — результат занятий любительским боксом.
Клара выходит через служебную дверь.
Сэнди (подходя к Джудит и пожимая ей руку). Знаете, это жутко здорово, что вы меня сюда пригласили!
Джудит. Вы что, один?
Сэнди (удивленно). Один.
Джудит. Я имею в виду, вы никого не встретили на станции?
Сэнди. Да я же на машине приехал, прямо до вашего дома. А что, надо кого-то встретить? Я съезжу.
Джудит. Нет-нет, что вы. Прошу вас, познакомьтесь. Моя дочь Сорел. Мой сын Саймон.
Сэнди (делая шаг к Сорел и протягивая ей руку, которую она игнорирует). Добрый день.
Сорел. Добрый. Исключительно добрый! Для меня — так добрей не бывает! (Кидается к лестнице и убегает наверх.)
Саймон. И для меня — тоже! (Убегает следом за Сорел. Сэнди ошарашено смотрит им вслед.)
Джудит. Извините, у меня весьма своеобразные дети. Вы привезли с собой какие-то вещи?
Сэнди. Чемодан, он в машине.
Джудит. Ну, пусть он пока там. Клара сейчас приготовит чай, а комнату мы вам покажем позже.
Сэнди. Знаете, я еле дождался. Вот этот вид у окна меня прямо перед глазами стоял.
Джудит. Да, вид здесь у нас чудесный. (Подходит к окну.) В ясную погоду прекрасно видно море. По крайней мере, мне так говорят.
Сэнди. Нет, я в смысле, что еле дождался увидеть вас.
Джудит. Как мило с вашей стороны. (Садится на диван.) Хотите чего-нибудь выпить?
Сэнди. Спасибо, не могу. У меня сейчас тренировки.
Джудит (усаживая его рядом с собой). Какая прелесть. А что за тренировки?
Сэнди. Бокс. Через две недели соревнования.
Джудит. Я обязана придти на вашу премьеру.
Сэнди. Вы выглядите потрясающе.
Джудит. Я очень рада… Я вас прошу, если Саймон и Сорел будут как-то не так себя вести, не обращайте внимание. Последнее время они оба не в духе.
Сэнди. Жутко смешно, у вас такие взрослые дети. Даже не верится.
Джудит (быстро). Я вышла замуж совсем девочкой.
Сэнди. Да мне все равно. Вообще, жутко странно: я так давно мечтал познакомиться с вами, а познакомился всего неделю назад.
Джудит. А вы мне с первого взгляда понравились — у вас такой тонкий профиль.
Сэнди (несколько смущенный). А-а…
Джудит. Узкие бедра и чудные широкие плечи… Я бы хотела, чтобы у Саймона были более узкие бедра. (Помолчав.) Вы не могли бы научить его боксу?
Сэнди. О чем речь! Раз парень хочет.
Джудит. В этом вся сложность. Парень не хочет. Он вообще — одно сплошное «не». Вы должны найти к нему какой-то подход и уговорить его Дэвид был бы ужасно рад.
Сэнди. Дэвид? А кто это?
Джудит. Мой муж.
Сэнди (изумленно). Кто-кто?
Джудит. Почему вы говорите — «кто-кто»? Вы разве не слышали про моего мужа?
Сэнди. Я думал, он умер.
Джудит. Он не умер. Он наверху.
Сэнди. Вы сегодня какая-то не такая, как в тот раз.
Джудит. Это из-за шляпы. Я в ней всегда работаю в саду. (Снимает шляпу и кладет на столик за диваном.) Сегодня я обрезала… //Моск. Ведомости… кальцеоларии.
Сэнди (озадаченно). А-а…
Джудит. Знаете, я обожаю мой сад… Он такой тихий, такой умиротворяющий… Много долгих дней провела я в своем саду, предаваясь грезам… Вы ведь знаете, что такое грезы…
Сэнди. Ну, ясно…
Джудит (воодушевляясь). Я всегда мечтала вырваться из сверкающей круговерти театра, из шума больших городов, и найти отдохновение в каком-нибудь тихом, укромном уголке. Поэтому мы и приехали в этот Кукхэм.
Сэнди. Кукхэм. Тут жутко красиво.
Джудит (чуть подумав). Вы когда-нибудь видели меня на сцене?
Сэнди. Еще бы!
Джудит. Да? А что я играла?
Сэнди. Ну… вы там хотели спасти доброе имя мужа и для этого играли в карты и жульничали.
Джудит. А, это «Дерзкая мошенница». Совсем не лучшая пьеса.
Сэнди. Вы там так здорово играли… Я в вас сразу влюбился.
Джудит (польщенно). Да что вы!
Сэнди. Еще бы! Вы были жутко трогательная и храбрая.
Джудит (млея). Правда?
Сэнди. Еще бы!
Джудит (после паузы). Ну, дальше.
Сэнди (волнуясь). Я себя жутким дураком чувствую, что все это вам говорю… Будто это важно.
Джудит. Конечно, важно… По крайней мере, для меня.
Сэнди. Серьезно? Вы не шутите?
Джудит. Конечно, серьезно.
Сэнди. Это так здорово, даже трудно поверить. Что я вот сижу рядом с вами и говорю, будто мы старинные друзья.
Джудит. А мы ведь и есть старинные друзья… Мы с вами, должно быть, встречались в нашей прежней жизни. В других воплощениях, понимаете? Как это волнительно.
Сэнди. Вы так красиво говорите!
Джудит. В самом деле? Дайте мне сигарету. (Сэнди дает сигарету из сигаретницу со стола.) И садитесь поудобнее, можно вытянуть ноги. (Откидывается на подушках, вытянув ноги на диване за спиной Сэнди.)
Сэнди. С удовольствием. (Оба курят, удобно сидя на противоположных концах дивана.)
Джудит. Вы умеете плавать с шестом на плоскодонке?
Сэнди. Да вроде, умею.
Джудит. Вы обязаны научить Саймона. А то у него шест всегда за что-то цепляется.
Сэнди. Я бы охотней вас научил.
Джудит. Как это галантно, вы настоящий рыцарь. В Англии теперь не осталось рыцарей, все в Америке.
Сэнди. Мне бы хотелось все время говорить вам приятные вещи.
Джудит (протягивая ему руку). Сэнди!
Громко звонят в дверь.
Ну, началось! (Спускает ноги с дивана).
Сэнди. У вас что, на уикэнд еще один гость будет?
Джудит. Еще один?! Если бы еще один!
Появляется Клара, отпирает, и, едва не разбив дверью лоб входящей Майре, уходит.
Сэнди. А вы говорили, тут будет тихо и безлюдно.
Джудит. Я заблуждалась. Тут будет очень шумно. И злобные люди тут будут рыскать толпами. Подайте мне шляпу.
Сэнди повинуется. Джудит надевает шляпу. Майра выставляет обратно за дверь дорожную сумку и теннисную ракетку и входит, протягивая руку Джудит.
Майра (радостно). Джудит! Дорогая! Я невыразимо рада!
Джудит (идет навстречу ей, раскрыв объятья). Майра! Здравствуй, милая! А где же остальные?
Майра. Какие остальные?
Джудит. Ты приехала поездом в четыре тридцать?
Майра. Да.
Джудит. Неужели ты никого не встретила на станции?
Майра. Вместе со мной сошли какие-то люди, но я не думала, что они тоже приехали к вам.
Джудит. Они тоже приехали к нам.
Майра. Да? А Сорел мне сказала, что кроме меня в этот уикэнгд здесь никого не будет.
Джудит. Сорел?!
Майра. Да, а разве она тебе не сказала, что пригласила меня?
Джудит. Нет. Это Саймон что-то бормотал насчет твоего приезда. А Сорел даже слова не сказала. (С ироническим смешком.) Странно с ее стороны, правда?
Майра. Вы все — невыразимо сумасшедшая семья. (Сэнди.) Добрый день. В этом доме бессмысленно ждать, что нас представят. Меня зовут Майра Эрандел.
Джудит (не смутившись). Сэнди Тайрелл, Майра Эрандел. Майра Эрандел, Сэнди Тайрелл. Теперь вы знакомы.
Майра. Так это ваша машина там стоит?
Сэнди. Моя.
Майра. Джудит, почему ты мне не сказала, что кто-то поедет сюда на машине? На хорошей машине в сто раз приятнее, чем в этом жутком поезде.
Джудит. Еще полчаса назад я и понятия не имела, что ты собираешься приехать.
Майра. После Лондона здесь просто божественно. Когда я уезжала, там была дикая жара. Джудит, ты чудно выглядишь. Деревенская жизнь тебе явно на пользу,
Джудит. Очень рада, что ты так считаешь. Но я лично чувствую, что я на грани нервного срыва.
Майра. Да что ты? А что случилось?
Джудит. Пока ничего, но я не сомневаюсь, что скоро случится. (Взяла Сэнди за руку.) Пойдемте, Сэнди, я покажу вам вашу комнату. (Начинает вместе с Сэнди подниматься по лестнице. Оборачивается.) А тебе я сейчас пошлю Саймона. Он, видимо, все еще бреется, но я думаю, ты его простишь.
Джудит и Сэнди уходят. Майра строит вслед ей гримасу легкого презрения, затем закуривает, подходит к роялю. САЙМОН быстро спускается по лестнице, надевая на ходу пиджак. Видно, он только что завершил свой туалет.
Саймон. Майра! Ты уже здесь! (Пытается поцеловать ее.)
Майра (отстраняя его). Саймон, милый, здесь очень жарко.
Саймон. А вид у тебя, словно ты замерзла.
Майра. Да, я чувствую холод. Но это не из-за погоды. У меня мороз по коже от того, как меня встретила Джудит.
Саймон. Мама? Что она тебе сказала?
Майра. Практически ничего. Она чудно сидела и ворковала с каким-то молодым бычком во фланелевых штанах, и была явно недовольна моим появлением.
Саймон. Не обращай на нее внимания.
Майра. Попытаюсь, хотя это крайне трудно.
Саймон. На самом деле она тебя обожает.
Майра. Да уж, конечно.
Саймон. Она злится из-за того, что отец и Сорел пригласили сюда сегодня своих гостей, а уу заранее не предупредили.
Майра. Ах, бедняжка. Как я ее понимаю.
Саймон. Ты сегодня выглядишь просто невероятно.
Майра. Спасибо, мой дорогой.
Саймон. А ты рада меня видеть?
Майра. Ну, разумеется. Ради этого я и приехала.
Саймон (пылко). Милая!
Майра. Тихо! Услышат!
Саймон. Я чувствую сейчас колоссальный прилив чувств! Хочу тебя целовать, целовать, целовать, целовать, а потом разбить вдребезги все в доме и броситься в реку!..
Майра. Саймон! Малыш!
Саймон (взяв ее руку в свои и вглядываясь ей в лицо). Мне в тебе нравится все — абсолютно все. У тебя прекрасная одежда, прекрасное лицо, прекрасные мысли… Нет, это ужасно! (Внезапно бросив ее руку, отходит.)
Майра. А я вчера обедала с Чарли Темплтоном.
Саймон. Ты страшная женщина! Ты это сделала специально, мне назло. Этот жирный [нрзб.] ни на что не способен, кроме как болтаться с приема на прием в своем безобразно сшитом костюме. На самом деле ты его терпеть не можешь — потому что ты умна. Быть не может, чтоб тебе одновременно нравились и я и он! Это невозможно!
Майра. Не будь таким самонадеянным.
Саймон (бросается к ней и порывисто обнимает). Милая!.. Я тебя обожаю!
Майра. Вот это правильно.
Саймон (выпуская ее). Но ты бессердечная. Да-да, бессердечная! На мои чувства тебе наплевать, и ты меня ни капельки не любишь! Разве нет?
Майра. Саймон, любовь — это слишком сильное слово.
Саймон. Нет, слишком слабое. Что нам с тобой делать?
Майра. В каком смысле?
Сорел. Но так больше не может продолжаться, надо что-то делать.
Майра. Лично я не намерена ничего делать.
Саймон. Нет, намерена! Ты уже делаешь! Ты прямо на глазах превращаешься в горгону Медузу! Вот уже из-под шляпы у тебя вместо волос высовываются и шипят на меня страшные ядовитые змеи… Еще чуть-чуть, и я обращусь в камень, и ты об этом горько пожалеешь.
Майра (со смехом). Ты прелесть, я тебя ужасно люблю.
Саймон (снова взяв ее за руку). Ну, рассказывай, чем ты все это время занималась.
Майра. Да ничем.
Саймон. Значит, ты с ним обедала. Так, а потом?
Майра. Потом я с ним ужинала.
Саймон. Прекрасно! (Бросает ее руку, резко отходит и садится на диван.) У меня нет ни малейших возражений. Надеюсь, вы сытно поели и хорошо провели время. Очень рад за вас.
Майра. Вот, хороший мальчик. Ну, поцелуй меня.
Саймон. Зачем ты смеешься надо мной? Тебе вовсе этого не хочется.
Майра. Я этого жажду.
Саймон (бросается к ней и страстно целует). Я люблю тебя!
Майра. Кажется, этот уикэнд обещает быть довольно напряженным.
Саймон. Пропади все пропадом! Миллион человек в доме! Мы с тобой завтра встанем в семь утра и сбежим на реку.
Майра. Никуда мы не сбежим.
Саймон. Ах, так! Прекрасно. Давай не будем ни с кем соглашаться, давай будем оба вредными и упрямыми. (Запрыгивает с ногами на диван.) Обожаю быть вредным и упрямым.
Майра. Это уж точно.
Саймон. Но сейчас я добрый и хороший. Твое присутствие делает меня великодушным.
Майра. А твой отец сейчас дома?
Саймон. Дома. Заканчивает новый роман.
Майра. Он пишет замечательно.
Саймон. Да. Хотя пьет слишком много чая.
Майра. А что, ему это вредно?
Саймон. Крепит желудок.
Майра. А Сэнди Тайрелл, он кто такой?
Саймон. Впервые слышу это имя.
Майра. Так зовут гостя Джудит.
Саймон. Ах, это несчастный с потными руками. Мы его проигнорируем.
Майра. А мне показалось, он очень обаятельный.
Саймон. Ты с ума сошла. Он очень омерзительный.
Майра (со смехом). А ты очень глупый.
Саймон. Ну, погладь же мои волосы своими нежными белыми руками.
Майра (взъерошив ему волосы). А вдруг у меня на руках клей?
Саймон (поймав ее руку, целует). Божественный запах. Что это за духи.
Майра. «Чары Борджиа».
Саймон. Как это тебе подходит. (Пытается притянуть ее к себе и поцеловать.)
Майра (вырываясь). Саймон, ты сегодня слишком несдержан.
Звонок в дверь.
Саймон. Черт! Явилась нечистая сила! (Спускает ноги с дивана.)
Появляется Клара, отпирает дверь, едва не разбив ею лицо первого входящего, и с достоинством направляется к себе, но на полпути останавливается. Входят Ричард Грэтхем и Джеки Коритон. Число дорожных сумок на пороге увеличивается. Ричард высок, начинает седеть в висках. Джеки — маленькая, с короткой стрижкой, она полна той непосредственности, которая с возрастом потеряет свое обаяние.
Ричард. Скажите, это дом миссис Джудит Блисс?
Клара (не слишком почтительно). Ее, а то чей же.
Ричард. А мисс Сорел Блисс дома?
Клара. Была, вроде. Пойду гляну.
Направляется вверх по лестнице. Ричард прикрывает за собой дверь. Джеки проходит в комнату.
Саймон (подходит к Ричарду, не глядя, небрежно пожимает ему руку, затем снова поворачивается к Майре.). Здравствуйте, как доехали?
Ричард. Прекрасно, благодарю вас. Мы с мисс Коритон встретились на станции и познакомились, пока ждали возвращения единственного местного такси.
Майра. Это из-за меня. Я приехала сюда на этом такси. Как ужасно.
Ричард (пожимая ей руку). Миссис Эрандел! Добрый день. А я вас и не узнал.
Саймон за спиной Ричарда бесцеремонно разглядывает Джеки.
Джеки. А я узнала.
Майра. Да что вы? Мы что, с вами уже где-то встречались?
Джеки. Да нет. Просто я вас видела, когда вы садились в такси.
Ричард (Саймону). А вы — брат Сорел?
Саймон. Брат. Сестра сейчас спустится. Майра, давай выйдем в сад.
Майра. Но Саймон, это же неудобно…
Саймон (хватает ее за руку и тащит к створчатым дверям). Очень удобно. Я с ума сойду, если пробуду здесь еще хоть секунду. (Ричарду и Джеки через плечо.) Скоро будет чай.
Майра и Саймон выходят в сад. Пауза.
Джеки. Вот это да.
Ричард. Да, немного странный юноша. (Подойдя к окну, смотрит ушедшим вслед.)
Джеки. А по-моему, просто дурно воспитанный.
Ричард. Вы с ним давно знакомы?
Джеки. Нет, я тут никого не знаю, только мистера Блисса. Вот он-то замечательный.
Ричард. А он знает, что вы уже здесь?
Джеки. Надеюсь, эта странная женщина, которая нас впустила, ему скажет.
Ричард. Позвольте мне. (Берет у Джеки плащ и кладет на стул вместе со своим плащом.) Как удачно, что мы с вами встретились на станции.
Джеки. Что вы, я страшно рада. Я бы от страха с ума сошла, если бы мне пришлось одной сюда добираться.
Ричард (еще раз выглянув в сад, после паузы). Я надеюсь, в воскресенье будет хорошая погода. Места здесь чудесные.
Джеки. Да.
Новая пауза.
Ричард. Весна и лето в англии совсем не то, что за границей.
Джеки. Конечно, совсем не то.
Пауза.
Ричард. Здесь это как-то по-настоящему, а в других странах все это как-то… не то.
Пауза, во время которой Джеки перемещается к дивану и садится.
Джеки. А вы много путешествовали?
Ричард (скромно). Да, довелось поездить.
Джеки. Как чудесно.
Ричард садится на кушетку возле рояля. Пауза.
Ричард. Испания очень красивая страна.
Джеки. Да, про Испанию все говорят, что Испания — прелесть.
Пауза.
Ричард. За исключением боя быков. Кто любит лошадей, не получает от боя быков никакого удовольствия.
Джеки. Да.
Сорел. Он у себя в кабинете. Поднимитесь к нему.
Джеки (беспомощно глядя на Ричарда). Но я не знаю, куда идти.
Сорел (недовольно). Ну, ладно. Сейчас покажу. Идите сюда. Извините, Ричард. (Подведя Джеки к лестнице.) Наверх, по коридору прямо третья дверь справа.
Джеки. Благодарю. (С затравленным видом поднимается по ступенькам.)
Сорел (возвоазаясь к Ричарду). У нее такой вид, словно она не в себе.
Ричард. Я полагаю, это от волнения.
Сорел. Ничего, надеюсь, отец ее успокоит. (Садится на диван.)
Ричард. Сорел, я хотел вас спросить: вы сказали родителям, что я должен приехать? (Присаживается рядом.)
Сорел. О, конечно! Они ужасно обрадовались.
Ричард. Какая-то миловидная дама в большой шляпе в сопровождении молодого человека прошла в сад, не сказав мне ни единого слова.
Сорел. Мама, наверное. Главный принцип нашей семьи — независимость. У нас тут каждый принимает своих друзей, так сказать, сам по себе.
Ричард. Понимаю.
Небольшая пауза.
Сорел. Как хорошо, что вы приехали.
Ричард. Мне очень хотелось приехать. Я много думал о вас.
Сорел. В самом деле? Как приятно.
Ричард. Это правда. Вы такая живая, энергичная, вы совсем не похожи на других.
Сорел. Я только боюсь, здесь вам будет скучно.
Ричард. Скучно? Почему же?
Сорел. Ну, не знаю, мало ли. Вы уж не скучайте, ладно? А если будете скучать, вы скажите, и мы с вами что-нибудь придумаем.
Ричард. Вы знаете, вы просто чудо.
Сорел. Да какое там чудо. Я ужасно распущенная и невыдержанная. И Саймон такой же. А виноваты отец с матерью. Они оба всю жизнь как на облаке, понимаете, только своим искусством и занимались. А на всякие земные мелочи у них времени не было. Я одна это вижу и пытаюсь сама себя переделать. Хочу ходить с высоко поднятой головой и с честью выходить из трудных ситуаций.
Ричард. Я уверен, что вы способны справиться с любой ситуацией.
Сорел. Вот! Видите? Вы сказали именно то, что нужно. Вы всегда говорите то, что нужно, и никому не догадаться — что вы на самом деле думаете. мне так это нравится!
Ричард. Теперь я вообще буду бояться говорить, не то вы опять подумаете, что я всего лишь любезен.
Сорел. Но вы, и правда, очень любезны. Хорошо бы вы Саймона этому научили.
Ричард. Боюсь, это будет сложно.
Сорел. Почему? Он вам что, не нравится?
Ричард. Нет, просто пока что он уделил мне всего несколько секунд.
Неловкая пауза.
Сорел. Может, хотите посмотреть дом?
Ричард (вставая). С большим удовольствием.
Сорел. Хотя, знаете что… (Ричард садится.) Лучше мы пойдем в сад после чая…
Пауза.
Сорел. Хотите, я вам спою?
Ричард. Буду счастлив!
Оба поднимаются с дивана. Сорел с явной неохотой направляется к роялю. Затем медленно возвращается к дивану.
Сорел. Вообще-то мне петь совсем неохота, просто я пытаюсь вас как-то развлечь. Если я сама в гостях, для меня разговор поддержать — одно удовольствие, вот как тогда на танцах. А тут, на своей территории, что-то никак.
Ричард (озадаченно). Должно быть, это моя вина.
Сорел. Да что вы! Совсем не ваша. Наоборот, вы такой добрый и внимательный. (Усевшись на диван.) Чем бы вас таким занять?
Ричард. Я вполне счастлив тем, что беседую с вами. (Садится рядом с ней.)
Пауза.
Сорел. А вы в карты играете?
Ричард. Боюсь, что нет.
Сорел. Да? Это хорошо. Терпеть не могу карты…
Входит Клара с маленьким столиком для чая и с грохотом ставит его у самых ног Ричарда.
Ну, вот и чай.
Клара. А где наша мамочка?
Сорел. Наверное, в саду.
Клара. Дождь начинается.
Выходит и возвращается с чайным подносом, который ставит на столик.
Сорел. Так! Значит, сейчас все сбегутся сюда. Кошмар!
Ричард. Я боюсь, там наши вещи промокнут.
Сорел. Какие вещи?
Клара. Я все занесу, вот только с чаем закончу.
Ричард. Не беспокойтесь, я сам все занесу. (Выходит и тут же возвращается с двумя чемоданами, ставит их на пол.)
Сорел. Надо было позвать сегодня на помощь кого-нибудь из деревни.
Клара. Сегодня же суббота.
Сорел. Ну и что же, что суббота?
Клара. Будто ты не знаешь, что по субботам вся деревня… в крикет играет.
Сорел бросается на помощь Ричарду.
Сорел. Прошу вас, садитесь, курите. Я сама легко справлюсь.
Ричард. Легко — это вряд ли.
Сорел (выглядывая за дверь). Эта Майра вечно таскает за собой жуткую кучу вещей. Ух ты! (С трудом втаскивая тяжелый чемодан. Ричард спешит ей на помощь, в результате чемодан падает на пол.) Ну вот! Похоже, там что-то разбилось.
Ричард. Ничего страшного. Это не мой чемодан. (Выходит за последним чемоданом. Сорел придерживает дверь, чтобы он мог пройти.) Все, это последний. (Вытирает руки носовым платком.)
Сорел. Может, вам показать, э-э… где можно вымыть руки?
Ричард. Нет… Спасибо, со мной все в порядке.
Входит Клара с чайником, ставит его на столик, выходит. Саймон и Майра появляются из сада. Майра собирается пожать руку Сорел, но Саймон подталкивает ее к дивану.
Майра. Привет, Сорел! Как дела?
Сорел. Мои — превосходно. Ты знакома с мистером Гретхэмом?
Майра. О да, мы несколько раз встречались.
Саймон. Садись же, Майра.
Подталкивает ее к дивану, она садится. Саймон усаживается рядом. По лестнице спускается Дэвид, ведущий Джеки за руку, как маленькую девочку.
Дэвид. Чай готов?
Клара. Почти.
Дэвид. Саймон, встань и поприветствуй мисс Коритон.
Саймон. Мы уже виделись.
Дэвид (сгоняя Саймона с дивана и садясь на его место). Это еще не повод, чтоб ее не приветствовать.
Майра (громко). Добрый день!
Дэвид. Добрый день! Вы к нам на весь уикэнд?
Майра. Надеюсь.
Саймон обходит диван и усаживается на стол.
Дэвид. Прошу простить, я в несколько разобранном виде, прямо из-за рабочего стола.
Сорел. Папа, познакомься, это мистер Гретхэм. (Ричард делает шаг вперед.)
Дэвид. Добрый день. Давно приехали?
Ричард. Дневным поездом.
Дэвид. Прекрасно. Давайте пить чай. (Начинает разливать чай.) Молоко и сахар пусть каждый берет сам, чтобы я не запутался. А где мама, Саймон?
Саймон (взяв чашку и пирожное, возвращается на место). Последний раз была замечена в лодке.
Дэвид. Это что еще за новости! Она же грести не умеет!
Сорел. С ней там Сэнди Тайрелл.
Дэвид. А! Ну, тогда другое дело. (После пазуы.) А кто это?
Сорел. Понятия не имею.
Дэвид. Садитесь же все.
Джеки садится на кушетку возле рояля. Из дверей появляются Джудит и Сэнди. Джудит проходит в середину и снимает галоши.
Джудит. Сейчас будет гроза. Я с самого утра себя ужасно чувствую. Знакомьтесь, это Сэнди Тайрелл.
Ричард подходит и пожимает Сэнди руку, возвращается к роялю.
Джудит. Ах, да! Вы ведь здесь были еще до этого.
Сорел. До чего — до этого, мама? (Берет чашку чая и садится на пуфик.)
Джудит. До того, как я пошла кататься на лодке. Тут еще, кажется, была такая блондиночка… (Замечая Джеки.) А, вы здесь? Очень приятно. Сэнди, прошу вас, садитесь, пейте чай. Саймон, предложи Сэнди бутерброды. (Наливает себе чашку чая, садится на стул.)
Ричард и Джеки садятся на кушетку возле рояля. Сэнди продолжает стоять.
Саймон (подходит к столику, берет блюдо с бутербродами, сует его в руки Сэнди). Бутерброды.
Сэнди. Спасибо.
Долгая пауза. Затем Майра и Ричард заговаривают одновременно.
Ричард. Вы, кажется, живете в самом центре?
Майра. Если бы не дождь, мы могли бы поиграть в теннис?
Оба замолкают одновременно. Еще одна жуткая пауза.
Майра. Я ужасно люблю эту гостиную, она такая…
Ричард. Сегодня в поезде была жуткая давка…
Оба опять осекаются, и повисает мертвая тишина, во время которой занавес медленно закрывается.
Действие второе
Там же. Суббота, время после обеда. Дэвид и Майра — на кушетке. Сэнди и Джеки — возле рояля. Сорел — в центре комнаты, спиной к зрителям. Саймон, взгромоздился на подушку дивана. Джудит сидит на стуле слева. Нижеследующая сцена идет в быстром темпе.
Саймон. Ну, хорошо, кто пойдет за дверь?
Сорел. Могу я.
Саймон. Нет, ты всегда слишком быстро все отгадываешь.
Джеки. А что мы должны будем делать?
Джудит. Мы должны загадать какое-нибудь наречие, а потом…
Саймон. Тот, кто водит, выходит из комнаты, и входит, когда остальные уже загадали, и он им задает вопросы, а они должны…
Сорел. Погоди, Саймон, он не просто задает вопросы, а просит что-нибудь сделать — именно в манере этого слова, а они…
Саймон. Ну, да, они это делают…
Сорел. А он угадывает, понятно?
Ричард. А что именно нужно делать?
Джудит. Самые неожиданные вещи. Прочесть сонет Шекспира. Или сыграть на рояле.
Ричард. Я не играю на рояле.
Сорел. Неважно, вы можете сделать вид, что играете, главное, в духе этого слова, понимаете?
Джеки. Какого слова? Которое мы загадаем?
Сорел (нетерпеливо). Ну да, слова, которое все загадывают, пока тот, кто водит, стоит за дверью.
Джеки. Нет, я все-таки не совсем поняла…
Саймон. Так, объясняю еще раз. Смотрите: один — тот, кто водит, — выходит из комнаты…
Сорел. Давайте я выйду на первый раз, для примера, чтобы она поняла…
Джудит. Тут нет ничего сложного. Все, что от вас требуется, это вести себя в соответствии с задуманным словом.
Сорел. Ну все, я пошла.
Сорел направляется к выходу, и уже в дверях останавливается, услышав голос Майры.
Майра. А знаете, еще есть такая историческая игра, ужасно интересная. Там за дверь выходят двое, а потом входят, как будто они, например, Мария Стюарт и Елизавета, или еще кто-нибудь…
Сэнди (с унынием). Нет, я в таких вещах не очень силен.
Сорел. Я объясню, Сэнди. Понимаете…
Джудит. Мы совсем забыли «Где? Когда? и Как?»! Сто лет в нее не играли.
Саймон. Потом сыграем. Сначала давайте в эту. Иди, Сорел…
Сорел. Только вы тут не очень долго.
Сорел выходит через служебную дверь.
Саймон (вставая). Ну, давайте наречие.
Джудит. «Мучительно»?
Саймон. Нет, это слово уже было на той неделе. Она сразу отгадает.
Дэвид. «Интенсивно».
Саймон. Слишком сложно.
Ричард. А знаете, есть одна прелестная игра, я в нее как-то играл в доме своих друзей. Там всем завязывают глаза, за исключением…
Саймон (он снова садится на диван). Тут для этого слишком мало места. Может быть, «жизнерадостно»?
Джеки. Я все-таки не поняла, что надо делать.
Джудит. Когда начнем играть, вы сразу все поймете.
Майра (подойдя к столику, берет сигарету и закуривает). Если мы вообще когда-нибудь начнем.
Саймон. Мама играет потрясающе. Мама, помнишь, как мы играли у Маккензи?
Джудит. Конечно. Там еще эта Бланш на меня дико разозлилась, когда я стала целовать в ухо ее мужа — в соответствии с задуманным словом.
Ричард. А что это было за слово?
Джудит. Я уже забыла.
Майра (закурив, возвращается на свое место). Наверное, там дело было не в слове.
Дэвид. Может быть, «бездуховно»?
Джудит. Очень некорректно.
Саймон. «Жизнерадостно» — пока самое лучшее.
Джудит. Я уверена, это она сразу отгадает.
Сэнди (тихонько, Джеки). По мне все эти игры больно уж заумные.
Дэвид. Прекрасно играл тот парень, Норман Робертсон, помнишь?
Саймон. Да, у него было редкое чувство юмора.
Майра. Стоило ему жениться, у него весь юмор сразу пропал.
Джудит. А ты разве его знаешь?
Майра. Ну, если учесть, что он женат на моей сестре…
Пауза.
Ричард. Что-то эта игра у нас не очень продвигается.
Джудит. Даже слова не можем выбрать.
Майра. Может быть, «весело»?
Саймон. Это уж вообще примитивно!
Майра. Ну, хорошо, только не надо так огрызаться!
Джудит. А вот «бесцеременно»! По-моему, это удачное слово. «Бесцеремонно!»
Майра (Саймону). А по-моему, самое подходящее — «хамски».
Саймон. Майра, не будь такой злюкой.
Голос Сорел. Долго вы там еще?
Джудит. Давайте быстрей. Неужели больше наречий нет? Думайте!
Джеки (вставая, отчаянно). «Аппендицит»!
Джудит (убийственно-вежливо). Боюсь, это не совсем наречие.
Саймон. Вы, видимо, решили, что мы шараду составляем.
Джеки садится на место.
Сэнди. Шарады бывают жутко классные.
Саймон. Да, но в данный момент мы занимаемся не шарадами.
Сэнди. Виноват.
Джудит. Ну все, давайте возьмем «бесцеремонно»!
Саймон. Нет, «жизнерадостно».
Джудит. Ну, хорошо. Зови ее.
Саймон. Сорел! Заходи, мы готовы!
Сэнди (Саймону, шепотом). Так я не понял — «бесцеремонно» или «жизнерадостно»?
Саймон (тоже шепотом). «Жизнерадостно».
Входит Сорел.
Сорел (Джудит). Возьми из вазы цветок и подари его Ричарду.
Джудит. С удовольствием.
Она быстро подходит к вазе, с веселым смешком вынимает из нее цветок, затем, задорно улыбаясь, направляется к Ричарду, вручает ему цветок, успев еще изобразить как бы девичье смущение от собственной смелости. Затем, кокетливо погрозив Ричарду пальчиком, садится на свое место. Ричард кладет цветок на столик возле дивана.
Саймон. Мама, гениально!
Сорел (со смехом). Так, прекрасно. (Оглядев остальных.) Майра, теперь ты. Встань и попрощайся с каждым в манере задуманного слова.
Майра (встает и обращается к Дэвиду). До свидания. Я получила истинное удовольствие…
Джудит. Нет, нет, нет!
Майра. Что такое? Что «нет»?
Джудит. У тебя же совершенно неверная интонация.
Саймон. Мама, зачем ты перебиваешь?
Майра (едко). Ну, естественно, Джудит, у тебя перед нами, жалкими любителями, огромное преимущество, ведь ты сама — старая профессионалка. (Садится на свое место.)
Джудит. Намек на мой возраст мог быть и поизящнее.
Сорел. может быть, мы все-таки продолжим?
Майра. С кем-нибудь другим. С меня довольно.
Саймон. Майра, ну пожалуйста. У тебя все получилось прекрасно.
Сорел. Ну ладно, пойдем дальше. (Ричарду.) Закурите сигарету в манере слова.
Ричард встает.
Ричард (взяв сигарету из сигаретницы на столике). Я забыл, какое у нас слово.
Джудит (делая ему страшное лицо). Вспомните!
Ричард. Ах, да!..
Он развязно подходит к Сорел и закурив, пускает ей дым в лицо, затем, потрепав ее по щеке, подмигивает, после чего озирается в страшной растерянности.
Джудит. Да нет же, совсем не то!
Майра. Я вообще не поняла, что вы показываете.
Ричард (обиженно). Я сделал все, что мог.
Джудит. Это же так просто! Почему никто не может сделать как надо?
Саймон. По-моему, вы что-то перепутали.
Ричард (возвращаясь на свое место). прошу вас, переходите к следующему.
Джудит. Нет, какое слово вы показывали? Скажите мне на ухо.
Ричард (громко шепчет ей на ухо). «Бесцеремонно».
Джудит. Я так и знала! Он же показывал не то слово! (Шепчет ему на ухо.)
Ричард. Аз, да… Я прошу прощения.
Джудит. Дадим ему вторую попытку.
Саймон. Нет, теперь очеред Джеки. А то он сейчас совсем запутается.
Сорел (подходя к Джеки). Станцуйте в манере задуманного слова.
Джеки (хихикнув). Я не умею.
Джудит. Чепуха. Сумеете.
Джеки. Да честное слово, не умею я…
Саймон (тянет ее за руку). Давайте, давайте, попробуйте.
Джеки. Нет, ей-богу, не стоит. Играйте без меня.
Джудит. Боже, сколько разговоров из-за ерунды!
Джеки. Я совсем не гожусь для таких вещей…
Сорел. Да это всего лишь игра!
Дэвид. Ну-ну, попробуйте.
Джеки. Да не выйдет у меня ничего… прошу вас, не надо. Не выйдет и все… (Садится на место.)
Саймон. Оставьте ее, раз человек не хочет.
Сорел (раздраженно). Не хочет!.. Если не играть по правилам, тогда вообще нечего играть.
Джудит. Это же так просто!
Сэнди. Если кто в первый раз, это жутко трудно.
Саймон. Все, переходим к следующему.
Сорел. Если не будут играть все, я играть не буду.
Саймон. Перестань ты портить всем настроение.
Сорел. Это я порчу всем настроением?! Мне это нравится! Да никто из вас еще даже и не намекнул на ваше слово! Вы же все только спорите и ругаетесь!
Дэвид. Сколько разговоров! Здесь все слишком много болтают.
Джудит. Меня просто поражает, что один человек не хочет поддержать остальных. Это, если хотите знать…
Джеки (набравшись храбрости). Это очень неприятная игра, и больше в жизни не стану в нее играть.
Сорел. Можно подумать, сейчас вы в нее играли.
Саймон. Сорел, не хами.
Сорел. Уж ты-то лучше помолчи.
Саймон. Вечная история. Чуть что не так, сразу начинаешь скандалить.
Сорел. Я скандалю?!
Саймон (покровительственно похлопав Джеки по плечу). Не бойтесь, Джеки, вы не будете делать того, чего вам не хочется.
Джудит. Нет, я вижу, что занятие, требующее хоть каки=-то мозгов, нам не по плечу. Ну что ж, давайте говорить о политике.
Саймон. Мама, не будь такой злой!
Джудит (резко). А ты не смей со мной так разговаривать!
Джеки (жизнерадостно). Это все из-за меня! Я знаю, я страшная дура, но когда на меня все смотрят, я прямо до ужаса смущаюсь!
Сорел (ядовито). Глядя на вас, можно подумать, что задуманное слово «жизнерадостно».
Саймон. Значит, ты подслушивала за дверью!
Сорел. Вовсе нет. Мисс Коритон так ясно показала…
Саймон. А почему вдруг — мисс Коритон? Ты же весь вечер называла ее «Джеки»! С чего это ты вдруг стала такая важная?
Сорел (топнув ногой). А ты стал совсем невыносим! И уж с тобой я точно ни в одну игру играть не буду!
Саймон. Ох, напугала!
Джудит. Перестаньте, перестаньте!
Саймон (хватая Джеки за руку и тащит ее к выходу в сад). Пошли в сад! С меня хватит!
Сорел (вслед им кричит). Только не соглашайтесь кататься с ним на лодке! Вода это не его стихия!
Саймон (через плечо). Очень остроумно!
Выходит, увлекая Джеки за собой.
Джудит. Сорел, ты ведешь себя недостойно.
Сорел. Его надо отдать в армию, или еще куда-нибудь.
Дэвид. Вас обоих надо отдать в исправительную колонию.
Сорел. Этим у нас все игры кончаются. Ненавижу нашу семью, мы тут все чудовища.
Джудит. Говори только о себе, моя милая.
Сорел. Я не могу говорить о себе, не говоря про всех остальных. Мы все абсолютно одинаковы, и я всех нас одинаково стыжусь! (Хватает Сэнди за руку и тащит к двери.) Подймте в библиотеку, Сэнди.
Майра (поднимаясь со своего места). Прелестно! Все это просто прелестно!
Дэвид (тоже вставая). я думаю, было бы очень неплохо, Джудит, если бы ты побольше занималась детьми.
Джудит. Ну, разумеется. Теперь надо свалить все на меня.
Дэвид. Ну, если честно, дорогая, ты первая начала ко всем придираться.
Джудит (поднимаясь со своего места). Тебе не следовало на мне жениться, Дэвид. Это была громадная ошибка.
Дэвид. Обстановка в доме с каждым днем все невыносимее, это только потому, что Саймону и Сорел позволено делать все, что им вздумается.
Джудит. Но ты-то целыми днями сидишь себе наверху, пишешь свои романы.
Дэвид. Мои романы — это наш хлеб насущный!
Джудит. «Хлеб насущный»! Какая чушь! У нас денег достаточно, чтобы не думать о них до конца наших дней!
Дэвид. Этот конец скоро наступит, если в доме хоть иногда не будет покоя! (Майре.) Пойдемте в сад! (Оба направляются к выходу.)
Джудит. Надеюсь, ночной воздух немного охладит твой пыл!
Дэвид (возвращаясь). Джудит, я не понимаю, что с тобой происходит в последнее время!
Джудит.
<— Пропуск текста —>
Действие третье
Там же. Воскресенье, около десяти часов утра. На столе слева приготовлен завтрак, кроме того появился еще один большой стол. Как только открывается занавес, наверху возле лестницы возникает Сэнди. Убедившись, что в гостиной никого нет, он быстро спускается вниз, кладет себе на тарелку еду, наливает чашку кофе и усаживается за стол. Озираясь, торопливо ест. Где-то наверху хлопает дверь. Сэнди, едва не поперхнувшись, замирает. Успокоившись, намазывает большой кусок хлеба маслом и джемом и запихивает себе в рот. Услыхав чьи-то шаги, быстро скрывается в библиотеке. По лестнице боязливо спускается Джеки, вид у нее, мягко говоря, подавленный. Мрачно поглядев за окно, где идет проливной дождь, она напускает на себя очень независимый вид, подходит к столу и кладет себе еду на тарелку. Начинает было есть, но через секунду принимается плакать. Внезапно открывается дверь библиотеки. Джеки вскрикивает. Снова появляется Сенди.
Джеки. Ах, это Вы! Как Вы меня напугали!
Сэнди. Что с Вами?
Джеки (всхлипывая) Да так, ничего.
Сэнди. Ну, послушайте, не надо плакать. (Садится напротив нее.)
Джеки. Никто и не плачет.
Сэнди. Вы плакали, я же слышал.
Джеки. Все этот дом… Я здесь вся на нервах.
Сэнди. Еще бы! После вчерашнего вечера.
Джеки. А что Вы делали в библиотеке?
Сэнди. Прятался.
Джеки. Прятался?
Сэнди. Да, чтобы ни на кого из них не наткнуться.
Джеки. Лучше бы я сюда вообще не приезжала. Мне целую ночь кошмары снились — там же по всем стенам ползут эти ужасные драконы!
Сэнди. Драконы?
Джеки. Ну да. Я в японской гостиной спала. А там все японское! Даже кровать.
Сэнди. Какая жуть!
Джеки (оглянувшись по сторонам) Знаете, я думаю, они все сумасшедшие.
Сэнди. Вот и мне кажется.
Джеки. А как по-вашему, они сами знают, что
Сэнди. Нет, сумасшедшие никогда не знают.
Джеки. Вот мистер Блисс: захожу к нему в кабинет, а он говорит: «Черт возьми, кто Вы такая»?
Сэнди. Может он Вас не узнал?
Джеки. Нет, потом-то узнал, привел сюда пить чай. А потом опять бросил.
Сэнди. А Вы правда собираетесь замуж за Саймона?
Джеки (снова начинает плакать) Ой, нет! Надеюсь, что нет.
Сэнди. А вчера Вы собирались.
Джеки. Вы тоже собирались жениться на Сорел.
Сэнди. Ну не совсем. Мы только поговорили…
Джеки. А я вообще понять ничего не успела. Мы гуляли в саду с Саймоном, и он был даже ничего, а потом вдруг он меня поцеловал, помчался в дом и объявил, что я вхожу за него. А ужасная Джудит еще стала требовать, чтобы я сделала его счастливым.
Сэнди. У меня с Сорел было точно то же самое. Я и охнуть не успел, как Джудит нас с ней друг другу вручила.
Джеки. Кошмар!
Сэнди. Хотя Сорел мне нравиться. Она над этим потом здорово смеялась.
Джеки. Да она сама-то как дикая кошка.
Сэнди. Почему?
Джеки. Да вспомнить хотя бы, как она бесилась, когда мы в эту проклятую игру играли!
Сэнди. Все равно, она тут лучше чем другие.
Джеки. Ну, это не трудно.
Сэнди (громко икает) Ик!
Джеки. Что-что?
Сэнди (сконфуженно) У меня это… Икота…
Джеки. Попробуйте не дышать.
Сэнди. Это потому, что я слишком быстро ел. (Набирает воздух в легкие и не дышит.)
Джеки. Не дышите как можно дольше. (Начинает считать вслух.)
Сэнди (Судорожно хватает воздух) Больше не могу!.. Ик!
Джеки (взяв сахарницу со столика) Съешьте ложечку сахара.
Сэнди (сделав это) Я жутко извиняюсь.
Джеки. Ничего страшного. Я по себе знаю — это очень трудно …
Сэнди. Жутко!.. Ик!
Джеки (поставив сахарницу перед Сенди) Бывали случаи, от икоты умирали.
Сэнди (мрачно) Серьезно?
Джеки. Конечно. А моя тетка один раз икала трое суток без передышки.
Сэнди. Жуть!
Джеки (с живостью) Ей даже доктора пришлось вызывать, и вообще такое было!
Сэнди. Надеюсь, у меня-то это скоро кончится.
Джеки. Я тоже надеюсь.
Сэнди. Ик!.. Черт!
Джеки. Надо выпить воды — только с другой стороны.
Сэнди. Как это — с другой стороны?
Джеки. Ну, с другой стороны стакана. Сейчас я Вам покажу. (Посмотрев на столах) Тут воды нет.
Сэнди. А кофе не подойдет?
Джеки. С кофе я не пробовала. Может, и подойдет. (Дает ему его чашку.) Держите.
Сэнди. И что надо делать?
Джеки. Наклоните от себя, и пейте отсюда, с моей стороны… Втягивайте в себя.
Сэнди (пытается пить) Мне не достать…
Джеки. Тихо! Кто-то идет! Берите чашку, пошли в библиотеку! Скорей!
Сэнди. Сахар захватите! Может еще понадобится. Ик!.. О, господи!..
Джеки, схватив сахарницу со стола, убегает в библиотеку. Сэнди следует за ней. По лестнице спускается Ричард. Беспокойно оглядевшись, о идет к окну, смотрит на дождь, зябко передергивает плечами. Затем, подойдя к барометру, постукивает по стеклу. Барометр срывается со стены и падает на пол. Ричард поспешно поднимает его, кладет на рояль. Затем, положи себе на тарелку еду, садится за столик. Наверху появляется Майра, вид у нее свежий и решительный.
Майра (бодро) Доброе утро.
Ричард (привстав) Доброе утро.
Майра. Мы с вами что, первые?
Ричард. Не думаю.
Майра (глядя в окно, за которым по-прежнему идет дождь) До чего мерзкая погода.
Ричард. Отвратительная. (Начинает пить кофе.)
Майра. А где же барометр?
Ричард (поперхнувшись) На рояле.
Майра. Своеобразное место для барометра.
Ричард. Я только слегка постучал по нему, и он упал.
Майра. Для этого дома вполне естественно. (Возле столика с??? едой) Вы что себе взяли — яйца или рыбу?
Ричард. Рыбу.
Майра. Тогда я тоже буду рыбу. Сама я сегодня не в состоянии ничего решать. (Кладет себе рыбу, наливает кофе.) Вы кого-нибудь уже видели?
Ричард. Нет.
Майра. Слава богу. Может, они нам дадут хоть немного покоя.
Ричард. Вы здесь были когда-нибудь прежде?
Майра. Не была, и в жизни больше не буду.
Ричард. Честно говоря, я чувствую себя не лучшим образом.
Майра. Очень Вам сочувствую. Но ничуть не удивляюсь.
Ричард. Понимаете, я ведь ночевал в котельной.
Майра. Боже, какой кошмар!
Ричард. А окно никак было не открыть, раму заело. Я чуть не задохнулся. Да еще эти трубы всю ночь издавали совершенно неописуемые звуки.
Майра (поискав на столе) У них тут даже сахара нет.
Ричард. Да… Может, позвонить прислуге?
Майра. Думаю, это абсолютно без толку, но давайте попробуем.
Ричард (поднимается, дергает за шнурок звонка.) а они сами что, всей семьей завтракают в постели?
Майра. Не знаю, и знать не хочу.
Ричард (снова садясь за стол) Довольно странные люди, Вы не считаете?
Майра. Я считаю, что «странные» — это слишком мягко сказано.
Появляется Клара, подходит к столу
Клара. Что-нибудь случилось?
Майра. Здесь нет сахара.
Клара. Как это нет — я сама его сюда ставила.
Майра. Тогда найдите его.
Клара (поискав на столе) Очень интересно. Могу на библии поклясться, что я поставила сюда сахарницу.
Майра. Тем не менее, ее здесь нет.
Клара. Значит ее кто-то отсюда взял.
Майра. Может быть, Вы все же сумеете найти для нас сахар?
Клара. Да уж конечно, сейчас схожу, принесу. (Погрозив пальцем Ричарду) Но я Вам точно говорю, тут кто-то безобразничает.
Клара выходит. Ричард провожает ее взглядом.
Майра. Кларе гораздо больше подходило место в театральной уборной.
Ричард. Так она что, была костюмершей у Джудит?
Майра. Ну, конечно! Только это и может извинить ее поведение.
Ричард. Да, она немного странная.
Майра. Нет, это не рыба, это гадость какая-то!
Ричард. Не совсем удалась, правда?
Клара входит с сахарницей и со стуком ставит ее на стол
Клара. Кушайте на здоровье.
Майра. Благодарю вас.
Клара. Надо же, погода испортилась. А то на реку бы сходили, повеселились.
В библиотеке раздается какой-то грохот, затем крик
Джеки. Доброе утро. Похоже, мы там кофейную чашку разбили.
Клара. А кофе в ней был?
Джеки. Полная чашка.
Клара (устремляясь в библиотеку) Господи, там же ковер!
Сэнди. Это я виноват. Я жутко извиняюсь.
Снова появляется Клара
Клара. Как же это Вы умудрились?
Джеки. Понимаете, у него была икота, и я стала показывать ему, как надо пить из чашки с другой стороны…
Майра. Очень интересно.
Клара. Хорошо хоть из чашки, а не из Большого Кубка лондонских скачек!
Клара выходит
Сэнди. Зато у меня все прошло. (Подходит к окну, смотрит на дождь.)
Джеки. Наверное, от испуга.
Сэнди. Смотрите, тут такой дождь.
Ричард. Миссис Эрандел!
Майра. Да?
Ричард. Какие у Вас мысли насчет… насчет сегодняшнего???
Майра. Мысли? У меня одна мысль — уехать отсюда в Лондон первым же поездом.
Ричард. Вы не будете возражать, если я поеду с Вами. Не думаю, что смогу вынести еще один такой день как вчера.
Джеки. Я тоже не смогу.
Сэнди. А давайте все уедем — по-тихому.
Ричард. Не будет ли это не совсем невежливо — если мы уедем все сразу?
Майра. Конечно, будет. (Сэнди) вам с мисс Коритон нужно остаться.
Джеки. Почему это?
Сэнди. Думаете, они будут сильно против, если мы все уедем?
Майра. Будут, будут. В любом случае, вы должны дать мистеру Гретхэму уйти первыми. Позвоните Кларе. Я хочу выяснить когда поезд.
Сэнди звонит
Ричард. Надеюсь, они вместе с Кларой сюда не придут.
Майра. Можем не волноваться… Они еще полдня будут валяться в постели. В этом доме распорядка не существует.
Ричард. Вам долго собирать ваши вещи?
Майра. Я уже почти все сложила.
Входит Клара
Клара. Ну, что еще?
Майра. Вы знаете расписание утренних поездов на Лондон?
Клара. На какой день?
Майра. На сегодняшний.
Клара. Как? Разве Вы сегодня уезжаете?
Майра. Да, мы с мистеров Гретхэмом должны быть в Лондоне до обеда.
Клара. Ну, на десять пятнадцать вы уже опоздали.
Майра. Это очевидно.
Клара. Следующий пойдет только в двенадцать тридцать.
Ричард. Господи!
Клара. И учтите, он медленно идет.
Клара уходит
Сэнди (Джэки) Если хотите, я захвачу вас с собой на машине.
Джеки. Ой, чудно! Конечно, хочу.
Майра. Ах да, вы ведь приехали на машине!
Сэнди. Да.
Майра. А мы все не поместимся?
Джеки. Вы же сами сказали, невежливо будет, если все сразу уедут. Может. Вам и мистеру Гретхэму лучше дождаться поезда?
Майра. Совсем не лучше.
Ричард (Сэнди) Если это возможно, мы были бы весьма и весьма признательны.
Сэнди. Думаю, как-нибудь втиснемся.
Майра. Значит, решено.
Джеки. А когда поедем?
Сэнди. Да сразу как будете готовы.
Джеки. Миссис Эрандел, может, надо как-то отблагодарить Клару?
Майра. Не знаю. (Ричарду.) Как вы считаете?
Ричард. Да за все время что я здесь, я ее видел-то два раза.
Сэнди. Десяти шиллингов хватит?
Джеки. Что, с каждого?
Майра. Нет, это много.
Ричард. Дадим фунт и десять шиллингов за всех.
Майра. Очень хорошо. Может, вы сейчас за всех дадите, а в машине мы вам вернем.
Ричард. Вы хотите, чтобы я?
Майра. Да. Позовите ее.
Ричард. У ас бы получилось гораздо лучше.
Майра. Что вы! Я это совсем не умею. (Джеки.) Пойдемте, надо скорее убираться. (Направляется к лестнице.)
Джеки. Иду. (Следует за Майрой.)
Ричард. Прошу вас, не уходите все!
Сэнди. Я только взгляну на машину. Вам всем десяти минут хватит?
Майра. Да. Через десять минут. (Уходит вместе с Джеки.)
Сэнди. Договорились. (Исчезает за дверью.)
Ричард намеревается позвонить Кларе, но в этот момент она сама входит с большим подносом.
Клара. Так! Куда же это все подевались?
Ричард (вынимая бумажник и отсчитывая деньги) Собирают вещи. Мы поедем на машине мистера Тайрелла.
Клара. Чего ж это вы так вдруг?
Ричард (сует ей деньги) Клара, это вам от всех нас. Спасибо за все ваши хлопоты.
Клара (приятно удивленная) Это вам большое спасибо… Да какие там хлопоты!
Ричард. Вам из-за ас выпало много лишней работы.
Клара. Я тут привыкла.
Ричард. Всего вам наилучшего.
Клара. И вам всего доброго. Надеюсь, вы у нас хорошо отдохнули.
Ричард. Не то слово
Ричард поднимается наверх. Клара собирает со стола и уносит грязную посуду, напевая что-то очень высоким голосом. Она возвращается с полным кофейником в руках, и в этот же момент сверху спускается Джудит.
Джудит (усаживаясь за стол) Доброе утро, Клара! Газеты уже были?
Клара. Были. Сейчас принесу.
Выходит и возвращается с газетами, отдает их Джудит.
Джудит. Спасибо. А мой апельсиновый сок? Опять забыли?
Клара (наливая ей кофе) Не опять, и не забыла. Просто не принесла.
С достоинством выходит. Джудит листает газеты, начинает читать. Сорел, спустившись сверху подходит к ней и целует.