Топка маленький окончил техникум народов севера. В колхозном стойбище его часто вспоминали и ждали с большим нетерпением. Его уже не называли Топка маленький. Теперь он Топка Младший.
Топка Младший уезжал на родину.
На пароходе он доехал до большого села. Это было последнее большое село, а дальше шла тайга. На сотни километров разлилось темно-зеленое море лесов. Топка, как хороший капитан, знал все пути в этом море и ехал без проводника.
Перед ним возвышались горы-великаны, гордые и неприступные. По долинам, как огромные змеи, извивались синие горные речки. В низинах, в густых травах и мхах тонули таежные озера, где целыми днями копошились и крякали утки. По склонам гор кудрявились голубые мхи и красным ковром расстилалась спелая брусника.
Вечный плотник — дятел своим носом-долотом отчаянно долбил сухое дерево, и кора с шумом сыпалась вниз.
— Трудолюбивая птица... — сказал сам себе Топка.
Глухие таежные места волновали Топку, в нем вновь проснулся горячий охотник.
Его острые глаза не пропускали ни одного, даже чуть-чуть заметного узора на земле. Он по-прежнему легко разбирался в этих узорах.
Рассматривая следы, он говорил:
— Это прошел лось, зверь большой и сердитый, а вот это шла лисица и своим пушистым хвостом след за собой заметала. Хитрая, она думает я не замечу, она думает в городе я разучился видеть, — рассмеялся Топка.
А в это время на Широкой долине начинался трудовой день. Сегодня колхозное стойбище проснулось раньше обычного. Все говорили об одном: о белке.
Стойбище быстро опустело, — колхозники уезжали на охоту. В чумах остались только больные, старики, женщины да дети. Отец Топки поехал смотреть, хорошо ли пасется колхозное стадо.
— Что такое?! — удивился Топка, — где же чум Пальси? Где же чум Еремчи?
Вместо чумов валялись угли да зола от их очагов. Чумов не было.
Поднявшись на гору, Топка Большой увидел, что Пальси, Еремча и еще несколько человек торопливо ловят лучших оленей. Умные животные бросаются со всех ног в разные стороны — не даются. Ни дедушки Яра, ни других пастухов-колхозников нет.
Топка побежал к стаду. Еремча быстро схватил ружье. Грохнул выстрел, прокатился по тайге и замер.
Над колхозным стойбищем разразилась беда. Стада оленей не оказалось. Еремча и Пальси со своими людьми угнали всех оленей.
На другой день в густых зарослях нашли дедушку Яра и четырех колхозников-пастухов. Они лежали, крепко связанные веревками. На пригорке, на мягком ковре из голубого мха и таежных трав лежал мертвый Топка Большой. Рядом сидела его собака. Широко раскрыв умные глаза, она скулила протяжно и жалобно. Таежный друг и верный товарищ по-своему, по-собачьи оплакивал хозяина.
Дедушка Яр рассказал, как напали кулаки и угнали стадо, как рассвирепевший Еремча убил Топку.
Обезумевшие колхозники бегали по стойбищу, бестолково топтались. Горячая обида обжигала сердца. Мужчины злобно сжимали кулаки. Женщины плакали. Даже собаки виновато юлили хвостами и заливались бешеным лаем, сами не зная на кого они лают.
Стойбищу угрожала смерть. Испугались люди:
— Что делать?
Над колхозным стойбищем черной тучей нависла беда.
Дедушка Яр растерянно крикнул:
— Чего стоим, надо воров догонять!
— Оленей быстроногих пешком не догонишь, — ответили ему печальные голоса.
Дедушка Яр и дядя Яптунэ отправились пешком искать ближайшую стоянку охотников-колхозников, чтобы сообщить им о большой беде.
* * *
Топка Младший ехал, напевая веселую песенку. До колхозного стойбища было уже недалеко. Топка думал о встрече с отцом и родными. Сердце его колотилось сильнее. Он покрикивал на оленей, торопил их. На одном из поворотов Топка Младший заметил на дереве несколько свежих рубцов, сделанных можем. На дереве были вырезаны две черточки, наклоненные к востоку, внизу что-то похожее на стрелку, а впереди — две точки с хвостиками.
Для того, кто не бывал в тайге и не знает жизни охотника, эти значки не сказали бы ничего. Но Топка без труда прочитал эти загадочные смолистые рубцы.
На дереве было написано, что два человека идут очень быстро на восток, впереди бегут две собаки. Люди без оленей, это видно по следам на земле. У дерева они были недавно, потому что вырезки на дереве и следы на земле еще свежи Остановка у охотников была небольшая: чай они не кипятили и не ночевали. Значит люди должны быть недалеко. Топка поехал по следам. Он не ошибся, через два часа езды олени стали чуять близость людей. Они беспокойно раздували ноздри, прислушивались, шевеля ушами, и прибавляли шаги.
Вскоре Топка услышал лай собак.
Поднявшись на гору, Топка крикнул:
— Эгей-гей!
И не успело эхо повторить свое гей-гей, он услышал ответное:
— Гоо-гой!
Путники встретились у ручья. Это были дедушка Яр и дядя Яптунэ.
— Как попали в эти места? Почему без оленей? — торопливо спрашивал Топка.
— Большая беда в нашем стойбище...
— Какая? — испугался Топка.
— Отца твоего убил Еремча... Стадо наше угнали... Все мы теперь безоленные, все пешеходы... — едва выговаривал слова дедушка Яр.
Топка бессильно опустился на землю. Мысли в голове путались, слов не было. Сердце сжималось от боли. В глазах злыми огоньками сверкали и ненависть, и печаль, и обида.
Топка вскочил и гневно крикнул:
— Кто поверил кулакам? Зачем в колхоз приняли?!
Дедушка Яр и дядя Яптунэ виновато молчали.
Потом Яптунэ спросил:
— Как своих найдем? Весть страшную скорее передать надо!
Топка ответил:
— Искать не будем... Поедем в другую сторону.
— Куда? — удивились дедушка Яр и дядя Яптунэ.
— В русское село, в большой Совет... Кулаков надо из тайги выгнать, посадить в тюрьму! — сердито крикнул Топка.
Дядя Яптунэ и дедушка Яр испуганно переглянулись. Дядя Яптунэ неуверенно сказал:
— Тюрьма — самое страшное. Разве могут богатого так наказать? Этого еще никогда не было!..
Топка строго ответил:
— Эго будет! Тайга наша, советская. Кулаков надо выгонять — так учит великий Сталин!
Дедушка Яр сдвинул брови и сверкнул глазами:
— За кровь отца ты сам должен отомстить! Своими руками! Своими!
Топка опустил голову.
Тяжелый был путь, но еще тяжелее были думы. Топка думал:
— Ошибся отец... Кулакам поверил — жизнь потерял...
Брови сдвигались сурово, глаза искрились местью, дрожащая рука тянулась к рукоятке охотничьего ножа. В голове промелькнуло страшное: может быть, дедушка Яр прав? Может быть, надо за кровь — кровью?
Топка отгонял от себя эти страшные слова. Нет... нет! Но они упрямо и назойливо, как злые осы, жужжали в ушах. Рука вновь крепко сжимала рукоятку ножа.
Топка закрыл глаза. Ему казалось, что он бродит по тайге и день и ночь выслеживает Еремчу, как волка. Вот он увидел его и крикнул:
— За отца я сам пришел с тобой посчитаться!
Топка вздрогнул и остановился, тяжело дыша.
Дедушка Яр заметил это и сказал:
— Кровь в тебе говорит... Это хорошо!
Дедушка думал: — Топка повернет оленей обратно, приедет в стойбище, мать завяжет ему на груди узелок счастья и отправит в тайгу искать Еремчу, чтобы убить.
Топка постоял в раздумьи и, вскочив на оленя, поехал на восток.
Дедушка Яр недовольно посмотрел на него и подумал:
— Старое уходит и пропадает, как дым из чума. Старое не вернешь, видно, новое надо исполнять.
На усталых оленях ехали попеременно. Лишь на шестой день доехали до села. В совете подробно рассказывали о своей беде. Больше всех старался дедушка Яр. Его слушали внимательно, сказанное записывали. Дедушка Яр понял, что врагам милости не будет.
Возвращались обратно ободренные и полные надежд.
— Силы у Совета хватит, Еремчу и Пальси поймают! — сказал дядя Яптунэ.
— Большая сила! — ответил уверенно дедушка Яр и потянул дым из своей длинной трубки.
На лице Топки мелькнула улыбка.
Сбежавших кулаков искали долго. Враги скрывались хитро и умело. Вот только что колхозники видели следы оленьих копыт, стадо было у реки, и вновь его нет. Чтобы спутать следы и быстро гнать оленей, кулаки разделили большое стадо на несколько стад. Такой большой гоньбы многие олени не выносили и падали. Опечаленные колхозники все чаще и чаще находили трупы павших оленей.
Кулаки быстро гнали стадо, старались как можно скорее пробраться в бесконечные просторы тундры.
Лишь через месяц поймали Пальси и Еремчу и выслали из тайги.
* * *
Колхозники вновь кочевали со стадом по Широкой долине.
Сегодня у Лысой горы много поставлено чумов, у Лысой горы много шума и голосов. Горели костры, дым тянулся серой полосой. Колхозники выбирали нового председателя.
Собрание гудело дружными голосами. Дедушка Яр крикнул:
— Пусть будет Топка Младший!
Все одобрительно закивали головами, все были рады. Только дядя Нанай молчал. Нанай был человек серьезный. Про него говорили:
— Этот человек умный, как олень, и хитрее лисицы.
Нанай прищурил узенькие глаза и поближе подсел к Топке.
Он пощипывал жидкую бороду и смешно крутил головой. Хитро посмотрев на Топку, он важно заговорил. Топка едва успевал отвечать. После каждого ответа Нанай удивленно добавлял: даа! Свой разговор Нанай начал так.
— Русским делам умеешь учить?
— Умею.
— Даа!..
— Хорошо умеешь?
— Хорошо.
— Даа!..
— А могут ли твои глаза из русских бумаг новые слова доставать?
— Конечно могут!
— Даа!..
Нанай взглянул на Топку, обратился к собранию и сказал:
— Однако, председатель будет шибко ладный!
В знак дружбы Нанай протянул Топке свою большую трубку. Председателем колхоза «Ленин Хоктон» был избран Топка Младший.
* * *
Тайга разоделась в зимний наряд. Снежные сугробы блестели синими изумрудами. Высокие ели, развесив свои белые кружева, гордо покачивали вершинами.
По склонам гор олени разрывали ногами мягкий снег и, спрятав головы в снежные ямы, доставали мох. Пастухи-колхозники стояли на нартах и зорко смотрели по сторонам. Они следили: не показались ли зубастые враги оленей — волки. Время от времени пастушеские собаки визгливым лаем подгоняли оленей, далеко ушедших от стада.
Колхозные стойбища раскинулись на много километров. Ожила Широкая долина.
Около остроконечных, дымящих чумов появился никогда здесь невиданный чум. Это был обыкновенный чум, но на вершине его гордо развевался красный флаг, на нем крупными буквами было написано: Колхоз «Ленин Хоктон».
Среди белых снежных полей и бесконечной таежной синевы флаг колыхался ярко-красным пламенем.
Знамя Ленина — Сталина ярко горело в тайге.
