КАФЕ НА БУЛЬВАРЕ
Однажды утром папа маленькой Люси прочитал газету и отшвырнул ее от себя, потом поднял и снова углубился в чтение. Газета была «Матэн», издававшаяся в Париже, и там было напечатано:
«Мистер Стид заявляет, что бесполезно отрицать характер подготовки к химической войне, которая ведется секретными германскими агентами. Для Лондона, Парижа и Нью-Йорка это теперь очевидно. Уверенный в том, что я владею подлинным материалом, и сознавая, что я действовал в интересах европейского мира, предавая эти документы гласности, я отвечу на все ваши вопросы, господа журналисты, кроме одного. Мне невозможно указать вам первоисточник моих сведений. Вы поймете, что это секрет, который я навсегда сохраню. Опасность большая, и нужно пробудить сознание всего культурного и свободолюбивого человечества. Нужно, чтобы в Париже, Лондоне и Вашингтоне общественное мнение заклеймило эту готовящуюся войну позором».
Маленькая Люси внимательно посмотрела на папу:
— Папа, ты расстроен?
— Нет. А почему ты так спросила?
— Ты прочитал о бошах, и тебе неприятно, что они собираются воевать.
— Никто не собирается воевать. Откуда ты взяла?
— Я читаю. И у нас в школе говорят. Папа, война — это очень страшно?
— Нет. Наши пуалю очень храбры. Мы выстроили непроходимую линию укреплений Мажино…
— А вдруг боши перелетят через Мажино?
— Не задавай мне таких вопросов. Ты маленькая еще.
Папа строго прекратил разговор и отправился в кафе на бульвар, так как был полдень и все парижане отправились по кафе завтракать. А у папы Люси в этот час были помимо всего еще назначены и деловые встречи.
* * *
Молодой человек с мышиными глазками мигнул официанту:
— Гарсон, еще четыре абсента!.. Продолжайте, продолжайте. Чрезвычайно интересно…
За столиком кафе вместе с молодым человеком расположились журналист, лаборант и папа Люси.
— Ну да, я сам… Это будет одна из моих самых блестящих статей. Являюсь от редакции. Принимает в лаборатории. Колбы, аппараты, микроскопы, вы представляете, мсье? Задаю вопрос: «Простите, дорогой шеф, публика жаждет узнать ваше мнение о бактериальном оружии». Ответ: «Если противник внезапно нападет и произведет ряд заражений среди людей и животных, то расстройство и вредность для подвергающегося нападению несомненны. Но бактерия значит «палочка», а каждая палочка о двух концах. Бактерии не знают линий фронта и будут колошматить и тех и других. Все зависит от заранее предусмотренных профилактических мероприятий».
Папа Люси замахал руками:
— Скучная история… Прививки, противогазы, дезинфекция… Но к чему расходы на это, если все сводится к мнениям газет? Ну, я допускаю, что во время войны водопровод может оказаться не в порядке, что среди лошадей появится сап…
Лаборант прищурился на папу Люси, как будто рассматривал его в микроскоп.
— Водопровод должен быть в порядке, мсье, а сап сам собой не родится. Мой шеф Морис Л. держится мнения, что для бактериальной войны, вернее, для нападающего в ней, представляют интерес микробы заразных болезней, передающихся через воздух. Тогда это аналогично применению химических веществ…
— Пардон, — перебил журналист, — газы имеют запах, цвет, а микробы… Действительно, надо покупать респиратор. И о чем думает палата?
Гарсон принес четыре бокала.
— Прошу, мсье, — произнес молодой человек с мышиными глазками. — Ручаюсь, что в полынной нет заразы.
Лаборант и на молодого человека посмотрел любопытным взглядом, как будто встретился с неизвестным микробом.
— Вы уверены? — спросил он. — Мы и сейчас окружены довольно противными тварями. Нет, я не о политике. Я говорю о канализационных крысах, о микробах наконец. Сегодня у нас еще мир, прекрасно. А вы ручаетесь, что тайные агенты или пособники врага во время войны не попробуют заразить городскую воду или вызвать эпизоотию среди животных?
Папа Люси покачал головой:
— Так это будет не война, а бесстыдство. Полиция обязана противодействовать. А вы, бактериологи, гигиенисты, указывайте полиции, держите ее начеку…
Журналист вынул блокнот.
— Чрезвычайно интересно. Не правда ли, Поль?
Он делал пометки и спрашивал лаборанта:
— Мсье, вы лично какого мнения о туляремии? Насколько мне известно, этот очень опасный микроб тоже из арсенала коварного оружия?
— Туляремия — болезнь водяных крыс. Но доказательство этого получено только в 1912 году. В штате Калифорния в местности Туляр среди охотников за земляными белками вспыхнуло чумоподобное заболевание, очень тяжелое и длительное у человека. Оно наблюдалось и раньше, но теперь возбудитель найден, очень мелкая палочка, и связь с грызунами установлена…
Молодой человек с мышиными глазками потянул из соломинки напиток и равнодушно спросил:
— Надо бы изобретать прививки, не так ли?
Лаборант пожал плечами:
— Я работаю в другой области…
— Не секрет?
— В контроле консервов.
— А, сгущенное молоко.
— Не только. Мы контролируем и мясные и растительные…
Папа Люси вздохнул:
— О, наша армия так будет рада хорошим консервам…
— Вы и сейчас их кушаете, мсье. Паштет из печонки к завтраку — это были консервы, а не из кухни, как уверял гарсон. Вот за консервы я ручаюсь. Пищевое отравление невозможно. Контроль тщательно следит и за материалами и за техникой производства.
— Пардон, — приподнял карандаш журналист, — мы чуть отклонились, и это не имеет отношения к вопросу…
— Имеет, — утвердительно заявил молодой человек, скосив мышиные глазки и задумчиво постукивая пальцами по столу.
— И ни одного микроба бруцеллеза, поражающего пищевые продукты, мы не пропустим.
— Неужели? — воскликнул журналист, и карандаш запрыгал по блокноту. — Бруцеллез?
— Микроб, открытый англичанином Брюсом. Известны три вида его. Мальтийская лихорадка, волнообразная лихорадка — это бруцеллезы…
— Научные способы обнаружения в консервах?
В руке лаборанта сломалась соломинка.
— Гарсон, — крикнул он официанту, — принесите свежую соломку! Пардон, мсье, — обратился он к журналисту, — я плохо расслышал. Научные? Ну, это вам, мсье, надо слушать воскресные лекции в Сорбонне. А кстати, уже поздно…
— Куда вы спешите? — развел руками молодой человек. — Ну, еще по одной рюмочке?
Но лаборант прощался.
— Ведь я завтракаю только у Жеруа, и сегодня случайно… До свиданья, мсье. Запишите и опубликуйте завтра же, к сведению всех французов. Если боши вместо бомб будут бросать шоколадные трубочки с кремом, то не кушайте их, а немедленно же несите к бактериологам. Если боши будут отступать, то не вздумайте пробовать оставленные ими пищу и питье. Не вскрывайте оставленных и будто бы забытых консервов. Сначала бактериологический контроль, а потом уже использование съедобных трофеев. Развивайте дальше эту мысль, она парализует возможное коварство врага.
Сделав приветственный жест, лаборант вышел из кафе. Журналист спрятал блокнот и поднялся.
— Прекрасная получится статья, — пробормотал он. — Скорей в редакцию…
— Мы вместе, — произнес молодой человек с, мышиными глазками, расплачиваясь с гарсоном. — А вы, мсье?
Папа Люси ответил:
— Я думаю дождаться здесь дневного выпуска «Листка».
— В таком случае… — Молодой человек и журналист приподняли канотье и пошли к выходу.
Папа, Люси пил и смотрел на улицу. Он ждал, что мимо пройдет жена, одна или с Люси, и тогда он угостит их пирожным. Но прохожие шли, бесконечная вереница незнакомых.
— Меня интересует, — сказал молодой человек журналисту, — чтобы ваша статья о консервах…
— Я очень польщен, — улыбнулся журналист. — Чтобы статья с призывом к бдительности…
Мышиные глазки тоже улыбнулись:
— Не появилась в газете…
И они очень мило разговаривали. Зачем писать, когда можно за деньги уступить тему? А что молодой человек будет делать с темой, журналиста не должно интересовать.
Листики с записями исчезли в кармане молодого человека, а журналист зашел в банкирскую контору разменять полученный чек, и ему не пришло в голову, что он мерзавец.