Объята сакля тишиною…
Лучины тусклый полусвет
Бессильно вздорит с темнотою…
Уж полночь… Ибрагима нет…
Ребенок спит спокойно, мило…
Самой Фатиме не до сна, -
Всю ночь прождать она решила,
И ждет… задумчива, грустна…
Вдруг легкий стук… Она вздрогнула..
Шаги все ближе… Нет, не сон!
Приехал, думает… взглянула
И изумилась… Что ж!., не он…
Не муж… Пред нею очутился,
Как призрак ночи, Джамбулат…
– Ах, это ты?
– Да… Заблудился…
Застигла буря… ночь, как ад -
Ни зги не видно… Нет дорог, -
Размыто все… Мосты сломало…
Признаться, досталось немало, -
Едва, едва добраться мог…
Но все прошло, и – слава богу! -
Сбирайся, – дорог каждый час…
Нас кони ждут… Абы в дорогу,
А там пусть нагоняют нас…
– Что ты сказал?..
– Ничтожным страхом
Не оскверняй начатый бой
С холопами…
– Клянусь Аллахом,
Обиды никогда такой
Я не ждала от Джамбулата…
– Не любишь ты!..
– Люблю, как брата,
Мне небом посланного вновь…
– Не больше?
– Это ль не любовь!
– Фатима!.. Полно! Где же слово,
Где клятвы наши и обет?..
– Теперь не воскресишь былого,
Не требуй, не ищи, – их нет…
– Изменница!..
– Ждала я долго…
Суди, легко ли ждать, когда
Кругом все осуждают строго
Мой возраст, девичьи года?
Просить руки моей, как счастья,
Шли и уздени и князья
И, не найдя во мне участья,
Чернили клеветой меня…
Боролась я четыре года…
Мне не легка была свобода
Такого выбора, поверь,
Но все ж я счастлива теперь…
Я не ропщу… Нарушив клятвы,
Дала я верности обет…
Кормлюсь плодом нелегкой жатвы, -
Где труд, там преступленья нет.
Благословлять мой выбор скромный
Обязан был бы ты, как брат,
А ты вступаешь с ночью темной
В союз… Опомнись, Джамбулат!
Перенесла я слишком много,
Чтоб так бездушно разрушать
Мою святыню… Бойся бога, -
Теперь я замужем, я мать.
– Жена продажного холопа
И мать щенка…
– Не оскорбляй!..
Позорна, князь, такая злоба…
– Прости… Но после не пеняй!
Объята сакля тишиною…
Лучины тусклый полусвет
Бессильно вздорит с темнотою,
А Ибрагима нет и нет…
В углу, на тахте, безмятежно
Вкушает сладкий, мирный сон
Ребенок… Мать склонилась нежно
Над ним и плачет… Из окон
Уж брезжит голубой рассвет…
Лучина слабо догорает, -
То вспыхнет, то совсем стухает…
А Ибрагима – нет как нет…
Пахнуло утром… тень редеет…
Чуть-чуть румянится восток…
Щебечет ласточка… бледнеет
Звезда. Рокочет чуть поток…
Скрипит арба… но мимо… мимо!..
И снова в сакле тишина.
Фатима… бедная Фатима
Все ждет и ждет… ни грез, ни сна!
Дрожит как лист… И кто узнает,
Какая цепь забот и дум
Гнетет, щемит и надрывает
Усталый изнуренный ум!
С какой тоской, с какой любовью
Она склонилась к изголовью
Ребенка… Что сказать ему
Она хотела?!.. Но к чему?!
Малютка спит… Святые грезы
Его не в силах разогнать
Ни тихий плач, ни эти слезы,
Какими обжигает мать
Его чело, его ланиты…
– Спи, милый! Дорог этот сон, -
Нет в мире радостней защиты…
Придет пора, – ослабнет он,
Иссякнет, и, когда проснешься,
Поймешь, почувствуешь, дитя,
В каком отчаянье тебя
Лобзала мать, и – ужаснешься…
А до тех пор ничто земное
Да не нарушит светлых грез! -
Весь мир, вся жизнь не стоит слез,
Не стоит твоего покоя! -
Но… дверь, как будто бы рукой
Волшебной, растворилась снова,
И в сень, глядевшую сурово,
Окутанную полумглой,
Черкес вступает молодой…
Его не видят… Осторожно
Снимает бурку он с себя…
– Так изнурять себя безбожно,
Фатима!..
– Ты?! Ждала тебя…
– Я мог приехать раньше, позже, -
Ужель должна сидеть всю ночь?
Ведь этим путнику помочь
Ты не могла…
– Вернулся… боже!..
Фатима! Плачешь?.. Что случилось?
Ребенок болен? Говори…
– Нет… Он здоров… как сердце билось…
Не дожила бы до зари, -
Все бредила сырой могилой…
Теперь прошло… ты здесь, мой милый,
И я спокойна… Ты устал?
Промок под ливнем… голодал…
Но ничего… я накормлю
Тебя превкусным пирогом.
– А я трусиху удивлю
За это шелковым платком…
– Ах, Ибрагим, зачем напрасно
Всегда расходуешь свой труд…
– Нет, ты надень… Вот так… прекрасно, Таких не видывали тут…
– Ты плохо ел…
– Я сыт… довольно…
Вот только новостями больно
Скупишься ты…
– Вернулся брат…
– Какой?
– Не помнишь… Джамбулат…