ИССЛЕДОВАТЕЛЬСКИЙ ТРУД И ТУРИЗМ
Уже с средины июня на Ямал стали стягиваться различные экспедиции, снаряженные с исследовательскими, научными и организационными целями.
Наиболее деловая и, я бы сказал, показательно-трудовая, конечно, экспедиция Рыбтреста под начальством И. Ф. Филиппова.
Она прибыла к берегам полуострова на семи рыбницах — парусных судах небольшого водоизмещения, тонн в 100.
С основным ядром т. Филиппов работает на юге Ямальского побережья, ближе к Новому порту и Тазовской губе. Несколько же рыбниц выделено в особый отряд под начальством т. Лопарева и направлены к нашим берегам.
На Тамбей одна из рыбниц пришла в первых числах августа в сопровождении моторного катера „Ленинец“.
Если ветер непопутен — „Ленинец“ ведет рыбницу на буксире. В большинстве же эти суда плавают сами. Они оснащены двумя парусами — прямым шлюпочным и кливером. Этого им совершенно достаточно для плавания по губе. Роль „Ленинца“ вспомогательная.
Одна из рыбниц лопаревского отряда оперирует в устье реки Се-Яга, южнее Тамбея километров на 125. Там исследователи нашли рыбу в довольно большом количестве. Рыбный лов там устойчив — рыба имеется весной и летом. Это об’ясняется тем, что Се-Яга в своем течении связана с большими рыбными озерами южной части Ямальского полуострова. Благодаря озерам, рыбность реки Се-Яга не иссякает, мало зависит от приливо-отливов и связанной с ними солености воды.
Другое дело река Тамбей. Здесь рыбных озер нет. Промысел оживляется лишь к осени, в зависимости от повышения солености воды. Здесь труднее установить показатели добычи рыбы и нужны более кропотливые ихтиологические исследования.
С отрядом т. Лопарева прибыл ихтиолог И. Г. Юданов. Это бывалый полярный исследователь, неутомимый научный работник Рыбтреста. Он в каждый прилив тщательно определяет соленость воды, точно учитывает все наличные показатели ежедневных уловов, на основании систематического изучения данного промыслового участка устанавливает ту или иную степень рыбности.
По его выкладкам, устье Тамбея пока, до осени, не обещает богатой добычи. Хотя промышленники рыбницы и теперь вылавливают около центнера в каждой тоне, однако-рыба мелкая, преимущественно селедка. Осенью ожидается приход более крупной рыбы, и т. Юданов предсказывает более щедрые уловы.
Начальник этого отряда т. Лопарев очень энергичный и напористый руководитель исследовательских работ. Его рыбаки в количестве 21 человека ежедневно производят лов. Работа идет тяжелая, в суровых условиях почти беспрерывных полярных бурь.
В этом году август выдался на редкость циклонистый. Один затишный день чередуется с двумя-тремя днями штормовыми. И тем не менее изыскания не прерываются.
Бывший партизан, имя которого при колчаковщине пользовалось широкой популярностью, Лопарев не знает устали и не признает опасности.
Сплошь и рядом работа исследовательского лова проходит с риском потерять не только снасти, но и самих ловцов. Лопарев не такого сорта человек, чтобы терпеливо пережидать штормы и работать лишь в затишье.
Он и отряд свой, набранный почти исключительно из новичков, из неопытной безусой молодежи, воспитывает в духе неустрашимости. В суровой трудовой школе из них выравниваются на подбор ловец к ловцу.
Это по истине трудовая экспедиция, проводящая свою настойчивую исследовательскую работу в чрезвычайно суровых условиях. Полярные бури нынешнего лета словно задались специальной целью испытать стойкость и силу отряда, руководимого бывшим партизаном. И пока-что молодежь Лопарева выходит из испытания победителем.
Исследовав Тамбей, рыбница пошла на север, к мысу Дровяному, где также предстоят работы.
Лишь глубокой осенью исследования нашего побережья закончатся. До заморозков и ледяных буранов утлый рыбачий баркас будет носиться по беспокойным водам Обской губы — в туманах, дождях, насквозь пронизанный жутко-холодными вихрями.
Вот где бессменно живет тоска по теплу, по сухой одежда по сухому уголку, какого не сыщешь на рыбнице! Мокрота и холод — два врага, от которых ловцам на парусном суденышке нет укрытия!
Надо видеть, с каким наслаждением отдыхают эти закаленные люди у нашей печки в редкие случаи приезда на факторию. Их одежда и обувь сушатся. По запаху терпкому, крепкому, вроде нашатырного спирта — можно судить сколько раз белье и портянки с броднями обсушивались на теле ловцов возможно без содействия чугунной печи — просто теплом собственного тела.
Это не туризм — здесь действительно героически-трудовая исследовательская экспедиция — настоящая полярная!
Несколько позже лопаревского отряда на Тамбей пришел пароход „Хронометр“. Это тоже исследовательская экспедиция, пришедшая с целью организовать новую радиостанцию на острове Белом. Работа весьма нелегкая. Судно вышло в плавание в самом начале навигации, когда льды Обской губы только уходили в море. „Хронометр“ следовал за льдами.
Побывав в проливе Малыгина, лоцмейстерское судно обошло остров Белый, проникло по Карскому морю до 73° северной широты, произвело наблюдение за полярными льдами.
Вояж был удачным.
На острове Белом сделали изыскания: определено место сооружения радиостанции, проделаны предварительные промеры и работы.
Предстоит еще один, а возможно и два рейса в нынешнюю навигацию для заброски необходимых радиостанции грузов.
Между прочим, командир „Хронометра“ и он же начальник экспедиции, Георгий Борисович Кацнельсон, попутно исследовал побережье пролива Малыгина. Эти гидрографические работы имели целью найти подходящее место для сооружения удобного морского порта.
Вся Обская губа мелководна и обладает низкими, песчаными, мелевыми, берегами с массой салм и перекатов. На всем побережьи Ямала нет удобной для порта бухты. Ни одного укрытого залива, ни одной гавани, годной для захода кораблей. Наилучшим местом считается Новый порт, но и там разгрузка судов происходит на открытом рейде, с борта на борт.
Это удорожает работу, крайне замедляет ее и создает множество неудобств, особенно в полярных климатических условиях, при постоянных бурях.
На Енисее есть хороший глубокий порт в Игарке. Но Игарка не в состоянии обслужить Обского экспорта, имеющего самостоятельные задачи и цели.
Командиру Кацнельсону, как мне передавали, удалось в проливе Малыгина найти подходящую бухту для глубокого морского порта. Упорными гидрографическими изысканиями, многодневными промерами исследовано место, пригодное для причала больших океанских грузовых тяжеловозов. Они будут подходить непосредственно к пристаньской стенке, как это делается во всех торговых портах.
Пролив Малыгина отграничивает самую северную оконечность Ямальского полуострова, а потому облюбованное место гавани будет несколько удалено от главного речного фарватера и от торговых центров Оби. Но лучше иметь порт, хотя бы и удаленный, нежели совсем его не иметь.
Это большая заслуга командира Кацнельсона. Экспедиционное время и труд им непотрачены зря.
На Тамбейскую факторию „Хронометр“ зашел по пути в Новый порт. Здесь он оставляет специалиста метеоролога для организации на фактории постоянной наблюдательной станции.
Систематические записи будут вестись по барометру, гигрометру или психометру, по предельным максимальным и минимальным термометрам. Проектируется постройка будки типа „жалюзи“. Это немудреная штука, но ее придется устраивать собственными средствами фактории.
Будут установлены флюгера для определения направления и силы ветра, дождемеры и т. п. приборы.
Вообще метеорологическая наблюдательная станция сорганизуется по современному типу.
Я неуверен лишь в том, будет ли установлена на нашей фактории радиопередача. Метеорологические наблюдения почти полностью теряют свою ценность, если нет возможности передать их обсервационному центру. Только центральная наблюдательная лаборатория, систематизируя исследования, полученные с мест, дает полезную осведомленность о погоде.
При наличии радиопередачи, метеорологическая станция на Тамбее составит очень ценный вклад в обсервацию севера. В связи с другими станциями Ямала и ближних островов, она дополнит картину атмосферических комбинаций, нуждающихся здесь в тщательном освещении.
Равным образом, сооружаемая на острове Белом радиостанция явится крупным вкладом в систему работы, гарантирующей мореплавание по Северному морскому пути.
В совокупности с функционирующей такой же станцией на острове Диксон и второй такой же в Байдарацкой губе, это даст довольно густую цепь перекликающихся маяков, которые ярко осветят дорогу мореходам по опасному Карскому морю и даже на значительные расстояния в стороны.
На северо-западе эта цепь имеет своими звеньями радиостанции Карских ворот, обсерваторию Маточкина шара, Ольгинское становище.
Станция на острове Белом будет нести ответственность за отрезок пути через пролив Малыгина. Если он, как рассказывают, действительно большую часть навигационного периода свободен от льдов, то это радикально изменит курсы океанских пароходов. Сократив и упростив плавание по Карскому морю, станция принесет огромную пользу судоходству.
В этот приход убекосибирцев на Тамбей, военморы провели в коллективе фактории кампанию по распространению займа „4-й завершающий год пятилетки“.
Доклад украинца моряка Конопли был до чрезвычайности полно и красочно иллюстрирован выпадами и подвохами европейской плутократии.
Вся речь была расцвечена украинским тонким, непередаваемым юмором.
И казалось странно, когда успел военмор Конопля прочесть все нам рассказанное? Это целая литература о пятилетке. Многотомные английские, французские, американские источники сплетен, фантазии и злобных измышлений.
Было удивительно, как он сумел скомпоновать из отдельных штрихов, эпизодов и сведений огромное политико-экономическое полотно, дающее с панорамной показательностью точный абрис наших взаимоотношений с капиталистическими соседями.
Я слушал военмора Коноплю, служащего беспрерывно много лет в Новом порту — у чорта на куличках — и думал, что подобный доклад сделал бы честь любому столичному собранию и любой аудитории. Для нас, заброшенных ямальцев, это большая роскошь, редкое лакомство.
В общем заход „Хронометра“ на Тамбей оставил по себе памятку.
Метеорология в соединении с военмором Коноплей долго не забудется работниками факторий. Недостает только радиопередачи и для того и для другого.
Ну, а наряду с такими рабочими экспедициями к нам заезжают и фланирующие исследователи — гастролеры. Для нас, работников фактории, они в большинстве приятные гости, для снабжения — дорого стоящие приживальщики.
Я не обмолвился бы о них ни словом, но уж слишком резок контраст между подвигом отряда Лопарева и фланирующим туризмом иных полярных исследователей.
25 июня к ним прибыл вместе с красным чумом научный работник В. С. Андрианов.
Его миссия „найти некое китообразное, следы которого замечены в туземных песцовых слопцах“ — так сам научный сотрудник раз’яснил мне цель своего прибытия.
Дело в том, что известный нам туземец Ермини Яунгат случайно открыл на берегу Оби тушу кита. Выброшен ли он губою в наши дни, или его происхождение связано с отдаленной эрой — точно не установлено.
Ермини Яунгат периодически наезжал к киту, отрубал по нескольку пудов жира и мяса и увозил на нартах в чум. Там он сбывал свою добычу окружающим туземцам — промышленникам. Китовое мясо оказывается очень любят песцы и оно служит отличной приманкой в капканах и западнях.
Что Яунгат нашел кита, знали на Ямале многие. Об этом ходили слухи, сам он не делал из своей находки секрета. На фактории, например, о существовании кита были осведомлены значительно раньше приезда Андрианова.
Он прибыл для исследований и определения археологической ценности китообразного. В течение первых недель изыскания не продвинулись за черту территории факторий.
Полярных развлечений у нас сколько угодно. Охота на уток с ружьем, ловля уток при помощи рыболовной сети, купание в светлых озерах тундры, прогулки за бугры и озера, гулянье по гладкому, как паркет, берегу губы.
Для туриста и праздного человека у нас, как видите, не мало способов убить время на лоне ямальской природы. Побродить с ружьем и собакой по тундре, где копошится масса завидной пернатой дичи, — это уже громадное удовольствие.
Вместе с научным сотрудником Академии в том же красном чуме прибыл его неученый товарищ — высококвалифицированный рыбак из Астрахани Грибов. У него тоже исследовательские задания и цели. Рыбтрест послал его разведать, каковы рыбные промыслы на Тамбее.
Оба они — Грибов и Андрианов — ростом богатыри. И оба в едином направлении вели исследовательские работы. Грибов, олицетворяя собою „экспедицию“, затащил 80-саженный легкий неводок на озеро. Оно оказалось нерыбным. 2 недели этот неводок провалялся на берегу озера. У Грибова не нашлось средства переправить его на берег бухты, хотя весу в нем всего 50 кило.
Андрианов тоже „экспедиция“, но за месяц пребывания на фактории он не ударил пальцем о палец, чтобы разыскать Яунгатова кита.
Лишь в конце июля, когда прогулки по тундре и охота приелись, они вдвоем на лодке отправились вдоль берега губы на юг — в поисках рыбы и китообразного.
Андрианову больше повезло, чем Грибову. Он нашел-таки кита и увез в Академию несколько пудов жира и костей. Грибову же так и не удалось поймать в наших водах ни единой рыбы.
Экспедиционный туризм этих дорогооплачиваемых гастролеров Полярного круга не мало забавлял работников фактории. Особенно вначале. После к ним пригляделись.
Собственно, если рассуждать практически, никакого сотрудника Академии было не нужно, чтобы доставить в Академию несколько пудов хорошо законсервированного китового мяса. До Нового порта это легко и дешево выполнил бы сам Ермини Яунгат. Дальше довезла бы почта или транспортная контора. Полугодовые гастроли научного сотрудника отразились, пожалуй, только на бюджете Академии.
Почти то же можно сказать и о высококвалифицированном рыбаке.
Лишь по приезде к нам Лопарева, взявшего рыбака в крутой оборот — „Экспедиция Грибова“ стала давать показательные результаты в виде нескольких ведерок с мелкой селедкой. Мы это от души приветствовали.