Рассветало. Пиноккио все бежал и бежал… И, вдруг, ужас! — перед ним — грязная канава, полная воды. Он приостановился: раз, два, три! — и перемахнул через канаву. Разбойники — за ним, но поскользнулись и оба шлепнулись в воду, как лягушки, только брызги полетели.
Петрушка услышал: шлеп, шлеп! — и подумал: «утонули, голубчики!»
Но не успел передохнуть, — оглянулся: опять разбойники бежали за ним, как ни в чем ни бывало, только грязная вода текла с них ручьями.
Пиноккио выбивался из последних сил, еле бежал, высунув язык. Страшные разбойники в мешках — вот-вот готовы были его схватить. Вдруг он увидал за рощицей беленький домик, и свернул к нему. Разбойники несколько отстали. Вот и домик… Пиноккио кинулся к двери и постучал… Еще постучал, еще и еще… Ответа не было. Он колотил в дверь кулаками и ногами, — никого! Разбойники опять показались за деревьями.
— Помогите! — закричал Пиноккио, сел на ступеньки и заплакал.
В это время в окне домика появилась хорошенькая девочка с голубыми волосами, с закрытыми глазами, с ручками, скрещенными на груди, с восковым личиком. Раскрыв посиневшие губки, она сказала:
— Не стучи! В этом доме никого нет. Все умерли.
— Отопри. За мной гонятся разбойники! — крикнул ей Пиноккио.
— Я не могу тебе отпереть, потому что я тоже умерла. Меня скоро повезут на кладбище.
Пиноккио разинул было рот от изумления, но в это время две черные руки схватили его за горло:
— Ага! теперь не уйдешь, голубчик!
Пиноккио задрожал, и под языком у него зазвенели золотые монеты.
— Дзинь! дзинь! дзинь!..
— Теперь ты откроешь рот! — зарычали разбойники.
И один из них ударил Пиноккио ножом по спине. Но Пиноккио — вы это не забыли — был деревянный, и нож отскочил от его спины, не причинив никакого вреда.
Тогда разбойники решили его повесить. Завязали на веревке петлю, надели петлю Пиноккио на шею, веревку перекинули через ветку большого дуба, и со страшным хохотом повесили бедного Пиноккио. Затем сели на землю и стали ждать, когда Пиноккио откроет рот. Прошло очень много времени. Пиноккио все висел да висел, покачивался, но рта так и не открывал.
Разбойники потеряли терпение.
— Прощай, дружок, повиси до завтра! — сказали они зловещими голосами. И ушли.
Настал вечер. Холодный ветер трепал дубовые ветки. Бедный Пиноккио раскачивался, а петля на шее затягивалась все туже и туже.
Да, ничего не поделаешь, надо было, видимо, умирать. А так хотелось жить бедному Пиноккио!
— Папа Карло, если бы ты был здесь!