Эти свёрнутые в трубочку листки тончайшей папиросной бумаги несли во время немецкой оккупации жизнь и смерть. Они содержали сведения, которые любой ценой нужно было переправить в Голландию, Для тайной полиции они представляли улику, необходимую для поимки и осуждения шпионов.
«Белая дама» покрыла сетью своих агентов всю Бельгию и большую часть оккупированной Франции. Десятки курьеров, рискуя жизнью, ежедневно совершали путь от одного «почтового ящика» к другому.
Задача заключалась в том, чтобы искусно прятать документы, в случае необходимости быстро и незаметно избавляться от них. Для этого курьеры пользовались множеством приёмов. Самый излюбленный из них сводился к безобидной тросточке, ничем не отличавшейся по виду от сотен других. Разница лишь в том, что тросточки курьеров «Белой дамы» были полыми. Деве и Шовен знали в Льеже человека, замечательно изготовлявшего такие трости: их рукоятки отвинчивались, и в полом пространстве можно было спрятать до шести свёртков, содержавших каждый, по меньшей мере, 25 страниц машинописи. Как [45] ни странно, немцы ни разу не обнаружили секрета этих тросточек. Другой распространённый приём заключался том, чтобы прятать свёрток донесений в маленькую, но тяжелую металлическую трубку грязновато-коричневого цвета. Такие трубки употреблялись главным образом местными курьерами, которым не приходилось переносить за один приём много донесений. Засунутая в рукав такая трубка могла быть брошена в любой момент, не привлекая чьего-либо внимания.
Я расскажу случай с Жюльеттой, юной девушкой, несшей курьерскую службу «Белой дамы» между Льежем и Намюром. Если бы её документы были захвачены немцами, её приговорили бы к смертной казни.
Однажды Жюльетта прибыла в Намюр. При выходе с перрона, где проверялись билеты и удостоверения личности, она услышала резкий окрик: «Пожалуйте сюда!» Эти слова имели для неё страшный смысл: они угрожали ей обыском. Ей хотелось избавиться от маленького компрометирующего свёртка, зашитого в кусочек чёрного сукна. Но это было невозможно: немец не спускал с неё глаз.
Лихорадочно размышляя о том, как спастись, Жюльетта шла в помещение, указанное ей сыщиком. Победа! Она заметила паровое отопление и быстрым движением засунула за него свой свёрток. Теперь она была спокойна. Она объяснила, что приехала в Льеж к больной родственнице. Оставался обыск. Её пригласили в соседнюю комнату, и здесь какая-то немка раздела её догола, вывернула наизнанку её сумочку, тщательно рассмотрела её платье, вспарывая кое-где швы. Ничего не найдя, её отпустили на все четыре стороны.
Жюльетта медленно оделась и вышла в смежную комнату. Комната была пуста, перрон свободен: пассажирский поезд уже ушёл. Быстро выхватив свой свёрток из-за парового отопления, она спокойным шагом покинула вокзал. Курьерам «Белой дамы» сплошь и рядом приходилось сталкиваться с такими опасностями. Но особому риску они подвергались на бельгийско-голландской границе. Немцы знали так же хорошо, как и мы, что без связи с внешним миром разведка на оккупированных территориях была лишена всякого значения. Донесения теряли цену, если не доставлялись своевременно генеральным штабам союзников. Поэтому на границе велась смертельная борьба. Почти все организации союзной разведки, действовавшие на [46] оккупированных территориях, за время войны были разгромлены в результате провалов на границе.
Разведка военного министерства, взявшая на себя наладить доставку донесений «Белой дамы» через бельгийско-голландскую границу, выполняла своё обязательство. Об этом свидетельствует следующий перечень пунктов перехода границы, предоставленных ею в распоряжение «Белой дамы».
Пункт I. Его «почтовый ящик» находился в Льеже. Этот пункт действовал с июля 1917 года до декабря 1917 года. Его пришлось закрыть в связи с арестом нескольких курьеров, замешанных в проводе беженцев через границу.
Пункт II. Его «почтовый ящик» находился сперва в Гассельте, а затем в Тонгре. Он действовал с декабри 1917 года до мая 1918 года, когда его также пришлось закрыть. Пункт III. Его «почтовый ящик» находился в Льеже. Он действовал сперва в качестве запасного пункта; с августа 1917 года до января 1918 года через него пересылались донесения.
12 января один из курьеров, обслуживавших этот пункт, был арестован по подозрению в шпионаже. Его освободили через 21 день, и пункт был восстановлен в сентябре 1918 года. Он просуществовал до заключения перемирия. Пункт IV был запасным для пересылки ложных донесений. «Белая дама» ни разу им не воспользовалась.
Пункт V. Его «почтовый ящик» находился в Антверпене. Он действовал в качестве запасного пункта с декабря 1917 года до апреля 1918 года. В апреле один из курьеров этого пункта был арестован, и его пришлось закрыть.
Пункт VI. Его «почтовый ящик» сперва находился в Маасейке, а затем в Гассельте. Пункт действовал в качестве запасного с июля 1917 года до марта 1918 года, когда был переключён на действительную службу. В течение семи месяцев через этот пункт регулярно, дважды в неделю, поступали донесения «Белой дамы». 1 октября 1918 г. все его работники были внезапно арестованы тайной полицией; одновременно была захвачена целая пачка донесений «Белой дамы».
Пункт VII. Его «почтовый ящик» находился сперва в Брюсселе, затем в Гассельте. Он действовал с августа 1918 года до заключения перемирия. [47]
Чтобы сохранить пункты перехода границы от неустанной бдительности немцев, требовались хитрость, преданность и дружное сотрудничество пяти-шести мужчин и женщин, обслуживавших каждый пункт. Огромная заслуга принадлежит также Ораму и его группе пограничных агентов, работавших на всём протяжении голландской границы: они не только создали каждый из этих пунктов, но и наблюдали днём и ночью за обслуживающими его агентами.
Одна из стоявших перед нами величайших трудностей заключалась в том, чтобы постоянно держать в состоянии готовности запасные пункты перехода границы. В противоположность агентам «Белой дамы», на оккупированных землях большинство пограничных агентов обоего пола работало за плату. Мы, правда, могли бы нанимать их совместно с какой-нибудь другой разведывательной организацией, независимой от «Белой дамы». Но таким путём мы как раз и установили бы тот контакт с другими органами союзной разведки, которого было решено избегать. Чтобы загрузить работой запасные пункты, приходилось пересылать через них либо копии донесений, либо ложные донесения. Это был дорогой способ для обеспечения резервной связи, но он окупал себя в случае провалов.
На границе приходилось пользоваться людьми самого различного типа. У нас на службе были, например, контрабандисты Тильман и сын, которые при своих поездках с контрабандой по реке Маас никогда не забывали захватить пакетик с донесениями «Белой дамы». Затем имелась целая группа отважных проводников. Сильные, быстрые, бесстрашные, вооружённые ножами и револьверами, они были грозой немецких часовых и сыщиков. В мирное время они были контрабандистами и браконьерами и потому знали каждый дюйм на границе. Когда возникла необходимость переправлять через границу беженцев, а также корреспонденцию солдат с фронта и, наконец, разведывательные донесения, эти люди, естественно взялись за это дело. Каждый из них был предан в большей степени своей банде, чем своей стране. Но среди них нам посчастливилось найти двух наших самых ценных агентов — Шарля Виллекенса и Леопольда Тулена.
Шарлю Виллекенсу мы обязаны столь многим, что находимся в неоплатном долгу перед ним. Нужно ли было провести разведчика через электрические заграждения или вывести из Бельгии скомпрометированного агента, — он всегда выручал нас. Ценным помощником ему был Леопольд Тулен. [48]
Тулену мы обязаны пунктом перехода границы Люйксгестеле, через который мы впервые установили сношения с «Белой дамой». Среди завербованных им курьеров был ловкий кондуктор пригородной железной дороги Льеж — Остгам. Он бросал свёрток с донесениями на полном ходу поезда другому агенту Тулена, скрывавшемуся в высокой траве близ определенного перекрестка дороги. Иногда он бросал свой сверток вместе с остатками пищи, иногда завёртывал его в старую газету.
Часто пункты перехода границы обслуживались кем-нибудь из местных крестьян. Под маской деревенского тупоумия они скрывали хитрость, вводившую в заблуждение немцев. Даже в случае арестов при них ничего не находили. Донесения были спрятаны в комках земли, в клубнях на картофельном поле. Бумаги оставались зарытыми вплоть до того момента, когда являлась возможность одним быстрым движением извлечь их из потайного места и перебросить через проволоку голландскому крестьянину-сообщнику по другую сторону границы.
Деве и Шовен с их склонностью к изобретательству подумывали об использовании радио или о проведении тайной телефонной связи с Голландией.
Шовен производил серьезные опыты в области радио, но при слабом развитии радиодела того времени он не мог достигнуть необходимой портативности передатчика, Рассказывая о прошлом, Шовен любил вспоминать, как он однажды забыл пакет с радиоприёмником собственного изготовления под сиденьем в трамвае. Заметив свою потерю, он опрометью бросился вдогонку за уходившим вагоном. Немецкого офицера, стоявшего на задней площадке, очень позабавил бородатый человек средних лет, бежавший за вагоном, как школьник; офицер издавал одобрительные возгласы и даже собственноручно помог Шовену достать пакет из-под сиденья. «Конечно, — добавлял Шовен, — мне следовало махнуть рукой на пакет, но я потрудился несколько дней над приёмником, мне не хотелось его бросать, и я забыл об осторожности».
С ещё большим усердием Деве и Шовен трудились над проектом прокладки телефонной линии. Сперва они рассчитывали проложить подземный провод в Голландию. После долгих поисков близ границы, в районе Гассельта, был найден дом, где могли поместиться телефонисты. Но трудности, связанные с прокладкой провода под пограничными заграждениями, оказались непреодолимыми. В отчаянной [49] попытке добиться цели был убит электрическим током один из агентов «Белой дамы», Дандримон. Скрепя сердце, пришлось отказаться от дальнейших попыток в этой области.
Но Шовен не мог расстаться со своей идеей; у него возник новый план. План этот был построен, исходя из того принципа, что разговоры по телефонному проводу, проложенному под землёй, могут перехватываться другой установкой, если её проводка проходит параллельно первой. В районе Маастрихта, на бельгийско-голландской границе, Шовен нашёл то, что искал. Пограничным рубежом служит здесь река Маас. Надеясь на водную преграду, немцы несколько ослабили надзор за этим участком. Шовен нашёл в этом районе два подходящих домика, расположенных в 100 ярдах один от другого; между ними можно было провести подземный телефонный провод. По другую сторону границы, на голландской стороне, находилось крупное имение, принадлежавшее одному голландцу, известному своими пробельгийскими симпатиями. Представитель «Белой дамы» позондировал этого голландца и заручился его согласием на прокладку второй телефонной линии, а также на выселение из имения всех лишних людей, во избежание посторонних любопытных глаз.
Боюсь, что если план Шовена не был осуществлён на практике, то это моя вина. Я нисколько не сомневался, что установка будет работать — мы таким путём перехватывали телефонные разговоры немцев на фронте. Но донесения «Белой дамы» доставлялись в Голландию курьерской службой регулярно, и я опасался новшеств. Поэтому, хотя я и выписал из Англии необходимую телефонную аппаратуру, я колебался воспользоваться ею. Деве и Шовен настаивали на своём, но к тому времени было заключено перемирие.
В своей переписке с «Белой дамой» мы постоянно принимали необходимые меры предосторожности. В донесениях никогда не указывались источники информации, а особо важных случаях мы прибегали к шифру.
Различные важные центры оккупированной территории обозначались в донесениях цифрами: Льеж обозначался цифрой 0, Намюр — цифрой 40, Брюссель — 100, Шимей — 10, Фурми — 200 и т. д. Подобным же образом обозначались наблюдательные железнодорожные посты. Например, пять намюрских постов были обозначены цифрами от 41 до 45 включительно. [50]
Имена, адреса и организационные детали редко доверялись бумаге. Если это и приходилось делать, мы прибегали к шифру. «Белая дама» пользовалась при шифровке каким-либо общеизвестным или легко запоминающимся текстом. Так, например, в течение некоторого времени она пользовалась для этого молитвой «Отче наш». Каждая буква изображалась двумя цифрами, разделёнными запятой. Первая цифра указывала положение соответствующего слова в тексте, вторая — положение буквы в слове. Таким образом; буква «е» могла быть изображена цифрами 1,4; 3,3 или другими комбинациями цифр. Буквы, не содержавшиеся в тексте, обозначались специальной комбинацией цифр, которую приходилось заучивать на память. В молитве «Отче наш» не хватает всего пяти букв алфавита.
Чтобы усложнить систему шифровки, время от времени меняли текст. Порой «Белая дама» остроумно пользовалась печатными инструкциями на оборотной стороне удостоверения личности. По приказу немцев, жители всегда должны были иметь при себе эти удостоверения; таким образом, шифр был всегда налицо. Неудобство этой системы шифровки заключалось в том, что единое слово предателя дало бы немцам ключ к шифру.
В сношениях между «Белой дамой» и разведкой английского военного министерства в Голландии была установлена гораздо более сложная шифровальная система. Она заключалась в комбинации карманного словаря и столбца произвольно взятых цифр, записанных на узкой полоске картона, которая по длине соответствовала размеру страницы в словаре. Полоску картона прикладывали к страницам словаря с таким расчётом, чтобы против каждой цифры приходилось какое-нибудь слово. Чтобы зашифровать, например, слово «здесь», его нужно было найти в словаре, скажем, на странице 434; затем полоска картона прикладывалась к странице, и мы искали цифру, стоявшую против слова «здесь»; допустим, что эта цифра была 49, тогда цифра кода для слова «здесь» получалась 495431. Шифр мог быть усложнён путём умножения полученной цифры на какой-нибудь общий множитель, а также путём сложения с каким-нибудь определённым числом или вычитания из него. Таким образом, шифр был настолько сложен, что мог считаться не поддающимся расшифровке без ключа. Для обозначения фамилий, адресов и военных терминов, отсутствующих в словаре, мы пользовались сеткой [51] из вертикальных и горизонтальных линий. Так, если буква «а» приходилась на первую черту по горизонтали и на третью по вертикали, она обозначалась цифрой 13, к которой прибавлялись четыре произвольных цифры, чтобы получилось шестизначное число. Специальное шестизначное число указывало в шифре на переход от словаря к сетке. Все эти условия страховали нас от разгадки шифра.
После принятия всех этих мер предосторожности оставалось позаботиться о том, чтобы случайные аресты среди пограничных агентов не распространялись на всю организацию «Белой дамы» через «почтовые ящики», С этой целью «Белая дама» возложила на свой отдел контрразведки, возглавляемый Нёжаном, связь с пограничными «почтовыми ящиками». Нёжану и его помощникам были знакомы подробности работы немецкой тайной полиции, как и настроения пограничного населения.
Будучи всегда начеку, Нёжан и его люди, наблюдавшие за «почтовыми ящиками», быстро обнаруживали ту предварительную слежку, которая постоянно предшествовала арестам. Передача донесений «Белой дамы» из секретариата этой организации в «почтовые ящики» поручалась одному из участников контрразведывательного отдела Нёжана. Как только возникали малейшие опасения насчёт возможности арестов, этот единственный представитель «Белой дамы», известный обслуживающему персоналу «почтовых ящиков», немедленно укрывался в надежном убежище. Это ответственное поручение выполнял Сюрлемон, известный под кличкой «Леон».
Так было обеспечено спокойствие на долгие месяцы. На границе случались аресты. Но обычно это были удары вслепую: например, задерживали лиц, слишком часто появлявшихся подле пограничных заграждений. Нередко немцы задерживали наших агентов, занимавшихся, помимо основной работы, передачей почты с фронта или помогавших скрываться беженцам. Хотя мы категорически запрещали нашим агентам такую побочную работу, многие из них поддавались искушению дополнительно заработать.
Принятые нами меры предосторожности вполне себя оправдывали. Как мы расскажем ниже, незадолго до заключения перемирия немецкая тайная полиция перехватила на границе донесения «Белой дамы». Началось энергичное следствие, и только мудрая осторожность спасла «Белую даму» от, казалось, неминуемого разгрома. [52]