Цепляясь в облаках, шатается, бледна,
Безумная цыганская луна
И смотрит исступленно, как в бреду,
В огромную ночную темноту.
К холодному стеклу горячая щека,
В забывшейся руке забытая рука,
И в тишину, в бессмертие — в упор
Твой пристальный, твой устремленный взор.
Предутренняя вкрадчивая весть
Отяжелевший оживляет лес,
Где соловьиным голосом, под небеса,
Кричит великолепная весна.