Рассказ Первый

Кто такие эльфы-малютки, кто такой Мурзилка и как эльфы решили отправиться к вечным льдам

В дремучем лесу далёкого севера, под перистыми листьями папоротника, жило большое общество весёлых эльфов, или лесных человечков.

Эльфы жили превесело. Всё у них было под руками и ни о чём им не приходилось заботиться: ягод и орехов в лесу водилось множество, речки и ручейки снабжали эльфов хрустальной водой, а цветы приготовляли им душистый напиток из своих соков, до которого крошки большие охотники. В каждую полночь эльфы забираются в чашечки цветков и с наслаждением пьют капельки душистой влаги, за что каждый эльф должен рассказать цветку интересную сказочку.

Несмотря на изобилие всего, малютки не сидели, сложа руки, — они целый день возились: то чистили свои жилища, то качались на ветках, то купались в лесных ручейках; с птицами наравне встречали восход солнца, слушали, о чём грохочет гром, что шепчут листья и былинки, о чём толкуют звери…

Птицы рассказывали им про жаркие страны, солнечные лучи — про моря, а луна — про глубокие сокровища земли.

Зимою крошки жили в оставленных гнёздах и дуплах, но в каждый солнечный день выходили из своих норок, и тогда лес оглашался риском и визгом, по всем направлениям летали снежки не больше булавочной головки, и стояли снежные болваны с мизинчик маленькой девочки, которые, однако, малюткам казались выше всякого великана, потому что они были впятеро выше их самих.

С первым дыханием весны эльфы оставляли свои зимние помещения и переселялись в чашечки подснежников; отсюда выглядывали они и видели, как чернел снег и таял, как цвела орешина в то время, когда её листочки ещё спали в тёплых почках, как белочка перетаскивала домой последний зимний запас из отдалённой кладовой; видели, как прилетали птицы в свои старые гнёзда (в которых зимою жили эльфы), и как лес мало-помалу покрывался зеленью.

В один лунный вечер сидели крошки у старой ивы и слушали, как русалочки пели про подводное царство.

— Братцы, где же Мурзилка? Его что-то давно не видать! — сказал один из эльфов, Дедко-Бородач, с длинной седой бородой; он был старше всех, все его уважали, и потому он носил полосатый колпак.

— Я здесь, — раздался хвастливый голосок, и с верхушки дерева в круг вскочил сам Мурзилка, по прозванью «Пустая голова». Братья хоть и любили Мурзилку, но считали его лентяем, чем он и был на самом деле; кроме того, он любил щеголять, — носил длинное пальто или фрак, высокую чёрную шляпу, сапоги с узкими носками, тросточку и стёклышко в глазу, чем он очень гордился, между тем как другие называли его пустой головой.

— Знаете, откуда я? Из самого Северного Ледовитого океана! — кричал он громко.

Обыкновенно ему не очень-то верили; на этот раз, однако, сообщаемое было так необыкновенно, что все обступили его с разинутыми ртами.

— Ты там был? Правда? Каким же образом ты туда попал? — слышалось со всех сторон.

Все обступили его с разинутыми ртами…

— Очень просто. Зашёл я к куме-лисе проведать её, вижу — она в хлопотах, собирается в дорогу к своей двоюродной сестре, к чернобурой лисе, что у самого океана живёт. — «Возьми меня с собою», — говорю я куме.

— «Куда тебе, замёрзнешь! Ведь там холодно», — говорит она, — «Полно, — отвечаю я ей, — какой теперь холод, когда у нас лето на дворе». — «У нас лето, а там зима» — отвечает она. — «Нет, — думаю, — неправду говоришь, не хочется тебе меня прокатить», — и, ни слова не говоря, вскочил к ней на спину, да так запрятался в её пушистую шубку, что сам мороз не мог бы меня там отыскать. Волей-неволей пришлось ей взять меня с собою. Бежали мы долго; за нашим лесом потянулись другие, наконец открылась безграничная равнина — топкое болото, покрытое лишаями и мохом; несмотря на сильный зной, оно не совсем оттаяло.

— «Это тундра,» — сказала мне спутница.

— «Тундра, а что это такое тундра?» — спрашивал я.

— «Тундра — это громадные, вечно замёрзшие болота, которые покрывают всё побережье Северного Ледовитого океана. Теперь недалеко и до сестрицы». Действительно, вскоре мы остановились у какой-то норы, откуда несло тухлой рыбой и всякой гнилью. — «Не правда ли, здесь славно пахнет? Сразу видно, что богачка живёт», — сказала кума. Хозяйка, услышав наши голоса, выскочила к нам. Увидя сестрицу, она кинулась ей на шею; от радости она не знала, куда нас усадить и чем угостить, а припасов у неё полные амбары. Видно, житьё у неё богатое, — одна шуба чего стоит: чёрная, с седым отливом, — чудо что такое!

Поели мы, отдохнули и пошли гулять по берегу. Ну, братцы, не поверите, что я увидел! Горы, блестя на солнце, как алмазы, неслись по волнам; за ними плыли материки, острова, дворцы и скалы, на которых сидели белые медведи и другие морские чудовища. Всё это из чистейшего, как хрусталь, льда, всё это блестит и отливает на солнце!

Эльфы ушам своим не верили… Как это они не знали про такие необыкновенные чудеса!

— Непременно поедем туда к вечным льдам и снегам океана, — раздались голоса, — что нам всё на одном месте сидеть!

— Выберите меня в предводители, — кричал Мурзилка, — я знаю дорогу…

— Нет! — перебили его братья: — ты слишком легкомыслен, а вот мы выберем себе в дядьки Заячью Губу: он степенный, серьёзный и худого совета не подаст.

— Ура, дядя Заячья Губа! ура! — закричали малютки, бросая кверху свои круглые шапки-невидимки.

Дядя Заячья Губа, которого выбрали в предводители, был толстенький старичок, носивший летом и зимою фуражку с большим козырьком; верхняя губа его была покрыта седыми усами и выдавалась вперёд: от неё он и получил название Заячья Губа.

— Чтобы предпринять такое далёкое путешествие, надо кой-чем запастись, — ответил дядя Заячья Губа: — и потому, я думаю, мы не можем отправиться в путь раньше, чем выпадет первый снег; к тому времени у нас будет всё готово.

В ту же ночь дядька отправился к волшебнице Лесунье за папоротниковым цветом.

— Куда это вы собрались? — удивилась она.

— Идём людей посмотреть, себя показать, — ответил эльф: — сама ведь знаешь, какие опасности могут встретиться в дороге; вот и хотелось мне иметь для всех нас папоротниковый цвет, чтобы в случае нужды сделаться невидимками.

— Это хорошо, что ты такой осторожный, — сказала Лесунья: вот тебе целый пучок, на всех хватит.

Эльф поблагодарил и, взвалив на спину подарок, отправился к омуту, где жила русалочка Морянка.

Морянка только что оставила свой янтарный дворец и вышла на берег; она сидела на ветке плакучей ивы и в лучах месяца пересыпала свои неземные сокровища, которые искрились и дробились в её прозрачных ручках. Русалочка от удовольствия громко хохотала и раскачивала гибкую иву.

— Здравствуй, Морянка! я пришёл к тебе за сапожками-мокрушками, что в огне не горят, в воде не тонут, — сказал крошка-карлик.

— Ха-ха-ха! — заливалась русалочка: знаю, знаю: вы хотите путешествовать, мне это рыбки рассказали. Изволь, лови! — и она бросила с дерева мешок с крошечными сапожками.

Заячья Губа взвалил мешок на плечи и пошёл прямо к себе, под папоротник.

Рассказ Второй

Как эльфы отправились на санках-самокатках и как они в снег попали

В хлопотах, незаметно прошло лето; с первым снегом по лесу застучали топоры и молоты. Малютки срывали куски коры с берёз, расправляли их, вставляли палочки — и выходили расчудесные санки-самокатки. Мастера остались довольны своей работой и горели нетерпением скорее пуститься в дорогу.

— У-у-у! — пищали совята на дереве: — лесные человечки куда-то собираются. У-yх! Больше не будут играть с нами в зимние вечера. У-y! Надо об этом рассказать маменьке, у-у!

Когда совята проснулись на следующее утро, то уж не увидели больше эльфов, — они в ту же ночь укатили по гладкой снежной дороге. Весело летят санки-самокатки, подгоняемые резвой ватагой; малютки от души смеются; от быстрой езды дух захватывает, горят глазки; один старается перекричать другого, но громче всех кричит Мурзилка:

— Я ли не я — поглядите на меня; сам я пригож, и костюм мой хорош.

Вдруг раздался раздирающий душу крик. Сидевшие в передних санях с трепетом оглянулись, и — о ужас! — задние сани налетели на дерево и раскололись пополам, все в них сидевшие зарылись в рыхлый снег.

Живо принялись товарищи вытаскивать несчастных. Все уж были налицо, одного Мурзилки нельзя было найти. Сотни крошечных рук с беспокойством продолжали раскидывать сугроб. Прошло немало времени, пока показалась пара торчащих ножек; эльфы дружно ухватились за них и вместе с ними вытащили на свет их обладателя.

Печальный вид имел Мурзилка, когда его вытащили из снега. Личико покраснело и сморщилось, как печёное яблочко, ручки тряслись, фалдочки пальто прилипли к тонкому телу, стёклышко из глаза выпало, шляпа сломалась. Мурзилка выглядел таким жалким и смешным, что братья, несмотря на жалость, громко засмеялись.

— Чего вы смеётесь? гордо спросил Мурзилка. — Не смеяться, а удивляться следует моей храбрости…

— Храбрости? Какой храбрости? — почти в один голос спросили эльфы.

— Как, какой храбрости? Разве вы не видели? — сердито спросил Мурзилка. — Как только наши сани налетели на дерево, я первый, предвидя опасность, выскочил из саней прямо в снег.

— Ты не ври, пожалуйста, — заметил неожиданно тонким голоском один из эльфов. — Я рядом с тобою сидел, и как меня, так и тебя, просто выбросило из саней; ты, Мурзилка, вовсе не по своей воле прыгнул.

Сколотив наскоро сани, эльфы помчались дальше.

Вот окончились леса, и потянулись нескончаемые, безграничные тундры; часто попадались им навстречу волки, белые медведи, чернобурые лисицы, самоеды в узеньких саночках, везомые собаками, табуны оленей, отыскивающие под снегом мох; но чем дальше они углублялись, тем тундра становилась пустыннее, даль туманнее. До чуткого уха эльфов доносился уже грохот и стук сталкивающихся между собою ледяных глыб.

Мурзилка утешился и по-прежнему кричал громче всех, не переставая хвалить сам себя.

Рассказ Третий

Как эльфы очутились в царстве снега и как они проводили там время

Вот окончились и тундры: малютки въехали в царство снега, мороза, ночи, льда. Их встретили маленькие девочки-снежинки, одетые звёздочками и четырёхугольничками. Девочки-снежинки приветливо приняли путешественников и указали им путь дальше.

Кругом белел снег, крошки даже не знали, на берегу ли или на океане они; ночь тёмная, непроглядная окружила их со всех сторон, крупные звёзды высыпали на небе.

Малютки-эльфы не знали, что делать, даже Мурзилка притих. Но что за чудо! Небо покрылось разноцветными кругами; все они шли от одной короны, круги с каждой минутой светлели, и вдруг всё небо запылало снопами радужного света, бросая на землю миллионы брызг. Малютки от восторга закричали, снег, лёд — всё заискрилось, сделалось светло, как днём, и они увидели горящие, как брильянты, горы, материки, дворцы, гроты.

— Что это такое? — спрашивали они друг у друга.

— Братцы! — воскликнул Мурзилка: — глядите, к нам приближаются какие-то существа.

Крошки посмотрели по направлению, куда указал Мурзилка, и молча стали ждать.

Какова была их радость, когда они в приближающихся разглядели таких же, как они сами эльфов.

Малютки бросились друг другу навстречу. Мурзилка первый заметил странный наряд пришельцев. Их было пятеро: эскимос, матрос в синей блузе и синей шляпе с якорем, турок, китаец с длинною косою и доктор в высокой шляпе, во фраке.

— Как вы сюда попали? — спросили в один голос эльфы прибывших.

— Ах, уж не спрашивайте! — завопил китаец, которого Мурзилка дёргал за тоненькую косичку. — Жили мы в вечно зелёном саду, в благодатной стране, не ведая горя, как вдруг этому бездельнику (и он указал на эскимоса) вздумалось путешествовать, он и нас уговорил… Долго рассказывать, как мы странствовали, пока не попали сюда. Сами видите, как здесь хорошо: холодные ветры, не переставая, дуют всю зиму, снег чуть не погребает нас под собою, ни одного существа за исключением белых медведей. Хороша страна!

— А люди? — перебил его матросик.

— Что люди! — завопил эскимос: — они сами, несчастные, хуже нас: не рассчитали они время, когда уплыть на своём корабле; выходят в одно утро на палубу, а океан кругом как зеркало гладкое. Погоревали бедняки, да и перебрались на берег. Устроили себе изо льда клетушки, крепко утоптали их снегом, кое-что перетащили из корабля и вот маются так третий уже месяц. Пища у них на исходе, от холода и голода они еле держатся на ногах. Живут они под постоянным страхом перед белым медведем, который часто наведывается к ним. Кто знает, дотянут ли они до весны!

Эльфы кулачками вытирали слёзы, слушая эскимоса.

— Мы им поможем, непременно поможем! — запищали они. — Ведите нас к этим несчастным… — И вся толпа пошла за рассказчиком.

Вскоре они дошли до четырёх убогих землянок; эльфы воткнули себе в петличку по цветку папоротника и сделались невидимками, несмотря на то, что их было много, они заняли так мало места, что даже без цветка-невидимки их бы не приметили.

Внутренность снежной норы поразила эльфов: она была почти пуста. Посередине топился китовый жир, распространяя вокруг себя неприятный запах, — человек пять сидели вокруг этого странного огня и грели свои окоченевшие члены; они были закутаны в оленьи шкуры, но холод проникал и через мех.

Бедные китоловы, застигнутые врасплох ранней северной зимой, вынуждены были остаться в суровой стране на многие месяцы. Голод со своими страшными последствиями ожидал их, но к счастью, сюда же пришли добрые эльфы.

Они разместились по землянкам и принялись облегчать, чем могли, жизнь узников.

Они бегали в своих скороходах по берегу, выслеживали лисиц, соболей и других зверей, пригоняли их к землянкам, так что людям не приходилось искать себе пищи.

Китоловы надивиться не могли, откуда вдруг появилось такое обилие живности.

В землянках сделалось тепло и уютно. По временам из углов раздавалось «цирп-цирп-цирп». Это разговаривали между собою эльфы, но китоловы не знали об этом и думали, что в щёлку стены забрался сверчок.

Ночью, когда в землянках спали, эльфы выходили на берег любоваться волшебной картиной северного сияния, которое, как чудный фейерверк, охватывало полнеба.

Рассказ Четвёртый

Как лесные малютки вздумали прокатиться на ките, как Мурзилка рассердил кита, и как все эльфы чуть не потонули

Прошло шесть месяцев. Длинная ночь сменялась на короткое время туманным, серым рассветом, которого даже нельзя было назвать днём, но Чумилка-Ведун, узнававший всегда раньше всех всякую новость, уверял братьев, что он видел, как вчера прилетел светлый луч, присел на берег и полетел дальше. И действительно, не прошло много времени, как небо стало мало-помалу светлеть, туманная даль прояснялась, и показался первый бледный солнечный луч; с ним начала пробуждаться и оживать мёртвая северная природа: послышались опять трески и громы ломающихся льдин; появилось солнышко, поднялись туманы — пробуждалась северная весна.

По океану плавали целые ледяные горы и небольшие льдины с лежащими на них моржами. Китоловы радостно принялись за поправку корабля, чтобы пораньше отправиться на промысел, а оттуда домой, где их, наверное, считали погибшими.

Эльфы тоже проводили весь день на берегу.

— Братцы, — закричал однажды не своим голосом Чумилка-Ведун, бегите сюда, к нам плывёт чёрная гора с фонтаном!

Крошки бросились за Чумилкой и остановились, как вкопанные: на поверхности воды виднелся гигант Северного океана, кит. Из ноздрей его бил высокий столб воды, походивший на фонтан.

— Гуза! — закричал Мурзилка, — вот так важный корабль! Прокатимся на нём, братцы, ведь на таком корабле не всякий плавал.

— О, да, это прекрасная мысль, — подхватили другие, и в один миг все обулись в сапожки-мокрушки, что в воде не тонут, в огне не горят, и смело побежали по тонкому льду.

Кит не мог видеть малюток-невидимок и продолжал спокойно лежать.

Широкая спина кита представляла для резвой толпы необъятную палубу, по которой они с визгом и писком бегали. Мурзилка не довольствовался тем, что плясал на китовой голове, он ещё вздумал ткнуть своей палочкой зверю в ноздри, откуда бил фонтан.

Великан вздрогнул? он, очевидно, почувствовал непрошенных гостей. Струя высоко подхватила Мурзилкину шляпу и бросила её в океан.

— Моя шляпа! моя новенькая шляпа! — закричал Мурзилка, но эльфам было не до него. Кит яростно бил хвостом по воде, обдавая крошек с ног до головы; высокие волны, готовые поглотить беспомощных братьев, заходили вокруг них. Столбы Чводы, один выше другого, выходили из ноздрей кита; его грузное тело так быстро рассекало волны, что бедняжки думали: вот-вот они упадут в пучину. Но вдруг, — о ужас! Кит быстро погрузился в воду. Если бы, на их счастье, поблизости не оказались обломки разбившегося корабля, за которые они с ловкостью ухватились, то эльфы погибли бы все до одного.

— Помогите! помогите! — кричал Мурзилка, успевший в суматохе словить свою шляпу, — шляпа его была, однако, вся мокрая, и вода текла из неё ручьём. — Не видите ли что ли, что сделалось с моей шляпой? Как же я её теперь надену? Ведь она стала совсем из рук вон…

— Молчи! — прикрикнул на него китаец, — не видишь, что и другие не по лесу гуляют, а молчат… Будем мы тут ещё из-за твоей шляпы беспокоиться!

Мурзилка что-то такое бормотал себе под нос, чего другие не поняли, и стал тщательно вытирать свою шляпу носовым платком, мало обращая внимания на грозившую всем опасность.

А опасность была действительно большая. Брёвна быстро неслись вперёд, сталкиваясь с льдинами. Неуправляемые никем, они свободно плыли, куда их несло течением. Малютки со страхом следили друг за дружкой: не отстал ли кто или не свалился ли в воду.

Так плыли они по океану дни и недели, не видя ничего, кроме неба и воды. Наконец, в одно утро они увидели, что плывут уже не в океане, а в нешироком проливе.

— Радуйтесь, радуйтесь! — закричал китаец Чи-ка-чи, — я узнаю эту местность; только бы нам держаться к югу, и мы пристанем к берегу, а там моя родина!

Прошло, однако, ещё много дней лишений и невзгод, пока измученные крошки пристали к твёрдой земле.

Рассказ Пятый

Как лесные малютки пристали к твёрдой земле и как они увидели таких же, как они, крошечных эльфов с крылышками на спине

Гористый берег, куда пристали эльфы, был покрыт такой богатой растительностью, о которой крошки и понятия не имели. Высокие стройные пальмы росли вперемешку с миндальными и апельсиновыми деревьями; крупные яркие цветы пестрели всевозможными красками; блестящие птицы оглашали воздух дивным пением; бабочки величиной в три раза больше самого рослого эльфа порхали с чашечки на чашечку цветка, сверкая на солнце своими чудными крыльями.

Малютки с наслаждением бросились на мягкую травку и стали лакомиться цветочной пылью.

Вдруг раздался пискливый голосок Чумилки:

— Друзья мои, взгляните наверх, там кто-то сидит.

Встревоженные малютки вскочили на ноги и увидели на низко свесившейся тёмно-зелёной ветке множество таких же, как и они, крошечных эльфов, но с яркими крылышками на спине. Эльфы эти со страхом и любопытством смотрели на незнакомцев.

— Не бойтесь, друзья мои! — сказал Заячья Губа, обращаясь к крылатым эльфам, — мы вам вреда не сделаем, мы сами нуждаемся в вашей помощи!

— О, в таком случае мы вам очень рады, — раздались голоса с ветки, — милости просим к нам наверх.

В один миг на ветку влезло столько эльфов, что она не выдержала и с треском свалилась на мягкий мох, где рядом сидели Мурзилка и Чи-ка-чи.

Чи-ка-чи ловко выскользнул, в один миг на ветку влезло множество эльфов, таща за собою полуживого от страха труса Мурзилку, который, хотя и не ушибся, всё же визжал и плакал во весь голос.

Оправившись от испуга, эльфы уселись вокруг старого пня и стали друг другу рассказывать о своём житьё-бытьё.

— Ах, какие вы богатыри! — восторгались крылатые эльфы, слушая рассказ гостей. — Вам, вероятно, известно, что вы теперь в Китае, в стране, где растёт чай?..

— На моей родине! — прибавил Чи-ка-чи. — Как же, как же! Я первый узнал наш Китай. Мы вот собираемся теперь в город. Я хочу показать всем товарищам, какой красивый народ живёт у нас в Китае.

— Ну, если в тебя, то порядочные уроды, — подумал Дед-Бородач, но не высказал громко своей мысли, чтобы не обидеть Чи-ка-чи.

Решено было с рассветом отправиться в близлежащий город.

Только успели выглянуть первые лучи солнца, как крошки выскочили из своих зелёных постелек и что есть духу пустились по направлению к городу. Сапожки-скороходы несли их с быстротою молнии, и они ранёхонько вошли в город.

Несмотря на ранний час, по узеньким улицам сновал народ: продавцы разных товаров, мальчишки с ласточкиными гнёздами и червячками, до которых китайцы большие охотники, и чиновники, спешившие на службу. Одно-и двухэтажные домики, украшенные резьбой и затейливыми навесами, стояли по двум сторонам улицы; все крыши соединялись между собою галлерейками и представляли верхнюю улицу, на которой происходило такое же движение, как на нижней.

Эльфы забрались наверх; отсюда им был виден весь город с его башенками и пагодами, или храмами.

Малютки что есть духу пустились по направлению к городу, в которых сидели уродливые идолы — китайские боги; с каждым часом улицы становились люднее.

Стали появляться носилки с сидящими в них знатными дамами мандаринами, т. е. китайскими сановниками. Дамы были пёстро одеты, с высокими причёсками, на которых высились клетки с птицами и букеты цветов. У мужчин сзади болталась косичка, и чем важнее был мужчина, тем коса была длиннее: у мандаринов она доходила до пят. Они, как и женщины, были богато и пёстро одеты; только вместо высокой причёски на голове сидела шапочка со множеством золотых шариков и колокольчиков. При встрече мандарины долго кланялись друг другу, нагибаясь и приседая.

Эльфы разбрелись по городу, присматриваясь к особенностям китайского народа. Когда они вечером сошлись на условленном месте, то каждый по очереди рассказывал, как он провёл день, что видел, что узнал. Рассказы были очень интересны, и беседа затянулась за полночь.

Рассказ Шестой

Как эльфы отправились на рыбную ловлю, и как комары чуть не искусали Мурзилку

Заячья губа и Дедко-Бородач рассказывали о том, как бродили по окрестностям. Они с восторгом передавали, как трудолюбив и терпелив китаец, с какой любовью он относится к своей работе, в особенности к своему чайному садику, который имеется почти у каждого деревенского домика. Турка сообщил, что в Китае так много людей, что не всем хватает земли, и вот многие вынуждены жить на реках, устраивая себе плоты. На них трудолюбивый китаец натаскивает чернозём и устраивает таким образом пловучий дом с садом и огородом.

Чумилка-Ведун громко рассказывал, как он забрался к одному мандарину в дом и высмотрел, как китаец ртутью писал портрет жены мандарина.

Один Мурзилка-пустая голова ничего путного не мог сообщить, так как он весь день только бегал по улицам и дёргал китайцев за косы.

— Ах, как это было смешно! — заливался Мурзилка, — я дёрну одного за косичку, тот обернётся, меня, конечно, не видит, и думает, что это сделал прохожий какой-нибудь, начинает с ним ругаться, а тот думает: «верно, этот человек с ума сошёл, лучше уйти», и стремглав бросается бежать; обиженный за ним. В это время я принимаюсь за другого, происходит та же сцена. Ах это ужасно смешно! — закончил он.

Эльфы, зная, что Мурзилка любил частенько приврать, верили его рассказу, понятно, лишь наполовину. Как ни сердился на это Мурзилка, но ничего не мог сделать: насильно верить ведь не заставишь.

Эльфам понравилась жизнь в Китае, и они решили подольше остаться в этой стране.

Однажды вышли они на берег моря; было ещё очень рано. По гладкой поверхности воды скользили лёгкие китайские лодочки; в каждой из них сидел китаец с несколькими птицами. Птицы поочерёдно ныряли в воду и оттуда вытаскивали каждый раз по рыбке. Крошкам очень понравилась эта рыбная ловля; но как её устроить без дрессированных птиц?

А рыбки как на зло всё скачут и играют на поверхности.

— Товарищи, — я знаю средство, чем горю помочь! — воскликнул доктор Мазь-Перемазь, в высоком цилиндре, с узенькими фалдочками фрака и длинным носом. — Не раз видал я, как ловят этих плясунов, только надо бы смастерить удочек…

— Скорее за дело! — перебили его голоса эльфов. В одну минуту одна партия побежала в болото за тростником; другая в город за крючочками и нитками, а третья стала копать червей. Турка притащил из леса ведёрки, коробочки и лопатки, и весь отряд принялся дружно за дело. Гибкий тростник падал под острым ударом ножа, коробочки наполнялись насекомыми. Вскоре принесли нитки и крючки. Эльфы хотели уже сесть за работу, как раздался визг и вой Мурзилки. Дело в том, что он — как всегда — не помогал, а мешал братьям; он открывал коробочки и начал считать, кто больше наловил червей; вдруг из одного ящика вылетели несколько комаров и пребольно укусили Мурзилку; бедняга ударился в бегство, но это не помогло: комары, гневно жужжа, носились за ним.

Искусали бы они бедного Мурзилку, если бы братья дружно не отстояли его у разъярённых насекомых. Пока возились с Мурзилкой, солнце перешло за полдень, и рыбки попрятались. Нечего делать, — пришлось отложить ловлю до следующего утра.

Раненько утром на следующий день закинули эльфы свои удочки и — о радость! — рыба набросилась на жирные приманки.

Чумилка-Ведун первый вытащил диковинную рыбину. Заячья Губа и Мишка-Пискун поймали угря, который, однако, ловко выскользнул у них из рук; они старались удержать его за хвост, но тот скользнул в воду, едва не захватив их с собою.

Мурзилка между тем важно расхаживал среди работавших братьев и насвистывал весёлую песенку; он по обыкновению мешал всем, и, между прочим, уселся у самой воды и принялся палочкой брызгать во все стороны; вдруг он потерял равновесие и упал в воду. Если бы не доктор Мазь-Перемазь и другие товарищи, успевшие схватить Мурзилку, то он бы, наверное, утонул.

Рассказ Седьмой

Как лесные человечки пускали бумажных змей и какое при этом с Мурзилкой случилось приключение

Привольно и хорошо жилось лесным человечкам в Китае. Никто их не тревожил, никто не мешал их забавам. А забавы человечки выдумывали самые разнообразные. Между прочим, в ознаменование благополучного исхода рыбной ловли, во время которой Мурзилка чуть не поплатился жизнью, эльфы решили утроить пускание бумажных змей. Китаец-эльф Чи-ка-чи был вели кий художник раскрашивать и мастерить их.

Чтобы добыть нужный материал, малютки отправили гонцов в город. Так как им требовалось очень мало, то достать всё нужное не стоило большого труда крошкам-невидимкам. Самое важное поручение дано было Чумилке: ему поручили достать муки, необходимой для того, чтобы приготовить клейстер. Ловкий Чумилка вскоре вернулся с целым мешком муки, но второпях он не заметил, как мешок развязался, и половина муки рассыпалась по дороге. Мишка-Пискун пошёл за бумагой; чтобы добыть её, ему пришлось забраться к богатому мандарину в дом, где, как он знал, водятся длинные и тонкие листы. Дом мандарина был окружён тройным рядом зубчатых заборов с башенками и воротами, — за ними тянулся большой двор, среди которого и стояло богатое жилище важного мандарина. Мишке-Пискуну ничего не стоило перелезть через за-боры и проникнуть в комнаты, блеск и роскошь которых поразили эльфа. В одних комнатах между роз и зелени били благоуханные фонтаны; в других — стены, пол и потолок представляли редкую живопись; в третьих — стены были покрыты золотой и серебряной посудой. Малютка незаметно прошёл в библиотеку хозяина, где он надеялся найти нужное. Ему пришлось пройти через столовую, где как раз собралась семья к обеду.

— Посмотрю, чем лакомятся эти косоглазые, — подумал эльф и, вскочив на стол, уселся в вазе с цветами. К удивлению Мишки-Пискуна, обед начался с сладкого и окончился лепёшками и варёным рисом. «Вот народец, всё у них шиворот-навыворот, — подумал Мишка, выскакивая из своей засады. — Однако надо мне торопиться!» И, захватив два пука бумаги, он что есть духу направился домой; и было давно пора — ждали только прихода его да эскимоса, ушедшего за тоненькими, лёгкими палочками. Эскимос тоже замешкался. Он думал, что достанет свои палочки в ближайшем от их леса чайном садике; но, придя туда, ему жаль стало ломать веточки чайных деревьев, до того аккуратно и чисто содержались они. Поэтому эскимос предпочёл идти в соседний садик; там была та же поразительная чистота и порядок. Волей-неволей пришлось лезть в сад мандарина. — «Там хоть попортишь что, так не жалко», — подумал эльф.

Очутившись среди роскошной растительности мандаринского сада, малютка залюбовался. Дорожки посыпаны разноцветными камешками и ракушками; в гуще цветов прятались затейливые гроты и беседки.

Когда эскимос, запыхавшись, явился со своей добычей домой, там уж стоял дым столбом.

Быструн натаскал мочалы для хвоста змеи. Быстроногий таскал воду, Знайка с Незнайкой мешали клейстер, причём несколько раз обожгли друг другу руки кипятком, — одним словом, работа кипела. Один змей поспевал за другим. Китаец самым затейливым образом разрисовывал их к общему восторгу толпы.

Чуть только солнце окрасило восток, эльфы оставили свои цветочные постельки и высыпали со своими бумажными змеями на большую просторную поляну. По сигналу десятки змей легко поднялись на воздух. — Ура! ура! — закричали в один голос эльфы, поднимая свои маленькие головки кверху и внимательно следя за полётом змей.

Вдруг послышался чей-то отчаянный крик и писк.

Эльфы сразу не разобрали, в чём дело, и подумали, что это пищат запутавшиеся в тонких бечёвках птицы.

— Караул!.. Спасите! помогите! — раздался вдруг, уже явственно, пронзительный голос Мурзилки.

Эльфы в страхе побросали змеи и бросились к злосчастному товарищу. Его угораздило запутаться в верёвках и перевернуться вверх ногами. Пока прибежали на помощь, Мурзилка, к ужасу всех, поднялся на значительную высоту; с большим — большим трудом удалось его освободить.

Тонкие верёвки глубоко впились в ножки Мурзилки, и он даже после того, как его освободили, продолжал отчаянно стонать.

К счастью, доктор Мазь-Перемазь носил всегда наготове в длинных ролах своего фрака разные лекарства, и сейчас же намазал Мурзилке больные места какою-то жидкостью, так что боль вскоре прошла.

Долго ещё потом, до самого захода солнца, играли эльфы своими змеями.

Рассказ Восьмой

Как эльфы-малютки отправились путешествовать по морю в неведомые страны

Прошли дни и недели. Эльфам надоело в Китае и захотелось дальше, в неведомые страны. Но как отправиться туда, чтобы опять не подвергнуться всем невзгодам предыдущей поездки?

Как раз в это время мимо берега, на котором лесные человечки сидели, проплыли небольшие парусные лодки.

— Вот бы для нашего путешествия пригодились! — подумал Чумилка-Ведун, и незаметно для других куда-то исчез. Никто не знал, куда он скрылся.

На третьи сутки, ровно в полночь, явился он перед братьями и таинственно объявил, что знает, где находится большой склад лодок, именно таких, какие они недавно видели.

Эльфы обрадовались этому открытию и в ту же ночь под предводительством Чумилки отправились в близлежащий приморский город.

Вскоре дошли они до громадного строения, в котором, по указаниям Ведуна, хранились лодки. Малютки, не долго думая, проникли через щели в стенах и замочные скважины во внутрь, раскрыли волшебной разрыв-травкой двери, вытащили несколько хорошеньких лодочек и с криками и песнями спустили их на воду. Запрятав лодки в густых камышах, крошки, как ни в чём не бывало, вернулись в лес, чтобы в следующую полночь пуститься в далёкий путь.

День прошёл в возне и хлопотах: нужно было то одно, то другое взять с собою, приготовить кушанье на дорогу, решить — кому с кем ехать, куда держать путь…

Незаметно наступил вечер. Луна во всей красе плыла по тёмному, южному небу, обливая леса и поля синим, трепетным светом; крупные звёзды, переливаясь, горели в вышине; ароматный ветерок, то спускаясь, то подымаясь, тихо дышал на сонную землю.

Эльфы простились с гостеприимными своими собратами и, разместившись по лодкам, храбро пустились по спокойному морю.

Много дней несутся лёгкие скорлупки-невидимки по разным морям: Жёлтое, Синее и Китайское моря давно остались за ними.

Путешествие шло благополучно, только раз малютки чуть не погибли, попав нечаянно на подводные скалы; лодки дали течь, но, благодаря ловкости и проворству Заячьей Губы, эльфы избежали опасности. Исправив кое-как лодки у ближайшего берега, лесные человечки на следующий же день пустились дальше в путь.

Море то расстилалось лазурной долиной, нежно убаюкивающей, то подымалось великанами-волнами, грозно швыряющими тяжести с своих седых хребтов… Но крошки плыли вперёд: им хотелось побывать в сказочной стране, о которой часто и много рассказывали и Чумилка, и доктор Мазь-Перемазь, а именно — в Индии. Об этой стране мечтали они на далёком севере, среди холодов и морозов, и теперь, огибая берега островов и материка, эльфы понеслись в эту волшебную страну.

Рассказ Девятый

Как лесные малютки очутились в Индии и что увидел Мурзилка во дворце индийского раджи

Раз утром Мурзилка, проснувшись, был крайне удивлён, когда к нему подошёл один из лесных человечков по прозванию Шиворот-Навыворот и спросил, не желает ли он посмотреть громадного индийского слона, на котором сейчас же отправляется гулять сын раджи.

Мурзилка широко открыл глаза и оглянулся кругом.

— Слон?… раджа?… гулять?…

спрашивал он товарища. — Да где же мы теперь, разве не на море?

— Да ты, братец, заснул в дороге так крепко, что и не заметил, как мы причалили к берегам Индии и как на руках принесли тебя сюда, в этот дворец индийского раджи, — объяснил ему Шиворот-Навыворот.

— Раджи? Скажите, пожалуйста!

Что это такое раджа? Я никогда не слыхал этого слова.

— Раджа — это индийский князь. Мы вот и поселились во дворце одного из таких князей. Вход туда посторонним лицам строго воспрещён, но мы, невидимки, как ты знаешь, всюду попадаем.

Мурзилка быстро поднялся на ноги и вместе с товарищем отправился через ряд комнат в сад, где другие эльфы ждали уже слона.

Роскошь во дворце раджи поразила Мурзилку.

Дорогие восточные ковры устилали полы и стены; потолок куполообразно возвышался на золотых столбах, усыпанных изумрудами и сапфирами; серебряная ткань в виде облаков покрывала его. Дивные восточные фонари из драгоценного металла спускались с потолка. В яхонтовых вазах стояли цветы. Отовсюду нёсся благовонный аромат, которым были пропитаны все вещи. По полу в живописном беспорядке лежали драгоценные подушки, служащие вместо стульев.

Мурзилке очень хотелось разглядеть каждую комнату подробно, но Шиворот-Навыворот торопил его, опасаясь, что слон уйдёт.

Когда Мурзилка и его товарищ вышли в сад, там их уже ждали другие человечки, расположившись кто на изгороди, кто на земле. Тут были и доктор Мазь-Перемазь, и Чумилка-Ведук, и Знайка с Незнайкой. Все они внимательно слушали Быстроногого, который рассказывал, что жители Индии используют слонов вместо лошадей.

Не успел он ещё кончить рассказа, как к крыльцу подвели громадного белого слона, спину и голову которого покрывала дорогая сетка.

Эльфы сначала побоялись близко подойти к слону, но, видя, что тот стоит спокойно, двигая своим длинным хоботом, они подошли к нему ближе, стали лезть на спину, кувыркаться, прыгать. Даже доктор Мазь-Перемазь и тот начал прыгать вместе с другими, и вскоре маленькие человечки устроили настоящий цирк на спине слона. Один Мурзилка стоял в стороне и трусил подойти ближе.

— Не бойся, слон благодушный, ничего тебе не сделает, — кричал ему Чумилка.

— Нет, нет, я опасаюсь, что он своим длинным хоботом, пожалуй, схватит мою новую шляпу, отговаривался Мурзилка.

— Нечего хобота бояться, — заметил человечек в узенькой шапочке и коротеньком пиджаке, которого звали Диндундук.

Но Мурзилка не дал себя уговорить.

Вскоре появился один из слуг раджи, одетый в дорогое платье, приставил к слону лестницу и, поместившись между его ушами, слегка стукнул его булавой, и слон, осторожно выступая, двинулся в путь.

Когда слон двинулся в путь, малютки-эльфы пустились вслед за ним и вместе со слоном прибежали в индийский город, лежавший недалеко от дворца раджи.

Весь день лесные человечки шмыгали по городу, пролезая во все замочные скважины, — от роскошного дворца до шалаша последнего индуса, с любопытством присматриваясь ко всему.

— Красивый народ эти индусы, — говорил по дороге Мурзилка: — одно только мне не нравится, что они такие смуглые, точно отлитые из бронзы.

К вечеру малютки опять собрались во дворец раджи. Подходя ко дворцу, эльфы были поражены неожиданным волшебным видом. Весь сад, дом и озеро горели тысячами огней; разно цветные лампочки ослепительным светом обдавали всё окружающее. Зелень казалась фантастической тканью, цветы — волшебными феями.

Шмыгая между людьми, малютки узнали, что празднество и фейерверк устроены в честь раджи.

Крошкам очень понравился фейерверк, и они решили устроить нечто подобное по случаю дня рождения Чумилки-Ведуна.

Сказано — сделано. Невидимки пробрались во флигель, где хранились все принадлежности фейерверка, и стали переносить, никем, конечно, незамеченные, целые ящики с бенгальскими огнями, звёздами, ракетами, разноцветными фонариками и другими фигурами.

— Несите, скорее несите, не ленитесь! — кричал Мурзилка, но сам, по обыкновению, не хотел ничего нести, отговариваясь тем, что ему шляпа мешает.

Кряхтя и охая, дотащили эльфы ношу до небольшой лужайки, недалеко от дворца.

— Стойте, стойте! — закричал опять Мурзилка: — вот тут удобнее всего устроить наше празднество.

Расставив всё как следует, эльфы принялись зажигать фейерверк.

Четыре ракеты, шипя и свистя, поднялись к чёрному небу и оттуда упали брильянтовым дождём в ближайшую речку.

— Ура! ура! — закричали в один голос эльфы.

Фейерверк начался. Громадные птицы, щиты и вензеля горели миллионами цветов; ослепительные звёзды, цветы и снопы вертелись, разбрасываясь и освещая всю местность.

Доктор Мазь-Перемазь добывал из бочки всё новые и новые свёртки: тут были и змейки, и римские свечи, и звёзды. Не успевала потухнуть одна ракета, как вслед за ней загоралась другая.

Во дворце были крайне удивлены волшебным фейерверком, и раджа решил, что тут совершилось какое-нибудь чудо.

Рассказ Десятый

Как лесные малютки встретили одну бедную женщину и как они собрали для неё пчёл

На ночь эльфы опять отправились во дворец. Удобно разместившись на коврах и подушках, которые лежали на полу во всех комнатах дворца, они, усталые и измученные, заснули так крепко, что стали просыпаться только тогда, когда слуги раджи под утро начали вытряхивать ковры.

Выйдя на улицу, малютки заметили какую-то бедно одетую женщину с ребёнком на руках. Она горько о чём-то плакала.

— Эта женщина, вероятно, из париев, — решил доктор Мазь-Перемазь. — А знаете вы, братцы, кто такие парии?

Никто этого не знал.

— Париями, — объяснил доктор, — называются в Индии люди, принадлежащие к самому бедному классу, изгнанные за какой-нибудь проступок из общества. Их здесь, в Индии, все избегают и ненавидят, даже нищие и те презирают их. Они живут отдельно от всего мира, и никто их не хочет знать.

— Бедные! — закричали в один голос эльфы.

— Нельзя ли этой женщине чем-нибудь помочь?

— Послушаем, о чём она плачет.

Из рассказа женщины эльфы узнали, что у неё был небольшой пчельник, но в эту ночь кто-то ограбил его и разогнал всех пчёл.

— Господа, я знаю, как помочь этой женщине! — закричал, выслушав рассказ, Мурзилка. — Проходя через лес, я явственно слышал жужжание пчёл. Они, вероятно, спрятались в дупле дерева. Отправимся туда и соберём их для бедной женщины.

Мысль Мурзилки очень понравилась человечкам, и, недолго думая, они сейчас же направились в лес. В указанном Мурзилкою месте стоял ряд старых тамариндов и, действительно, слышно было, как-будто из-под земли, жужжание пчёл. Но как добыть их?

Сначала малютки палками и камнями пробовали стучать в дерево, но пчёлы не трогались. Тогда они, вооружившись буравами, пилами, топорами и молотками, принялись выгонять из дупла упрямцев, решив поместить их всех затем в приготовленный улей. Работа сначала не очень клеилась. Быструну попал осколок в глаз, Незнайка сломал пополам свой топор и поранил себе при этом палец. Вертушка же чуть не отрубил себе топором ножку. К счастью, ему успели сейчас же перевязать рану, и крови ушло немного.

Мурзилка всё это время важно расхаживал взад и вперёд, прикрикивая на товарищей, чтобы они торопились.

После долгих усилий, в вырубленных эльфам отверстиях показались пчёлы. — Ура! ура! — закричал доктор Мазь-Перемазь, первый заметив пчёл. — Давайте поскорее улей. Эльфы приставили к одному из отверстий заранее приготовленный улей, замазали все другие отверстия и принялись изо всех сил стучать в ствол. Испуганные насекомые бросились к выходу и до одного попали в ловушку. Малютки с торжеством понесли завязанный в простыню улей к хижине бедной женщины. Перед дверьми этой хижины рос старый, дуплистый банан; к нему крошки и хотели подвесить улей.

При перелезании через высокую изгородь деревни случилось неожиданное приключение: узел как-то развязался, и много пчёл с жужжанием вылетело оттуда. Они бросились на беззащитных малюток; в особенности досталось от них Мурзилке и Дедке-Бородачу. Мурзилке они искусали всю голову и лицо.

С большим трудом водворили человечки улей на дерево. Пчёлы приняли его за своё старое жилище и заботливо стали устраиваться. Можно себе представить радость женщины, когда она, возвратившись домой, заметила у себя улей!.. Бедная даже заплакала от радости. Крошки стояли тут же невидимками и весело смеялись. Один только Мурзилка грустно смотрел на свои руки, покрытые красными пятнами от укусов пчёл…

Рассказ Одиннадцатый

Как лесные человечки уехали из дворца раджи на спине ласточек

Как ни хорошо жилось лесным человечкам во дворце индийского раджи, они всё-таки решили как можно скорее уехать куда-нибудь в другую страну и ждали лишь удобного случая, чтобы отправиться в путь.

Раз утром китаец Чи-ка-чи прибежал, весь запыхавшись, и созвал всех человечков, утверждая, что имеет сообщить им нечто важное.

Малютки немедленно окружили китайца, который громким голосом сообщил им следующее:

— Вчера, когда я залез в ласточкино гнездо, что под крышей, то услышал, как старая ласточка сказала своей соседке, что завтра на заре они полетят большой компанией через море, в дальние страны, где теперь начинается весна. Вот я и подумал, — добавил Чи-ка-чи: — не сесть ли нам на спину к этим воздушным странникам и без забот переехать в другую часть света.

— Умница! право, умница! — закричали эльфы: — что может быть проще и удобнее такого путешествия! Да здравствует Чи-ка-чи!

Послали Чумилку-Ведуна на разведку. Через несколько времени он донёс, что ласточки тронутся на заре.

Малютки вышли на пригорок, откуда был назначен отлёт, и стали дожидаться.

Едва только показалась розовая полоска на востоке, как со всех сторон начали слетаться ласточки.

Птички то хлопотливо подымались выше деревьев, то спускались на землю; наконец, они чёрной тучей быстро взвились к облакам и стройными рядами полетели за предводителем, не замечая, что на спинах у них сидят непрошеные пассажиры в лице лесных человечков.

С высоты птичьего полёта нашим путешественникам открывался обширный вид во все стороны, но леса и города казались небольшими пятнышками, а реки и озёра — светлыми ленточками и полосками.

Нашим знакомцам прекрасно сиделось на мягких спинках птиц, и они даже на ночь не оставляли своих мест, когда стая опускалась на деревья для отдыха.

Рассказ Двенадцатый

Как малютки-эльфы увидали цирк и какое они в этом цирке устроили представление

Много лесов, пустынь и озёр пролетели малютки — путешественники на спинах ласточек; много раз на пути их восходило и заходило солнце, загоралась и потухала луна…

Раз, когда ласточки на ночь выбрали себе для отдыха рощу недалеко от какого-то небольшого местечка, наши малютки решили отправиться туда посмотреть, что в нём достопримечательного. Предварительно они, однако, условились, то к утру вернутся снова к своим спутникам-ласточкам.

Первым побывал в местечке Чумилка-Ведун и вскоре прибежал к товарищам с приятною вестью.

— Идите за мною, идите! — кричал он: — я открыл нечто замечательное.

Малютки бросились за ним, дошли до полотнянной палатки, раскинутой на большой площади, и стали заглядывать во все щели и отверстия. Более храбрые взобрались по верёвкам на крышу палатки, надеясь, что оттуда лучше видно, что творится внутри.

Прибежал и Мурзилка. В своих узких сапогах с длинными носками он едва поспевал за братьями. Весь запыхавшись, Мурзилка спросил:

— Что там такое, господа, что такое?

— Цирк, настоящий цирк! — закричал ему в ответ заглядывавший в щели доктор Мазь-Перемазь.

— Цирк? Неужели цирк! — громко воскликнул Мурзилка. — Пустите меня скорее, я очень люблю цирковые представления.

Хотя в щели далеко не всё было видно, малютки не отходили от палатки и внимательно следили за всеми упражнениями в цирке, хлопая время от времени в свои маленькие ладошки.

— Господа, — предложил вдруг, подбоченясь, Шиворот-Навыворот: — не дать ли нам в этом цирке особое представление? Мы так давно не веселились.

— Прекрасная мысль! Чудесно! Отлично! — раздалось со всех сторон.

Крошки расположились поблизости в ожидании ночи и той минуты, когда хозяин странствующего цирка отправится спать.

Едва только за ним закрылась дверь, как в палатку через щели и отверстия вползли эльфы.

Началась такая кутерьма и возня, о которой трудно себе составить понятие. Доктор Мазь-Перемазь первый вскочил на лошадь; вслед за ним, через бумажные обручи, которые держали Заячья Губа и Дедко-Бородач, прыгнул маленький человечек по имени Скок, изображавший клоуна, и вместе с доктором на одной лошади прокатился при громких аплодисментах всех находившихся в цирке. Десять акробатов ходили по натянутому канату, причём шесты падали частенько на головы сидевшей публики, состоявшей из маленьких же человечков. Это однако не мешало человечкам аплодировать артистам. Не совсем удачно вышло представление на катящемся шаре: акробаты, с Вертушкой во главе, все слетели, и шар проехал по ним; однако они отделались только страхом, не причинив себе никакого вреда.

Мурзилка-пустая голова во всё время представления сидел на возвышении и, изображая директора цирка, кричал и распоряжался. Никто его, однако, не слушал, как он ни злился и не сердился.

К утру довольные зрители вместе с крошечными артистами и акробатами оставили цирк; у всех болели ручки от аплодисментов, а Мурзилка совсем охрип от крика. Все были довольны своими проказами и горели нетерпением найти новую забаву.

Бедный хозяин цирка понять не мог, что произошло ночью в цирке: вещи лежали в беспорядке, бумажные обручи валялись на полу, скамейки раздвинуты, лошади в пене. Пока он приводил всё в порядок, эльфы добрались до стоянки ласточек и с первыми лучами солнца отправились снова в путь.

Рассказ Тринадцатый

Как эльфы попали на полянку для игры в мяч и как они сами затеяли игру в мяч

Представление в цирке так понравилось малюткам, что они с нетерпением ждали случая, чтобы снова спуститься где-нибудь на землю и позабавиться новою игрою.

Чумилке-Ведуну удалось как-то раз узнать из разговора двух ласточек, что вся компания собирается вскоре отдохнуть в ближайшей местности целый день.

Действительно, ласточки вскоре сделали привал в лесу, вблизи большого города, и расположились на деревьях для отдыха.

Эльфы сейчас же спустились на землю и увидали на соседнем лугу огороженное место, где большое общество играло в какую-то игру. На земле был обозначен четырёхугольник, по углам которого стояло по одному человеку с длинными палками, а в середине — один с мячом, играющий бросал этот мяч к одному из четырёх угловых. Пока последний отбрасывал на лету палкой мяч к следующему, двое других должны были обежать четырёхугольник; ещё несколько человек стояли возле четырёхугольника и бросали туда мяч, если он вылетал за черту.

Судя по оживлению играющих и присутствующих, игра была очень занимательна, и малютки решили непременно самим поиграть так же. Но где взять палки и мячи?

Чумилка-Ведун, отправившийся на поиски, вернулся с сияющим лицом.

— Нашёл, нашёл! — кричал он, махая шапкой; — идите за мной, тут недалеко.

Действительно, в нескольких шагах находился целый склад гимнастических вещей.

Крошки забрались через открытые окна вовнутрь. Вскоре их радостные возгласы возвестили о желанной находке.

Вооружённые палками, мячами и проволочными сетками для лица, они проворно спрыгивали вниз и спешили к месту игры. Мурзилка захватил себе только железную проволочную маску; он боялся, как бы ему не поранили лицо, и решил, что сетка защитит его.

Не участвующие в игре разместились на заборе и скамейках, а игроки взялись за палки — и пошла потеха. Заячья Губа, забыв старость, бегал не хуже зайца по намеченному кругу, опережая каждый раз полёт мяча. Дедко-Бородач с Дундундуком играли в сторонке, возбуждая восторг окружающих, доктор Мазь-Перемазь пыхтел, бегая с палкою на плечах с одного места к другому, Мурзилка же, надев на лицо проволочную маску, стоял в стороне и смотрел на играющих, делая время от времени свои замечания.

Игра продолжалась до самого вечера, и уже порядочно стемнело, когда малютки отнесли обратно палки и мячи в склад. Стояла ясная южная ночь с мириадами звёзд и нежным, синеватым светом луны. Эльфы вышли за ограду и в своих сапожках-скороходах побежали туда, где спокойно почивали ласточки в ожидании утреннего отлёта.

Рассказ Четырнадцатый

Как эльфы очутились в Италии и какой они устроили концерт

После многих приключений, полуживые от усталости ласточки, перелетев чуть ли не полсвета, опустились с малютками-невидимками на берегах Италии.

Эльфы, которые ничуть не устали с дороги, живо побежали ознакомиться с чужой страной.

Апельсиновые и лимонные рощи, гранаты и мирты, виноград и розы попадались им на каждом шагу, — высокая огнедышащая гора, окутанная розовато-фиолетовой пеленой, виднелась вдали.

— Как мне здесь нравится! Как здесь чудесно! — восклицал поминутно Мурзилка.

Бегая в своих сапожках-скороходах, лесные человечки заметили издали красивое небольшое здание, из окна которого доносилось звучное пение.

— Вот замечательный то народ итальянцы, — заметил доктор Мазь-Перемазь, — куда ни пойдёшь, везде только и слышишь песни.

— Господа, — остановил эльфов Чумилка-Ведун, — посмотрим-ка, кто это поёт.

— Посмотрим! — в один голос ответили человечки. Мурзилка первый вскочил на стоявшую у окна перегородку и стал заглядывать в окно; за ним поспешили Вертушка и Чумилка-Ведун, наездник Скок, Пучеглазка и другие. Шиворот-Навыворот влез на растущее у окна миндальное дерево; туда же забрался на самую верхушку Дундундук и все остальные.

— Здесь учатся петь! — объяснил всем доктор Мазь-Перемазь, указывая на окно.

— И даже целый хор учится, — подтвердили Знайка с Незнайкой, поместившиеся на шаре, у самого окна.

— Тише, господа, тише, — кричал Мурзилка, — вы мне мешаете слушать.

Знайка с Незнайкою, между тем, через оконную щёлочку залезли в зал и, как только ученики окончили занятия, и сторож запер дверь, они отворили окна, и вся ватага ввалилась в класс. Поставив четырёх на часах, все разместились по скамейкам.

— Кто же будет у нас дирижёром? — спросил Пучеглазка.

— Господа, возьмите меня в дирижёры, пожалуйста! — закричал в ответ Мурзилка.

Какой ты дирижёр! — смеясь за метил доктор Мазь-Перемазь. — Нет, господа, в дирижёры возьмём Заячью Губу; он больше всех смыслит в музыке.

— Верно, верно! — раздалось со всех сторон.

Заячья Губа влез на кафедру и, схватив длинный прут, стал дирижировать.

В зале раздалось дружное пение. Эльфы мастера были петь; один только Мурзилка фальшивил постоянно и вызывал замечания дирижёра. Более всех усердствовали Дундундук, Дедко-Бородач и доктор Мазь-Перемазь, у которого оказался звучный голос-бас.

Спели человечки одну песню, другую, наконец, вынув из пюпитров оставленные в зале коты, стали пробовать заучить неизвестную им пьесу, как вдруг караульные закричали: «Идёт! учитель идёт!»

Грозный прут дирижёра и ноты полетели на пол. Проказники в мгновение ока очутились уже на дворе.

— Кто наделал этот беспорядок у нас в классе? — спросил строго учитель сторожа.

— Ха! ха! ха! Это мы! — ответили эльфы, но учитель и не мог услышать их голосов, тоненьких и жиденьких, как жужжание мух.

Рассказ Пятнадцатый

Как эльфы-малютки проводили время в Швейцарии и как они затеяли стрельбу в яблоко на голове Мурзилки

Лесные человечки охотно остались бы подольше в Италии, но ласточки не любили задерживаться надолго в одном месте, и, спустя день, собрались они снова в путь. Вскоре наши малютки вместе с ласточками очутились в гористой Швейцарии.

На пути встречали они высокие горы со снеговыми вершинами, бездонными пропастями и бешеными водопадами; по склонам зеленели леса, расстилались пастбища, на недосягаемых высотах паслись альпийские козы и серны. Живописные долины и озёра ютились у подножия громадных гор. Большие орлы парили в облаках.

Малютки мало обращали внимания на всё это и ждали с нетерпением, когда, наконец, ласточки снова опустятся на землю.

Но вот желание их сбылось. Усталые ласточки, выбрав удобное местечко, решили остановиться для отдыха.

Как только они сели на верхушку горы, Чумилка-Ведун первый опустился на полянку и сейчас же закричал товарищам:

— Ах, поглядите, мишень и стрелы!

— Не захватить ли нам их с собою и где-нибудь в укромном местечке по упражняться? — предложил Мурзилка.

Сказано — сделано! Крошечные ручки ухватились за подставки и с большим трудом двинулись в путь. Дорога шла в гору; с носильщиков пот лил градом. Один Мурзилка ничего не нёс, а бегал и суетился больше всех; он всегда ухитрялся ускользать от работы, пользуясь чужими трудами.

Наконец, они дошли до тенистой полянки среди густого леса и на ней поставили мишени. Эльфы по очереди метали стрелы, но в цель попадал только один Пучеглазка.

— Браво, брависсимо, Пучеглазка! — кричали ему братья, — ты важный стрелок!

— Вот ещё! — ворчал обиженный Мурзилка, — какой он важный стрелок? Хотел бы я видеть, как он со мною посоперничает.

— Поди сам метать, — сказали ему братья.

— Вот ещё новости, стану я себе руки портить, — ответил заносчиво Мурзилка.

— Ну, полно дуться! Послушай-ка лучше, что я расскажу, — сказал доктор Мазь-Перемазь. — Толпа побросала стрелы и окружила рассказчика.

— Несколько сот лет тому назад в Швейцарии жил один человек по имени Вильгельм Телль; он славился во всей стране как самый меткий и искусный стрелок, а это что-нибудь да значит в такой стране, где почти всякий житель стреляет получше Пучеглазки…

Начало рассказа про Вильгельма Телля очень заинтересовало лесных человечков, и они все обратились в слух. Один только Мурзилка отошёл в сторону и стал смотреть в зеркальце, которое он всегда косил с собою. В то же время он, однако ж, внимательно слушал рассказ.

— Соседи любили храброго, справедливого стрелка Вильгельма, — продолжал доктор Мазь-Перемазь, — не любил его только злой начальник деревни и всячески старался притеснять его. Однажды жестокость старшины дошла до того, что он, призвав Вильгельма Телля, сказал ему: — «Слушай, про тебя говорят, что ты лучший стрелок; докажи это на деле, прострели яблоко, которое будет лежать на голове твоего сына!» — Задрожал бедный отец. — «Смилуйся, ведь долго ли до несчастья!» — взмолился он, — «у меня может дрогнуть рука, и тогда я прострелю голову моего ребёнка; делай со мною, что хочешь, но избавь от такого ужаса». — Но старшину не тронули мольбы отца, и он не взял назад сказанных слов. — «Батюшка, чего ты боишься? — сказал маленький сынишка Телля. — «Разве у такого стрелка, как ты, может случиться промах, полно! Я не боюсь, давайте сюда яблоко. Стреляй, батюшка, и не бойся!» — воскликнул храбрый ребёнок, обводя гордым взглядом окружающих. Смелому мальчику положили на голову яблоко. Раздался выстрел. Глазам присутствующих представились потрясённый, бледный отец и улыбающееся личико сына с простреленным яблоком на голове.

— Каков мальчик! — вырвалось у всех эльфов, — каков молодец! Даже подумать страшно!..

— Что же тут страшного? — послышался из-за дерева хвастливый голосок Мурзилки, — хотите, я готов сделать то же самое?

— Не хвастай, Мурзилка, — заметил ему доктор Мазь-Перемазь, — где тебе, трусишке!

— А вот не струшу, — кричал Мурзилка, — не струшу! Несите яблоко…

Несколько карликов отправились в ближайшие сады за яблоками; малютки отыскали несколько самых больших яблок, в несколько раз больше Мурзилкиной головы, так что в них легко было попасть. С трудом притащили крошки тяжёлую ношу.

— Неужели, в самом деле, хотите стрелять в эти яблоки? — плакался насмерть испуганный трусишка; он не думал, что братья примут всерьёз его хвастовство.

Когда положили ему на голову яблоко, он задрожал и не своим голосом закричал:

— Пучеглазка, стреляй раньше в лежащее на земле яблоко; если ты его прострелишь пополам, тогда я позволю, а то — ни за что.

Пучеглазка прицелился, и яблоко в один мин разлетелось вдвое.

— Ах я несчастный, — рыдал Мурзилка, — Пучеглазинька, миленький, целься повыше, вдруг ты попадёшь мне в голову, что тогда будет?

— Не беспокойся, не попаду! Стой только смирно!

Хвастунишка трясся всем телом, но братья, зная, что ему от этого никакого вреда не будет, хотели раз навсегда отучить его от хвастовства.

Эльфы обступили беднягу. Знайка и Пучеглазка натянули лук. Просвистела стрела, но, вместе с этим, раздался такой отчаянный крик, какого крошки ещё не слыхивали в жизни.

Все бросились к Мурзилке. Тот живёхонек лежал на земле и трясся, как в лихорадке.

— Ой, убили, убили Мурзилочку! — стонал он. — Ах, не подходите! я уже умер, прострелили мою головушку.

Дружный, продолжительный хохот раздался над трусом; он осторожно поднял голову и, видя добродушный смех братьев, не на шутку рассердился.

Рассказ Шестнадцатый

Как эльфы очутились в немецкой школе и чему они там учились

Господа, я только что узнал, то ласточки сегодня собираются в путь! — громким голосом заявил на следующее утро Чумилка-Ведун.

— Куда же они собираются? в какую страну?

— Страны они не назвали, — ответил Чумилка, — но говорили между собою, что полетят в страну, где живут немцы.

— Эта страна называется Германией, — пояснил доктор Мазь-

Перемазь.

— Чудесно! значит, мы увидим и Германию, — закричал Пучеглазка. — Я очень интересуюсь этою страною. Побежим же скорее, братцы, к ласточкам, а то они, пожалуй, улетят без нас.

Все послушались совета и бегом пустились к стоянке ласточек. Спустя час малютки сидели уже на спинах пернатых странников и летели по направлению к новой стране.

Долго-долго летели ласточки, покуда добрались до Германии. Города, леса, реки, горы — промелькнули перед эльфами, пока, наконец, ласточки опустились в одном небольшом немецком городе, на крыше дома, на котором висела вывеска с надписью «Schule».

— Что это за вывеска такая? — спросил Мурзилка. — Я хоть по-немецки хорошо знаю, но такого слова не слыхал.

— Плохо же ты знаешь по-немецки, если не знаешь, что «Schule» значит школа, — сказал доктор Мазь-Перемазь.

— То есть я знал, но забыл… — замялся Мурзилка. — Если же в самом деле это школа, то посмотрим, чему там учат.

Заглянули человечки в окно. Видят — ученики складывают свои книги и собираются уходить. Подождали проказники, пока ученики вышли из класса, и всей гурьбой перебрались в класс.

Первое, что остановило внимание малюток в школе, был громадный шар, стоявший на высоких ножках.

— Что это такое? что это за шар? — послышалось со всех сторон.

— Этот шар называется глобусом, — объяснил Знайка, — на нём изображены земля, океаны, моря, горы, реки, города.

— Вот так штука, — удивлялись крошки, — да разве земля круглая?

— Конечно, круглая, — ответил Знайка. — Хотите, я вам покажу на этом глобусе, где мы перебывали вместе с ласточками.

— Покажи! — закричали все.

Знайка одним ловким прыжком вскочил на скамейку. Но как ни высока была скамейка, Знайке трудно было достать до глобуса, и он, чтобы встать повыше, подложил ещё книг.

— Слушайте, я начинаю.

Знайка с важным видом принялся указывать на глобусе, где находится Китай, Индия, Египет, Италия, Швейцария и Германия. К нему на скамейку влезли ещё доктор Мазь-Перемазь, Пучеглазка и Скок — и руками разводили от удивления. Незнайка тоже пробовал влезть на скамейку, но никак не мог.

Только Знайка собирался разыскать Россию, как в класс вбежал Мурзилка.

— Бросьте глобус, бросьте! — кричал он. — Идите за мною. Там, в другом классе, более интересно, там и кафедра, и скамейки…

Эльфы побежали в другую комнату и сейчас же разместились по скамейкам, разобрали лежащие в столе книги и принялись громко читать.

Кому не хватало места на скамье, тот, не смущаясь, садился на пол.

На учительской кафедре также поместилось несколько человечков, между прочим, доктор Мазь-Перемазь с длинной розгой, которая поминутно опускалась вниз, к великому удовольствию тех, чья спина не получала удара.

Мурзилка влез также на кафедру, и — что бы вы думали — он сделал? Ни больше, ни меньше, как вскочил на почтённые плечи доктора; за такое неуважение к учителю его поставили на высокий стул и надели на голову бумажный фунтик. Крошки покатывались с хохоту, глядя на Мурзилку.

Долго длился урок и только уж под вечер, когда с колокольни послышался вечерний звон, малютки побросали книжки и через открытое окно бросились к своим спутникам-ласточкам.

Но — увы! ласточки не подождали на этот раз человечков и, оставив их, отправились в путь.

Рассказ Семнадцатый

Как эльфы добрались до морского берега, как они выкупались в море и как они уехали по железной дороге в Париж

После отлёта ласточек малютки пришли к убеждению, что им нечего больше делать на чужбине, и решили вернуться домой, на родину, пешком. Но Мурзилка не хотел ещё вернуться.

— Мы бок-о-бок с Францией, — плакался он, — и не заглянем в эту чудную страну, откуда на весь мир идут моды. Я бы так хотел побывать там и видеть, как теперь одеваются щёголи, — мой костюм совсем износился. Пожалуйста, раньше чем вернуться домой, побываем-ка во Франции, — это такая интересная страна.

Долго уговаривал Мурзилка. Сначала человечки и знать ничего не хотели, но, в конце концов, уступили его просьбам и согласились побывать во Франции с тем, чтобы оттуда уж прямо отправиться домой.

Отдохнули эльфы, привели свои сапожки в порядок и отправились в путь.

Переходя из города в город, они пришли, наконец, в приморский город, славящийся своими целебными купальнями.

Это был прелестный уголок, весь утопавший в цветах, куда стекалась ежегодно масса народу.

Крошки попали как раз к купальному сезону и, конечно, не желали отстать от других. Мурзилка первый узнал, что все купаются в костюмах, и потому им также не мешало бы запастись купальными нарядами, — но где их добыть?

Весь день бегали эльфы по городу, пока не отыскали склада игрушек. Сотни ручек принялись рыться в ящиках и — о, радость! — там, между прочими вещами, лежали кукольные костюмы, которые хотя и не были впору малюткам, но, подвязавши и подогнувши то-другое, можно было их надеть.

Бальные кисейные юбочки одевались вместо кофт, шляпки всевозможных фасонов — вместо купальных чепчиков; под конец вышел такой смешной маскарад, что эльфы сами без хохота не могли смотреть друг на друга.

Быстро пробежали они улицы и приблизились к берегу. Перед ними лежало спокойное, величественное, гладкое как стекло, море; у самого берега только вздымалась вода и волною заливала песок.

Малютки, как мячики, прыгали в прохладную влагу, резвясь и играя в ней, как на суше; ведь в сапожках-мокрушках они не могли утонуть, хотя бы нырнули на самое дно.

Смех, шум и крики раздавались в вечернем воздухе, но это слышали только рыбки да волны.

— Ах, море унесло моё платье! Мои штанишки! Мои туфельки! раздавались поминутно весёлые голоса.

— И мою чудную шляпу, мой цилиндр! — заорал Мурзилка, не решившийся расстаться со своим цилиндром даже при купанье.

Нарезвившись вдоволь, эльфы отправились к себе в рощу, где и переночевали среди душистых цветов.

Рано утром проснулись братья и, по обыкновению, отправились бродить по городу. Вскоре их внимание привлёк вокзал железной дороги.

Публика спешила занять места в вагонах, так как поезд через несколько минут отправлялся.

Крошки, не долго думая, вскарабкались на крыши вагонов и расположились там как дома. Скоро раздался третий звонок, и поезд полетел на всех парах, унося с собою крошечных путешественников.

Поля и леса мелькали перед ними, как в панораме; на станциях делались маленькие остановки, и поезд мчался всё вперёд и вперёд.

В одну ночь малютки увидели показавшийся в туманной дали громадный город с высокими зданиями и памятниками. Знайка поспешил сообщить товарищам, что они приближаются к Парижу, главному городу Франции.

Вскоре поезд действительно остановился, и эльфы, спрыгнув на землю, очутились среди такой давки и толкотни, что насилу выбрались из неё.

Несмотря на поздний час, улицы кишели народом, масса огня превращала ночь в светлый день.

Малютки, увлечённые толпой, двигались по бульварам, по которым гуляла несметная масса народа.

Вдруг все хватились Мурзилки; никто даже не заметил, когда он исчез, В большом беспокойствии стояли эльфы у ярко освещённого магазина, не зная, что предпринять, — как вдруг раздался знакомый голосок, и из дверей магазина выскочил сам виновник переполоха, весь нагружённый модными материями.

— Вот это на фрак, это на жилет, это на пальто, — лепетал он, показывая на маленькие пробные кусочки, которые приказчики, видно, бросили на пол.

Переночевав в каком-то саду, эльфы с рассветом принялись опять осматривать город, выглядевший при дневном свете гораздо хуже, чем при огне. Даже река Сена, на которой стоит Париж, показалась им не особенно широкой и красивой.

Рассказ Восемнадцатый

Как эльфы впервые увидали состязание на велосипедах и как они сами задумали поездку на велосипедах

— Новость, господа, новость! Я узнал нечто очень интересное! — так будил эльфов Чумилка-Ведун.

Он встал раньше других и пошёл на улицу, где как раз в это время расклеивали афиши. На этих афишах было напечатано крупными буквами:

«Бег на велосипедах и состязание велосипедистов состоится сегодня утром за городом».

— Это надо посмотреть! — воскликнул Чумилка и побежал к остальным эльфам. — Вставайте скорее, а то не успеем, — будил он их.

В миг человечки были готовы; даже Мурзилка поспел с другими.

Быстро направились они на указанное место, где должен был состояться бег, и взобрались на пригорок, откуда можно было видеть все подробности.

По данному внизу сигналу, более 20 велосипедов с седоками пустились вперегонки.

— Вот так штука! — воскликнул доктор Мазь-Перемазь, внимательно следивший за велосипедистами. — Едут без лошадей и без пара, а как быстро — точно птицы.

— Нам бы такой велосипед для путешествия, — заметил Вертушка Знайке.

— Конечно, не дурно бы, — ответил Знайка, подпрыгивая.

— Послушайте, что я придумал, — послышался вдруг голос Чумилки-Ведуна. — Когда эти велосипедисты кончат свой бег и пойдут отдыхать, мы возьмём несколько велосипедов и отправимся на них домой.

— Ура! Придумано остроумно! — закричали все в один голос.

— Я поеду впереди всех, и потому прошу для меня отдельный велосипед, — заметил Мурзилка.

— Всё это отлично, — сказал доктор Мазь-Перемазь, — но я боюсь, что многие велосипеды после этого бега будут сильно попорчены.

— Ничего не значит! — воскликнул в ответ Чумилка; — тут рядом находится мастерская, мы всё как следует исправим.

Так они и сделали. Выждав, когда бег кончился и все отправились отдыхать, оставив велосипеды в мастерской, — малютки забрались туда и немедленно принялись за исправление повреждений. Застучали молотки, заскрипели верстаки — и дело быстро спорилось. К утру все велосипеды были готовы.

— Как же мы поместимся на велосипедах? — спросил Знайка, когда всё было готово.

Действительно, велосипедов оказалось слишком мало для того, чтобы поместиться всем человечкам. Мурзилка предложил, чтобы по пяти человек сели друг дружке на спины, но его предложение не одобрили. Думали малютки, думали, пока, наконец, Заячья Губа не придумал остроумного сиденья, дававшего много места всем. Он ухитрился продеть чрез сиденья трёх в ряд стоящих велосипедов длинные палки. На каждой такой палке разместилось по 15 человечков; остальные уцепились за ручки, колёса и задние части велосипедов. С пением и шумом понеслись крошки на остроумно придуманном поезде.

Быстро катились велосипеды, управляемые ручками маленьких человечков. Вскоре город скрылся, и путешественники очутились на хорошей шоссейной дороге, где езда ещё быстрее.

Останавливались эльфы в дороге очень редко и то лишь для того, чтобы отдохнуть, пообедать или позавтракать, а затем катили всё дальше и дальше, пока не подъехали в один прекрасный день к проливу Ла-Манш, отделяющему Францию от Англии.

— Ура! ура! кричал Вертушка: — мы доехали до границы Франции.

— Ура! — вторили ему сотни голосков.

— Братцы! теперь до Англии рукой подать. Поедем-ка в Англию! Ведь стоит посмотреть, что это за страна! — предложил доктор Мазь-Перемазь.

— Понятно стоит, ещё бы не стоило! — закричали все коротышки, соскакивая с велосипедов.

— Ба! как же мы отправимся в Англию, когда у нас нет лошади? — вздохнул Мурзилка.

— А сапожки-мокроступы на что? — ответил Дедко-Бородач, и первый надел нетонущие в воде туфельки.

Его примеру последовали другие, и вскоре вся толпа дружно зашагала по поверхности воды. Раз, два, три — и эльфы уже на противоположном берегу.

— А вот и город! — закричал Знайка.

— Город! английский город! — Как это чудесно! Нет ли там чего-нибудь для меня? — шепнул Мурзилка Заячьей Губе. — Наверно я здесь получу английскую материю на пальто.

— Отстань ты со своим пальто! — сердито ответил Заячья Губа.

Город малюткам не очень понравился, и они отправились дальше. Повсюду на пути встречали они фабрики, заводы и каменноугольные копи. Скок предложил малюткам спуститься в шахту, из которой добывали каменный уголь, но Мурзилка пришёл от этого в ужас.

— Как? вы хотите, чтобы я запачкал свои светлые французские панталоны? Нет, никогда! — кричал он.

— Зачем же тебе их пачкать? — спросил Скок.

— А ты думаешь, я на голове буду ходить по твоим шахтам и ко мне уголь не пристанет? — огрызался франт Мурзилка. — Да притом это очень опасно спускаться в шахту.

— Струсил, значит, — засмеялся Скок.

— Я не за себя боюсь, а за вас, — обиженным тоном ответил Мурзилка.

Спуск в шахту так и не состоялся.

Рассказ Девятнадцатый

Как эльфы нашли дачу богатого англичанина и как они на этой даче играли в лаун-теннис

Через несколько дней эльфы дошли до прекрасной дачи, расположенной среди обширного благоухающего парка, где они решили отдохнуть и пожить.

Одна половина путешественников занялась отыскиванием цветов для жилища, другая, более, любопытная, побежала невидимками в дом узнать, кто хозяева.

Через полчаса они вернулись и сообщили все добытые новости. Хозяин — богатый англичанин, и у него было много редкостей.

— Какие ружья и сабли висят в кабинете хозяина! — восторгался Пучеглазка перед Заячьей Губой и Мишкой.

— Что за библиотека у хозяина! — рассказывал Дедко-Бородач Читайке, большому любителю книг.

— Братцы, ведь наш-то хозяин доктор! — заметил Знайка.

Радость доктора Мазь-Перемазь, когда он узнал, что хозяин дачи тоже доктор, не имела границ.

— Вот прелесть! Вот славно! — говорил он, расхаживая взад и вперёд. — Я могу вместе с ним разъезжать к больным, могу помогать ему писать рецепты… Мы даже, пожалуй, устроим вместе консилиум у какого-нибудь больного.

— А мне так всё равно, доктор ли наш хозяин или нет, — заметил Вертушка. — Я рад лишь тому, что у него много груш, винограда и слив. Надеюсь, что он не откажется нас угостить.

— А я думаю, что не угостит, — решил Быструн. — Англичане — народ скупой.

— Вовсе не скупой, — вмешался стоявший сбоку Дундундук.

— Нет, скупой; ты не знаешь.

— Нет, не скупой…

Неизвестно, чем бы кончился этот спор, если бы вдруг не показался вдали Мурзилка.

Он бежал, запыхавшись, и когда подоспел к товарищам, то долго не мог проговорить ни одного слова.

— Говори, что такое случилось? Что ты увидал? — спрашивали его, обступив со всех сторон, малютки.

— Ах, что я видел, что я видел! Если бы вы знали, что я видел! — проговорил, наконец, Мурзилка. — Ну что, ну что?

— Дайте вздохнуть, тогда скажу…

— Ну вот! — заворчал Скок: — разве он путное скажет; только и знает свои костюмы.

— Вот и не отгадал! Совсем я не про костюм хочу рассказать; это я только так, к слову! — ответил важно Мурзилка.

— Так рассказывай же скорее! — закричали все в один голос.

— Сейчас, сейчас. Дайте же мне отдохнуть. Ну, вот теперь начинаю. Слушайте же и не мешайте… Иду я по парку и ищу себе местечко, где бы отдохнуть. Вдруг вижу, громадная полянка. Э-э, думаю, что бы тут такое могло быть? Думал, думал, но никак не мог угадать. На всякий случай я спрятался за кустом и жду. Спустя несколько минут на полянку пришли несколько дам и кавалеров, расставили какие-то сетки, вооружились лопаточками и стали ими перебрасывать маленькие мячики. «Господа, заметил один из кавалеров, кто из вас согласен играть с нами в лаун-теннис, того прошу сюда, ко мне». — Ага, — подумал я, — значит, эта игра называется лаун-теннис. Между тем, кавалеры один за другим прибежали на зов. Все они были одеты в чудные костюмы, как видно, сшитые нарочно для этой игры. Даже туфли и те полагаются к этому костюму.

— Они верно ещё там, на полянке, побежим же скорее, — перебил рассказ Мурзилки Быструн.

— Подождите, дайте же мне кончить рассказ.

Но малюткам, как видно, надоел длинный рассказ Мурзилки, и они пустились все вслед за Быструном и очутились на просторной лужайке, где большое общество как раз кончало играть в лаун-теннис. Малютки внимательно следили за игрою, и едва только играющие удалились, побросав на землю все принадлежности лаун-тенниса, как Быструн предложил сыграть, по примеру больших, одну партию лаун-тенниса:

— Как вы думаете, не сыграть ли и нам?

— Сыграем, конечно, сыграем! — согласились все в один голос и немедленно принялись переносить сетки, лопатки, мячи и другие принадлежности игры на другой конец полянки, где по их мнению, было гораздо удобнее играть.

— Ах, нет, я не могу ещё играть. Подождите, пока я сошью себе костюм для игры, — приставал Мурзилка к братьям.

— Вот ещё! Шей, если тебе нравится, а мы будем играть! — ответили они ему.

Обиженный Мурзилка ушёл и долго не показывался братьям. Он вытащил из узелка тщательно сложенный свёрток, в котором хранились собранные им в Париже лоскутки, выбрал самые светлые из них и принялся кроить себе костюм, затем шапочку и две пары крошечных туфелек и при помощи ещё двух эльфов, Ниточки и Иголочки, сшил себе полный костюм для игры.

— Как я хорош! — говорил он, облекшись в новое платье.

Пока Мурзилка сидел взаперти и шил, — на лужайке, под каштанами стоял шум, гам и веселье; эльфы забавлялись новой игрой и хохотали до слёз над своими смешными приключениями.

Знайка попал мячиком в Заячью Губу; тот не выдержал удара и повалился, увлекая за собою Незнайку, который в свою очередь толкнул Вертушку. Читайка попал под сетку и кричал на весь лужок своим пронзительным голоском. У другой сетки лежал Чумилка-Ведун, а перед ним растянулся Забияка.

— Вот и я! — раздался среди общего веселья тонкий голосок Мурзилки.

Братья все обернулись и дружным хохотом встретили расфранчённого товарища.

— Хо-хо-хо! ха-ха-ха! хи-хи-хи! — тряслись малютки от смеха, глядя на странный костюм Мурзилки. — Вот чучело-то гороховое! хи-хи-хи… — Сами вы чучелы! — сердито ответил франт: — я с вами даже и говорить не буду, замарашки этакие!

Мурзилка повернулся, чтобы уйти, но братья вернули его, обещая никогда больше не смеяться над ним.

Доктор Мазь-Перемазь даже его цилиндр и тросточку навесил на палку, чтобы их как-нибудь не помяли.

— Скок, Скокинька! Иди ко мне; я только с тобою хочу играть, ты такой же ловкий, как я, — командовал между тем Мурзилка…

Рассказ Двадцатый

Как лесные человечки в сапожках-мореходах отправились в город Лондон и как они очутились на искусственном катке

Прошла неделя, другая, а лесные человечки всё ещё жили на вилле у английского доктора.

— Как вы думаете, господа, не пойти ли нам в другое место? Хоть и хорошо здесь, но надоело, наконец, сидеть на одном и том же месте, — сказал Быструн.

— Пожалуй! — отозвались другие, — куда же мы пойдём?

— Уж, конечно, в столицу, в Лондон! — ответил Мурзилка. — Мне хочется посмотреть, как одеваются английские щёголи.

— В столицу, так в столицу! — сказал Заячья Губа.

Под вечер, когда спала дневная жара, малютки, надев свои сапожки, покинули гостеприимный кров и направились быстрыми шагами к столице.

Всю ночь шли они по лесам и рощам и к утру, с первым солнечным лучом, перед ними предстал грандиозный город с башнями и церквами.

— Господа, отдохнём здесь немного! — предложил Чумилка-Ведун. — Кстати, доктор Мазь-Перемазь расскажет нам кое-что об этом городе; ведь он у нас учёный — всё знает.

— Я знаю больше про Лондон, — заметил Мурзилка. — Хотите, расскажу? Ведь мой клетчатый фрак, вот над которым все вы смеётесь, сшит по последней лондонской моде…

— Полно болтать, — сказал Вертушка: — пойдёмте лучше, пока не стемнело, в город.

Над городом стояла туча дыма и пыли от фабричных труб. Машины, конки, омнибусы летели по всем направлениям, Эльфы растерялись от такой суетни и суматохи.

— Нет, мне здесь не нравится! — бормотал Мурзилка, придерживая обеими руками свой цилиндр.

— А самому до смерти хотелось сюда прийти! Ах ты, Мурзилка, Мурзилка пустая голова! — насмехались над ним братья.

Осмотревшись и привыкнув немного к шуму лондонских улиц, эльфы стали отлично чувствовать себя у англичан.

Они забирались в вагоны железных дорог, которые мчали их с необыкновенной быстротой с одного конца города на другой; пробирались на суда и пароходы, едущие по реке Темзе (на которой стоит город Лондон); но больше всего приводили их в восторг трёхэтажные мосты через Темзу. Под мостами проходили суда, через мост летели поезда, а на мостах грохотали конки, омнибусы и спешили пешеходы.

— Ай да город! — восклицали малютки в восхищении от всего виденного.

Неделя, проведённая в Лондоне, промелькнула очень скоро. В воскресенье утром малютки проснулись рано и вышли на улицу (они ночевали на миртовых ветках в одном богатом саду).

На улицах была необыкновенная тишина и спокойствие; не заметно было ни проезжих, ни прохожих, из труб не валил дым, магазины были закрыты, и город казался пустым.

— Что бы это могло быть? — удивлялись эльфы.

— Ах, да! я и забыл вас предупредить, — сказал Читайка: — по воскресеньям англичане не работают и не гуляют, а только ходят в церковь или сидят дома и читают Священное Писание.

— Что же мы будем делать сегодня? — вздохнул Мурзилка.

— Я знаю! пойдёмте кататься на коньках, — ответил Скок.

— Что ты? посреди лета на коньках!

— Разве бывают теперь катки? — послышалось со всех сторон.

— Пойдёмте только, уж я вам покажу.

Эльфы бросились гурьбой за Скоком. Тот привёл их к большому круглому зданию с закрытыми дверями.

Заячья Губа одним ловким движением открыл дверь, и глазам крошек предстал громадный зал с блестящим каменным, гладким, как стекло, полом.

— Ура! Как здесь славно. Вот так искусственный каток! — закричали все.

— Это что! Поглядите, что у меня ещё тут припасено! — сказал само довольно Скок. — Ведь на каменном катке нужны коньки на колёсах. — И крошка показал изумлённой толпе целый ящик с крошечными-прекрошечными коньками.

— С красными колёсиками мне, мне! — закричал Мурзилка, успевший уже разглядеть одну выкрашенную пару коньков на колёсиках.

— Тебе, тебе! — засмеялся Скок, — а то кому же?

В один миг все прикрепили себе коньки — и пошла потеха. Такого веселья малютки уже давно не имели. Личики у маленьких конькобежцев раскраснелись, глазки разгорелись, а шутки и смех так и сыпались со всех сторон.

Каких только фокусов не выдумывали конькобежцы; то они ухватятся друг дружке за фалдочки и катятся длинной цепью по катку, то обрывают цепь и налетают друг на друга, причём опрокидывают зазевавшихся, к большому удовольствию остальных.

Мурзилка, конечно, по обыкновению старался убедить товарищей, что лучше его никто не умеет бегать на коньках.

— Посмотрите, как ловко я пробегу на одной ноге, обратился он громко к остальным крошкам. — Вот посмотрите: раз, два, три…

Не успел он досказать «три», как растянулся на полу.

— Ха, ха, ха! Вот так ловко! — захохотали все.

— Смеяться нечего, — сердито заметил Мурзилка. — Это я так, нечаянно. Это со всяким может случиться.

Он поднялся с полу и, прихрамывая, подошёл к скамейке. У него, как видно, сразу прошла охота кататься на коньках с колёсиками.

Познакомившись хорошенько с городом, лесные человечки решили ехать дальше, чтобы увидеть новых людей и новые города.

Рассказ Двадцать Первый

Как эльфы в сапожках-мокроступах отправились в Голландию и что они там увидали

Братцы! Куда мы теперь направимся? — спросил Заячья Губа. — Англия окружена со всех сторон водою, так что сухим путём мы отсюда не можем перебраться. Хотите вернуться домой опять через пролив и Францию или через другое приморское государство, например, через Голландию?

— Конечно, через Голландию! Мы ведь были уже во Франции, ответили крошки.

— Ну, так за дело! — скомандовал Заячья Губа, подавая всем сапожки-мокроступки.

Шлёп, шлёп, шлёп… и зашлёпали по воде крошечные ножки.

— Аи, я вижу мост! — закричал Пучеглазка.

— Это не мост, это деревянная ограда, ослабляющая напор воды, — ответил доктор Мазь-Перемазь.

И он стал объяснять, что Голландия образовалась из наносных песков и ила, что жителям приходится постоянно воевать с морем, чтобы оно не затопило землю.

Хотя рассказ доктора был очень интересен, его никто не слушал, все, как угорелые, пустились через ограду к воде, а затем через мостки, по пескам прямо к видневшемуся вдали городу. Не обошлось при этом без приключений: ограда сломалась, и малютки чуть не упали в воду. Но, в конце концов, они благополучно добрались до берега.

Вдруг вся толпа остановилась; перед ними с шумом протекал ручей, приводивший в движение сильные мельничные колёса.

— Переплывём через ручей! — предложил доктор Мазь-Перемазь.

— Переплывём! Переплывём! Айда, скорее! — ответили крошки и бросились вплавь.

— Мазь-Перемазь, дай мне одну руку, а ты Заячья Губа, другую! — кричал Знайка. — Вот так мы, держась за руки, и пройдём.

— Аи, братцы, спасите, я тону! караул!.. — закричал Мурзилка, захлёбываясь.

— Не потонешь! Вода не глубока, — смеясь, ответил рядом плывший с ним Незнайка.

— А ты почём знаешь? — обернулся к нему Пустая Голова.

— Ну, полно, не ссорьтесь! — вмешались другие. — Вот уж и город виднеется.

Выскочив на берег, эльфы пообсушились и пустились дальше в путь.

Вскоре перед ними показался большой портовый город, откуда корабли отправлялись во все страны света. Одни приезжали, другие уезжали. Малютки узнали на набережной негров из Африки, индийцев из Индии; даже одна знакомая ласточка, с которой они прилетали в Европу, попалась им навстречу. Эльфы долго сновали по городу, прислушиваясь к чужому языку и присматриваясь к новым людям.

— Я не хочу здесь больше оставаться. Что тут интересного? Пойдёмте поскорее в голландский город Амстердам. Там Пётр Великий обучался корабельному делу, я хочу посмотреть на этот город, а здесь что нам делать? — капризничал Мурзилка, которому всё скоро надоедало.

— Погоди! — ответили ему братья. — Осмотрим хорошенько всё здесь, тогда и пойдём в Амстердам.

Мурзилка что-то заворчал и до самого выхода из города ни с кем не заговаривал.

На другое утро малютки умылись росой, напились из чашечек тюльпанов сладкого цветочного нектара и на утренней заре отправились дальше.

К полудню решили они сделать отдых и выбрали для этой цели тенистый берег быстрой речки.

— Господа! тут недалеко стоит мельница: не пойти ли нам туда? — спросил доктор Мазь-Перемазь.

— С удовольствием! — встрепенулись братья.

— Ах, я буду мельником! — воскликнул Чумилка-Ведун и обвязал голову красным клетчатым платочком.

— Эй! да тут что-то не ладно! — воскликнули человечки, входя на двор. — Теперь самая рабочая пора, а мельница стоит без движения. Жив ли хозяин?

— Братцы! — как бы в ответ закричал Чумилка: — я только что был в домике у мельника; ах братцы, бедняжка лежит при смерти больной, жена и дети плачут: зерна привезли много, а работать некому.

— Неужели?! — перебили его эльфы и стали совещаться, нельзя ли помочь бедняку.

— Как ты смел взять мой красный платок? Я хотел из него сшить себе турецкий халат! — сорвался вдруг Мурзилка с места, бросаясь к стоявшему Чумилке.

— Ха, ха, ха! — рассмеялись братья. — Вот пустая голова! Тут думаешь, как бы человеку помочь, а он с чем лезет!

Фуй, как тебе не стыдно! Сконфуженный Мурзилка поскорее ушёл, а малютки принялись думать, чем бы помочь горю.

— Мазь-Перемазь, ты отличный доктор! ты травами умеешь всех лечить, вылечи-ка мельника; а ты Знайка, поди разузнай, беден ли он и в чём вся семья нуждается. — Так говорил Заячья Губа.

Доктор Мазь-Перемазь, довольный своею ролью, побежал в лес, набрал целебных трав и невидимкою прошёл в дом. В то время, когда вся семья спала, он примешал к питью больного свои лекарства, от которых тот должен был сразу выздороветь.

На мельнице же шла между тем возня и суетня.

Работа кипела в руках у человечков, которые взялись в одну ночь перемолоть всё зерно, чтобы мельник мог сейчас же, как поправится, поехать продавать смолотую муку.

Ночью, когда мельник просыпался, он пил приготовленное крошечным доктором питьё, не подозревая, какая сила таится в нём.

На утро он проснулся бодрым и здоровым, как-будто никогда и не хворал.

— Господи Боже мой! — удивлялся он. — Вчера вечером мне было так худо, что я ожидал смерти, а сегодня я встал совершенно здоровым. Просто верить не хочется…

Он надел кафтан и пошёл на мельницу, С тоской подходил он к ней. Больше четырёх месяцев не был он здесь.

— Верно зерно уж сгнило, и мельница развалилась. Перед моей болезнью вся крыша просвечивала, — говорил он про себя.

Но каково было удивление мельника, когда он увидел починенную крышу, исправленные крылья и мелко-премелко смолотую муку в стоящих правильными рядами мешках.

От удивления мельник стал посреди мельницы с разинутым ртом.

— С нами крёстная сила! — проговорил бедняга, оглядывая счастливыми глазами работу лесных человечков. А те лежали на крыше и, заглядывая через щели, радовались чужому счастью.

— Ну, полно! — крикнул свалившийся с крыши Мурзилка, — нашли на что смотреть! Я себе весь фрак на этой противной крыше разорвал; пойдёмте скорее отсюда, а то я совсем без фрака останусь!..

— Сделай милость, не жалуйся, Мурзилка! — сказал Шиворот-Навыворот.

— Ай, ай, ай! — раздалось в этот момент.

Вертушка, Быструн и Мишка полетели с крыши прямо в шумящий ручей.

— Ну, что! говорил я вам, что надо уходить, так нет, не слушаются, вот и выкупались, — радовался Мурзилка, глядя на братьев.

— Что за беда! — говорили, вылезая из воды, Вертушка, Быструн и Мишка: — в другой раз не будем зевать, а что выкупались, так это не беда… — И они благополучно добрались по бревну до берега.

— Мурзилка, ты опять полез ссориться! Что ты за озорник! — обратился к нему Заячья Губа. — Мы хотим теперь совет держать, а ты сердишься из-за пустяков.

— Какой совет? — встрепенулся Мурзилка, легко переходящий от ворчливого тона в дружелюбный.

— А куда бы отправиться нам из Голландии. Мазь-Перемазь советует отправиться на юг, через Бельгию, а Читайка говорит, что лучше пойти на север и через Данию, Норвегию и Швецию вернуться домой, — ответил Заячья Губа.

— Гм, гм! — покачал Мурзилка головой: — я тоже думаю, что через Бельгию; там, говорят, выделывают лучшие в мире кружева: может быть, я что-нибудь найду для своего костюма, например, старинные жабо…

— Ха, ха, ха! — раздался вокруг него хохот эльфов; но Мурзилка на этот раз не рассердился: он видел, что его желание будет исполнено.

Рассказ Двадцать Второй

Как маленькие эльфы нашли прялку, веретено и рогульку и принялись за пряжу ниток

Крошки опять надели сапожки-скороходы, шапочки-невидимки и пустились в путь. К вечеру они уже подходили к главному городу Бельгии — Брюсселю. Тут, как и в Голландии, их поразили чистота и порядок улиц, масса садов и цветов, преимущественно тюльпанов, украшающих дома с блестящими на солнце, чисто вымытыми стёклами. Бельгийские женщины, как и голландки, носили на головах громадные чепцы с бантами.

Эльфы бегали по всем закоулкам, забирались в дома и магазины; наконец, они остановились для ночлега в одном загородном саду.

— Господа, — сообщил шепотом Чумилка-Ведун, — я сейчас глядел в щёлочку забора и видел на другом дворе какую-то удивительную штуку, — не посмотреть ли нам, что это такое?

— Ещё бы! конечно! — ответили все.

Был лунный, светлый вечер; влажная трава благоухала; в тихом, тёмном небе сверкали яркие звёзды… Эльфы умылись росой и, освежившись, перелезли один за другим через забор, чтобы познакомиться с удивительным открытием Чумилки.

На дворе лежали сломанные прялка, веретено и рогульки, которыми держат мотки во время наматывания клубков.

— Фу, какое старьё! — протянул презрительно Мурзилка.

— Что такого! Мы старьё починим, — ответил Дедко-Бородач.

— Да, да! починим, починим! — заскакали крошки.

— Но здесь неудобно производить работу, — сказал Заячья Губа. — Лучше перенесём все предметы подальше, где никто нам не помешает.

Вместо ответа сотни ручек ухватились за сломанные предметы и с трудом потащили их.

— Ах, тяжело, не по силам! — стонал Мурзилка, бегая взад и вперёд и не дотрагиваясь ни до чего.

Вдруг тяжёлое колесо наклонилось на бок и, если бы эльфы не обладали волшебной силой, то оно, без сомнения, убило бы многих. Малютки все бросились на помощь и после долгих усилий им удалось, наконец, поставить всё в запущенный угол парка, около речки, куда никто из жильцов дома никогда не заглядывал.

Вплоть до утра проработали человечки над обломками; зато как обрадовались они, когда сломанные, никуда уже негодные предметы обратились в их руках в совсем новые, пригодные для работы.

— Hy, что же мы будем теперь делать? — спрашивали они друг друга.

— Ах, придумал! — воскликнул Чумилка: — я видел много хлопка, знаете — того самого, который растёт в Индии на полях. Его уж вымыли, высушили, растрепали — и он лежит совсем готовый для пряжи. Не взять ли его и не напрясть ли из него ниток?

— Куда тебе нитки? — спросил недовольный Мурзилка.

— Как куда? Напрядём ниток и соткём кусок коленкору или платков носовых. Мало ли что из хлопка делают! — ответил Чумилка и с несколькими малютками бросился в сарай, где лежал хлопок.

И закипела весёлая работа у маленьких эльфов!

Знайка с Незнайкой вертели веретено, доктор Мазь-Перемазь таскал нитку, Читайка наматывал клубки, Скок и Мишка принимали, остальные помогали, кто чем мог, весело хихикая в такт жужжавшему веретену.

А Мурзилка, — одетый по последней моде, в коротеньком фраке, полосатых штанишках, в низеньком, новомодном цилиндре, с кружевным платочком вместо своего красного, — бегал и суетился между братьями, точно дело делал.

Когда вся пряжа была готова, малютки с песнями перенесли её в сарай, заперли двери и, распростившись с цветочными чашечками, которые приютили их на ночь, пустились в путь, переходя из одного города в другой, пока не пришли опять к границе.

— Господа! нам теперь нужно попасть в Австрию. Как вы хотите: пешком туда идти или опять перелететь на птицах? — обратился в одно утро Заячья Губа к остальным.

— Нет, лучше идти, лучше идти пешком! — ответили все в один голос.

— Путь далёкий; мы находимся на юге, и нам нужно пройти через Германию, где мы уже раз были, помните? — продолжал он.

— Да, но тогда мы в Германии ничего не видали, — ответил Читайка, — а я бы очень хотел посетить какого-нибудь учёного.

— Можем остаться там подольше, тем более, что Мурзилка хотел себе заказать в Берлине новый костюм, — сказал Заячья Губа.

Рассказ Двадцать Третий

Как Мурзилка очутился в квартире зубного врача, как ему вырывали зуб, как эльфы-малютки попали в лабораторию и какие они там делали опыты

Уже много, много дней живут человечки в Берлине, столице Германии. Они там прекрасно устроились, в особенности Мурзилка и Читайка. Первый обегал все магазины, второй забирался каждый день к какому-нибудь немецкому учёному, где он с наслаждением пересматривал старинные книги.

Однажды Читайка, Шиворот-Навыворот, Китаец и Мурзилка отправились вместе гулять; проходя мимо одного дома, они услышали душераздирающие крики, которые раздавались в нём.

— Ах, что там такое? — испугались малютки и боязливо заглянули в дверь.

У Мурзилки подкосились ноги от ужаса.

— Э-э! да здесь живёт зубной врач, — сказал Читайка, который успел шмыгнуть в дверь и сейчас же выбежал обратно: — он кому-то выдёргивает зуб… Глядите-ка! — обратился он к братьям: — на окошке сидят доктор Мазь-Перемазь и Алхимик, зачем это они сюда забрались?

Услышав, что там свои, следовательно опасности нет, Мурзилка перестал трусить и, с обычной своей дерзостью, начал насмехаться над другими.

— Чего этот человек кричит? как это глупо так орать! Я уверен, что он притворяется, ему совсем не больно, — говорил он доктору Мазь-Перемазь, внимательно наблюдавшему за операцией.

— Хотел бы я видеть, как ты закричишь, когда бы у тебя вздумали вырвать зуб! — заметил Мурзилке доктор Мазь-Перемазь.

— Даже не пикну, вот увидишь! — ответил тот.

— Ну, посмотрим, — сказал доктор Мазь-Перемазь и мигнул Алхимику, который занимался составлением раз личных лекарств.

Мурзилка побледнел, как полотно, но всё-таки сел на подвинутую ему скамейку.

— Держи меня только, Алхимушка, покрепче, а то я упаду! — сказал он изменившимся голосом, стуча зубами. — А ты, Мазь-Перемазь, не сразу тащи; ты, пожалуй, назло сделаешь больно! — кричал он доктору.

Но едва тот появился со щипцами, как Мурзилка вытянулся во весь рост, закричал не своим голосом, и, быстро вскочив на ноги, опрокинул державшего его Алхимика и подбежавшего доктора и выбежал на улицу.

— Вот трус! — говорили братья, — его хотели только напугать, а он чуть от страха с ума не сошёл…

В тот же вечер, когда эльфы собрались все вместе, чтобы поделиться впечатлениями дня, Китаец рассказал про Мурзилкино приключение у зубного врача.

— Вот вы всё смеётесь, — перебил рассказчика Мурзилка, не желая, что бы все знали эту историю, — а между тем, в то время, как вы только попусту бегаете, я каждый день открываю что-нибудь новое и занимаюсь серьёзно наукой.

— Что, что! ты занимаешься наукой! Вот ведь тоже выдумал! — раздались насмешливые голоса.

— Разве нет? — и Мурзилка кинул гневный взгляд на доктора. — Вот какое открытие: я пошёл бродить по городу и набрёл на замечательную лабораторию, т. е. такое учреждение, где производятся всевозможные опыты, при помощи особых приспособлений. О, если бы вы знали, сколько я видел там интересного. Хотите, я вас туда сведу?

— Ах, отправимтесь все туда! — сказал Знайка.

— Да, да, отправимся в лабораторию, — подхватили остальные.

Лесные человечки живо поднялись с травы и побежали за Мурзилкой, который должен был показывать дорогу.

Важно и чинно шёл он впереди и, остановившись перед большим зданием, гордо произнёс:

— Здесь.

Вмиг лесные человечки разбрелись по всем углам зала, разглядывая загадочные инструменты и снаряды.

На столе стоял микроскоп, т. е. инструмент для рассматривания самых малых предметов, которые представляются в увеличенном виде.

— Аи, глядите! — кричал не своим голосом Мишка, рассматривая в микроскоп крошечную букашку. Быструн тоже заглянул туда и от удивления даже присел на корточки. Букашка показалась ему больше человека.

В другом углу Дедко-Бородач держал зелёную лягушку, которую Тимка разглядывал в лупу, т. е. увеличительное стекло.

Китаец, умевший хорошо рисовать, обрадовался; увидав, что в лаборатории имеются разные краски, и стал их смешивать, а Знайка усердно толочь их в ступке.

Незнайка и Вертушка принялись подогревать на спирту какую-то жидкость.

Рядом же возился Читайка с какой-то ретортой (стеклянный сосуд, употребляемый для химических опытов). Увидя это, Дедко-Бородач выпустил лягушку и подбежал к Читайке, не заботясь о том, что испуганная лягушка металась и скакала, как угорелая.

— Ай, страшно! Ай, помогите! бегите сюда! — раздался вдруг пронзительный голос.

Братья в страхе переглянулись и бросились бежать туда, откуда неслись отчаянные вопли.

Что же оказалось? Пока эльфы занимались физическими и химическими опытами, Мурзилка забрался в анатомический кабинет, где стояли скелеты и висели картины, изображавшие разрезанные части человеческого тела, при виде которых Мурзилка, по обыкновению, струсил.

Крошкам впервые пришлось видеть такие картины, но доктор Мазь-Перемазь, изучавший, конечно, на своём веку анатомию, и Чумилка-Ведун, знавший всё отлично, принялись обучать братьев.

— Вот видите эту голову, которая нарисована здесь на доске, — объяснял Чумилка. — На ней показано, из скольких частей состоит голова человека…

— А там что за тёмная комната? — перебил вдруг трусишка Мурзилка.

Доктор Мазь-Перемазь улыбнулся и ничего не ответил. Он уже давно разглядел в этой комнате волшебный фонарь и белый экран, на котором наводят картины.

Не говоря ни слова, он прошёл в эту комнату, незаметно вставил в волшебный фонарь пластинку с нарисованными мухой, саранчой и жуком, зажёг крошечную лампочку — и на белом экране тотчас получилось увеличенное во много раз изображение этих насекомых. Трудно описать ужас всей компании. Маленькие зрители опрометью пустились вон из зала. Более благоразумные вскоре вернулись и, узнав, в чём дело, хохотали до слёз над своим страхом.

Мало-помалу вернулись все, — один Мурзилка не решался войти в зал, несмотря ни на какие увещания.

Рассказ Двадцать Четвёртый

Как эльфы приехали в Вену, как они побывали в зоологическом саду, как Мурзилка рассердил льва и как другие дикие звери рассердились на малюток

Наделав страшный беспорядок и натешившись вдоволь, малютки-эльфы отправились ночевать в сад. Но раньше, чем ложиться, они упаковали все свои вещи, так как с рассветом хотели оставить Берлин, чтобы продолжать путь.

Они разместились на первом утреннем поезде, отправляющемся из Берлина в Вену. С этим поездом ехало немного народу, и эльфы могли свободно расположиться в вагонах первого класса. Мурзилка выбрал для себя место как раз против зеркала, которое висело на стене вагона. Ему хотелось всю дорогу любоваться собой несмотря на то, что остальные эльфы смеялись над этим и шутили.

Без всяких приключений доехали эльфы до города Вены, столицы Австрии, и прямо с вокзала отправились осматривать достопримечательности города.

Вена — красивый город, в нём много роскошных домов, дворцов и больших магазинов. Малюткам Вена очень понравилась, в особенности Мурзилке, который пришёл в неописанный восторг от всего виденного.

— Ах, какие магазины, какие дома, что за роскошь! Здесь ещё лучше одеваются, чем в Париже! — восклицал он, поминутно останавливаясь.

Но восторги Мурзилки нисколько не интересовали братьев, зато их сильно заинтересовала большая афиша на углу улицы, на которой нарисованы были львы, тигры и волки.

— Доктор, — обратились все к Мазь-Перемазь, — объясните, что Эльфы пробрались в павильон, где сидели обезьяны здесь напечатано на этой афише.

Доктор объяснил, что в афише сказано, что в этот день в зоологическом саду будут показывать только что привезённых из Африки диких животных, — и предложил братьям отправиться в сад. Они, конечно, согласились.

Мурзилка тоже побежал за всеми, хотя в дороге то и дело ссорился и ворчал, что гораздо интереснее было бы идти по главным улицам, где можно видеть хорошие платья. По мнению Мурзилки, красивое платье интереснее диких зверей. Недаром же его прозвали «Пустой Головой».

Пришли малютки к зоологическому саду поздним вечером, когда посетителей уже не было, а звери все сидели в закрытых павильонах.

Эльфы пробрались в первый павильон, где сидели всевозможные обезьяны.

— Ха, ха, ха! Вот так уроды! — покатывались крошки, глядя на ужимки последних.

— Хи, хи, хи! — смеялись в свою очередь обезьяны, глядя на эльфов.

Натешившись вдоволь над обезьянами, малютки-эльфы перешли в другое отделение зоологического сада, где помещались змеи. Змеи только что поели, и потому лежали без движения; тем не менее многие эльфы, в том числе Пучеглазка и Быструн, побоялись подходить близко к ним.

— Нет, господа, как хотите, а мы ближе не пойдём, — говорили они. — Может быть, эти змеи ядовитые, укусит какая-нибудь из них и тогда — прощай жизнь.

Доктор Мазь-Перемазь успокоил трусов, объяснив им, что когда змея только что примет пищу, то она теряет ядовитость, и потому становится неопасной. Кроме того, он напомнил, что у него в кармане фрака имеется чудный цветок, который дала ему фея; при помощи этого цветка эльфы могут сделаться невидимками, так что змеи не в состоянии им сделать ничего худого.

Объяснение это успокоило малюток. Они храбро направились не только в отделение змей, но даже вошли в стеклянную клетку, в которой находились ядовитые змеи, и принялись выделывать с ними всевозможные штуки.

Чего они только не делали со змеями! — то обвивались ими, то сгибали их, то разгибали.

Быструн придумал даже обернуть змеёю, точно лентою, трёх эльфов и смеялся, глядя на стоящих будто в клетке братьев. Доктор Мазь-Перемазь при помощи Дедки-Бородача пытался устроить из другой змеи какую-то очень замысловатую фигуру; словом, эльфы веселились искренне.

Мурзилка не принимал участия в общем веселье. Засунув руки в карманы, он стал сбоку и смотрел, что делают другие, но сам боялся дотронуться до змей.

— Хватит вам возиться с этими змеями, — повторял он постоянно, — пойдём же лучше отсюда прочь, на улицу, там гораздо интереснее.

— Нет, Мурзилка, из сада мы так скоро ещё не уйдём, — ответил ему Дедко-Бородач. Тут вот рядом помещаются черепахи, надо непременно и на них поглядеть.

Не успел ещё Дедко-Бородач договорить последних слов, как эльфы бросили змей и обступили его со всех сторон.

— Черепахи? Где черепахи? Веди нас скорее к ним.

— Пожалуйте, вот они тут рядом.

Эльфы быстро выбежали в другое отделение; Мурзилка, сделав кислое лицо, последовал за ними.

На полу лежала огромная черепаха.

— А, Черепаха Ивановна, здравствуй! — закричали малютки, карабкаясь к ней на спину.

— Эй же, ну! быстрее! так мы до утра не двинемся с места, — подгонял её, подбоченясь, Пучеглазка.

— Подождите, подождите! — закричал Мурзилка, думая, что черепаха побежит рысью и что ему не поспеть за ними, — дайте мне руку, я бы тоже хотел прокатиться на черепахе.

При дружной помощи эльфов Мурзилка вскарабкался на спину черепахи, но та не двигалась с места.

— Ну, какая же это забава, — заметил Мурзилка, — то ли дело прокатиться на льве или тигре!

— А ведь Мурзилка дело говорит, — заметили другие и гурьбой побежали к хищным зверям.

Едва только вошли в то отделение, где помещались дикие животные, как со всех сторон раздался страшный рёв и крик, и звери, до того мирно спавшие в углах своих клеток, бросились вперёд и стали метаться.

Мурзилка, видя, что звери заперты в крепких железных клетках, начал сейчас же храбриться.

— Я — так совсем не боюсь ни львов, ни тигров, ни пантер, — говорил он. — Если бы мне дали в руки хорошее ружьё, я бы согласился идти на охоту на этих зверей…

— Ну, Мурзилочка, этого ты не говори, — заметил ему смеясь Чумилка. — Знаем мы, какой ты храбрец. Не до львов тебе: ты даже комаров и то боишься и бежишь от них за сто вёрст…

Эльфы захохотали, Мурзилка же от злости покраснел.

— Я боюсь? Я то? Эх, вы сами-то все трусы! — закричал он. — Вот смотрите, как я сейчас рассержу этого льва.

И, сказав это, Мурзилка подошёл к клетке и своею палкой стал дразнить льва, ударяя в прутья клетки.

Лев угрюмо шагал взад и вперёд, сначала мало обращая внимания на Мурзилку, но вдруг он рассердился и с такой силой хватил лапой по железным прутьям клетки, что — прутья согнулись, как тростинки.

Услышав рёв льва, и все другие звери начали реветь и метаться по клеткам.

Тигр, широко разинув пасть, высунул сквозь прутья свою страшную лапу, желая схватить кого-нибудь из малюток; пантера с налитыми кровью глазами стала бить головою об клетку, как будто намереваясь выскочить на свободу.

Эльфы струсили не на шутку и так растерялись, что вместо того, чтобы выйти вон из отделения, бросились вперёд, как раз перед клетками разъярённых животных.

Всему виноват был тут Мурзилка. Он первый бросился бежать, крикнув братьям:

— За мною, бегите за мною! Вот тут дорога! А то вас львы пожрут!..

Эльфы пустились бежать вслед за Мурзилкой, толкая и давя друг друга; пробежали мимо слонов, мартышек, попугаев, страусов, не обращая на них ни малейшего внимания, и успокоились лишь тогда, когда очутились далеко от зоологического сада.

Рассказ Двадцать Пятый

Как эльфы-малютки собрались в отъезд, как они попали в Варшаву, как они там веселились и как Мурзилка нашёл себе дворец

Господа! — сказал Заячья Губа, — что вы думаете насчёт отъезда? Ведь у нас, поди, уж и зима на дворе. Я советую поторопиться, чтобы не попасть снежинкам на глаза: они, пожалуй, засыплют нас.

— Конечно, уедем! — ответили все разом.

Заячья Губа роздал всем сапожки-скороходы, и эльфы зашагали скоро и легко.

К полудню пятого дня малютки приблизились к какому-то большому городу.

— Подождите! — сказал Чумилка-Ведун братьям: я сбегаю узнать, что это за город, и живо вернусь…

— Иди, иди! — закричали все. — А мы пока отдохнём и поищем цветов.

Малютки успели полакомиться цветочным соком, который они нашли в запоздавших осенних цветах, отдохнули в их чашечках, полазили по деревьям, а Чумилки всё ещё не было.

Эльфы не на шутку уже начали бояться, не случилось ли чего с ним, когда до их чуткого слуха донеслась весёлая песенка Чумилки, а вслед за этим показался и крошечный певец.

— Что так долго? Как ты нас напугал! — посыпались упрёки братьев.

— Погодите, не кричите, всё узнаете, дайте только с духом собраться, — отшучивался Чумилка.

— Ну, ну, ну? — торопили его братья.

— Ах, братцы мои, — начал Чумилка, усаживаясь на пенёк, — ведь мы находимся в пределах России…

— Что ты, что ты? — перебили его малютки.

— Верно вам говорю: ведь этот город, что находится перед нами, это — Варшава… — Неужели это Варшава?

— Ура! — перебили его опять крошки.

— Какой это, однако, красивый город Варшава, если бы вы знали, — продолжал Чумилка, когда все успокоились. — Я там всё осмотрел: какие там мосты перекинуты через реку Вислу, какие дворцы и церкви в самом городе и сколько садов!..

— Нечего медлить, соберёмся скорее туда! — скомандовал Заячья Губа, и в один миг вся ватага была на дороге к видневшемуся вдали городу.

Малютки за разговорами да спорами не заметили, как на землю спустилась тёмная осенняя ночь с мириадами звёзд и холодным свежим воздухом.

Несмотря, однако, на поздний час, город был оживлён; по освещённым улицам мчались экипажи, по тротуарам толкались прохожие, любуясь выставленными в магазинных окнах товарами.

Эльфы тут же толкались между пешеходами, весело хихикая при каждом толчке. Больше всех волновался Мурзилка. То он оглядывал прохожих, то вскакивал в экипажи проезжих, то входил в отворённые двери магазинов. Всё, что он видел в Варшаве, чрезвычайно нравилось ему и приводило в восторг.

Кто знает, как долго продолжалось бы веселье, если бы вдруг в воздухе не замелькали белые, пушистые снежинки.

— И, о, а! мы летим издалека! всё покроем и занесём — разукрасим и заметём! — так пели пушинки, кружась в воздухе.

Едва только заслышали эльфы знакомые голоса, как бросились бежать.

И было от чего испугаться: во-первых, малютки боялись, чтобы снежинки не занесли их; во-вторых, они все были одеты в лёгкие костюмы и могли замёрзнуть.

Долго неслись малютки по улицам, беспомощно озираясь, куда бы укрыться. Но большие каменные дома так грозно смотрели на эльфов своими закрытыми окнами, что отнимали у крошек всякую охоту укрыться в них.

Наконец, эльфы увидели большой сад, обнесённый высокой оградой.

— Сюда, сюда! — скомандовал доктор.

Малютки быстро пустились вслед за доктором и направились в сад.

Калитка сада была закрыта, но малютки один за другим ловко пролезли в щели и вскоре все очутились в саду. Снег покрывал все аллеи сада и хрустел под крошечными ножками малюток. Эльфы дрожали от холода и в отчаянии не знали, где согреться, как вдруг Мурзилка закричал не своим голосом:

— Смотрите, господа, смотрите — какой я нашёл дворец!

— Дворец?! — закричали с удивлением в один голос все эльфы и, забыв о холоде и усталости, побежали туда, где находился Мурзилка.

Каково же было удивление братьев, когда они увидели, что Мурзилка нашёл в одном углу сада тёплый павильон, куда на зиму убирали особенно нежные растения! Кто может описать их радость, когда они папоротником открыли дверь и расположились на отдых под зелёными листочками роз и лилий, будто на дворе было лето, а не поздняя осень с вьюгой и снегом!

Давно уж эльфы не спали так спокойно и сладко, как в эту ночь; зелёные листья тихо покачивались, словно убаюкивали крошек и, тихо склонившись над малютками, нашёптывали им сладкие сны про жаркие страны, где растут пальмы, где на ветках широких тамариндов качаются обезьяны и сидят яркие попугаи.

Рассказ Двадцать Шестой

Как лесные малютки решили смастерить снеговика-великана и что при этом делал Мурзилка

Малютки проснулись поздно, радостные и весёлые.

— Ах, какой чудесный сон! — воскликнули все в один голос. — Не в Индии ли мы в самом деле и не спим ли мы в саду раджи? — сказал Дедко-Бородач и вскочил на окно, но в ту же минуту он с радостным криком обратился к братьям:

— Смотрите, сколько навалило снегу! Идите скорее все сюда!

Дело в том, что за ночь выпало много снегу, который толстым слоем покрыл лужайки и дорожки парка. Утро было холодное, и выпавший снег не таял.

— Хи-хи-хи! — захихикали от восторга эльфы: — родной снег! Как приятно его видеть!

— Господа, давайте мастерить снеговика! — предложил маленький эльф по имени Алхимик.

— Вот прекрасная мысль! — закричали малютки в один голос: — будем лепить снеговика!

— Снеговика великана! — предложил Пучеглазка.

— Великана, да, великана! — закричала весело толпа: — снегу ведь много. — И малютки гурьбой высыпали в сад.

Маленькие ножки вязли в глубоком снегу, но малютки этим не смущались: они обегали весь сад и нашли совсем глухой уголок, куда летом ставили оранжерейные рамы.

— Да, но как же мы будем лепить великана? — спросил Дедко-Бородач, — ведь мы маленькие…

— Ну, что за беда, — перебил суетившийся Мурзилка, — мы устроим живые леса, один станет на плечи другому, а я стану на самом верху и буду смотреть за работами.

— Ты вечно мелешь пустяки! — заметил Алхимик. — Кто же будет работать, когда мы все будем стоять, как брёвна? Устроить нужно леса, но только настоящие…

— Конечно, настоящие, вот как устраивают при постройке домов, — ответили человечки и принялись собирать сухие ветки. Через час их было набрано столько, что братья могли уже приняться за дело.

Опять закипела работа в маленьких, опытных ручках! Леса с каждой минутой росли и к полудню они были готовы.

— Довольно! — скомандовал Заячья Губа: — теперь пошли таскать снег!

— Снег, снег, снег! — закричали крошки и, как муравьи, поскакали по саду.

Начали с постройки фундамента, на котором, должен был стоять великан. Все, за исключением Мурзилки, работали с увлечением. Вертушка и Читайка нашли где-то восемь красных больших морковок, которые они с радостным криком поднесли к постройке. — О, из этого выйдут прекрасные волосы и усы! — заговорили братья и поблагодарили Вертушку и Читайку за их находку.

Дедко-Бородач таскал громадные комья снега, а Тишка с Мишкой ухищрялись скатывать такие большие снежные шары, что братья только ахали от удивления. Работа кипела, материал с быстротой молнии передавался снизу вверх, и фундамент увеличивался с каждой секундой. Не обошлось, конечно, без приключений.

Только успели Вертушка с Читайкой забраться на самый верх, как зазевавшийся Читайка сорвался с лесов и полетел кубарем в рыхлый снег, откуда братья его с трудом вытащили; едва успокоились малютки от испуга и принялись за работу, как Тишка с Мишкой о чём-то поспорили; в пылу спора они выпустили из рук глыбу снега, которая, рассыпаясь, устремилась вниз; вслед за тем раздался отчаянный крик Мурзилки — и всё стихло.

В ужасе бросились эльфы к тому месту и наскоро принялись отбрасывать в сторону снег, под которым лежал бедняга Мурзилка.

— Ох-хо-хо! — стонал несчастный. — Убили Мурзилку, убили ни за что, ни про что умницу!

— Ну, не горюй, Мурзилка; ведь мы не нарочно; прости, говорили сконфуженные Тишка и Мишка.

— Вам всё прости, — накинулся на них Мурзилка: цилиндр раздавили, фрак испортили, новые башмачки промокли, а вам прости.

— Полно, Мурзилка! — урезонивали его Пучеглазка, Мазь-Перемазь и другие, но наш франт так разошёлся, что никого слушать не хотел.

— Не прощу, не прощу! — кричал он, отогревая свои раскрасневшиеся кулачки. — Вот ни за что не прощу, и работать не хочу, вот сяду и буду всем мешать: знайте в другой раз, как обижать Мурзилку.

Видя; что с ним ничего не поделаешь, братья оставили его в покое и принялись опять за работу.

Эльфам было весело, все соединились для общей работы, смех и гам стояли над садом.

Мурзилка сердился, сердился, но и на него подействовала весёлость остальных и он вскоре опять по-старому принялся бегать взад и вперёд, суетиться, давать советы и мешать другим. Сам он, конечно, ничего не делал, а только покрикивал на других. Эльфы не обращали на него внимания и только снисходительно улыбались на его замечания.

— Господа, принимаемся за голову! Скажите теперь, кого лепить? — спросили верхние работники.

— Ах, француза! пожалуйста, француза! — взмолился Мурзилка.

— Француза так француза, — согласились эльфы и принялись за отделку головы. Когда она была готова, Скок и Китаец принесли два больших угля, которые вставили вместо глаз, и ими же нарисовали рот, нос и уши. Морковь украшала голову снеговика в виде усов, бороды и четырёх торчащих кверху волос. В правую руку великана Алхимик вложил восьмую — морковку, так что казалось, будто француз указывает вдаль. Наконец, всё было готово, и маленькие человечки торопливо принялись убирать леса.

Громкий восторженный крик радости вырвался из сотен маленьких грудок, когда перед восхищённой толпой предстал сажённый великан, освещённый розовыми лучами заходящего солнца.

Снеговик действительно был хорош, и крошки недаром были в восхищении от своей работы.

— Ура, ура! — загремело в воздухе.

На небе между тем одна за другой загорались и мигали звёздочки. Крошки перешли в тёплый павильон, где и расположились на ночь.

Рассказ Двадцать Седьмой

Как малютки-эльфы закончили свои странствования и вернулись в родной лес

К утру взошло солнце, заглянуло в уголок сада, где стоял снеговик, и улыбнулось на работу человечков. От этой улыбки растаял весь выпавший снег, а вместе с ним и снежный великан. Проснувшись малютки увидели из окна слякоть и грязь. Затосковали они по милому, родному краю, я всем им захотелось домой, в густой родной лес.

Надели они опять сапожки-скороходы и, попрощавшись с садом, приютившим их, пустились в путь.

Опять замелькали города и сёла, но на этот раз путешественники нигде не останавливались; радостное чувство, чувство приближения к Родине, охватило их всех. Быстро миновали они поля, леса и города, — вот показалась дорогая граница Родины, откуда они три года тому назад уехали.

Громкое «ура!» — раздалось навстречу милому, дорогому краю, и крошки-человечки понеслись к нему быстрее ветра. Вот обогнули они последнюю деревню и въехали в родной лес.

Слёзы счастья стояли в маленьких глазках, ручки крепко прижимали к себе любимый папоротник, крошечные ротики целовали каждый листочек, каждую былинку…

И зажили опять по-старому малютки-эльфы, вспоминая в длинные зимние вечера тёплые и холодные страны, в которых они побывали во время своего странствования, и мечтая о том, какие бы придумать новые затеи и шутки.

1883