Книга Пророка Даниила.
30. Сведения о пророке Данииле; состояние Иудейства и язычества в его время.
В третий год царствования Иоакима (около 625 года до Рождества Xристова). Навуходоносор разбил фараона при Кархемисе и непосредственно затем обратился на его данника — царя Иудейского. В следующем году (Иер 25:1 [745 ]) Навуходоносор взял Иерусалим, Иоакима сделал своим данником и часть священных сосудов отослал в Вавилон в дом или в храм своих богов. Тогда же последовало повеление начальнику евнухов (Асфеназу) — выбрать из Евреев царского и вельможеского рода отроков красивых и понятливых для служения в царских чертогах (Дан 1:1–3). В числе этих взятых находился Даниил с друзьями (Ананией, Азарией и Мисаилом). При этом изменены имена удостоившихся выбора. «И сие у Вавилонян почиталось правом владычества, замечает блаженный Феодорит; покупая рабов, они переменяют их именования, чтоб таковою переменой имени они всякому возвещали о своем рабстве» (Толкован. на Дан 1:4). Даниил получил при этом имя Валтасара (princeps, cui Belus favet), конечно, потому что своими дарованиями обратил на себя особое внимание и благосклонность начальника евнухов.
В Вавилоне Даниил с друзьями получил высшее Халдейское образование, соответственно предположенному для них служению. Ревнуя о благочестии, Даниил и его друзья, во время своего воспитания и образования, испросили себе дозволение иметь простую пищу из растений и питье из воды вместо роскошных яств, определенных им со стола царского, которыми питались их товарищи (Дан 1:12–16 [746 ]), может быть, потому, что к царскому столу шло идоложертвенное или по крайней мере воспрещенное законом мясо свиней, кабанов и др. животных, и притом с некоторым количеством крови (Дан 1:8 [747 ]). По окончании воспитания, продолжавшегося три года, все были представлены Навуходоносору на испытание: Даниил и друзья оказались лучше всех и поэтому определены на службу непосредственно при особе государя. Здесь во всяком деле, требовавшем ума образованного, Навуходоносор находил их вдесятеро умнее всех тайновидцев Вавилонских (Дан 1:20 [748 ]).
И был Даниил даже до первого года Кира царя (Дан 1:21), т. е. свою должность при дворе, внимание к себе царей и влияние на дела Даниил сохранил во все 45-летнее царствование Навуходоносора и при его преемниках: Евильмеродахе 2 года, Нериглиссоре 4, Лабосоардахе 9 месяцев, Валтасаре 17 лет. Таким образом ясно показывается, что добродетель Даниила стояла выше всех превратностей и прихотей самого необузданного самовластия, которым отличалась Навуходоносорова династия. В течение этого времени Даниил оказал царям Вавилонским много раз услуги в объяснении предметов тайных и недоведомых, о которые сокрушалась мудрость всех тайновидцев Вавилонских, и посредством этого упрочил свое влияние при дворе и на Вавилонян, так что с падением династии Навуходоносора и с восшествием на престол Дария Мидянина он является еще в большей силе, а именно — в числе трех начальников над 120 сатрапами или правителями государства, и царь Дарий намерен был поставить его главой всего своего царства (Дан 6:1–4 [749 ]).
Тогда зависть вельмож туземцев низвела Даниила в ров львиный, но Бог сохранил его к славе святого Своего имени, и Даниил остался в силе в царствование Дария и в царствование Кира Персидского (Дан 6:28), из которых первое продолжалось два года, а второе семь лет. Из Персии Даниил не возвратился в землю отечественную, может быть, потому, что указ о дозволении пленным Иудеям возвращаться на родину не простирался на состоявших в службе государственной; а может быть, и сам Даниил предпочел остаться при царском дворе, чтобы быть полезным для своих соплеменников, как оставшихся в переселении, так и возвратившихся в отечество, но и там состоявших под властью Персидских царей. Гробницу Даниила указывают в Сузах, главном городе древнего государства Персидского.
Жизнь Даниила при дворе царском, высокие почести, коими он там пользовался, и некоторые другие обстоятельства были причиной того, что Иудеи не вдруг приняли его книгу в канон и потом отнесли ее к разряду агиографов, а не в число пророков. По добродетелям своим у пророка Иезекииля Даниил ставится наряду с Ноем и Иовом (Иез 14:14–20 [750 ]); а по мудрости считается недосягаемым образцом ее (Иез 28:3 [751 ]).
«Даниилу, как одному из величайших пророков, все было даровано в необычайной мере, говорит Иосиф Флавий; во время жизни — честь и слава у царей и народа, а по кончине — вечная память. Ибо написанные им книги, какие он оставил, читаются нами доныне; из них удостоверяемся, что Даниил беседовал с Богом, потому что не только пророчествовал о будущем, как другие пророки, но даже определил время, когда совершится предсказываемое. И тогда как другие пророки предсказывали бедствия и тем навлекли на себя неблагорасположение царей и народа, он был провозвестником обстоятельств добрых или счастливых (Antiquit. lib. X, сар. 12).
Во время пророческого служения Даниила, царство Иудейское, сначала при царях Иоакиме и Седекии, находилось в порабощении у царей Вавилонских, а потом разрушено или совершенно уничтожено, по Божию попущению, за крайнее нечестие или безнравственность. Народ Иудейский был переселен и рассеян по обширным областям Вавилонским, частью сам бежал в Египет. Иудея была совершенно пуста, и это-то крайнее запустение побудило Кира, по свидетельству Иосифа Флавия (Antiquit. lib, XI, сар. 1), возвратить Иудеев, чтоб они обработывали эту прекрасную плодородную землю. Современниками Даниила были пророки: Иеремия в Иерусалиме и Иезекииль между переселенцами в Халдее. В мире языческом тогда все падало от всесокрушающого меча царей Вавилонских и Персидских, и все преклонялось перед их волей и прихотью, так что не только коренные права человека и основания нравственности, но и сами боги старинные отодвигались назад, чтоб дать место вновь возникавшим божествам то в виде громадной статуи Навуходоносора, то в лице Дария Мидянина, издавшего повеление не молиться никакому Богу, кроме своего царя, очевидно, возводимого в число божеств. Народ, по распоряжению властей, охотно воздавал поклонение новому божеству; но легко и забывал его, когда возникал новый предмет чествования и поклонения. Такое состояние религии, очевидно, не могло быть источником доброй нравственности: над всем тогда возвышалось корыстолюбие, всем управляло самолюбие и гордость. Народы были грубы и невежественны, но честны и умеренны, пока не подвергались власти честолюбцев. А вкусив выгод завоевания, они становились ненасытными и свирепыми и потом неизбежно развращались, по недостатку положительных и твердых понятий о Боге. Отсюда, очевидно, что Промысл Божий пленом Вавилонским преподал наставление потребное и победителям, и побежденным: первым напомнил теоретические правильные понятия о Боге, Которому поклонялись первоначально все потомки Симовы, в том числе Халдеи и Вавилоняне; а вторым указал ту страшную бездну животных влечений и инстинктов, из рабства коим вывел их закон Моисеев и пророки.
31. Распределение и содержание книги Данииловой.
Книга пророка Даниила состоит из двенадцати глав и разделяется на две главные части: историческую, заключающуюся в первых шести главах (за исключением Дан 3:24–90), и пророческую, содержащуюся в последних шести. В переводе Семидесяти сделаны к сему прибавления (Дан 3:24–90; 13:1–14:42), которые составляют третью часть книги Данииловой и сохранились только на Греческом языке.
1. Первая часть.
В первоя части, заключающейся в первых шести главах, излагается взятие Даниила в плен еще в отроческом возрасте (вероятно около 16-ти лет) вместе с другими сверстниками царского и вельможного рода; следовательно Даниил был знатного рода (1:1–7 [752 ]); потом изображается его ревность по благочестию во время воспитания (1:8–16); — успехи в науках и дар разумения сновидений, им еще тогда обнаруженный (1:17 [753 ]); испытание в присутствии царя и определение на службу при дворе (1:18–21 [754 ]). Затем из своей почти семидесятилетней придворной жизни, конечно, богатой всякого рода событиями, Даниил описывает только следующие пять обстоятельств.
а) Сновидение Навуходоносора (Дан 2:1–49). Во второй год своего царствования (следовательно, когда Даниил был еще в числе учеников, хотя и отличался даром толкования снов, как о том сказано выше (Дан 1:5–17), Навуходоносор видел особенно озаботившее его сновидение, страшное, к несчастью им забытое, вероятно от испуга, в минуту пробуждения. Царь немедленно собрал всех своих тайновидцев и потребовал от них рассказа своего забытого сна; обещал награду за успешное выполнение, и грозил смертью за неисполнение своего необыкновенного и странного требования (2:1–6 [755 ]). Когда же тайновидцы объявили, что требование царя могут исполнить только боги, коих житие не между людьми (2:7–11 [756 ]), то крайне огорченный Навуходоносор приказал казнить всех Вавилонских мудрецов; это гневное повеление исполнители, из опасения ответственности, простерли даже на учеников их, Даниила с друзьями, конечно, еще не имевших непосредственного отношения к обязанностям мудрецов (2:12–13 [757 ]). Но Даниил узаконенным порядком исходатайствовал у царя отстрочку исполнения казни; потом в молитве с друзьями своими испросил у Бога откровение требуемой тайны и, возблагодарив Бога, явился к царю (2:14–25 [758 ]).
Навуходоносор, вероятно удивленный юностью представленного ему мудреца, заметил Даниилу, может быть и в предостережение: можешь ли ты раскрыть мне сон? Даниил изъяснил Навуходоносору, что требуемое им раскрытие сновидения превышает силы человеческия и свойственно единому Богу, Который и открыл это ему Даниилу для объявления Навуходоносору. Потом обстоятельно рассказал — какая мысль заняла царя, когда он лег спать, и что ему приснилось (2:26–30 [759 ]), а именно: Навуходоносору пришло на ум: что будет после сего (столь блистательного начала его царствования)? В удовлетворение этого желания царь увидел во сне огромное, страшное, чрезвычайно сияющее тело или статую; голова у нее золотая, грудь и руки серебряные, желудок и ребра медные, голени железные, а ноги частию железные, частию глиняные; потом сам собою отгоргшийся от горы камень ударил эту статую по ногам…, тогда статуя рухнула, превратилась в пыль, которая и унесена ветром; на месте остался только помянутый камень, сделался великою горою и наполнил всю землю (2:31–35). Таково сновидение царя. Оно означает преемственное возникновение преобладающих царств и наконец утверждение царства Божия на земле. В историческом порядке эти царства следующия: Вавилонское, превознесенное выше всех особенно при Навуходоносоре; — потом Персидское, не сравнявшееся с ним в славе; — далее Греческое при Александре Македонском, овладевшее всей землей и потом составившее четвертый период преобладания в царствах Сирийском и Египетском, параллельных как ноги, крепких в начале, ослабевших впоследствии; каждое из этих последних пыталось родственными брачными связями поддержать себя и унизить соперника, хотя и без успеха. А камень, наполнивший землю, означает царство Божие, вечное и неразрушимое. Рассказав сновидение и истолковав его, Даниил сказал в заключение, что в этом сновидении Бог небесный показал царю, что будет после сего (2:36–45 [760 ]). Пораженный точностью воспомянутых обстоятельств и самого сновидения, равно простотой и истиной изъяснения его, Навуходоносор воздал поклонение Даниилу, а правильнее сказать, Богу, в нем действовавшему, потому что далее царь исповедует Его величие (2:46–47 [761 ]); возвысил Даниила, наградил богатыми дарами и, когда кончилось его воспитание или образование, тогда сделал его начальником всей Вавилонской области и главою всех мудрецов. Но Даниил упросил царя управление областию передать или возложить на Седраха, Мисаха и Авденаго; а сам остался при дворе царском (2:48–49 [762 ]).
Итак вскоре по воцарении Навуходоносора Господь Бог небесный дал ему понять, что в мире все совершается по воле неба, — и что цари земные суть орудия или исполнители сей воли. Но этот урок, принятый в начале, скоро забыт… Навуходоносор сам захотел быть Богом, как видно из последующого рассказа Даниила.
б) Три отрока в печи огненной (Дан 3:1–23, 91–97). Навуходоносор поставил золотую статую на равнине Дур или Деир в Вавилонской области. Ни время, ни случай поставления, ни значение этой статуи не показаны у пророка Даниила. Только, очевидно, это было не в начале царствования, а в годы высшей степени могущества и славы Навуходоносора, как избранника небес, служившего орудием и выражением силы всех богов покровителей Вавилона. Потому то и употреблен на нее драгоценнейший металл, и приданы ей колоссальные размеры (60 локтей вышины: полагая локоть, как он вырезан на пирамиде Египетской, в 20 дюймов 6 линий Парижских, или в 13 вершков, получим 16 сажен вышины; 6 локтей или почти 5 аршин ширины). Все подданные собираемы были на поклонение вновь отлитому божеству, начиная с низших до высших (3:1–6 [763 ]).
Когда же дошла очередь до начальников областей, то наместники Данииловы в управлении Вавилонской области — Седрах, Мисах и Авденаго — не воздали поклонения и за то в полном одеяния закованы в узы и брошены в раскаленную печь (3:7–21 [764 ]). По особенно грозному приказанию царя печь раскалена была до такой степени, что исполнители казни погибли от ее пламени; но Седрах, Мисах и Авденого остались в ней живы, и царь с изумлением увидел их свободными от уз, ходящими среди огня безвредно — и с ними еще четвертого, подобного Сыну Божию или Ангелу (3:22–25, 40 [765 ]). Тогда царь пригласил их выйти из пылающей печи; по осмотре волосы на голове и одежды их оказались невредимыми, даже запаха огня или гари не было от них (3:93–94 [766 ]). Пораженный сим чудом Навуходоносор строжайше воспретил хулить Бога Седрахова, Мисахова и Авденагова (3:95–96 [767 ]); а самих их сделал начальниками области Вавилонской, так как они до того времени были, очевидно, только поверенными или наместниками Даниила (3:97 [768 ]).
«Спросишь, почему с тремя преподобными отроками не осужден на сожжение и великий Даниил, который был единомысленник, соплеменник, сотрапезник, лучше сказать, учитель благочестия? Ответствую, говорит святой Исидор Пелусиот: это устроено Божественным Промыслом, чтоб нечестивые это остужение пламени не приписали имени Вавилонского бога; потому что Даниила, в память изъяснения им тайны, наименовали они Валтасаром; а у них в силе было такое учение, что бог их творит чудеса и при одном наименовании или одним своим именем» (Lib. 1:Epist. 19).
Итак Господь своевременно останавливал кичливость Навуходоносора: всенародно показал его бессилие в борьбе с рабами Бога небесного. Но отдав славу всемогуществу небесному и приказав своим подданным благоговеть перед Богом Иудейским, Навуходоносор сам остался верен прежним взглядам на свою царственную породу и навлек на себя суровое наказание, по сказанному: человек, который в чести и неразумен, подобен животным, которые погибают (Пс 48:21), как это изложено у Даниила далее со слов самого Навуходоносора.
в) Указ или манифест Навуходоносора (3:98–4:34). Этим указом, в известие всем своим подданным, Навуходоносор объявляет свое временное низведение в скотское состояние и величие Бога небесного. Пророк не обозначил времени, когда это случилось; но из упоминаемых обстоятельств можно заключить, что это низведение было под конец царствования Навуходоносора, когда все известные народы находились под его крепкой властью, — и когда Навуходоносор не видел на земле никого себе равного или подобного; следовательно имел некоторый повод к своему превозношению. В указе прописано следующее.
Навуходоносор видел во сне высокое, прекрасное, обремененное плодами дерево, которое служило пристанищем, покровом и источником пропитания для всякой плоти; услышал потом небесное повеление срубить это дерево с оставлением пня на корнях… (тут речь небесная вдруг от дерева обратилась на самого Навуходоносора)… и пусть он в узах железных промокнет от росы и питается травою; сердце или склонности человеческие заменить у него сердцем зверей, пока пройдет над ним семь времен. Этого сна не могли истолковать мудрецы Вавилонские (4:1–15 [769 ]); только Даниил обяснил, что сон предвещает низведение Навуходоносора в скотское состояние, и советовал предотвратить гнев небесный делами милосердия (4:16–24 [770 ]). Но этот совет, принятый в начале, вероятно, скоро забыт. Год спустя, в минуту горделивого превозношения Вавилоном, как делом своих рук, Навуходоносор действителыю изгнан из общества человеческого; ел траву, как вол; оброс волосами, как орлы покрываются перьями, [771 ] наконец, выросли у него ногти, как у птиц (4:25–30 [772 ]). По истечении же назначенного времени Навуходоносор поднял глаза свои к небу, т. е. признал над собою власть Всевышнего, и смиренно исповедал свое человеческое ничтожество; тогда рассудок возвратился к нему; он получил прежний вид и восстановлен был на царство (коим во время болезни его заведывали или сын его Евиль-Меродах, или вельможи, знавшие о предстоящем выздоровлении из обяснения Даниилова); посему Навуходоносор превозносит Бога, Царя Небесного, Истинного и Правосудного, Который может смирить ходящих в гордости (4:31–34 [773 ]). Следовательно, наказание достигло цели; Навуходоносор сознал свою слабость и прославил Бога Небесного.
Этот указ Навуходоносора напомнил всем потомкам Сима о Боге Небесном, едином истинном и правосудном царе мира, Который благоволил усвоить Себе Сима и его поколение (Быт 9:26) преимущественно пред прочими народами. Поскольку небесный приговор о низведении Навуходоносора в скотское состояние повторяется здесь трижды и без существенного изменения в словах и выражениях (Дан 4:12–13; [774 ] 20–29 [775 ]): то, очевидно, нет достаточного основания принимать их за аллегорию или иносказание, а следует принимать за действительное изменение деятельности душевных сил Навуходоносора, так что сердце его или способность желательная, составляющая основание человеческой деятельности, приняла характер чисто животный; с течением времени она изменила и наружный его вид. Конечно, упомянутые перемены Навуходоносора дивны и непостижимы; но странно было бы и их одними силами природы, когда все происходило по приговору небесному, по гласу Божественному. Что касается до значения слов «семь времен пройдут над ним» (Дан 4:13), определяющих срок пребывания Навуходоносора в скотском состоянии, то святой Ефрем Сириянин и святой Иоанн Златоуст, в толкованиях на книгу Даниилову, дают им значение: «три года с половиной»; блаженный Феодорит говорит об этом следующее: о семи временах одни утверждают, что это семь лет, а другие — три года с половиной: потому что Писание делит год не на четыре, но на две главнейшия части — зиму и лето; поэтому семь таких частей составят три года с половиною (Толк. на Дан 4:22: стр. 88).
г) Пир Валтасара (5:1–30), правнука Навуходоносора, [776 ] который он учредил для «для тысячи вельмож своих» или для всего множества начальствующих своей армии, защищавшей Вавилон против воинов Кира, державших его в осаде. Пир, по-видимому, был радушным и задушевным; [777 ] сам царь перед глазами тысячи пил вино, т. е. разделял трапезу со своими сподвижниками; для возбуждения их храбрости вспоминал подвиги предков; при этом приказал принести сосуды, взятые из Иерусалимского храма, и в них подать вино не только военачальникам, но и женщинам; пьющие прославляли своих идолов, якобы одолевших Бога Израилева (5:1–4 [778 ]). Востребованы были сосуды не всех богов и храмов, завоеванных народов, но одного храма Иерусалимского: отсюда можно заключать, что этим необыкновенным распоряжением Валтасар имел в виду осмеять пророчество об освобождении Иудеев из плена, коего семидесятилетний срок истекал тогда, и в осаде Вавилона Киром Иудеи, вероятно, указывали Вавилонянам зарю своего освобождения и восстановления отечества. Для посрамления такового сугубого богохульства тотчас на стене против лампады, т. е. на самом освещенном и видном месте, явились персты человеческой руки, написавшие несколько слов незнакомыми буквами (5:5 [779 ]). Куда девалась хвастливая храбрость нечестивцев: у Валтасара от испуга страшно изменилось лицо; затряслись, даже застучали колени одно о другое… и он закричал из всей силы, чтобы явились гадатели, прочитали и обяснили ему странное писание (5:6–7 [780 ]). Но мудрецы являлись, смотрели и оставались безгласными. Отчего мудрецы не могли прочитать? Оттого, отвечает Талмуд, что изречение было начертано не горизонтальными, а вертикальными строками. Страх, объявший тогда всех, был столь велик, что мудрецам это не пришло на ум, хотя вертикальные строки употреблялись, говорят, у древних в важных и исключительных случаях. Впрочем, буквы, начертанные без гласных знаков, могли получать не одинаковое чтение. Вероятно, явившиеся по требованию Валтасара мудрецы отыскивали в этих буквах слова, благоприятные для пирующих, и не осмеливались читать или произносить слова без обяснения значения оных из опасения подвергнутся казни. Оттого они и молчали. Но чем больше переменялось этих молчаливых и безответных личностей, чем больше длилась неизвестность, тем больше происходило замешательства и опасной тревоги между пирующими (5:8–9 [781 ]). В этой крайности сама царица (вероятно Никотриса, мать Валтасара, управлявшая постройками и украшениями столицы) вошла к ним и напомнила царю о Данииле, неизвестном Валтасару, несмотря на свою славу и услуги, оказанные Навуходоносору (5:10–12 [782 ]). Даниил представлен, но не как начальник мудрецов, а как переселенец Иудейский. Выслушав повеление царя и обещание награды за успешное исполнение его (5:13–16 [783 ]), он напомнил Валтасару славу отца или предка его Навуходоносора и низведение его в скотское состояние за гордость (5:17–21 [784 ]); потом указал, что он, Валтасар, не вразумился примером своего великого предка и дозволил себе на совершающемся пиру непочтительность к Богу небесному, Который и послал руку написать: мани, факел, фарес, или точнее с Еврейского: мене, мене, текел, упарсин, т. е. исчислено, перечислено (царство Валтасарово), взвешено или поднято и разделено Мидянам и Персам (5:28 [785 ]). Несмотря на неприятное истолкование, Валтасар приказал дать Даниилу обещанную награду: пророка одели в порфиру, украсили золотою цепью и провозгласили третьим из начальствующих в государстве, т. е. после царей Набоннида и Валтасара (5:29 [786 ]). Но первого не было в Вавилоне (Иер 51:31 [787 ]), а второй сам погиб в ту же ночь от вторгшегося войска Мидо-Персидского. Им пресеклась династия Навуходоносора, и на престол взошел Астиаг или Дарий Мидянин, дядя и тесть Кира (5:30–31 [788 ]).
д) Даниил во рву львином (Дан 6:1–29). По взятии Вавилона Мидо-Персами на престол вступил 62-летний дядя и тесть Кира — Астиаг, названный у Даниила Дарием Мидянином, может быть, потому что сам принял такое наименование или титул. Престарелый монарх разделил свое царство на сто двадцать областей и над правителями их или сатрапами поставил трех главноначальствующих, в числе которых был Даниил (6:1–2 [789 ]). Но Даниил взял верх над товарищами, и царь вознамерился сделать его своим наместником (6:3 [790 ]). Тогда, коварствуя против Даниила, вельможи Мидо-Персидские предложили царю издать указ, чтоб в течение месяца никто не молился другому богу, кроме его, Дария, под опасением отдачи на растерзание львам, коих для казни тяжких преступников хранили в особо устроенных глубоких и крепких ямах (6:4–8 [791 ]). Не подозревая коварства, царь подписал это лестное определение о своем причтении к богам бессмертным (6:9 [792 ]). Вследствие сего, подкупив прислугу Даниила, вельможи застали его на молитве, которую он совершал трижды в день перед открытым окном, обращенным к Иерусалиму (6:10–11; [793 ] 3 Цар 8:44 [794 ]).
Как презрителя воли царской привели Даниила к Дарию. Хотя Дарий принял сторону Даниила и до вечера препирался с вельможами, указывая, вероятно, на свое божеское право миловать и на самый указ, воспрещавший молитвы в храмах и среди народа, а не молитвы домашние, какова была молитва Даниила, но вельможи своей настойчивостью вынудили исполнение над ним определенной казни и ввергли его в ров львиный (6:12–16). Не успев защитить Даниила юридически, Дарий выразил веру в неограниченное могущество Бога, поклоняемого пророком, и пресек пути к дальнейшему злоумышлению коварных врагов его, именно — заградил вход в львиный ров и запечатал его (6:17–18 [795 ]). Поутру на рассвете царь поспешил ко рву; нашедши Даниила неприкосновенным, освободил его и приказал бросить туда самих клеветников, которые были подхвачены и тотчась растерзаны львами (6:19–24 [796 ]). Тогда царь Дарий издал повеление, чтобы во всякой области его царства трепетали и благоговели пред Богом Данииловым (6:25–27). После этого Даниил был в силе в царствование Дария, продолжавшееся два года, и в царствование Кира, продолжавшееся семь лет (6:28 [797 ]).
Итак новая династия, вступившая на Вавилонский престол, еще сильнее, нежели Навуходоносор, подтвердила славу и честь Бога небесного. Следовательно, сказанное у Малахии 1:11–14 [798 ] не гипербола, как думают некоторые, а действительность историческая или несомненная.
2. Вторая часть.
Во сторой части, простирающейся с седьмой по двенадцатую главу, изложены четыре пророческие видения о судьбе Иудеи и сопредельных царств, имевших влияние на судьбу народа Божия от пленения Вавилонского до пришествия Мессии или до утверждения царства святых Всевышнего на земле, а именно:
а) Первое видение излагается в седьмой главе; оно открыто в первый год царствования Валтасара, называется видением четырех зверей и имеет некоторое сходство с сновидением Навуходоносора (Дан 2:31–45).
Пророк видит, что из великого взволнованного моря выходят один за другим четыре зверя (7:1–3 [799 ]). Первый — как лев, но у него крылья орлиные; я смотрел, доколе не вырваны были у него крылья, и он поднят был от земли, и стал на ноги, как человек, и сердце человеческое дано ему (7:4). Второй зверь похож на медведя; три клыка у него во рту между зубами; ему сказано так: встань, ешь мяса много (7:5). Третий зверь похож на барса; на спине у него четыре птичьих крыла, и четыре головы были у зверя сего, и власть дана была ему (7:6). Четвертый зверь страшный, весьма сильный, с железными зубами, всепожирающий; у него десять рогов; между ними один рог, незначительный в начале, потом столкнул три других рога, в этом роге были глаза, как глаза человеческие, и уста, говорящие высокомерно (7:7–8). Тогда настало время строгого правосудия; Ветхий днями (Antiquus dierum), т. е. Вечный, произнес Свой приговор, по коему последний зверь: убит и предан сожжению; прочие звери лишены власти и дозволено продолжение их бытия только до времени (7:9–12 [800 ]).
Наконец пред Вечным предстал подобный Сыну Человеческому, и Ему дано царство вечное, нескончаемое (7:13–14 [801 ]). По изъяснению одного из предстоящих Вечному это видение означает преемственное следование одного за другим четырех царств. По историческому порядку исполнения в этом пророчестве, как и в вышеозначенном сновидении Навуходоносора, показана судьба следующих четырех царств:
Вавилонского, в начале обладавшего силой льва и быстротой орла; но последняя у него скоро пропала, и оно сделалось обыкновенным царством, так что наконец в нем было два царя соцарствующих, Набоннид и Валтасар;
Персидского, державшего в зубах клыки царств Мидийского, Персидского и Вавилонского и ведшего беспрестанные, кровопролитные войны;
Греческого, кратковременного, как барсова храбрость, Александра Македонского (7 лет по смерти Дария), с его четырьмя полководцами, из наместников превратившихся в самостоятельных владетелей, — и наконец,
Сирийского, страшного и ужасного для всех соседей, особенно для Иудеев, в коем, до восторжествования дела Маккавеев, было десять царей завоевателей, [802 ] и между ними Антиох Епифан, ведший упорную войну с Иудеями и старавшийся утвердить между ними идолослужение, но пораженный мечом Маккавеев, лучше же сказать, невидимой силой Божией, после чего святые Всевышнего, т. е. иудеи, получили свободу беспрепятственно поклоняться Богу во храме. Затем наступит царство Мессии, когда все государства будут поклоняться Богу (7:15–28; [803 ] Мф 26:64 [804 ]). Впрочем, многие толкователи в последнем или в четвертом звере видят изображение Римской Империи. Но такое толкование нарушает историческую последовательность предсказываемых событий, не находит точного приложения некоторых подробностей (десять царей и между ними один богоборец) и не соответствует последующему второму видению (Дан 8:9–14).
б) Второе видение излагается в восьмой главе, открыто в третий год царствования Валтасара в Сузах и кратко называется видением барана и козла.
На берегу реки Евлея или Улая, протекавшего мимо города Суз, пророк видит двурогого барана, бодавшего и поражавшего на все стороны и наконец возгордившегося своими успехами (8:1–4 [805 ]); потом с запада, не дотрагиваясь до земли, т. е. чрезвычайно быстро, прибежал козел однорогий, сразил барана и стоптал его (8:5–7 [806 ]); но в это самое время сломился у козла отличный его рог; на место его выросло четыре рога; из них меньший возвеличился, вытянулся до небес, так что часть звезд небесных низринул и стоптал; даже поднялся на Вождя воинства небесного; отнял у него жертву и святилище; саму истину поверг на землю и имел во всем успех (8:8–12 [807 ]). Затем пророк слышит, что этому попранию святыни попущено продолжиться в течение 2300 суток, т. е. шести лет и четырех месяцев (8:13–15 [808 ]). По объяснению Архангела Гавриила, это видение относится на последок гнева, т. е. изображает последнюю годину гнева Божия над Иудеями (8:16–19 [809 ]). Двурогий баран означает царя Мидии и Персии; козел — царя греческого; один рог козла означает единовластителство первого царя этого царства, т.е, как оказалось на деле, Александра Македонского; а четыре рога — разделение этого царства на четыре части или государства: Македонское — Кассандрово, Фракийское — Лисимахово, Сирийское — Селевкидов и Египетское — Птоломеев (8:20–22 [810 ]). Напоследок царства их, т. е. Еллинов или Македонян, восстанет из них царь лукавый и страшный — Антиох Епифан погубит многих и на Царя царей, т. е. на Бога, восстанет; но будет сокрушен без руки или не рукою человека храброго, а болезнью необыкновенной (8:23–27 [811 ]).
в) Третье видение излагается в девятой главе и называется видением семидесяти седмин.
Оно открыто в первый год царствования Дария Мидянина по разрушении Вавилонского царства, когда оживились у Евреев надежды на скорое освобождение, с которым они соединяли понятие о пришествии Мессии. У пророка Иеремии (29:10 [812 ]) Даниил прочитал Божие определение, что Вавилонское пленение должно продолжиться семьдесят лет. Вероятно, опасаясь, чтобы за продолжающиеся грехи народа и само пленение не сделалось более продолжительным для достижения предположенного исправления, Даниил обратился с молитвой к Богу милосердому о плачевном состоянии города и храма, где от лет древних призывалось имя Всевышнего, умоляет милостиво воззреть на пустыни Святого города и поступить с народом Иудейским по безмерному Своему милосердию (9:1–19 [813 ]). Архангел Гавриил объявляет Даниилу слово и видение Божественное, что семьдесят седмин определены народу Иудейскому и Святому городу Иерусалиму до помазания Святости Святостей. Сущность видения о семидесяти седминах заключается в следующем. Для народа Иудейского и для Святого города Иерусалима определено ждать семьдесят седмин, т. е. 490 лет, пока не придет Святой Святых, чтоб изгладить беззаконие, утвердить правду (оправдание) вечную и наложить печать, т. е. утвердить или исполнить все пророчества (9:20–24). [814 ] Начало исчисления седмин — издание указа о возобновлении Иерусалима: знай и уразумей: с того времени , как выйдет повеление о восстановлении Иерусалима (9:25); а конец слова и видения — разорение города и храма: и до конца войны будут опустошения (9:26). По порядку событий седмины эти располагаются следующим образом. В течение первых семи седмин, т. е. сорока девяти лет, будут возобновлены Иерусалим и храм, хотя и посреди тесных или неблагоприятных обстоятельств (9:25 [815 ]). По истечении следующих затем шестидесяти двух седмин или 434 лет (а всего от издания указа с вышеозначенными — 483 годов) придет Мессия и будет предан смерти невинно (9:26 [816 ]). В последней седмине утвердится завет новый для многих, хотя и не для всех, к несчастию; именно, в половине оной прекратятся ветхозаветные жертвоприношения и во святилище будет мерзость запустения (9:27 [817 ]). Потом, по истечении всех седмин, спустя несколько лет, придет народ (Римляне) под предводительством вождя (Тита), разрушит город и храм, которые и останутся в запустении до скончания времени или навсегда (9:26–27 [818 ]).
Поскольку случаем к произнесению этого пророчества было приближение окончания семидесятилетнему пленению Вавилонскому (Дан 9:1–19), и поскольку седмины лет были у Иудеев во всегдашнем употреблении, так что семилетия полагаются у них в основание гражданского летоисчисления (Лев. 25:8 [819 ]): то, очевидно, в этом пророчестве должно считать седмины лет, а не седмины дней, которые дадут слишком краткий срок — 490 дней, неоправдываемый историей восстановления храма и Иерусалима; равно и не седмины столетий, которые дадут 4900 лет, также отвергаемые достоверно известными обстоятельствами устройства Иерусалима и храма после пленения Вавилонского. С какого предела следует начинать счет седмин? Об этом у Даниила определенно сказано: от исхода повеления, возвратить в прежнее состояние или восстановить Иерусалим (Дан 9:25). Следовательно нельзя началом исчисления седмин полагать указ Кира, данный в первый год его царствования или в 536 году до Рождества Христова; потому что в этом указе позволено было устроить место для отправления Богослужения, а об устройстве Иерусалима ни слова не сказано (1 Езд 6:3–5 [820 ]); — нельзя начинать счет седмин с указа Дария Истаспа (царств. 521–485 г. до Рождества Христова); потому что в этом указе только повторен или возобновлен указ Кира (1 Езд 6:1–12 [821 ]); нельзя также считать этим началом и первый указ Артаксеркса Лонгимана (цар. 473–425 г. до Рождества Христова), данный на имя Ездры; потому что в этом указе только позволяется Ездре посетить Иерусалим и отдать во храм царские дары (1 Езд 7:11–26 [822 ]); a следует считать началом седмин второй указ того же Артаксеркса Лонгимана, данный в двадцатый год его царствования или в 453 год до Р. Хр. (Неем. 2:1–17 [823 ]); поскольку только в этом указе дано позволение воссоздать Иерусалим и обнести его стенами.
В пророчестве сказано, что с этого времени до пришествия Христа старейшины — не до рождения, а до действительного явления народу, т. е. до крещения от Иоанна во Иордане, должно пройти 69 седмин или 483 года: так действительно и было (от издания указа до рождения Иисуса Христа 453 года; от рождения до пришествия на Иордан к Иоанну 30 лет, — итого 483 года). Последняя седмина отделена у пророка на утверждение завета нового, т. е. на служение Мессии и утверждение святой Его Церкви. В половине этой последней седмины, т. е. через три с половиной года общественного служения или проповеди, Мессия будет распят и вместе с Его смертью отнимется благодатная спасающая сила у прообразовательного ветхозаветного Богослужения. Во вторую или последнюю половину седмины Апостолы утвердили Церковь Христову во Иерусалиме и во всей Иудее, как можно видеть из книги Деяний Апостольских.
Наконец, по истечении седмидесяти седмин у Даниила без указания определенного срока назначается уничтожение самостоятельности Еврейского народа, разрушение города и храма. Только из хода речи можно заключать, что между последним годом седмин и разрушением Иерусалима должно полагать не слишком большое расстояние времени. Действительно, через 35 лет по воскресении Христовом Тит с Римским войском разрушил Иерусалим и храм до основания. С тех пор Иудеи рассеяны по всей земле и святой город попирается язычниками, как сказал Спаситель, указав на это пророчество Даниилово (Лк 21:24 [824 ]).
г) Четвертое и последнее видение Даниила излагается в десятой, одиннадцатой и двенадцатой главах и называется видением великой силы или большей брани. Оно открыто в начале третьего года царствования Кира, царя Персидского (10:1). Три недели Даниил постился в ожидании откровения и только в 24 день первого месяца, находясь при реке Тигре, увидел Ангела, пред коим от страха упал на землю (10:2–9 [825 ]). Но явившийся ласково поднял его и объяснил, что трехнедельное замедление приходом произошло от задержания князем (ангелом хранителем) царства Персидского, против которого теперь остался Михаил, Архангел Иудейского народа (10:10–13 [826 ]); — и что явившийся пришел открыть Даниилу имеющее случиться в последующее время (10:14 [827 ]).
Затем, еще раз ободрив пророка своим попечением о благе Иудейского народа и предстательством Архангела Михаила (10:15–21 [828 ]), явившийся объявляет Даниилу, что в Персии, под владычеством которой состоят все Иудеи, после Кира будет еще три царя (Камбиз царств. 7 1/2 лет, Лже-Смердиз или Маг 7 месяцев, Дарий Истасп 36 лет), при которых дела пойдут в прежнем порядке; а четвертый царь (Ксеркс старший, царств. 12 лет) поднимет все против царства Иаванова (Еллинского) и таким образом возбудит мщение против своего государства (11:1–2 [829 ]). Оттуда (лет через сто) выступит мститель, — царь храбрый и могущественный (Александр Македонский), который сокрушит Персию (следовательно, положит начало великим переменам в судьбе Иудеев); но и сам скоро падет; царство его распадется на четыре части и перейдет не к его потомству (11:3–4 [830 ]). Из военачальников Еллинского царя южный властитель (Египетский) будет силен; но другой или северный (Сирийский) будет еще сильнее (11:5 [831 ]); с течением времени они попытаются заключить союз; дочь южного царя (Вероника, дочь Птоломея Филадельфа) выдана будет в замужество за царя северного (Антиоха Феоса); впрочем, это не поведет к миру; по отвержении Вероники Антиохом южный царь снова начнет войну против северного и успешно на некоторое время (11:6–8 [832 ]). Но потом северный царь восторжествует, и война будет продолжаться с большим ожесточением и переменным счастьем при их преемниках, касаясь по временам и Иудеи, пока в северном царстве не взойдет на престол хищник презренный, а не законный наследник его (Антиох Епифан); он будет действовать коварно и злобно, притом с небывалым дотоле успехом (11:9–24 [833 ]). Восстанет он против южного царя, который встретит его с большим войском, но не устоит (11:25–26 [834 ]). Тогда цари станут коварствовать друг против друга; царь северный с большой добычей возвратится в отечество (11:27–28 [835 ]); потом снова пойдет против южного царя; но тогда придут корабли Киттимские (Римский флот), и он впадет в отчаяние (11:29–30). В порывах свирепости обратится на составляющих святый союз (Иудеев); осквернит их святилище; поставит в нем мерзость или идола и будет склонять к отступлению от Бога; но благомыслящие (Маккавеи) поддержат других, хотя и будут падать под мечом для очищения (11:31–35 [836 ]). В увлечении самовластием северный царь переменит религию и изобретет нового бога, которого не знали его предки (11:36–39 [837 ]). В последнее время опять будет война с царем южным; северный царь как буря все затопит, займет Иудею и ограбит Египет, но вести с востока и севера (о мятежах и изменах) заставят его возвратиться… и тогда он придет к концу своему (11:40–45 [838 ]). Много придется перетерпеть; но Михаил Архангел, хранитель народа Иудейского, защитит свой народ и в это время, среди неслыханных и никогда прежде не бывавших переворотов и бедствий, от которых праведники еще более очистятся (12:1–3 [839 ]).
Затем пророк слышит повеление запечатать это видение, т. е. оставить без пояснения, потому что для благомыслящих все в нем будет ясно в свое время при наступлении предсказываемых событий (12:4–10 [840 ]); впрочем, самое тяжкое, самое подавляющее искушение несколько пояснено словами: пройдет мерзость запустения за тысяча двести девяносто дней. Блажен, кто ожидает и достигнет тысячи трехсот тридцати пяти дней (12:11–13). Слова эти показывают, что вышеупомянутое прекращение Богослужения и осквернение храма будет кратковременно (около 312 лет); следовательно, не означает отвержения народа; ибо затем наступят какие-то счастливые 1335 дней (или 334 года), очевидно составляющие крайний предел желаний и стремлений благочестивых душ, в ожидании или во уповании на которые самому Даниилу возвещается отшествие на успокоение или мирная кончина (Мф 27:52; [841 ] Лк 10:23–24 [842 ]).
Это последнее Даниилово видение, особенно места, говорящия о величайшем враге ветхозаветной Церкви — Антиохе Епифане, некоторыми древними толкователями изъясняются об антихристе по сходству предметов или как прообраз, потому что у Даниила здесь есть и такие черты, которые неприложимы к обстоятельствам царствования Антиоха, насколько они известны в истории.
3. Третья часть книги.
В третьей части книги Данииловой содержатся прибавления к ней, а именно песнь Азарии и трех отроков (Дан 3:24–90), повесть о Сусанне и рассказы о сокрушении Вила, убиении дракона и шестидневном пребывании Даниила во рву (Дан 13:1–14:41). Прибавлениями этими они называются потому, что их нет в еврейском тексте; читаются они в переводе Семидесяти Толковников и в переводах, сделанных с сего последнего.
а) Песнь Азарии и трех отроков (3:24–90). Когда по повелению Навуходоносора брошенные в раскаленную печь Азария и его товарищи испытали там на себе только то действие необыкновенного пламени, что железные или медные узы на них растаяли, тогда, под влиянием этого необыкновенного явления, первоначально Азария, как старший, исповедал справедливость судеб Божиих в постигшем их пленении (3:24–33 [843 ]), и ради завета с Авраамом, Исааком и Израилем молит — не оставить народа Еврейского, крайне умаленного и уничиженного, так что теперь нет ни царя, ни священника, ни пророка, ни места для жертвоприношения (3:34–38 [844 ]); поэтому и он, Азария не с жертвоприношением, как это было обыкновенно, а с сокрушенной душой и смиренно просит принять это исповедание и не посрамить их в предстоящем подвиге во славу Своего пресвятого имени, на посрамление злоумышляющих, и да познают, что Ты Господь Бог един и славен по всей вселенной (3:39–45).
Затем, когда исполнители казни не переставали разжигать печь больше и больще, так что пламя пожирало все, находящееся вокруг ее, тогда злобе человеческой явно противостала сила Божия: Ангел сошел в печь к отрокам и среди печи устроил им прохладное помещение, так что шумящий пламень дышал на них прохладой росы (3:46–50 [845 ]). Под влиянием этого нового чрезвычайного Божественного благодеяния три отрока все как бы о дними устами исповедали непостижимое величие Божие, проявляющееся всегда во всех явлениях на земле и на небе (3:51–56 [846 ]), и всю тварь как небесную, так и земную призвали к прославлению Его Святого имени за оказанную им милость, ибо Он извлек нас от ада и спас нас от руки смерти, и избавил нас от среды печи горящего пламени и от среды огня избавил нас (3:57–90).
В Богослужебных книгах эта последняя песнь называется песнью отцов частью по первому стиху ее, а частью по напеву, наследованному от предков.
б) Повесть о Сусанне (Дан 13:1–64). В Вавилоне жил богатый человек, вероятно из переселенцев царства Израильского, по имени Иоаким. У него в доме собирались пленники на молитву и для разбирательства своих домашних и религиозных дел. Поэтому старейшины или судии часто бывали в доме Иоакима и не могли не заметить редкой красоты жены Иоакимовой Сусанны (13:1–8 [847 ]). Не устояли старцы эти против соблазна (Иер 29:21–23 [848 ]) и решились воспользоваться уединением, которым Сусанна ежедневно наслаждалась в своем саду (13:9–21 [849 ]). Когда богобоязненная и целомудренная Сусанна стала кричать и призывать на помощь, тогда старцы судии дали делу совершенно другой оборот, именно заявили, что застали Сусанну в прелюбодеянии с каким-то юношей, который успел убежать от них (13:22–27 [850 ]).
Наутро в народном собрании они явились и обвинителями и судиями (13:28–41 [851 ]). Сусанна призывала Бога в свидетели своей невинности; но ей не поверили и повлекли на место казни (13:42–43 [852 ]). Среди раздирающих сердце воплей несчастной женщины, среди плача сопровождавших ее родственников, вдруг раздался громкий протест: чист аз от крови ее (13:44–46 [853 ]). Это был протест отрока Даниила из поколения царей Иудейских, привлекавшего к себе взоры и надежды всего пленного народа обнаруженными в школе Ассириян необыкновенными дарованиями и успехами в науках, а еще более излитым на него даром изяснения сновидений. Этот протест и присоединенное к нему указание недостаточности исследования дела остановили исполнение казни. Даниил пригласил возвратиться в народное собрание или на судилище. Там старцы пытались укором Даниила в молодости и самозванстве устранить его от участия в этом деле, но не имели успеха, потому что народ послушно стал исполнять распоряжения Данииловы. По указанию его развели старцев в разные стороны, так чтобы они не могли слышать друг друга (13:47–51). Потом Даниил спросил первого из них: под каким деревом он видел Сусанну с юношей? Он же сказал: под терном (υπο σχινον — маслина или мастиковое дерево). На это Даниил объявил сему лжецу: солгал ты на твою голову; Ангел Божий … рассечет тебя пополам. Потом Даниил спросил другого старца: под каким деревом он видел…? Сей последний отвечал: под зеленым дубом (υπο πρινον — ясень или вечно зеленеющий дуб). Обличив его во лжи, Даниил объявил ему: солгал ты на твою голову; Ангел Божий с мечом ждет, чтобы истребить вас. Тогда всем стала очевидна лживость обвинителей и судей неправедных. Народ восстал на них и предал той казни, которую они готовили ближнему по точному определению закона Моисеева. Сусанна была освобождена. Даниил же стал велик перед народом с того дня и потом (13:52–64).
в) Рассказ о Виле (Дан 14:1–22). По смерти Астиага или Дария Мидянина воцарился Кир Персиянин, с которым Даниил находился в особенно близких отношениях или пользовался преимущественною его доверенностью (14:1–2 [854 ]). У Вавилонян был идол или статуя Вила, изображавшая, как полагает святой Григорий Нисский, не изменяющуюся и неизмеримую окружность неба (Против Евномия, книга 5: стр. 5). На жертву или к столу этого божества ежедневно отпускалось двадцать больших мер пшеничной муки, сорок овец и вина шесть мер (μετρητων каждый по три с половиной ведра), т. е. более двадцати ведер вина. Царь ходил ежедневно на поклонение этому истукану (14:3–4). По обязанностям службы Даниил сопровождал своего государя в это капище, и тут однажды Кир заметил Даниилу: почему не поклоняешься Вилу? Даниил отвечал, что не может поклоняться мертвым или бездушным изображениям (14:5 [855 ]). В доказательство жизни или одушевленности Вила Кир указал на огромное количество жертв, ежедневно съедаемых Вилом. Но Даниил объявил царю, что Вил, снаружи медный, внутри наполнен глиной и никогда ничего не ел и не пил (14:6–7 [856 ]), давая чрез это понять, что жертвы употребляются в пищу жрецами. Кир потребовал, чтобы жрецы доказали, что Вил, а не кто другой съедает поставляемую ему ежедневно трапезу, и в случае успеха обещал казнить Даниила, как богохульника (14:8–9 [857 ]). Жрецы предложили царю, чтоб в их отсутствие он сам поставил Вилу трапезу; затворил и запечатал двери храма; а на утро освидетельствовал — останется ли что нибудь из предложенного в жертву Вилу (14:10–13 [858 ]). Это предложение принято; царь поставил еду Вилу, а Даниил в присутствии его одного усыпал пеплом пол в храме; затем двери были заперты и запечатаны (14:14). Ночью семьдесят жрецов сего храма с семействами своими вошли тайным или подземным ходом в храм, съели и выпили все поставленное пред Вилом (14:15 [859 ]). На утро царь с Даниилом пришли к дверям храма; печати нашли целыми; когда отворены были двери, то, взглянув на пустой или не имеющий еды стол, Кир в благочестивом восторге воскликнул: велик ты, Вил, и нет никакого обмана в тебе! (14:16–18). Но Даниил несколько удержал царя на пороге храма; указал ему на пол, где отпечатлелись следы мужские, женские и детские, обнаружившие поступок жрецов (14:19–20 [860 ]). После этого жрецы принуждены были указать тайный ход, которым они обыкновенно входили в храм и поедали поставляемое перед Вилом. Тогда жрецы-лжецы были казнены, а медный Вил с его храмом отдан в распоряжение Даниила и был уничтожен (14:21–22 [861 ]).
г) Рассказ о драконе (Дан 14:23–27). В том же месте был великий змий, почитаемый Вавилонянами, вероятно из породы удавов. Вероятно также во время поклонения сему божеству Кир заметил, что про этого бога нельзя сказать, что он медь мертвая (14:23–24). Даниил объявил Киру, что и против этого могучего бога Вавилонян он готов выйти на борьбу без меча и даже без палки (14:25–26 [862 ]).
Получив дозволение царя, Даниил взял смолы, сала и шерсти; сварил все вместе, наделал гомолы, т. е. лепешечек или блинов, и бросил в пасть змию, когда этот последний поднялся против него. Змий съел и расселся (14:27 [863 ]) к стыду своих поклонников.
д) Рассказ о шестидневном пребывании пророка Даниила во рву (14:28–42). По уничтожении Вила и умерщвлении дракона Вавилоняне, вероятно по наставлению жрецов, взбунтовались и потребовали казни Даниилу за такие страшные, по их мнению, преступления (14:28–29). Кир принужден был уступить, и они бросили Даниила в ров ко львам; там пробыл Даниил шесть дней, в течение коих львам не давал пищи (14:30–32 [864 ]). В это время в Иудее пророк Аввакум, не из числа двенадцати, приготовил похлебку и, положив хлеб в блюдо, отправился в поле к жнецам. Но Ангел приказал ему отнести этот обед, который у тебя, в Вавилон к Даниилу, в ров львиный (14:33–34). На глас ангельский Аввакум отозвался, что не видал Вавилона и не знает пути ко рву львиному. Тогда Ангел перенес его в Вавилон, поставил поверх рва, в который и подал Аввакум обед Даниилу; а потом таким же путем Аввакум возвратился в Иудею (14:35–39 [865 ]). На седьмой день заключения царь пришел ко рву и, нашедши там Даниила спокойно сидящим, прославил Бога, освободил пророка, а зачинщиков бунта приказал бросить в ров, где они тотчас были растерзаны (14:40–42 [866 ]).
32. Цель, язык и подлинность книги Данииловой.
Из обозрения содержания книги Данииловой очевидно, что общий смысл или главная цель ее есть изображение того, как само пленение народа Иудейского послужило к славе Божией.
Чудный и Боголюбезный Даниил, окруженный тремя светлыми и непоколебимыми в благочестии друзьями, служил язычникам ясным и наглядным примером совершенств Богосозданной природы человеческой, пока она состоит в союзе или благодатном общении с Богом; а проявлявшаяся в них сила Божия (то сохранением среди пламени и львов кровожадных, то излиянием необыкновенного ведения) заставила всемирных владетелей Вавилонских, — Навуходоносора и его преемников, неоднократно указами возвещать всем своим подданным или всем племенам и народам, что Господь, поклоняемый Даниилом и его друзьями, есть един Бог живый и вечный, перед Которым должны благоговеть все земнородные. Наоборот, Навуходоносор и его преемники ясно показывают — до чего доводит отчуждение от Бога и как оно быстро развивается в гордом человеке. Валтасар дополняет эту картину унижения своим чрезмерным тщеславием и постыдной трусостью; увидел руку пишущую — и испугался, так что колени его дрожали (Дан 5:6 [867 ]).
В пророческой части книги к этой общей цели присовокупляется еще другая, — приготовление всех не только Иудеев, но и язычников к царству Христову. Ибо здесь, показывая преемство сильных и могущественных царств, возникающих и падающих не без ведома, но по мановению Божию, пророк указывает наконец единое вечное царство Божие, не сокрушимое даже среди падения и устранения ветхозаветной Церкви. Камень, означающий царство Христово, наполнит всю вселенную, хотя Иерусалим и его святилище рассыплется (Дан 2:35; [868 ] 9:26 [869 ]). Всякое противодействие этому царству будет иметь участь противодействия Сирийского царя, Антиоха Епифана (Дан 11:31–45 [870 ]). Даже время наступления такового царства обозначено с достаточной определенностью (Дан 9:24–25 [871 ]). Что эта цель достигнута — доказательством тому служат волхвы, пришедшие в Вифлеем на поклонение родившемуся Спасителю, и быстрое распространение Евангелия в восточных областях.
Книга Даниила дошла до нас на Еврейском и Халдейском, а частью на Греческом языке. Исторические события и пророчества, т. е. те отделения и места книги, в которых Даниил говорит сам от своего лица, изложены на языке Еврейском; а указ Навуходоносора (Дан 3:98–4:34), также изречения, принадлежащие Навуходоносору, Валтасару и волхвам (Дан 2:4; [872 ] 3:4–6; [873 ] 5:7 [874 ] и пр.), изложены на языке Халдейском со всею точностью в том виде, как оные были составлены и произнесены первоначально. Прибавление же к книге Данииловой, именно: песнь Азарии и трех отроков (Дан 3:24–90), рассказы о Сусанне, Виле, драконе и шестидневном пребывании Даниила во рву с голодными львами, дошли до нас только на Греческом языке и притом в переводе Феодотионовом. Ибо блаженный Иероним определенно говорит: Danielem prophetam juxta Septuaginta Interpretes, Domini Salvatoris Ecelesiae non legunt, utentes Theodotionis editione, et hoc, cur acciderit, nescio (Praefat. in Danielem). Впpoчем, в 1872 г. с рукописи князя Чиги (Chigi) в Риме напечатан Греческий перевод, якобы Семидесяти, книги Данииловой.
Особенности изложения книги Данииловой по Греческому тексту против Славянского перевода заключаются в следующем. Повесть о Сусанне занимает там первое место, по времени самого происшествия, и составляет как бы вступление в книгу. Песнь Азарии и трех отроков отделена от книги и помещена в Псалтири после псалмов 150-ти наряду с песнопениями Моисея, Анны, матери Самуиловой, Аввакума, молитвою Ионы, Езекии, Манассии и др.; а рассказы о Виле, драконе и пребывании Даниила во рву присоединены к последней или двенадцатой главе, только с особым или отдельным счетом стихов, так что в Греческом тексте книга Даниила имеет двенадцать, а не четырнадцать глав, как в Славянском и в Вульгате.
Подлинность тех частей книги Даниила, которые сохранились на Еврейском и Халдейском языке не подлежит никакому сомнению. Ибо недоумения, представленные в старину язычником Порфирием, упомянутым у Оригена (Epistol. ad African.), и повторяемые позднейшими писателями отрицательного направления, не заслуживают внимания, потому что держатся исключительно на том произвольном предположении, будто Даниил, живший во времена Валтасара и Дария, не мог столь определенно изобразить обстоятельств царствования Александра Македонского и его преемников на Египетском и Сирийском престолах. Для ограждения от этих умствований верующему достаточно принять в соображение, что очи Даниила, истинного пророка Божия, были не менее зорки или способны к восприятию Божественных озарений, нежели глаза падающего Валаама, который однако слишком за тысячу лет ясно видел звезду от Иакова (Чис 24:17 [875 ]) и точно определил ближайшее размножение Евреев и утверждение их царства (Чис 24:5–9, [876 ] 17–24). Если Ветхозаветная Церковь знала и считала книгу Даниила бессмертным памятником его мудрости и показывала ее Александру Македонскому, как Божественное предсказание военных подвигов сего последнего (Иосиф Флавий Antiquit. lib. X, сар.. 12; lib. XI, сар. ult.); — если Сам Господь указывает на эту книгу, как на Даниилово пророчество (Мф 24:15 [877 ]), то всякое усилие отрицать подлинность ее останется суетным препровождением времени и злоупотреблением критики. А прибавления, читаемые только на Греческом языке, не принадлежат к ветхозаветному канону и составляют часть Писания церковного или апокрифического. Употребление их в Церкви от времен древнейших не подлежит никакому сомнению, ибо свидетельствует об этом Ориген в своем послании к Африкану; а блаженный Иероним говорит, что они «toto orbe dispersae sunt» и читаются во всех церквах (Praefat. in Daniel). У древних церковных писателей, напр. святого Иринея (Contra haeres., lib. IV, сар. 2 et 44), Тертуллиана (De Jejunio, cap. 7 et 9; De corona militis, cap. 4) и Климента Александрийского (Strora., lib. IV) приводятся из этих прибавлений некоторые изречения и обстоятельства, как из Писания церковного, а песнь трех отроков, вошла в круг церковного Богослужения.
Что касается выражений Данииловых, обращенных к старцам (Дан 13:54–59), будто бы показывающих первоначальное составление этих прибавлений на Греческом языке, так как находящаяся в них острота выражений будто бы возможна только на языке Греческом: то еще с большей вероятностью можно допустить, что эта острота произошла от руки переводчика в соответствие равносильной остроте подлинных выражений. Феодотион составил свой перевод (около 160 года по Рождестве Христовом) с Еврейского и Халдейского; у него однако читаются эти прибавления; следовательно они были известны между Евреями, если не на Еврейском, то по крайней мере на Халдейском языке, только не были присоединены к самой книге Даниила, подобно тому как они отделены несколько от нее и в переводе Греческом. В течение своей многолетней жизни (более 80 лет), во время своего служения при дворе могущественных государей, среди постоянных интриг и зависти Даниил без сомнения многое видел, испытал и описал; но не все нашел потребным передавать потомству, как указание путей промысла и руководство в вере. Может быть, к числу таковых не назначенных для потомства описаний принадлежат помянутые прибавления, сохранившияся у чтителей пророка частно, а потом перенесенные в общую сокровищницу любознательности. Нет сомнения, что в сих прибавлениях находятся обстоятельства, не легко примиряемые с достоверной историей и свойствами пророка Даниила; но при этом не следует упускать из виду всех тех сведений, которые сохранила нам древность; напр., если принять во внимание древнее ветхозаветное предание, сохраненное Оригеном (Epistol. ad Africanum) и Блаж. Иеронимом (Commeiit. in Jerem. lib. V), что старцы, судии Сусанны, суть те же лица, о которых упомянуто Иер 29:22, [878 ] то легко обяснится резкость речи отрока Даниила к этим недостойным старейшинам; понятна будет холодность к ним народа и доверие к Даниилу; таким образом значительно ослаблена будет кажущаяся несообразность с историей.