Пиноккио, простившись таким образом со своим добрым другом Тунцом, пошел, пошатываясь, во тьму. Он двигался в теле Акулы на ощупь, шаг за шагом, по направлению к светящейся точке, которую видел вдали.
Чем дальше он шел, тем явственнее и определеннее становилось светящееся пятно. И после долгой ходьбы он наконец пришел. И, когда он пришел... что же он увидел там? Вы никогда не отгадаете! Он увидел столик с горящей свечой на нем. Свеча торчала в зеленой бутылке. Возле стола сидел старик, белый как лунь или как сбитые сливки, и жевал живых рыбок. А рыбки были такие живые, что то и дело выскакивали у него изо рта.
При виде всего этого Пиноккио охватила столь бурная и непосредственная радость, что он чуть с ума не сошел. Ему хотелось смеяться, ему хотелось плакать, ему хотелось говорить без конца. Но он мог только произнести, заикаясь, несколько отрывочных, бессвязных слов.
Наконец ему удалось все-таки испустить возглас радости, и он бросился к старику на шею с криком:
— Ах, мой дорогой отец! Наконец я вас разыскал! Теперь я вас никогда, никогда не оставлю!
— Значит, я не ошибся? — ответил старик, протирая глаза. — Значит, ты действительно мой милый Пиноккио?
— Да, да, это я, я самый! И вы мне все простили, не правда ли? Ах, дорогой отец, вы такой добрый!.. А я наоборот... Ах, если бы вы знали, сколько несчастий я пережил и сколько зла испытал! Представьте себе, мой бедный отец: в тот день, когда вы продали свою куртку и купили мне букварь, чтобы я мог пойти в школу, я на все наплевал ради кукольного театра, и хозяин театра хотел меня бросить в огонь, чтобы его барашек изжарился, и потом он дал мне пять золотых монет для вас, но я повстречал Лису и Кота, которые привели меня в таверну «Красного Рака», где они жрали, как волки, а я один-одинешенек снова пошел в ночь и встретил грабителей, которые побежали вслед за мной, а я впереди, и они за мной, и я все время впереди, и они все время за мной, и я впереди, пока они меня не повесили на ветке Большого Дуба, где Красивая Девочка с лазурными волосами велела отвезти меня в карете, и, когда меня врачи осмотрели, они сразу же сказали: «Если он еще не мертв, значит, он еще жив», и тогда я не выдержал и соврал, и мой нос стал расти, и я не мог пройти через дверь, и поэтому я затем вместе с Лисой и Котом закопал четыре золотые монеты, потому что одну я потратил в таверне, и попугай начал смеяться, и вместо двух тысяч монет я вообще ничего не нашел, и, когда судья услышал, что меня ограбили, он немедленно посадил меня в тюрьму, чтобы воры были довольны, и оттуда я попал в виноградник и увидел там красивые гроздья и оказался в капкане, и крестьянин имел все основания надеть на меня собачий ошейник, чтобы я охранял его курятник, но потом он понял мою невиновность и снова отпустил меня на свободу, и змея с дымящимся хвостом начала смеяться, и жила лопнула у нее в груди, и так я снова пошел домой к Красивой Девочке, которая умерла, и Голубь увидел, что я плачу и сказал: «Я видел, как твой отец мастерил себе маленькую лодочку, чтобы тебя искать», и я ему сказал: «Если бы я имел крылья, как ты!», и он сказал мне: «Ты хотел бы увидеть своего отца?», и я ему сказал: «Очень хотел бы, если бы смог», и он мне сказал: «Я тебя отвезу», и я спросил: «Как?», и он сказал: «Влезай ко мне на спину», и так мы летели всю ночь, и потом мне утром сказали рыбаки, которые глядели на море: «Там бедный рыбак в маленькой лодке, и она тонет», и я сразу вас узнал издали, потому что мне мое сердце сказало, и я вам делал знаки, чтобы вы вернулись на берег.
— Я тоже узнал тебя, — сказал Джеппетто, — и мне очень хотелось вернуться. Но как? Море было бурное, и большая волна опрокинула мою лодочку. Тут меня заметила страшная Акула, которая как раз находилась поблизости. Она бросилась на меня, высунула язык и проглотила меня, как таблетку.
— И давно вы здесь в заключении? — спросил Пиноккио.
— С того самого дня. Уже скоро два года. Два года, мой дорогой Пиноккио, которые показались мне двумя столетиями.
— А как же вы здесь жили? И где вы достали свечку? И кто вам дал спички?
— Я тебе все расскажу. Представь себе, та же самая буря, которая перевернула мою маленькую лодочку, опрокинула также одно торговое судно. Всем матросам удалось спастись, но само судно утонуло, и та же Акула, в тот день очень голодная, проглотила корабль.
— Как! Проглотила корабль одним глотком? — поразился Пиноккио.
— Да, одним глотком. Только мачту она выплюнула обратно, потому что мачта застряла у нее между зубов, как рыбья кость. На мое великое счастье, на корабле было мясо, сухари в коробках, поджаренный хлеб, вино в бутылках, изюм, швейцарский сыр, кофе, сахар, а также стеариновые свечи и коробки спичек. Этим я поддерживал свою жизнь два года. Но теперь склад пуст, и вот эта свеча, которую ты здесь видишь, — последняя.
— А потом?..
— А потом, мой милый, мы оба останемся в темноте.
— В таком случае, мой дорогой отец, — сказал Пиноккио, — мы не должны терять время. Мы должны немедленно подумать о бегстве.
— О бегстве? Каким образом?
— Мы должны пробраться через пасть Акулы и выпрыгнуть в море.
— Это легко сказать, мой милый Пиноккио. Дело в том, что я не умею плавать.
— Неважно!.. Вы сядете мне на плечи. Я хороший пловец и смогу доставить вас на берег невредимым.
— Это тебе кажется, мой милый мальчик, — возразил Джеппетто, покачав головой и горько усмехаясь. — Неужели ты думаешь, что такому маленькому Деревянному Человечку, как ты, хватит сил нести меня на плечах?
— Попробуйте, и вы увидите! А если нам суждено умереть, то мы, по крайней мере, умрем вместе.
И, не теряя лишнего времени, Пиноккио пошел вперед, сказав своему отцу:
— Идите за мной и не бойтесь!
Так они прошли немалое расстояние, миновали весь желудок и все туловище Акулы. Но, когда они достигли места, где начиналась глотка чудовища, они сочли нужным остановиться, осмотреться и выбрать наиболее подходящий момент для бегства.
Следует сказать, что Акула была очень старая, страдала астмой и сердечной недостаточностью и по этой причине вынуждена была спать с открытым ртом. Поэтому Пиноккио, стоявший внизу, возле глотки, и ведший наблюдение, смог увидеть добрый кусок звездного неба и сияние лунного света.
— Вот удобный момент для бегства, — прошептал он отцу на ухо. — Акула спит, как сурок, а море спокойное и светлое. Следуйте за мной, отец! Мы скоро будем спасены.
Сказано — сделано. Они влезли по глотке морского чудовища наверх и, очутившись в огромной пасти, прошли на носках по языку — язык был широк и длинен, как садовая дорожка. Но в тот момент, когда они совсем уже приготовились броситься в море. Акула расчихалась. И, чихая, она с такой силой откинулась назад, что Пиноккио и Джеппетто снова слетели в желудок чудовища.
Стремительный толчок погасил свечу, и отец с сыном остались в темноте.
— Что же теперь делать? — спросил Пиноккио очень серьезно.
— Теперь мы пропали, мой мальчик.
— Почему пропали? Дайте мне руку, отец, и постарайтесь не поскользнуться.
— Куда ты хочешь меня повести?
— Мы должны еще раз попытаться. Идемте со мной и не бойтесь.
Пиноккио взял отца за руку, и они опять на цыпочках поднялись по глотке чудовища вверх, прошли весь язык и перелезли через все три ряда огромных зубов. Перед тем как совершить гигантский прыжок. Деревянный Человечек сказал своему отцу:
— Садитесь ко мне на плечи и держитесь крепче. Все остальное — мое дело.
Джеппетто крепко уселся на плечи Пиноккио, и Деревянный Человечек, полный уверенности в себе, прыгнул в море и поплыл. Море было спокойное, как масло, луна сияла вовсю, а Акула продолжала спать, и ее сон был так глубок и крепок, что даже гром пушек не мог бы ее разбудить.