Красная армия в частушках

I

Везде и всюду, кроме Советских Республик, армия, это — остроотточенные, покорно-готовые, как к обороне, так и к захватническим нападениям, «штыки».

И — только.

Этим и ограничивается их жизненная роль.

Остроотточенность и покорная готовность (иными словами боеспособность) создается особыми приемами казарменного воспитания, лучше всего переданными солдатской прибауткой недоброго нашего, дооктябрьского, прошлого:

«Руки — по швам,

Голову — в карман».

Дисциплина и человек — автомат!

Солдат не должен мыслить. Солдат не имеет права мыслить. Мыслит за него — начальство.

Техника казарменного воспитания, опять-таки, лучше всего обрисована солдатскими пословицами и прибаутками:

«Недовернешься — бьют, и перевернешься — бьют» «Бритвы нет, так шило бреет; «Шубы нет, так палка греет»…

Битье, битье и битье!

Отсылаем читателей к повести Куприна «Поединок», некоторые страницы которой целиком посвящены изображению этой палочной и зубодробительной системы превращения мыслящего живого человека в покорно-готовый и остро-отточенный «ШТЫК».

Вернувшись в деревню, искалеченный человек приходится здесь не ко двору, чувствует себя чужаком, мучается и доставляет невыразимые мучения окружающим. Об этом хорошо передано в рассказе Соболя — «Порченный», посвященном такому, изуродованному царской казармой, пахарю.

II

«Солдат отрезанный ломоть»… «Солдат — горемыка, хуже лапотного лыка»… «Двадцать пять лет — солдатский век»…

И не мудрено, поэтому, что стары , дооктябрьские, посвященные солдатчине, частушки, почти сплошь — стоны, жалобы и слезы.

Жалобы, стоны и слезы начиняются непосредственно с момента отправления в город, в ненавистный «приемный дом».

Девушка, невеста новобранца, поет:

Городской приемный дом,

Сгори ты синиим огнем;

Сгори ты синиим огнем—

Чтоб не сдавали Колю в нем!

А сам жених, рекрут, такими словами передает свое душевное состояние перед черной разлукой:

Ты сыграй, а я спою

Про участь горькую мою;

Участь горькая моя —

Сдают в солдатушки меня.

Или, еще более определенно:

Пойду, выду на могилу,

Разбужу родную мать:

«Ты вставай, родная мать,

Со мною горе горевать;

Со мною горе горевать—

Меня в солдаты провожать!».

Нет никакой нужды передавать жалобы и стоны слезные следующих этапов: расставание — дорога — город — прием — забрит — казарма.

Дайте ножик повострее,

Тошно сердцу моему:

Моя молодость проходит

В серокаменном дому!

Стоны и жалобы, сплошные моря слез — вот чем сопровождалась «рекрутчина» в старой, дооктябрьской России, вот что видели и слышали в ней сурово-безмолвные стены гробов-казарм.

III

Но совсем другое дело призыв и казарма нашего, послеоктябрьского, времени.

«Солдата» в прежнем понимании этого слова, — теперь у нас нет.

Есть — красноармейцы, воины-граждане. Командир— в подавляющем большинстве, такой же крестьянин и рабочий, как и рядовые красноармейцы, — не только начальник (по опытности и знаниям), но и учитель, друг, товарищ.

Штыки их остроотточоны на случай чьего-либо разбойничьего нападения на СССР, по случаи захватнических наскоков на земли соседей вычеркнуты раз навсегда.

Красноармейцы знают, зачем они идут в красную казарму:

Собралась вас полна рота

Из рабочих батраков —

Защищать свои советы

От богатых кулаков.

Гражданская война, вообще, воспитала в них воинов-граждан, прояснила сознание их, указала им единственно приемлемый для труженика, прямой, правый путь.

Ведь перед их глазами протекали потрясающие сцены классового мщения и террора озверевших буржуа-золотопогонников:

Яму вырыли большую

Генералы-палачи,

Всех рабочих становили

И стреляли до ночи,

Золотопогонники воображали, что такие устрашительные меры, подавив сознание, вернут им их взбунтовавшихся pабов», когда-то столь покорных и безответных. Но выходило наоборот:

«Эх ты, Ванюшка — голубчик

Ваня славный побратим,

Возьмем Ваня по винтовке,

Да на белых покатим».

II потом, — когда винтовка уже в мозолистых руках труженика, осознавшего классовый характер гражданской войны: —

Мы с братишкой-Ванюшкой

Поменялись кольцами:

За советску власть в солдаты

Идем добровольцами!

Гражданская война явилась великолепной политической школой. Система классового террора справа рожала совсем не то, на что рассчитывали устрашите ли:

Не старайтесь, офицеры,

Красну армию разбить:

Ваше времячко минуло,

И по старому не быть!

IV

Целых три года продолжалась непрерывная кровопролитнейшая война. Вот бы, казалось, удобный случай для слез, стонов, бесконечных жалоб!

Послушайте, что говорит деревенская девушка 18-го, 19-го и 20-го гг.

Когда Коленьку забрали,

Я взяла с него обет:

До последней капли крови

Защищать в бою совет.

А другая девушка-героиня говорит своему ненаглядному:

Милый мой, милый мой,

Ты возьми меня с собой:

Ты служить будешь с винтовкой,

Я служить буду сестрой!

И не только «сестрами» уходили на фронт героически) дочери рабочего класса.

Мой миленок коммунар,

А я — коммунарочка:

На позицию пошлют,—

Отчаянная парочка!

Ни слезы, ни стоны, ни жалобы, а — сознание необходимости борьбы, горделивое любование своим ненаглядным «героем», жажда разделить с ним классовую страду:

Милый пишет мне письмо:

С белыми сражается,

С красным орденом домой

В отпуск собирается.

Кабы были сизы крылушки,

Серебряный полет,—

Полетела бы я, девушка,

К миленочку во флот.

В песенках девушек запечатлена и другая сторона облика красной послеоктябрьской казармы.

Девушки — любят красноармейцев:

Золотое-то колечко

Только вечером горит,

У девченочке сердечко

По курсантике болит.

Я сидела у окошка

Шила милому платок;

У милого есть гармошка,

А на шапке молоток.

То не ветер ветку клонит,

Сама ветка клонится;

За хорошеньким армейцем

Сама девка гонится.

Но за что любят девушки красноармейцев? За их красу? За воинскую удаль, неколебимую решимость одолеть ощетинившегося тред гибелью своею классового врага? И за то, и за это. Но на ряду с этим (а может быть, и главным образом ) за то. чего прежде не было и не могло быть. Девушка любит красноармейца вот за что:

Как милого не любить

По его портрету:

Стала грамоту учить

По его совету.

Красноармеец является проводником просвещения! Мало того, смычка города с деревней, без наличия этого вяжущего звена, вряд ли удалась бы нам в полной мере.

V

Нет слез, жалоб и стонов в оставленной красным рекрутом родной деревушке.

Нет их и в вольной казарме.

Сознательный защитник советской власти стоит на страже завоеваний своей революции, каждый момент готов ощетинившемуся врагу дать колючий смертоносный отпор:

Мы изжить хотим напасти,

Чтоб покой себе добыть,

А врагов советской власти —

Били, бьем и будем бить.

Он далек от хвастливого, — «квасного», как говорили в старину, — патриотизма прежней палочной и зубодробительной «солдатчины»: —«шапками закидаем»!!! И, если слышим мы от него —

«Всю Рассею переедем,

Всю Европу перейдем:

На советы кто полезет —

Тому голову свернем!»

то это вовсе не хвастание, а результат пережитого-пере-испытанного. Ему, действительно, приходилось биться и «свертывать головы» представителям чуть-ли не всей Европы. Он бил — чехо-словаков, японцев и американцев в Сибири. Он столкнул в Ледовитый океан — англичан, а в Черное море— французов, греков и итальянцев. Он имеет право на эти горделивые, полные сознания собственной мощи, строки:

Враг на нас все зубы точит,

Да грозит из далека —

Испытать еще, знать, хочет

Крепость красного штыка!

Вот что такое красный воин Союза Советских Социалистических Республик!

А каково отношение к нему массы, — лучше всего раскрывает такая вот частушка:

Вы служите, не тужите,

Красные солдатики:

Вы теперь нам не чужие,

А родные братики.

И в этом — залог крепости, роста и непобедимой несокрушимости армии рабочих и крестьян.

Василий Князев.

ЧАСТУШКИ КРАСНОЙ КАЗАРМЫ

Призыв

Эх ты, Ванюшка — голубчик,

Ваня славный побратим,

Возьмем, Ваня, по винтовке,

Да на белых покатим.

Мы с братишкой Ванюшкой

Поменялись кольцами;

За советску власть в солдаты

Идем добровольцами.

Собралась нас полна рота

Из рабочих батраков —

Защищать свои советы

От богатых кулаков.

Прощай, улица Зеленина,

Чайнуха «Куринок» —

Ухожу я в стаю Ленина,

Веселый паренек.

Погуляем, сколько знаем,

Покутим сколько хотим;

После первых морозцев

В Красну армию катим.

Запрягай-ка, батька, коней,

Тройку карих лошадей, —

Провожай сынка в армейцы

В город Ладогу скорей.

Скоро-ль, скоро-ль повезут

По ямбургской дорожке?

Скоро-ль, скоро-ль нам дадут

Армейские сапожки?

Я парнишка-некрутишка,

Небольшой, да боевой:

Ожидай меня, мамаша,

С красным орденом домой!

В красной казарме

С измалетства сбаловался

Водку пить, табак курить, —

В Красну армию забрали,

Перестал теперь дурить.

Красна армия велика

За три года выросла,

Вой с наемным генералом

Она честно вынесла.

Как теперь почетно стало

В Красной армии служить,

Для защиты всех трудящих

За врагами последить.

Мне в деревню неохота,

И по милой не тужу, —

Добровольцем больше года

В Красной армии служу.

Меньшевик сказал Чернову:

"Открывай торговый склад,

Старых русских генералов

Отдавай-ка на прокат!»

Всю Рассею переедем,

Всю Сибирь пешком пройдем,

На Советы кто полезет —

Тому головы свернем!

Мы изжить хотим напасти,

Чтоб покой себе добыть,

А врагов советской власти

Били, бьем и будем бить!

Враг на нас все зубы точит

Да грозит издалека;

Испытать, знать, снова хочет

Крепость красного штыка!

Боевые

Хотели пушкам нас разбить

Буржуи всего света,

Власть советскую свалить

И отдать кадетам.

Не старайтесь, офицеры,

Красну армию побить:

Ваше времячко минуло

И по старому не быть.

Красна армия идет,

Грозно напирает;

Врангель с бандою своей

Позорно удирает.

Мы Петлюры не боимся.

Нам и Врангель ни по чем

Если пороху не хватит —

Закидаем кирпичем.

Эх, яблочко —

Покатилося:

Банда Врангеля

Развалилася.

Пароходик идет,

Волны кольцами:

Будем рыбку кормить

Добровольцами.

Картошки цветут

Осыпаются;

А бандиты бегут

Спотыкаются.

Паровоз, паровоз.

Где твои вогоны?

А бандиты-дураки

Бьются за погоны.

Анти-религиозные

Как по нашей по реке

Едет поп на судаке,

Рукавам парусит,

Сопля у носу висит.

Полез поп на чердак

С медными ключами.

Прищемил себе язык

Между кирпичами.

Мне родители твердят:

«Молися богу, верхогляд!»,

А я родителям в ответ,

Что бога не было и нет.

Украшают божий храм —

Медные лампадушки,

Верят богу и попам —

Дедушки да бабушки.

Святители,

Угоднички,

Видно, крышка вам,

Греховедвички?

Воскресенье подошло,

Не пойду молиться;

Тое времячко прошло,

А пойду — учиться.

Пресвятая богородица

Из кружки чай пила,

Николаю чудотворцу

Самогоночки дала.

Как на паперти церковной,

Чтоб богов не оскорбить,

Поп принялся преспокойно

Самогоночку варить.

Попы-клопы,

Брюхачи-врали;

Ради масла и крупы

Бога выдумали!

Ох ты, бог, ты наш бог,

Что ты ботаешь?

Все на небе сидишь,

Не работаешь!

Слабый — молится,

Уповаючи,

Сильный — борется,

Добываючи.

Капуста моя,

Мелкорублевная;

Пресвятая богородица

Напудренная.

Весточки и побывка

Ты не плачь, моя забава,

Не грусти, родима мать:

Разобьем белогвардейцев,

Прикачу домой опять.

Ты не плачь, моя родная,

Что в солдатики меня.

Я надеюсь, что Советы

Не оставят и тебя.

Не горюй, моя милая,

Скоро с армии вернусь,

Подыму свое хозяйство,

На тебе тогда женюсь.

Не горюй, моя милая,

И не плачь напрасно,

Власть Советов защищаю

И живу прекрасно.

Брось, хорошенька, гордиться,

Что торговец твой отец,

С Красной армии вернуся —

Собирайся под венец.

Ты, милашечка, не пой,

Я, тепереча другой:

Венчаться в церкву не пойду

В исполком тебя сведу!

Любите, девушки, меня,

Из армии приехал я,

Тальянку новую привез,

Играет — слышно за семь верст.

Ты не думай, дорогая,

Что заброшена любить, —

С Красной армии вернуся —

Опять буду ходить.

Нам в попах нужды не стало

И без них теперь права,

Без подарочков запишут

В исполкоме у стола.

Приезжал мой милый в отпуск,

На собраньи говорил,

И его семье за помощь

Мужиков благодарил.

ДЕВИЧЬИ ЧАСТУШКИ О КРАСНОАРМЕЙЦАХ

Беседные, хороводные

Сидит кошка на окошке,

Белолапенькой коток.

Девка парню вышивала

На Фуражку молоток.

Эх, карты мои,

Вы гадательные,

В Красной армии ребята

Завлекательные!

То не ветер ветку клонит,

Сами ветки клонятся,

За хорошеньким армейцем

Сами девки гонятся.

С неба звездочка упала

На реку, на самый низ;

У меня — красноармеец,

У подружки — коммунист.

Ты, армеец молодой,

Черненькие глазки,

За тебя меня бранят,

Держат на привязке.

Вы служите, не тужите,

Красные солдатики:

Вы теперь нам не чужие»

А родные братики.

Краснозвездник молодой,

Пламенный и смелый,

Стой гранитною стеной

Против банды белой!

Посажу кота на печку,

Пускай котик греется.

Собирай, мамаша, замуж

За красноармейца.

О курсантах

Мой-то беленький платок

Обманул ребят с пяток;

На курсантика напал —

Платочек беленький пропал.

Золотое-то колечко

Только вечером горит;

У девченочки сердечко

По курсантике болит.

Покачайте-ка повыше,

Чтобы полюшко видать —

Не идут-ли из-за реченьки

Курсантики гулять.

Милый в красной армии

Я сидела у окошка,

Шила милому платок.

У милого есть гармошка

И на шапке молоток.

Как милого не любить

По его портрету.

Стала грамоту учить

По его совету.

Когда Колю забирали,

Я взяла с него обет:

До последней капли крови

Защищать в бою Совет.

Мой миленок дорогой

Укатил в Карелию,

Оттуда пишет мне домой,

Чтоб не ждала к Савелию.

Мой миленок не теленок,

Любит целоваться;

В Красну армию ушел —

Не могу дождаться.

Пойду, выйду на мосток,

Погляжу я на восток:

Не идет-ли милый мой

С-под Деникина домой.

Кабы были сизы крылушки,

Серебряный полет, —

Полетела бы я, девушка,

К миленочку на Фронт.

Милый пишет мне письмо.

Что с белыми сражается,

С красным орденом домой.

В отпуск собирается.

Много горя, много слез

Наделал нам Деникин-пес,

От отцов и матерей

Угнал бравых сыновей.

Неужели ты завянешь,

На горе Зеленый сад.

Побьет белых мой миленок

И воротится назад.

Милый мой, милый мой,

Ты возьми меня с собой.

Ты служить будешь с винтовкой,

Я служить пойду сестрой.

Мне сказали на вокзале,

Что мой миленький убит,

Не пришлося ему боле

В Красной армии служить.

Дорогой, мой дорогой,

Ты в армейцы, я с тобой,

Ты там будешь воевать,

А я патроны подавать.

Мой миленок коммунар,

А я коммунарочка.

На позиции пошлют —

Отчаянная парочка!

Отношение к дезертирам.

Не гуляйте с им, подружки,

Он беглец и дезертир,

Он в бою под Перекопом

Красну войску изменил.

Мой миленок негодяй —

О Фронта дезертировал,

Я тогда ему сказала,

Чтоб в глаза не видывал!

Мой миленок дезертир,

А я коммунистка,

Не показывайся, мил,

На глаза мне близко!

Дезертиры, дезертиры,

Полно веселиться,

Не пора-ли дезертиры,

Вам в Совет явиться?

Погуляйте, дезертиры,

Погуляйте, молодцы.

Красна армия приедет,

Отвечать будут отцы!