Посмотрела мудрая Шатана на повадки Батрадза и, боясь, как бы не причинил кому-нибудь беды этот не попросту рожденный ребенок, не стала она выпускать Батрадза из дома, а когда случалось ей уйти куда-нибудь, она запирала его в темной клети. И сидел там маленький Батрадз - что поделаешь? И вот однажды солнце мелькнуло в щели между бревнами. «Что ж это я сижу здесь в темноте?» подумал Батрадз. Нашел он дверь, ударил ее плечом и выскочил на улицу. Глядит, а на улице нартские дети играют в свои веселые игры. Не стерпел Батрадз, забыл строгие наказы Шатаны и вступил с ними в игру.
Но только Батрадз, позабывшись, хватал во время игры кого-нибудь из детей за руку, сразу отрывал он руку, а от толчков его подламывались у детей ноги. Отчаянные крики и вопли поднялись на улице. Услышала все это Шатана и сразу поняла, что случилось. Схватила она тонкую лозину, выбежала на улицу, больно отхлестала Батрадза и лозиной погнала его обратно в дом. Но теперь уже знал Батрадз дорогу из дома. И скоро опять вырвался он на улицу и направился из Верхнего Нарта, где жили Ахсартаггата, в Нижний Нарт. А там жил нарт Бурафарныг, и семеро сыновей было у него. Любил Бурафарныг своих сыновей, никто лучше него не одевал своих детей. Из драгоценного меха были у них у всех одинаковые шапки, из одного куска дорогого сукна светло-серого цвета одинаковые бешметы, из цельного куска дорогого сафьяна ноговицы и чувяки. Не было среди нартских юношей никого, кто искуснее стрелял бы из лука, чем сыны Бурафарныга. Гордился ими Бурафарныг и надеялся на них, как на свою опору на старости лет. Считались они первыми во всем среди нартской молодежи и потому свысока смотрели на своих сверстников.
И вот в тот день, когда удалось Батрадзу вырваться на свободу и добраться до селения Нижних Нартов, сыновья Бурафарныга состязались в стрельбе из лука. Батрадз, весь выпачканный в золе, медленно подошел к ним. Захотелось ему принять участие в их состязаниях. И сказал он сыновьям Бурафарныга:
- Я буду до самого вечера искать стрелы, выпущенные вами, и приносить их вам, только дайте мне разок выстрелить.
- Разве тебе, в золе сидящему, можно разрешить прикасаться к нашим стрелам? - кичливо ответили ему юноши.
- За каждой вашей стрелой бегом бежать буду и не дам ей земли коснуться. Хоть на край света пустите вы свои стрелы, везде сыщу их и принесу вам. Только разрешите мне к вечеру пустить из лука хоть одну стрелу, - просил Батрадз.
Согласились сыновья Бурафарныга. Во все стороны летят их стрелы, но быстрее стрелы несется Батрадз, налету ловит стрелы и несет их обратно. Так прошло время до полудня, и сказал тут младший из братьев:
- Грешно нам так гонять этого закоптелого, пусть себе потешится и пустит свою стрелу, - он заработал ее. Ну, а потом пусть идет отсюда подобру-поздорову.
Послушали старшие братья своего младшего, дали Батрадзу выпустить стрелу. Внимательно рассмотрел Батрадз и стрелу и лук, а потом сказал сыновьям Бурафарныга:
- Зря я не выпущу эту стрелу. Мне мишень нужна. Вложите ваши шапки одна в другую и поставьте их так далеко, как хотите. Если я попаду в них, то вы дадите мне еще один раз пустить стрелу.
Поглядели спесивые сыновья Бурафарныга на измазанного золой Батрадза, переглянулись, улыбнулись, сняли свои шапки, вложили их одна в другую, как говорил им Батрадз, и поставили их далеко от него.
Прицелился Батрадз, пустил стрелу, и в мелкие клочья разлетелись меховые шапки. Не очень понравилась семерым братьям такая игра, но крепко держали они свое слово и разрешили Батрадзу пустить еще одну стрелу.
- Сделали бы вы мишень из ваших бешметов, и если я не попаду в эту мишень, то обещаю всю жизнь отыскивать и приносить вам ваши стрелы, - сказал Батрадз.
«А что, если попробовать?» подумали сыновья Бурафарныга и сделали так, как просил Батрадз.
Опять прицелился Батрадз, пустил стрелу - и да постигнет врага твоего такая участь! - подобно мотылькам замелькали в воздухе лоскутья бешметов.
Злоба охватила спесивых сыновей Бурафарныга, но что им оставалось делать! Взяли они у Батрадза свой лук и, низко опустив головы, вернулись к себе домой.
А босоногий Батрадз, с непокрытой головой, как ни в чем не бывало, насвистывая, вернулся в дом Ахсартаггата и тайком, чтобы не видела Шатана, пробрался в свою темную клеть.
* * *
Много ли, мало ли прошло дней - кто знает, но вот настал день, и из долгого похода вернулся нарт Бурафарныг. Решил он устроить большой пир. Стадо быков пригнали из одного ущелья, стадо мелкого скота пригнали из другого и зарезали весь этот скот, чтобы хорошенько угостить нартов. Собрались у Бурафарныга все нарты из Нижнего Нарта и сидят на этом пиру - на славном нартском пиру. Вот вдоволь поели, попили они, и Сырдон, который тоже был на этом пиру, обратился к молодежи и сказал:
- Хорошо бы сейчас юношам посостязаться в стрельбе.
Вся молодежь Нижнего Нарта вышла на это состязание. И вдруг в самый разгар состязания пришел из Верхнего Нарта весь в золе и копоти маленький Батрадз. И увидев его, сытая и богато одетая молодежь Нижнего Нарта стала насмехаться над ним:
- Эй, мальчик, может и ты пустишь стрелу, - кричали они ему.
Пустил Батрадз стрелу, а она даже до мишени не долетела.
Пуще прежнего стали смеяться нартские юноши, и тогда сказал им Батрадз:
- Да разве это мишень? Мне нет охоты целиться в подобную мишень. Если вы уж так хотите, чтобы я пустил стрелу, то соберите все ваши стрелы и положите их вместе - вот это и будет моя мишень.
Сделали так нартские юноши, сложили они вместе свои стрелы. Прицелился тут Батрадз, пустил стрелу, и с такой силой ударилась она, что в мелкие щепки обратились стрелы юношей, высоко взлетели вверх эти щепки, а потом, словно снежные хлопья, медленно опустились на землю.
И поникли головами гордые юноши Нижнего Нарта. А Батрадз сел на землю, отвернулся от них, подпер руками подбородок и начал насвистывать песенку.
Прибежал на пир один из юношей, участвовавший в состязаниях, и сообщил пировавшим нартам:
- Мальчик из рода Ахсартаггата, весь выпачканный в золе, принял участие в нашем состязании и одной стрелой в мелкие щепки разнес стрелы всей нашей молодежи.
Вздрогнули люди. Сырдон опять всех опередил и крикнул младшим:
- Приведи-ка сюда этого мальчика, мы узнаем, кто он такой.
Подошли посланные к Батрадзу, окликнули его, а он даже не обернулся, продолжает сидеть на земле и насвистывает свою песню. Захотели посланные поднять его с земли - не могут поднять. Как ни старались все собравшиеся, - даже сдвинуть с места его не могли.
Вернулись они к пирующим и рассказали все, как было. И опять первое слово сказал Сырдон:
- А вы скажите ему: «Тебе ведь только и нужно, что ронга выпить. Так приди на пир и пей его вдоволь».
Хитро сообразил Сырдон. Обиделся Батрадз, когда сказали ему такие слова, но ничем не высказал он своей обиды и молча пришел на пир. Когда вошел он, Сырдон сказал ему:
- Что вы за люди, Ахсартаггата? Когда вас добром зовут, вы не идете. А если вас не звать, так вы головами двери проламываете.
Не стерпел тут обиды Батрадз, махнул один раз рукой, и попадали все, кто стояли с ним рядом - у кого руки вывихнуты, у кого позвонки переломаны. И тут хозяин дома Бурафарныг сказал Батрадзу:
- Если ты такой меткий стрелок, так пошел бы ты вон туда, на берег моря, где семеро лучших наших юношей поставили мишенью яйцо и стреляют в него. Вот с ними ты посостязайся.
Ни слова не ответил Батрадз и пошел на берег моря. Увидел он семерых юношей, поздоровался с ними и сказал:
- Слышал я, что поставили вы мишенью яйцо, чтобы стрелять в него с одного берега моря на другой. Вот и пришел я принять участие в этом состязании.
Подал один из юношей Батрадзу лук и стрелы. Выстрелил Батрадз, и упала стрела посредине моря. И, конечно, захохотали семеро юношей.
- Не люблю я зря стрелять, - ответил им Батрадз. - Давайте-ка сделаем так: воткните иглу в это яйцо, и тот, кто попадет в эту иглу, тот, конечно, может считать себя мужчиной.
Воткнули иглу в яйцо, поставили яйцо на один берег моря, и лучшие юноши, краса и гордость Нижнего Нарта, один за другим стали пускать стрелы в это яйцо с другого берега. Но ни одна их стрела так и не попала в цель. Пустил Батрадз свою стрелу, и в ушко иглы попала стрела. И тут Батрадз, не долго думая, связал всех семерых юношей в одну вязанку, принес их всех на Нихас Нижнего Нарта, бросил их там на землю, а сам повернулся, заложил руки за спину и, посвистывая, пошел к себе домой.