Печатая эту книжку, я припоминал стихи А. Блока:
Когда я уйду на покой от времен,
Уйду от хулы и похвал,
Ты вспомни ту нежность, тот ласковый сон,
Которым я цвел и дышал…
Ты вспомни, когда я уйду на покой,
Исчезну за синей чертой, –
Одну только песню, что пел я с тобой,
Что ты повторяла за мной.
Автора печатаемых в этой книжке стихотворений уже нет в живых: всего 22-х лет от роду, ранним утром своей жизни, когда,
Еще летали сны — и схваченная снами
Душа молилася неведомым богам.—
он ушел на покой от “времен”, “исчез за синей чертой”, и, собирая и печатая его “песни”, мне хотелось остановить хоть нисколько в неудержимом беге времени, закрепить в некотором реальном явлении тот милый “сон”, которым он “цвел и дышал”, пока жил на земле… Мне хотелось сделать это прежде всего для себя и других лично близких покойному поэту людей, на память о нем; но несомненное поэтическое призвание, чувствующееся в его стихах, отличающее их непосредственное ощущение идеального смысла переживаемых настроений и живое лирическое дарование, с присущею ему силою творческого обобщения художественных переживаний, мне думается, обеспечивают печатаемым стихотворениям и общее литературное значение в составе современной лирики.
Лишь очень немногие из стихотворений, собранных в настоящей книжке, были напечатаны самим автором при жизни*); некоторые он собирался напечатать, но не успел: некоторые, из числа наиболее ранних, не удовлетворяли его в последние годы жизни с точки зрения формы; некоторый и писались не для печати. По отношению к поэту, уже покойному, “ушедшему от хулы и похвалы”, и притом такому юному, каким был автор печатаемых стихов, мне казалось, не следует быть особенно строгим в выборе материала для печатания: тут имеют значение не одни только достижения и совершения, но и устремления и возможности; формальные недочеты творчества (невыдержанность строфической формы, небрежность рифмы) всегда могли бы быть исправлены, если бы на то у автора нашлось время,— были бы на лицо живое искреннее чувство и более или менее увлекательная, создающая настроение, захватывающая сила выражения… Некоторые стихотворения печатаются главным образом по тем воспоминаниям, какие связаны с обстоятельствами жизни автора, вызвавшими или сопровождавшими в свое время их появление… Если бы кто из читателей нашел, что их не стоило печатать, пусть не судить за них автора,— он тут ни при чем,— не упрекает и меня слишком строго за то, что я их напечатал: пусть некоторым оправданием мне в данном случае послужат слова Влад. Соловьева из его «Les revenants»:
Сладко мне, приблизиться памятью унылою
К смертью занавешенным, тихим берегам…
* ) кроме стихов, автором была напечатана “Памятка об участии в Отечественной войне Иркутского драгунского (ныне 16-го гусарского) полка” для нижних чинов полка, в котором он служил. В связи с его интересами и занятиями в том направлении был написан и между прочим отрывок «БЫЛОЕ» (стр.22).