Сказка о старых и новых волшебниках
Жили-были два друга, два школьных товарища, Сережа и Костя. В одном доме проживали, за одной партой сидели, в одной и той же футбольной команде играли, вместе уроки готовили, вместе в кино ходили, — словом, прозвали их неразлучниками.
В одном лишь не сходились дружки: Костя любил сказки о волшебниках, а Сережа книги о великих ученых. И мальчики постоянно спорили, кто сильнее: волшебники или ученые?
Как-то раз после игры в футбол они по обыкновению заспорили об этом и опять никак не могли убедить друг друга.
— Сравнил волшебников с учеными! — засмеялся Сережа.
— Вот я прочел книгу об экспедиции за целебными травами, так там профессор Осокин такие чудеса творит — ни одному твоему волшебнику и не снилось!
Подумаешь, профессор! — запальчиво сказал Костя.
— Ты лучше прочти сказку «Чудесные похождения волшебника Факраша эль Амаша», вот где настоящие чудеса! Там джина запечатывают в медном кувшине и кидают на дно глубокого колодца в Голодной степи, а он…
— В Голодной степи? — удивился Сережа. — Так и в моей книге профессор Осокин тоже попадает в Голодную отель. И знаешь, что он находит на дне заброшенного колодца?
— Неужели медный кувшин?
— Да!
— Вот совпадение! — поразился Костя. — Прямо, как в сказке! А знаешь, если бы они вдруг встретились!
— Кто?
— Мой волшебник и твой ученый! Мы бы тогда сразу узнали, кто сильней.
— Слушай, — оказал Сережа, — давай придумаем историю о том, как однажды они встретились, — профессор Осокин и старый волшебник Факраш эль Амаш!
— Давай! — обрадовался Костя, любящий всякие выдумки.
И вот какую удивительную историю придумали друзья-товарищи.
* * *
Нигде в мире — ни в Египте, ни в Индии, ни в Америке — не было такого хлопка, какой вырастили на своих полях в Советском Казахстане колхозники Бет-Пакдала.
Это был совершенно удивительный, особенный цветной хлопок. Он переливался под солнцем радужными красками, из него изготовляли ткани такой красивой расцветки, что люди глядели на них и радовались и во-всю хвалили советских хлопководов.
Но вот большая беда пришла в Бет-Пакдала. Черная пыль — редкая и страшная болезнь поразила чудесный хлопок. Тяжело было смотреть, как, увядая, тускнели яркие, веселые цветы хлопка. И колхозники были в таком горе, что даже самые маленькие дети, глядя на своих отцов и матерей, понимали, каков несчастье обрушилось на Бет-Пакдала.
— Мы бессильны бороться с Черной пылью! Где искать помощи? — спрашивали друг друга колхозники бет-пакдальцы и сами себе отвечали: — Конечно, в Москве. Москва всему голова!
И они послали в далекую Москву молодого хлопковода Асана Турумбаева. А в Москве в это время жил академик Сургучев. Много лет он изучал жизнь растений и открыл, что есть растения, которые могут убивать микробы разных болезней.
Прилетел на самолете в Москву Асан Турумбаев, разыскал академика Сургучева и рассказал ему о горе бет-пакдальцев. Очень встревожился старый академик и, вызвав к себе профессора Осокина, велел ему снаряжать экспедицию на поиски растения, которое могло бы убить микробы Черной пыли.
С этого-то и начались необычайные приключения шестиклассника Димы Озерова, брата Люси Озеровой, ассистентки профессора Осокина.
* * *
Чудеса часто совершаются неожиданно и очень просто.
В прекрасное летнее утро веселый, как птица, Дима Озеров укладывал свой рюкзак, распевая походную песню:
— Опушкой лесною, тропинкою горной
Отважные люди идут
И встречному ветру, и птицам проворным
Веселую песню поют:
«Пойдем мы сквозь чащи лесные,
В ущелья опустимся гор.
Увидим мы дали степные
И синего моря простор!
Нам птицы дороги укажут,
Укроют леса и поля.
Все тайны, как в сказке, расскажет
Чудесная наша земля!»
Дима был очень счастлив, столько удач в этом году: он легко перешел в седьмой класс, ему купили настоящий фото-аппарат, и вот теперь Люся уговорила профессора Осокина взять его в экспедицию. Во всяком случае, профессор не возражал, он очень любил Диму. А их новый знакомый, веселый казах Асан Турумбаев даже подарил Диме, в знак дружбы, старинный медный кувшин, найденный недавно на дне засохшего колодца в Голодной степи.
Вот почему, набивая свой рюкзак всякими полезными и бесполезными вещами, Дима был весел и распевал, как молодой щегленок.
Нетерпеливо поглядывал он на часы, без конца высовывался в окошко: узнать, не подкатила ли к дому автомашина, чтобы отвезти их на аэродром. И, наконец, он закричал:
— Люся, Люся! Одевайся, Асан приехал за нами!
Но когда вошел Асан Турумбаев, вдруг ворох несчастий обрушился на бедного Диму. Академик Сургучев запретил брать мальчика в опасную экспедицию. И все померкло для Димы, все потускнело: и яркое солнце, и синее небо, и зеленые деревья под окном.
Сдерживая слезы, печально простился Дима с сестрой и Асаном и остался в Москве один-одинешенек на попечение соседки, тети Даши.
Давно уже умчал такси Люсю и Асана, не раз уже тетя Даша звала Диму пить чай, а он все сидел и сидел, повесив голову, ничего не видя, не слыша.
Вдруг он поглядел на медный кувшин и на раскрытую книгу сказок, лежавшую на столе, и машинально прочел: «Старый пастух опустил ведро в колодец, а когда вытащил его, то вместо воды увидел старый медный кувшин с запечатанной пробкой. Поднял пастух кувшин и прочитал начертанные на нем слова:
«Иногда а кувшина старом
Человек находит счастье.
Пожелай — и будет так»,
«Пожелай — и будет так», — задумчиво повторил Дима.
И вот тут-то и совершилось чудо: медный кувшин зазвенел, окутался дымом, и около стола появился седобородый старик в чалме и пестром халате.
— Кто вы? — испуганно вскрикнул Дима.
— Я джин, — сказал старик, скрестив на груди руки, — я всемогущий волшебник, меня зовут Факраш эль Амаш.
— Откуда вы?
— Из этого медного кувшина. Ты произнес слова, начертанные на нем, — и я появился. Приказывай, я исполню любое твое желание, мой юный повелитель!
И снова засияло для Димы солнце, засинело небо, зашумели приветливо деревья под окном. Подумать только настоящий волшебник будет служить ему, повиноваться каждому его слову!
— Найди мне растение, которое может спасти чудесный хлопок Бет-Пакдала! — сказал повелительно Дима. — Профессор Осокин говорил, что только ясенец, растущий на Урале, может спасти его.
— Садись на ковер, повелитель, и я отнесу тебя туда, где растет этот цветок — сказал волшебник. И не успел Дима опуститься на ковер, как этот самый обыкновенный комнатный ковер плавно поднялся в воздух, вылетел через балкон на улицу, взвился под облака и полетел на Восток, в сторону далеких Уральских гор.
* * *
Обгоняя ветер и клубящиеся облака, оставляя далеко за собой быстрых ласточек, летели на ковре-самолете волшебник и Дима. Под ними проплывали большие новые города с высокими-превысокими домами, расстилались необъятные золотые колхозные поля. Под ними шумели вершинами деревьев бесконечные полосы новых лесов, дымили трубы огромных заводов. Как печи сказочных великанов, пылали сверхмощные домны, бесчисленные нефтяные вышки тянулись своими остриями к небу. Будто множество стальных нитей, блестели бегущие по всей стране железнодорожные магистрали; по ним мчались тысячи поездов. На морских просторах, рассекая гребни седых воли, шли, покачиваясь, как лебеди, белоснежные теплоходы.
Светилась и празднично сияла под солнцем советская земля. Сверкали необозримые, как море, водохранилища, серебрились могучие реки, соединенные между собой сотнями каналов. Пышным цветистым ковром цвели зеленые долины и фруктовые гигантские сады, окруженные остатками побежденных пустынь. Картины невиданной красоты, полные торжества человеческого разума и свободного труда, одна за другой проплывали под ними.
И старый волшебник воскликнул:
— Много лет я летал над этой землей. Никогда здесь не было ни лесов, ни озер, ни каналов, ни зеленых садов, ни дымящихся больших труб!
— Советские люди построили все это за тридцать лет! — сказал в ответ Дима. И старый волшебник прошептал:
— О, чудо из чудес! Мы, волшебники, не сделали бы этого и за тридцать столетий!
* * *
Из розовой дымки утреннего тумана навстречу летящему ковру-самолету плыли высокие, поросшие густыми лесами, Уральские горы. Как опадающий лист, покружился над их вершинами ковер-самолет и плавно опустился на дно глубокого ущелья. И едва успел Дима оглядеться по сторонам, как услышал приближающиеся голоса, поющие знакомую песню:
«От самой зари до заката шагаем.
А ночь напролет у костра
Мечтаем и спорим, и снова мечтаем,
Чтоб в путь снарядиться с утра.
Пройдем мы сквозь чащи лесные,
В ущелья опустимся гор,
Увидим мы дали степные
И синего моря простор!
Нам птицы дороги укажут,
Укроют леса и поля.
Все тайны, как в сказке, расскажет
Чудесная наша земля!»
— Это экспедиция, Факраш! — испуганно сказал Дима. — Они идут сюда! Люся и профессор увидят меня. Вот мне попадет-то! Куда бы от них спрятаться?
— Не волнуйся, о заря моего сердца! — улыбнулся волшебник. — Видишь у меня на пальце это волшебное кольцо? Стоит мне произнести заклинание и трижды повернуть кольцо, как ты станешь невидим и неслышим. Хочешь?
— Ну, еще бы. Ведь это так интересно! — воскликнул Дима. — А только как же потом? Ты сумеешь снова сделать меня видимым и слышимым?
— Конечно, о соловей моего сада! Для этого достаточно трижды повернуть кольцо в обратную сторону. Ты готов?
— Да, — ответил Дима. — Скорей!
Волшебник произнес заклинание. Трижды повернул он на пальце кольцо, и Дима стал невидимкой. А волшебник сказал:
— Теперь только один я могу видеть и слышать тебя. Жди меня здесь, я пойду искать твой ясенец.
И не успел Дима опомниться, как Факраш эль Амаш исчез, а в ущелье вошла экспедиция и стала разбивать палатки.
Вот тут-то Дима и позабавился. Он вытащил из-под самого носа профессора Осокина толстую книгу и долго хохотал, глядя, как ничего не понимающий профессор растерянно осматривался по сторонам. Потом Дима сел рядом с Асаном и съел полбанки компота, который тот держал в руке. Потом он разложил Люсин рюкзак и покатывался со смеху, глядя, как сестра благодарит профессора за помощь.
Но вдруг Дима насторожился. Чернобородый человек, только что нагнавший экспедицию, отдал профессору Осокину телеграмму, и профессор, распечатав ее, быстро взглянул на Люсю. Дима подошел и заглянул в телеграфный бланк. Это была телеграмма от тети Даши: «Срочно подтвердите присутствие Димы в экспедиции. Мальчик исчез три дня назад…»
Профессор спрятал телеграмму в карман, покачав головой и ничего не сказав Люсе. И Диме вдруг стало очень стыдно, что он заставил людей так беспокоиться о нем.
Экспедиция разбилась на группы и пошла на поиски ясенца, а Дима остался ждать своего волшебника и внезапно с тревогой подумал: «А что, если Факраш эль Амаш не вернется, и я навсегда останусь невидимкой?» И Диме сразу стало очень невесело.
Вдруг в горах раздался грохот обвала. Дима страшно испугался. Он знал, как опасен обвал в горах, когда огромные камни и обломки скал с оглушительным свистом и гулом стремительно летят вниз, сметая все на своем пути. Но Димины страхи оказались напрасными: все вернулись невредимыми, один лишь Асан шел в изорванной и окровавленной одежде. Одна его рука безжизненно повисла, другой рукой он прижимал к груди найденный ясенец.
— Я нашел его, — тихо сказал Асан, — скорее делайте опыт — ясенец начинает вянуть.
И он устало лег у костра.
Молча ждали участники экспедиции, что скажет склонившийся над микроскопом профессор Осокин. Долго ждали они. Наконец, профессор оторвался от микроскопа и посмотрел на своих учеников.
— Я ошибся, — тихо произнес он, — ясенец не может убить микробы Черной пыли.
Но беда не приходит в одиночку. С места обвала вернулся один из ассистентов и, хмуро поглядев на притихших людей, сказал невесело:
— Плохо дело. Выход из ущелья завален. Мы в ловушке.
* * *
День прошел, и ночь наступила, но помощи все еще не было. Где-то далеко работали спасательные команды, а экспедиция коротала ночь, собравшись у лагерного костра.
— Ну что ж, друзья, сказал профессор Осокин, — расскажите что-нибудь. Вы люди бывалые, много видели. Глядишь, ночь и пройдет быстрее.
И один из учеников профессора рассказал в эту ночь сказку о диковинной огонь-траве, о том, как пышно расцветают вокруг нее растения, как ярко светится эта трава в ночном мраке, указывая заблудившимся охотникам дорогу, как жжется она, не даваясь в руки.
Но Дима так устал за день, что уснул, не дослушав сказки. Вскоре и все уснули, только профессор Осокин долго еще сидел у костра, смотрел на угасающий огонь, задумчиво повторяя одну и ту же фразу:
— Огонь-трава… Светится и обжигает… Так, так… То же самое, что в дневнике корабельного врача. Интересно, очень интересно, очень…
Наступил рассвет, и спасательные команды разыскали экспедицию. В ущелье опустили длинные лестницы, сбросили канаты, и скоро в ущелье не осталось никого кроме спящего Димы. Его не заметили — ведь очень трудно заметить невидимку.
* * *
Растерянный и пораженный, бродил по улицам Каменогорска волшебник Факраш эль Амаш. Изумление и страх с каждым шагом все больше охватывали старика. Он шарахался от пробегающих мимо автомобилей, прижимался к стене, услышав низкий гудок троллейбуса, и совсем обмирал от страха при виде грохочущего и звенящего трамвая. А мчащаяся пожарная команда и пролетевшая молнией карета скорой помощи чуть не довели его до обморока.
Не раз он терял чалму, разглядывая многоэтажные дома и дивясь, как это не развалятся поставленные друг на друга пять, шесть и даже больше домов. И бедный волшебник шептал про себя, теребя пушистую бороду, гордость всех волшебников:
— Аллах, Аллах! Какие же еще волшебники живут в этом горном городе, если даже я, могущественный Факраш эль Амаш, хожу здесь потерянный и жалкий, как слепой щенок!
Внезапно он пустился бежать через улицу навстречу еле бредущему Диме и закричал:
— О Аллах, в каком ты виде, мой повелитель! Изорваны твои одежды и весь ты в пыли!
— Будешь в пыли, — сердито ответил Дима, — будешь в пыли, когда выползешь из ущелья через крохотную щелку. Еще хорошо, что я наткнулся на нее, не то сидеть бы мне в ущелье одному-одинешенькому. Слушай, Факраш, я немедленно должен найти Люсю, она, наверное, уже знает, что я пропал, и очень волнуется. Только где она теперь?
— Не беспокойся ни о чем, мой повелитель! — торжественно поднял руку Факраш эль Амаш. — В мире есть волшебный камень, в котором, как в зеркале, увидишь кого пожелаешь и поговоришь с ним, хотя бы он находился от тебя за тридевять земель. И только я, всесильный Факраш эль Амаш, обладаю этой великой тайной. Только я!
— Ладно, ладно, — перебил Дима, боясь, что старик начнет хвалиться своим могуществом, — пойдем искать этот волшебный камень.
В сказке все происходит сказочно быстро. Только свернули они за угол, как Дима чуть не налетел на спешащих куда-то профессора Осокина, Асана и свою сестру Люсю.
— Люся, Люсенька! — бросился к ней Дима, но вспомнил, что он невидим и неслышим, и остановился, чуть не плача. А Люся со своими спутниками уже скрылась в подъезде большого серого дома с высокими стальными мачтами на крыше.
— Скорей за ними! — крикнул Дима и, схватив Факраша за руку, побежал в дом.
Это был не простой дом: в нем помещалась телевизионная студия. И не успели Дима и волшебник войти в большую обитую сукном комнату, как в ней погас свет, ярко осветился экран, и на нем появился академик Сургучев.
— О Аллах! — простонал потрясенный Факраш. — Да ведь это волшебный камень! И как они могли узнать о нем?
— Никакой это не волшебный камень, а просто телевизор, — сказал Дима. — Тише, не мешай слушать, о чем они там говорят.
А профессор и академик разговаривали об очень интересных вещах. Сказка про огонь-траву, рассказанная у костра, поразила профессора, и он вспомнил, что давно когда-то читал дневник корабельного врача, плававшего по Енисею, и в этом дневнике тоже упоминалась огонь-трава, растущая в низовьях могучей сибирской реки. И столько было у профессора Осокина уверенности в том, что именно эта трава победит страшную Черную пыль и спасет чудесный хлопок, столько в нем было веры в свои силы, что старый академик, по привычке немного поворчав, охотно разрешил перенести экспедицию на Енисей. И не успел померкнуть экран телевизора, как профессор закричал Люсе и Асану:
— Скорей, скорей! Немедленно собирайте всю экспедицию и сейчас же на самолет!
— А я? — крикнул Дима. — Возьмите и меня!
Но вспомнил, что он ведь невидим и неслышим, и кинулся к волшебнику:
— Они улетят, Факраш, и я снова останусь один! Скорей сделай меня видимым!
— Слушаюсь и повинуюсь, — поклонился джин. Он поднял руку, чтобы произнести заклинание, и… замер. На пальце кольца не было. Старый волшебник потерял его в горах.
* * *
Немало дней прошло, немало поработала экспедиция на Енисее, но так и не нашла огонь-травы.
Кончалось короткое северное лето. Все чаще налетали холодные ветры из студеного Карского моря. В Игарке уже был приготовлен самолет для возвращения экспедиции в Москву, но профессор Осокин и его ученики не сдавались. Каждую ночь они отправлялись на поиски чудесной травы. И вот однажды…
Это произошло в тот вечер, когда ковер-самолет с волшебником и Димой опустился на берегу Енисея. Дима был мрачен, да и было с чего: он до сих пор оставался невидимкой, и волшебник, как ни старался, все еще не мог найти огонь-травы.
Молча сидели на берегу реки Дима и джин.
— Не грусти, повелитель, — виновато пробормотал Факраш эль Амаш, — не печалься, я найду огонь-траву. Ведь она из сказки, а все сказки подвластны мне!
И только он собрался начать свою присказку о том, какой он сильный, какой он могучий волшебник, — как мимо них, задыхаясь от волнения и прижимая к груди огромный букет светящейся огонь-травы, пробежал профессор Осокин, крича на ходу:
— Друзья мои, друзья мои! Я нашел ее! Я нашел огонь-траву!
И профессор исчез вдали, мчась, как молодой олень.
— Факраш! — вскочил на ноги Дима. — Факраш, сейчас же сделай меня снова видимым!
— О, мой несчастный повелитель! — застонал волшебник. — Но ведь для этого нужно найти то, чего нет! Ты должен съесть такой плод, который был бы в одно и то же время и грушей, и сливой, и яблоком! Ни один волшебник в мире еще не выращивал такого диковинного плода!
— Это гибрид! — обрадовался Дима. — Надо немедленно найти какого-нибудь мичуринца, у него в саду, наверное, найдется такой плод!
— Невозможно, мой друг! — горестно вздохнул волшебник. — Невозможно! Какие могут быть сады так далеко на Севере?
— Нет, нет! — закричал Дима. — Мы найдем здесь сад и ученого садовода! Я уверен, найдем!
И Дима побежал на поиски сада. А Факраш эль Амаш пожал плечами и с сожалением посмотрел мальчику вслед.
* * *
Весело и шумно было на опытной станции заполярного садовода Веткина, приютившего у себя экспедицию. Опыт показал, что огонь-трава молниеносно убивает микробы Черной пыли, и все поздравляли профессора Осокина. Когда радость немного улеглась, Люся с подругой пошли со старым мичуринцем полюбоваться его садом.
— Что-то расшумелся мой Верный? — сказал Веткин. — Слышите, как лает? На кого бы это?
А Верный лаял на волшебника и Диму, стоявших в тени деревьев.
— Как у вас тут красиво! — сказала Люся. — А это что, яблоки?
— Нет, — улыбнулся, провожая девушек, Веткин, — это яблоко, слива и груша одновременно!
И не успел Факраш эль Амаш опомниться от изумления, как Дима сорвал чудесный плод и быстро съел его.
— Как ты попал сюда, мальчик? — строго спросил его вернувшийся садовод.
— Вы меня видите? — закричал радостно Дима. — Вы меня слышите? Спасибо вам, спасибо! Вы великий чародей!
Он кинулся к старику-садоводу, расцеловал его и пустился вдогонку за Люсей.
— Ничего не понимаю, ничего, — растерянно пробормотал садовод. И пошел к себе, покачивая головой.
* * *
Дима обежал весь сад, но так и не нашел сестры. Зато волшебник встретил ее у входа на аэродром. Люся шла с букетом огонь-травы и думала о Москве, о Диме, о победе профессора Осокина. Как вдруг к ней подбежал странный старик в чалме и пестром халате и стал умолять отдать ему светящийся букет. Люся очень удивилась, но сказала:
— Пожалуйста! Возьмите, если он вам так нужен.
И, отдав старику букет, она быстро направилась к самолету. А старый волшебник задрожал от радости и торжествующе закричал:
— Я спасу хлопок! Я исполню волю моего повелителя!
Он побежал во-всю прыть, но вдруг остановился, подумав:
«Однако почему она так легко рассталась с этой травой?» И засмеялся: — О, наивнейшая из наивных!
И помахал букетом самолету, бегущему по взлетной дорожке.
* * *
— Она улетела, Факраш! — подошел к волшебнику Дима. — Люся улетела, и опять мы с тобой одни.
— Летим в Казахстан, повелитель! — заторопился волшебник. — Я достал огонь-траву! Мы с тобой спасем хлопок!
— Но ведь они тоже нашли огонь-траву! — сказал Дима. — Они же лучше знают, что с ней делать.
— Нет, нет! — дрожал от нетерпенья Факраш. — Та трава не настоящая! Летим, пока хлопок не погиб!
— Ладно, летим — согласился Дима.
Они прыгнули на ковер-самолет, и тот сразу же плавно поднялся в воздух.
* * *
Когда Дима и волшебник снова опустились на землю, над ними было синее, синее небо, а вокруг расстилались зеленые сады, переливались красками розовые, голубые, желтые поля хлопка, в арыках журчала прозрачная холодная вода. Мимо ходили люди в пестрых халатах — загорелые, белозубые, веселые. И над всем этим светило горячее южное солнце.
— Это — Казахстан! — сказал Дима. — Это — Голодная степь!
— О, роза души моей, не смейся надо мной! — недоверчиво сказал волшебник, осматриваясь по сторонам. — Ты хочешь меня уверить, что это Голодная степь? О, я знаю, что такое Бет-Пакдала — голая, выжженная солнцем, пустыня. А это — неведомая мне райская земля!
И он спросил проходящих колхозников, что это за цветущий край?
— Это Бет-Пакдала, Голодная степь, — отвечали ему хлопководы. — Только теперь она уже не та, что прежде. Большая вода разлилась по пустыне и оросила землю.
— Какие волшебники сделали это? — поразился Факраш эль Амаш.
— Советские люди! — улыбаясь, ответили колхозники и удивленно спросили:
— А кто ты, что не знаешь этого?
— Я волшебник. Я пришел спасти ваш хлопок! — гордо сказал Факраш, но тут же осекся, увидя выходящих на веранду профессора Осокина, Люсю и Асана.
— Как? Они опять опередили нас! — горестно прошептал волшебник. — Не понимаю, ничего не понимаю.
А Дима уже обнимал сестру и торопливо говорил:
— Вот это — Факраш… Мы нашли огонь-траву! Настоящую! Возьмите ее и скорей спасите хлопок!
— Зачем нам твоя трава, мальчик? — весело рассмеялся профессор. — Мы нашли ее на Енисее, исследовали и сообщили по радио в Москву ее химический состав. А уж там приготовили этот состав искусственным путем и назвали, по имени светящейся травы, Светогеназом. Погляди, вон летят самолеты, они опрыскивают поля Светогеназом. Хлопок спасен, дружочек!
— Вот здорово! — обрадовался Дима. — Слышал, Факраш? Ах, да! — спохватился он. — Знакомьтесь, пожалуйста: профессор Осокин, волшебник Факраш эль Амаш.
— Я больше не волшебник, мой юный друг! — грустно покачал головой Факраш. — Великая книга превращений говорит: «Если джин не смог выполнить обещания и нашелся кто-нибудь, сумевший сделать это, то джин навеки теряет свою волшебную силу». Волшебники — твои друзья, мальчик, а я теперь самый обыкновенный, никому не нужный человек.
— Не согласен! — горячо запротестовал профессор. — Не согласен! А сказка? Нам очень нужна хорошая сказка, она помогает нам в жизни и работе. А вы знаете так много сказок, оставайтесь с нами, прошу вас!
— Ты будешь у нас первым акыном, старик! — весело сказал Асан. — Твои сказки будут слушать все!
Тогда растроганный Факраш эль Амаш поклонился и взволнованно сказал:
— Благодарю вас! Благодарю от имени всех старых волшебников! Я буду учиться у вас чудесам и слагать новые сказки о вашей прекрасной стране — стране чудес!
* * *
В этот день, и на следующий, и еще три дня подряд в Бет-Пакдала был большой праздник. Много было музыки, танцев, песен, но чаще всего колхозники пели песню, которую здесь раньше никто не знал:
Шагать нам вперед и вперед без опаски
И с песней веселой дружить.
Чтоб нашу мечту, нашу светлую сказку
В чудесную быль претворить!
Пройдем мы сквозь чащи лесные.
В ущелья опустимся гор,
Увидим мы дали степные
И синего моря простор!
Нам птицы дороги укажут.
Укроют леса и поля
Все тайны, как в сказке, расскажет
Чудесная наша земля!
